"Вечное движение (О жизни и о себе" - читать интересную книгу автора (Дубинин Николай)

возникло отчаянье, - не то, которое лечат дулом пистолета, но то отча-
янье, которому нет лекарства ни в здешней, ни в будущей жизни; нако-
нец, я сделал последнее усилие, - и я решился узнать хоть раз, что
значит быть любимым... и для этого избрал тебя!.. "

Эстрада в виде декламаций также много места занимала в моей жизни в
детском доме. Согласно духу времени я читал Апухтина - "Сумасшедшего",
стихи Верхарна, "Песню о Соколе" М. Горького и другое. Мне нравилась
тишина, которая охватывала зал при чтении стихов, и еще больше - ова-
ции слушателей по окончании чтения. При выходе на сцену я сильно вол-
новался и говорил каким-то особенным, внутренне звонким голосом:

"Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел
и глядя в море."

"Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились
волны внизу о камень..."

Сотни глаз с напряженным вниманием смотрели на меня, и я видел в них
свет неба и набегающую влагу моря. Благодарные слушатели откликались
на правду исканий, на юное биение жизни, что так звучало и пело, хотя
и неотшлифованно, но громко и чисто в моей декламации, обращенной пря-
мо из моего сердца к их душам.

"А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился навстречу морю,
гремя камнями...

Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору и падал в море,
сердито воя.

Вдруг в то ущелье, где Уж свернулся, пал с неба Сокол с разбитой
грудью, в крови на перьях..." - начинал я бушующую неистовой, гордой
жизнью "Песню о Соколе", и зал умолкал, глаза подымались навстречу мо-
им, души уходили из будней, навстречу битвам за правду жизни...

Еще я очень увлекался футболом и в уездной нашей команде играл в
тройке нападения, как говорили в те годы - центр форварда. Футбол вы-
соко подымал меня в глазах мальчишек всего города и был замечательной
разрядкой от всех занятий, от дум и от сцены.

Летом 1923 года школа была окончена. Родина в эти годы всем своим
сынам и дочерям уже широко открыла дорогу в труд, в науку и в искусс-
тво. Кем же мне быть? Этот вопрос обсуждали и воспитатели, и уездный
отдел народного образования, и комсомол. Все прочили меня в актеры. Я
должен был ехать в Москву и пробиваться в театральную школу. Многим
казалось, что таков мой удел, что именно там, в театре, посвященном
служению народу, заключалась моя будущность.

Но судьба моя была уже решена, я считал, что должен стать биологом,
посвятить свои силы изучению эволюции. Моя настойчивость победила.