"Долина грез" - читать интересную книгу автора (Исаев Александр)

сцене.

"Горячая, как кипяток, вода наполнила ванную облаками пара. Система
встала под душ. Она не могла сказать, сколько длилось это блаженство...
В двенадцать отключили горячую воду.
Вода из обжигающей сделалась просто горячей, затем теплой, едва теплой,
холодной как лед...
Система, скрестив руки на груди, мужественно сносила эту пытку.
Наконец и холодная вода кончилась...
Верка опустилась на край ванны и заплакала".

В июне он получил вызов из института кинематографии: "По результатам
творческого конкурса вы допущены к вступительным экзаменам на постановочный
факультет". К вызову -- видимо, по оплошности секретаря -- была приложена
кратенькая рецензия его конкурсных работ, подписанная режиссером, знакомым
ему по титрам мультфильма о проделках четырех друзей: удава, слоненка,
обезьянки и попугая.
Институт находился по соседству с ВДНХ. Консультацию проводила
преподаватель мастерской. Ничего конкретного, общие слова... Запомнилось,
что в режиссуру нельзя тыкаться холодным, песьим носом. Деланная
доброжелательность на ее лице нет-нет да и сменялась выражением смертельной
скуки.
После консультации один из его новых приятелей пошел в приемную
комиссию забирать документы.
-- Одно место на двести человек! Я в такие игры не играю...
-- Почему одно? Три? -- возразил Игорь. Приятель подвел его к списку
абитуриентов и ткнул в него пальцем.
-- Тебе это имя ни о чем не говорит? А это?
Игорь ничего не ответил: оба имени принадлежали известным
кинорежиссерам. Первое -- седогривому метру, профессору этого же института,
"истинно народному артисту". Второе -- менее выдающемуся, но тоже заметному
постановщику новой версии "Красных дьяволят".
Такие же имена (как ни странно) были и у их сыновей.
Мастера, набиравшего курс, Игорь впервые увидел в день экзамена. Он шел
по коридору института в сопровождении кучки низкорослых подмастерьев. На их
фоне он выглядел Геркулесом. Это о его фильме, посвященном великому русскому
композитору, так обидно и, кажется, так справедливо отозвался Григорий
Козинцев.
Глаза мастера скрывали линзы полупрозрачных очков.
Пошли первые двойки. Экзаменационная комиссия работала, как хорошо
отлаженный конвейер: "Не подходишь! Не подходишь!.." Причем наблюдалось
что-то странное: из борьбы выбывали те, у кого, по общему мнению, были самые
высокие шансы. Умники в мастерской не котировались. К дальнейшим турам
допускались только "серенькие мышки". К примеру, как один паренек из
сибирской деревни, который на тему "Привычное дело" написал следующее...
Катит по дороге грузовик, вдруг -- бах! -- лопается скат. Водитель,
поддомкратив колесо, споро меняет лопнувший скат на "запаску". Для него это
привычное дело.
Среди абитуры усиливался ропот: что это -- маразм или поиски нового
Шукшина? "Да, нет, просто им нужна "глина", из которой они смогут лепить