"Чего же ты хочешь (Роман)" - читать интересную книгу автора (Кочетов Всеволод Анисимович)

тротуар обычными итальянскими товарами - бутылями вина, банками консервов,
грудами овощей и фруктов: по зеленому с фестончиками тенту, под общей
вывеской alimentari, то есть пищевые продукты, были разбросаны слова pane,
focaccia, salumi, которые Клауберг прочел, как "хлеб", "пшеничные лепешки",
"копчености-колбасы".
Но самое главное было не в лавочке, а перед лавочкой. Перед нею в густом
людском скоплении стояли двое в одежде рыбаков и держали - один за голову,
охваченную веревочной петлей, другой за хвост, проткнутый железным крюком, -
длинную, почти двух метров, темно-серую узкую рыбину с белым брюхом. Ну как
он, Уве Клауберг, сразу-то не догадался, что означают слова "рыба" и
"собака", сведенные воедино! Это же акула, акула!
Когда, проделав свой обычный утренний туалет и порассматривав фотоснимки
в итальянской газете, подсунутой ему под дверь, он часа полтора спустя вышел
к завтраку, накрытому на терраске, пристроенной к дому со стороны моря,
крупная, упитанная хозяйка с огромными черными глазами, под общей черной
полосой бровей, смуглая и подвижная, тотчас воскликнула:
- О синьор! Это ужасно!
"Ужасно", то есть terribile, и, конечно, signore он понял, но дальше его
познания в чужом языке не шли. Усмехнувшись горячности хозяйки, он пожал
плечами и принялся за еду.
Хозяйка не унималась. Она все говорила и говорила, размахивала руками и
хлопала ими себя по внушительным бедрам.
Кроме Клауберга, на терраске была еще одна гостья, молодая женщина с
мальчиком лет четырех-пяти, которого она держала на коленях и кормила кашей.
- Мадам, - заговорил, обращаясь к ней наугад по-английски, Клауберг, -
прошу прощения, но не смогли бы вы перевести мне то, что так темпераментно
излагает эта синьора?
- Пожалуйста, - охотно откликнулась женщина. - Она говорит, что это
ужасно - акула в здешних местах. Это значит, что теперь с побережья убегут
все постояльцы и тогда хоть пропадай, так как главный свой доход здешние
жители получают от сдачи комнат на летний сезон. Если этого не будет, им
останется одно - ловить рыбу. А от продажи рыбы на берегу моря много не
выручишь.
- А что, разве акул здесь раньше не бывало?
- Никогда. Первый случай. В местечке все встревожены и напуганы.
Женщина говорила по-английски хуже, чем он, Клауберг, и с еще более
отчетливым акцентом, но тем не менее ему никак не удавалось определить по ее
говору, к какой же она принадлежит национальности. На Лигурийское побережье
в купальный сезон съезжаются люди со всей Европы. Одни, которые побогаче,
предпочитают Ривьеру с шикарными дорогими отелями на самом берегу: другие,
менее состоятельные, забираются сюда, в селения восточнее Альбенги.
Клаубергу было известно, что поселок Вариготта, где он остановился, - один
из самых нефешенебельных. Кроме песчаного пляжа, загроможденного камнями, да
морского воздуха, которого, правда, сколько хочешь, здесь ничего другого и
нет.
Нет казино, нет всемирно известных ресторанов, нет крупных отелей, -
только дома рыбаков да множество небольших грязноватых пансионов. Ни
англичане, ни французы, ни тем более американцы сюда не ездят; разве лишь
скандинавы да расчетливые соотечественники Клауберга - западные немцы.
Молодая женщина эта, конечно, не немка. Может быть, норвежка или финка?