"Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

ребятишек, и, при обычном для них чадолюбии, число внуков отца-основателя
могло достигать двух, а случалось - трех десятков. Первоначально огромное,
сколоченное на торговле и добыче золота состояние дробилось на множество
частей и частичек; на место одного сверхбогача являлось множество весьма
хорошо обеспеченных, но совсем не сверхбогатых людей. Скажем, Смирновы к
началу XX века десятками осели в чиновниках, преподавателях гимназии, людях
свободных профессий. Юдины, Кузнецовы, Гадаловы и в начале XX века были
очень богатыми людьми, миллионщиками, но и в этих семьях, кроме кучки
богатых наследников, оказалось множество худородной родни. Не богатой, но,
как правило, интеллигентной.
Весь центр города... Ну, почти весь, если быть точным, в начале XX века
принадлежал купцам. Все каменные дома Красноярска начала XX века были
особняками купеческих семей, своего рода купеческими гнездами. Впрочем, и
очень многие деревянные двухэтажные здания на центральных улицах Красноярска
часто являлись такими родовыми гнездами. Деревянная архитектура Красноярска,
детище архитектора из ссыльных поляков В.А.Соколовского, не меньше каменной
радует душу.
Самые крупные здания в Красноярске принадлежали не государству, не
могущественным общественным корпорациям, а частному лицу - купцу Гадалову.
Ни здание общества врачей, ни благородного собрания, ни городской думы не
могут сравниться с гостиным двором и частным трехэтажным особняком на
центральной улице Красноярска, бывшей Воскресенской, а нынче проспекте Мира.
Бароны и графы, их верные и неверные жены, их плохие и хорошие вассалы
и слуги составили призрачное население европейских замков. Рассуждая
логически, именно купцы и их близкие должны составить призрачное население
этих домов. Проявления такого рода есть в нескольких старинных зданиях, но
уверен - большая часть явлений прежних жителей Красноярска не обнаруживается
никак. Просто потому, что некому это замечать.
Действительно, ну как определить, что это не кто-нибудь прохаживается в
сумерках по проспекту Мира, а сам купец Николай Гадалов восстал из праха и
осматривает, во что превратили его дом, сделав там корпус
сельскохозяйственной академии?! Нет, правда, как вы определите, что этот
пожилой мужчина - именно купец Гадалов?! Или Кузнецов, тот самый, кто дал
денег на учебу Василию Сурикову? Мы ведь совершенно не представляем, как
выглядели эти люди.
Вот, допустим, мой друг как-то выходил из здания Эрмитажа; выходил
через служебный ход, как и полагается сотруднику этого огромного музея.
Стоял декабрь 1982 года, часов 6 вечера, к тому же была сильная метель. В
полутьме, в летящих хлопьях снега мой друг заметил неясно видную, размытую
из-за метели фигуру, бредущую к зданию Эрмитажа. Они почти столкнулись, Ю.К.
и этот быстро идущий человек в шинели с поднятым воротником и теплой фуражке
на голове. Ю.К. лишь какое-то мгновение хорошо видел лицо идущего и не сразу
понял, почему у него возникло желание снять шапку перед этим встречным. Он
поздоровался (хотя никогда не видел раньше этого человека), и тот ему кивнул
в ответ. И только пройдя еще несколько шагов сквозь метель, Ю.К. резко
повернулся, поняв: это же был император Николай I! Но никого уже не было в
метели, под качающимся фонарем. Ни ясно видного человека, ни даже размытой
фигуры... Собственно, вот он и весь, этот случай.
Так вот: черты лиц Романовых все-таки хоть немного, но известны в
России довольно большому числу людей. Тем более - профессиональным