"История человеческой глупости" - читать интересную книгу автора (Рат-Вег Иштван)

на ристалище в великолепном наряде - на нем было пятьсот погремушек, и даже на
острие его копья позванивали маленькие колокольчики.
Когда числом погремушек уже невозможно было удивить мир, находчивые
господа начали увеличивать их размеры. Погремушки стали с орех, с абрикос.
Затем и эта мода прошла, погремушки навешивали вперемежку с бубенчиками или
даже замещали ими, потом и бубенчики выросли до маленького колокольчика. В
одной древней немецкой хронике описывается "колокольная" мода 1400-1430 годов;
вес колоколов, подвешенных на ленте, достигал 10-15 марок, а самые модные
экземпляры тянули и на 20 марок (примерно 10 фунтов).
На протяжении четырех веков гремучую моду воспринимали настолько серьезно,
что не видели в том святотатства, когда одежду святых на алтарях украшали
погремушками, полагая это высшей степенью поклонения. В старинном городе Галле
можно увидеть статую Святого Морица, которую в 1411 году изготовил мастер
Конрад фон Аймбек. На святой статуе висят погремушки. В народе ее по сей день
называют "Der Sellenmoriz ".
В одежде мода скоро приходила и так же скоро отходила. Представляется
невероятным, но мода на погремушки "прогремела" из XII века в XV. Своим
упрямым противостоянием основному закону моды - изменчивости, она обязана
единственно лишь языку погремушек. Погремушка, бубенчик, колокольчик был
звонким герольдом дворянского достоинства, как и повешенный на шею коровий
колокол - признак очень высокого дворянского титула.
Но ничто не вечно под луной. Погремушки все же сошли с плащей господ
рыцарей и благородных дам. Однако не исчезли окончательно из поля зрения
человечества. По сей день мы видим их на карточных фигурках, среди игрушек и
особенно на самых подходящих для них местах - шапках клоунов63.

УКАЗЫ ОБ ОДЕЖДЕ

Впрочем, что касается внешнего вида, то в стародавней борьбе сословных
званий и денег проигрывали всегда деньги. У богатого буржуа был бы способ
богатым видом одежды перещеголять более бедного дворянина, но это воспрещалось
сословными законами. По феодальным понятиям требовалось, чтобы сословное
преимущество было видно по одежде. Но если появлялся какой-то новый каприз
моды, а сословных традиций оказывалось недостаточно, чтобы удержать его в
положенных рамках - сословная обида тут же давила на закон, и тот спешил
вмешаться. В эпоху длинноносой обуви закон определял, кому и как сильно
загнутый нос положено носить согласно его сословному положению. Длина шлейфа
дамских платьев соответствовала положению самих дам. В середине XV века у
знатных женщин появился новый головной убор - эннен, имевший форму сахарной
головы. Эффект усиливался вуалью, ниспадавшей с вершины этого чепца.
Естественно, каждая дама стремилась сразить своих товарок как можно более
длинной вуалью. В этом гипертрофированном соперничестве пришлось навести
порядок. Длина вуали была определена особыми указами, у именитых горожанок
вуаль могла ниспадать до пояса, у благородных дам - до каблуков, дамы из
царствующего дома могли мести ею пол.
Появились и указы, до мелочей определявшие даже повседневную одежду. Они
преследовали две цели: положить пределы не в меру разгулявшейся роскоши и
вместе с тем подчеркнуть девиз феодального мира: "Никаких свобод, никакого
равноправия, никакого братства!"
Один из самых древнейших указов об одежде был издан французским королем