"В мире безмолвия" - читать интересную книгу автора (Кусто Жак-Ив)

судовладельцы, страховые компании и правительственные бюро - редко могли
дать нужные сведения. Оставалось только тщательно просеивать рассказы
спасателей, рыбаков и водолазов.
Мы приступили к поискам, опираясь на помощь Огюста Марцеллина,
известного в Марселе подрядчика по подъему грузов с затонувших судов. Он
указал нам ряд известных ему точек и предоставил в наше распоряжение свои
катера с командами для рекогносцировки. Предварительно мы опросили рыбаков
во всех приморских кабачках. Рыбаки знали только один способ обнаружить
затонувшее судно: если их сети зацеплялись за что-нибудь, значит внизу лежит
корабль, mais certainement (можете не сомневаться!). Мы исследовали много
таких мест; чаще всего виновником гибели сетей оказывалась подводная
скала...
Не один вечер скоротали мы, слушая рассказы двух бывших водолазов -
Жана Кацояниса из Кассиса и Мишеля Мавропойнтиса из Тулона. Вся жизнь их
прошла в поисках затонувших судов, губок, кораллов и особых моллюсков -
violet. Violet - необычное лакомство, распространенное только в Марселе. Эти
моллюски селятся на каменистом грунте, извлекая питательные вещества из
морской воды. В случае тревоги они захлопывают створки и словно прирастают к
камню, так что ныряльщик должен действовать очень быстро, если хочет
вернуться с добычей. Престарелые гурманы так и рыщут в гавани в поисках
редкого и драгоценного лакомства, продаваемого горластыми уличными
торговцами, и поедают его тут же на улице. Вскрыв створки violet, вы
обнаруживаете весьма неаппетитную на вид мякоть ярко-желтого цвета с
красными и фиолетовыми пятнышками. Содержимое ракушки отправляется при
помощи большого пальца прямо в рот. Я как-то попробовал одну violet. Это все
равно, что есть йод. Утверждают, будто violet излечивает туберкулез и
увеличивает половую потенцию. Дюма съел как-то пятнадцать штук за раз и
доложил наутро, что не заметил никакого эффекта.
Жан Кацоянис и Мишель Мавропойнтис поработали на своем веку во всех
концах Средиземноморья: у берегов Ливии, Греции, Туниса, Алжира, Испании,
Италии, Франции. Мы услышали захватывающие описания схваток с муренами([9 -
Мурена - зубастый морской угорь, достигает трех метров длины. Укус ее
ядовит. В водах СССР не встречается]) и рассказы о том, как можно
заблудиться в густых подводных лесах. Ветераны водолазного дела не раз
наблюдали сквозь стекла своих шлемов обычных ныряльщиков - собирателей губок
- и разработали собственную теорию, слушая которую, мы едва удерживались от
хохота. "Кожа ныряльщика, - поясняли они, - покрывается множеством
мельчайших пузырьков. Эти-то пузырьки и защищают его от давления. Стоит ему
задеть за что-нибудь, и пузырьки отрываются от кожи, а тогда - конец".
У обоих стариков руки и ноги были скрючены кессонной болезнью. Наше
счастье, говорили они, что мы еще живы. В дни их молодости ежегодно половина
ныряльщиков, работавших в богатых губкой прибрежных водах Туниса, выходила
из строя или гибла от "глубинного удара".
Как-то мы встретили в корсиканских водах целую группу профессиональных
ныряльщиков-греков. Они погружались в воду в старых заплатанных костюмах и
помятых шлемах, за несколько секунд достигая глубины в сто семьдесят футов.
Через десять-пятнадцать минут медленно поднимались обратно, однако
совершенно пренебрегали правилами ступенчатой декомпрессии, которые
предусматривают для этой глубины и длительности погружения девятиминутную
остановку в десяти футах от поверхности, с тем чтобы выделился весь