"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

где могли позволить себе обзавестись двумя сиамскими аристократами.
Ну как после такого мы допустили бы, чтобы Саджи оказалась Золушкой
этого семейства? Когда мы удалились, то вместе с ней, а также с запасом
дрожжевых таблеток, пакетом рубленого кролика и родословной, которая была
заметно больше ее и сообщала, что отца ее звали Цезарем. Кстати, именно
поэтому мы и назвали ее просто Саджи. Хотели-то мы наречь ее Шахерезадой, но
поскольку Анна, как и ее тезка, замуж за короля Сиама все-таки не вышла, мы
решили не добавлять истории лишних сложностей.
Сама Саджи была настолько счастлива, что в этот вечер, в первый, и
единственный, раз в своей жизни, она ехала домой на машине совершенно
безропотно. Ужин она съела до последней крошки. Даже на Шорти она прыгнула
только для того, чтобы показать нам, как она намерена в будущем защищать нас
от всех созданий больших и малых. Она до того нас полюбила, что ей была
непереносима разлука с нами, когда мы наконец легли спать, заперев ее ради
Шорти в свободной комнате с новехонькой личной кошачьей корзинкой и грелкой.
Она стенала, визжала, выла и причитала, что она совсем-совсем одна и хочет к
мамочке. Она вылезла из корзинки и начала вопить под дверью, чтобы нам было
лучше слышно, втащила уголок коврика с площадки и принялась рвать его с
яростью, какая не посрамила бы и леди Макбет. Когда наконец стало очевидно,
что на помощь никто не придет, она испустила последнее трагическое:
"Мяо-у-у, мяо-у-у-у!" - оно тоскливо замерло во мраке, и настала тишина.
Нас сразу же охватила тревога. Что, если она пролежит под дверью всю
ночь и простудится? Старик Адамс говорил, что сиамские кошки от простуды
погибают. А что, если она уже погибла? Тишина после получасовой какофонии
казалась жуткой и противоестественной. Мы считали, что кошкам не место в
спальне, и не собирались изменять своим принципам. И все-таки... а что,
если...
Первым не выдержал Чарльз. Десять минут он отчаянно напрягал слух, но
из соседней комнаты не доносилось ни звука. Ну и он выбрался из-под одеяла,
бормоча, что как-никак в эту кошку мы вложили порядочные деньги. Когда мы
открыли дверь, Саджи лежала в корзине, свернувшись клубочком и как будто
спала, но я готова была поклясться, что она тихонько ухмыляется. Чарльз,
мужчина, естественно, ничего не заметил. И увидел только то, что ему
полагалось увидеть - такую маленькую, такую трогательную и несчастную. После
чего сказал (как от него и ожидалось), что в первую-то ночь нам следует
взять ее к себе.
Осторожно, с бесконечной нежностью он извлек ее из корзинки и положил
мне на сгиб локтя, где она со счастливым вздохом тотчас погрузилась в сон.
Чарльз, умиротворив свою совесть, хлопнулся на принадлежащую ему половину
кровати, натянул одеяло на голову и тоже уснул. Только я бодрствовала. А
бодрствовала я потому, что ей до утра снилась Анна и она громко, с голодным
вожделением причмокивала прямо у меня над ухом.
Когда мы встали утром, за окном лил дождь, а в доме возник новый
кризис. Саджи не воспользовалась своим ящиком! Ее бывшая владелица любезно
посоветовала нам, поскольку Саджи еще не привыкла гулять в саду, продолжать
использовать это удобство, и мы услужливо снабдили ее самой большой
эмалированной формой для печения пирогов, куда насыпали песка из запасов
Шорти - старик Адамс сказал, что от сырой земли в ящике сиамские кошки
простужаются. Накануне вечером мы показали ей ящик, но она притворилась,
будто не заметила его, что было понятно: ведь сиамские кошки обладают