"Вечное движение (О жизни и о себе" - читать интересную книгу автора (Дубинин Николай)

тера, Елизавета Родионовна была рабой. Мир в ее представлении сущест-
вовал только для "Дмитруси". У этого большого мира, как и у нее самой,
кроме как обожать и исполнять прихоти Дмитруси, других задач быть не
могло. Обожать и тиранить, исполнять прихоти и прихотливо мучить, пла-
кать от любви и метаться в ярости от неисполнения ее требований - все
это было совершенно как в психологических драмах Достоевского. Ромашов
имел своеобразное лицо. Его черные, маленькие, эмоциональные, напря-
женные глаза буравили, настораживая любопытство собеседника. Скулас-
тый, с монгольскими усами и редкою бородкой, он был очень русский, лю-
бил чай, разговоры, любил бередить душу и был очень откровенным.

Елизавета Родионовна готовила нам великолепный, горячий, густой,
ароматный чай, мы его пили и, смеясь и споря, разрабатывали стохасти-
ческие основы теории генетико-автоматических процессов. Посоветовав-
шись с А. Н. Колмогоровым, мы решили моделировать генетические процес-
сы в микропопуляциях. Это было задолго до современных принятых кибер-
нетических подходов с их моделированием биологических явлений. Наша
модель нам явно удалась.

Задача состояла в том, чтобы проследить судьбу единично возникающей
мутации внутри популяции, которая в течение многих поколений размножа-
ется изолированно, внутри себя, и сохраняет одну и ту же численность.
Роль мутации играл красный шарик, который мы помещали среди 49 белых,
выполняющих роль немутантных, нормальных аллелей. Поскольку каждый ор-
ганизм имеет один данный аллель от отца и другой от матери, то услов-
ное рождение одной особи изображалось путем вытаскивания двух шаров.
Проделывая эту операцию 50 раз, мы каждый раз получали популяцию в ви-
де 50 особей.

Условием этой модели было признание, что исследуемые нами мутации
нейтральны, то есть не подвергаются отбору. Их судьба в этом опыте оп-
ределялась чистым случаем, попадет ли случайно красный шар (мутация) в
потомство или случайно он не войдет в состав генов следующего поколе-
ния.

Вслепую вытаскивали мы с Ромашовым из урны, роль которой играла су-
повая чашка из сервиза Елизаветы Родионовны, 50 раз по паре шаров,
имитируя рождение поколения, и так раз за разом. В большинстве случаев
мы вытаскивали 50 пар белых шаров, что означало гибель возникшей мута-
ции, ибо красный шар не входил в состав генов новой популяции. Однако
в отдельных случаях этого не было, и красные шары начинали "размно-
жаться", заставляя нас продолжать этот стохастический опыт, подчас на
протяжении сотен поколений. В этих случаях такие исходно одиночные му-
танты чисто случайно увеличивались в числе, долго колебались в частоте
и иногда даже захватывали всю популяцию. Моделирование генетико-авто-
матических процессов во многом раскрыло нам понимание характера и за-
конов их протекания.

Ромашов был человек пылкий, непосредственный и очень эмоциональный.
Мы жадно следили за нашими моделями, когда в них шел процесс то "разм-