"Сказка о бедном Кузе Бесталанной Голове и о переметчике" - читать интересную книгу автора (Даль Владимир)

______________
* Прилучаться - приключиться, случиться.

- А я бы рукавицы надел да подобрал, - сказал косолапый Терешка.
- Знать, ты умен чужим умом; ты и в Киев дойдешь, коли люди дорогу
укажут, - отвечал сват, - а сам ты, брат, и лапы обжегши, не очень бы
догадался, как управиться: чай, стоял бы, вытулив очи, да поглядывал бы на
диво дивное, что красноносый гусь на татарскую грамоту!
Княжна показала царственным родителям своим ненаглядное колечко да
испросила позволение любить его и не сымать с пальчика своего ни день, ни
ночь. Как только осталась она одна, то и начала играть колечком: надела его
на тонкий шитый платочек свой и, забавляясь, покачивала да перепускала по
платочку от конца до конца. Вдруг колечко как-то упало, покатилось,
рассыпалось - и казак, молодецкая душа, Кузя бесталанный, стоял перед
княжною. Он убрался на этот раз в малиновый бархат да в тонкое синее сукно.
Никто в палатах царских не слыхал разговоров его; княжна, однако же, вышла к
браному столу и грустна и радостна, и опять-таки с заветным колечком на
руке. Она сказала только батюшке, что сего дня-де, наверное, опять явится
тот страшный купец, кашемирская борода, и будет просить выдачи колечка, и
умоляла отца не отбирать у нее этого сокровища. Когда же и на самом деле по
вечеру явился купец, у которого все еще не прошла икотка после вчерашней
щекотки да хохотни, когда пришел, говорю, кашемирец за потерянным будто бы
на берегу реки колечком, то царь-отец позвал дочь свою и приказывал отдать
купцу кольцо: "Нам чужое добро таить, дескать, не идет". Княжна отвечала,
что не смеет ослушаться дорогого родителя своего, но и не может передать
мужчине колечко из рук в руки, а поэтому и кинула его на пол, пусть-де не
прогневается да сам подымет. Но колечко рассыпалось мелким жемчугом; купец
живо встряхнулся, перекинулся черным петухом и начал проворно подбирать
жемчужинки; а подобравши все, взлетел он на окно, захлопал крыльями и
закричал петухом; "Кузя, где ты?" - да за словом и выпорхнул в окно. Но
княжна, которую наш Кузя, видно, наперед уже поучил да настроил, кинув
колечко, уронила в то же время, будто невзначай, платок свой да им и
прикрыла одну самую крупную жемчужинку. Она-то вдруг выкатилась теперь
из-под платка, отвечала на спрос петуха, словно петухом же: "А я здеся!" - и
ринулась соколом из окна; грянул сокол с налету - только шикнул крыльями по
воздуху, - грянул клубом в черного петуха, подпорол ему заборным ногтем
левый бок да черканул по левому крылу, помял и поломал все перья правильные;
упал камнем петух замертво в крутоберегий поток, и понесло его волною вниз
по реке, по зеленой воде. Почернела и побагровела вода от пенистой крови; а
подрезанное левое крыло вскинуло и подняло ветром, оно и запарусило туда ж
по пути, вниз по реке, поколе не завертело петуха встречным теченьем в
заводи, - там, сказывают, сомина, чертова образина, им было подавился, да
нет, справился, проглотил; не подавится он, чай, и самим сатаной, не токма
конем его подседельным.
Сокол взмыл над теремом царским, впорхнул в широкое окно, сел на руку
княжны своей и поглядывал на нее ясными, разумными очами. В это самое время
черный петух испустил дыхание свое, а ясный сокол спорхнул на пол и предстал
в том же виде, как колечко давеча перед княжною: перекинулся молодцом
молодецким. Со смертию Будунтая Кузя лишился, правда, силы и уменья
перекидываться и принимать иной образ, да и не тужил уж об этом; живучи в