"Эшелон- невыдуманные рассказы (полный вариант)" - читать интересную книгу автора (Шкловский Иосиф)

продолжившей её в 1949-м докторской. Обе эти диссертации вошли в фундамент
отечественной и мировой ракетной астрономии и радиоастрономии, делавших
тогда свои первые шаги. Потом был ещё ряд открытий, каждого из которых
хватило бы, чтобы имя их автора вошло в науку навсегда.
Однажды Л. Д. Ландау с горечью сказал: "Я немного опоздал родиться. Мне
бы следовало это сделать на 6-7 лет раньше". Имелось в виду, что к началу
"золотого века в физике", то есть к 1925 году, ему было только 17 лет, а к
1930-му, когда он попал в Копенгаген к Нильсу Бору, весь фундамент квантовой
механики был уже заложен. В этом смысле Шкловскому повезло: он родился
вовремя, и его имя справедливо связывают с самым началом "золотого века в
астрофизике".
Истинные профессионалы в любой сфере человеческой деятельности, в том
числе, разумеется, и в науке, судят друг о друге по "гамбургскому счёту".
Иосиф Самуилович часто употреблял этот термин из книги его однофамильца и
дальнего родственника писателя Виктора Шкловского. "Там рассказывалось, -
вспоминал учёный, - что до революции, когда не было ни телевидения, ни
хоккея, ни многих других "достижений" нашего беспокойного "Ха-Ха" века,
народ с ума сходил на "мировых чемпионатах" французской борьбы. Увлекались
этим и Блок, и Куприн, и гимназисты. Повсюду - в Одессе, Екатеринославе,
Самаре, одним словом, везде - устраивались в цирках чемпионаты мира. Заранее
всё было расписано: сегодня Лурих на 6-й минуте туширует "ужасного
африканского борца Бамбулу", а послезавтра всё будет наоборот. Это было
только коммерческим зрелищем. Но раз в году все эти чемпионы собирались в
Гамбурге, в одной таверне, хозяином которой был старый борец. И там они
боролись по-настоящему, без публики и прессы. И у них всегда между собой был
свой, "гамбургский", счёт побед и поражений". Обычный вопрос: - Такой-то? А
что он сделал? Что, так сказать, за ним "записано" в науке?
Это прекрасно понимал Шкловский, написавший однажды: "...в конце
концов, от учёного остаются только конкретные результаты его труда. Применяя
футбольную аналогию, имеют реальное значение не изящные финты и дриблинг, а
забитые голы". Пользуясь той же футбольной терминологией, можно сказать, что
по числу забитых "голов" Шкловский был одним из самых результативных
советских астрофизиков и, безусловно, входил в символическую "сборную мира"
на первых ролях. Он оставил огромное наследие: более двухсот статей, не
говоря о книгах. И все они написаны, так сказать, "единолично", без
соавторов, без привлечения себе в помощники, а точнее, в обслугу молодых, а
потому и непритязательных, "соавторов". Такого Иосиф Самуилович никогда себе
не позволял. Было прямо противоположное: этот на поверхностный взгляд
"крайний индивидуалист" был создателем и главой крупной научной школы. Что
это означает, профессиональным учёным объяснять нет нужды... Многие его
ученики были выпестованы им буквально "с университетских пелёнок". Среди
учеников Шкловского - два члена-корреспондента, десять докторов и несколько
десятков кандидатов наук. А ведь каждому или почти каждому из них он
помогал. Не менее десяти ныне ведущих советских астрофизиков обязаны ему
тем, что они вообще состоялись. А скольким молодым талантам, "не щадя живота
своего", профессор Шкловский "пробивал" сносное жильё, да и вообще
нормальные условия быта и работы! У него всегда находилось время для
начинающей молодёжи, студентов и даже школьников. Это ему принадлежат слова:
добро должно быть конкретно, нет ничего хуже "безваттной" доброты...
Однако нам меньше всего хотелось бы, чтобы у читателя сложилось