"Катастрофы сознания" - читать интересную книгу автора (Ревяко Татьяна Ивановна, Трус Николай...)

предварительного заключения была переведена 1 декабря 1890 г. в старую
тюрьму Шлиссельбурга. В целях полной изоляции этой узницы отсюда были
выведены мастерские, где работали заключенные, но оставлены сошедшие с ума
Конашевич и Щедрин. Они нарушали тишину тюрьмы своими криками и безумными
воплями.
Заключенная очень тяжело переносила свое одиночество, разлуку с
матерью. В своем прошении она писала: "Умоляю, ваше превосходительство,
назначить мне другое место для отбывания каторги, где допускается переписка
с матерью и где не приходится быть в одиночном заключении, никого не видя,
ни с кем не говоря, так как не имела даже свиданий, и добавляла: "Заключение
в Шлиссельбург мне невыносимо".
Начальник жандармского управления крепости, посылая это прошение,
писал: "Одиночное заключение производит на нее, видимо, подавляющее и весьма
сильное впечатление".
Гинзбург была оставлена в крепости. Единственное облегчение, данное ей,
было разрешение заниматься шитьем. Для этого ей были даны, между прочим,
тупоконечные ножницы, которыми она 7 января 1891 г. перерезала себе сонную
артерию.
Гинзбург вела в тюрьме записи в тетради. Из них видно, что заключенная
очень страдала от тех издевательств, которым надзиратели подвергали двух
безумных заключенных. Она записала в своей тетради: "Обращаю внимание
начальства тюрьмы на положение сумасшедшего заключенного. Жандармы для
времяпровождения останавливаются у его дверей и начинают всячески издеваться
над ним, доходя до невероятной животной гнусности. Я два раза останавливала
жандармов, но такое обращение к их нравственному чувству было недостаточно и
лишь угроза пожаловаться начальству заставила их отказаться от этого дикого
развлечения."
Таким образом, эта уходившая из жизни женщина проявляла трогательную
заботу о судьбе душевнобольных товарищей, ставших жертвами тюремного режима.
Такою же жертвою стала и сама Гинзбург.
11 сентября 1973 г. произошел военный переворот в Чили. Серхио Вильегас
в книге "Стадион в Сантьяго" (Москва, 1976 г.) описывает самоубийства среди
заключенных.
"Эстебан Карвахаль. Некоторых арестованных довели до самоубийства. Один
их них, например, спикировал с галереи головой вниз, совершив нечто похожее
на "полет ангела". Человек упал вниз лицом. Прежде чем броситься с галереи,
он крикнул: - Предали народ, сволочи!
Уже лежа на полу, он все еще выкрикивал ругательства. Высота оказалась
небольшой, и человек не разбился. Его подняли и усадили на скамейку. Тогда
он начал биться головой о колонну, и солдаты привязали его к скамейке.
Парень вырвался из рук товарищей, которые держали его, пробежал метров
семь и бросился вниз. Это было ужасно! Он прыгнул, когда находился метрах в
двух от колонны. Его прыжок был похож на полет. Звук падающего тела был
слышен во всех помещениях. Несколько позже притащили носилки и его унесли.
Бывший военнослужащий Солано показывает: Что касается случаев
самоубийства, то их было два. Я сам был тому свидетелем, так как находился в
том секторе, откуда человек, взобравшись на перила, прыгнул вниз с криком:
"Народ погиб, пришли негодяи! Да здравствует Чили!" Однако это был другой
человек, а не тот, что бросился напротив колонны. Этому было лет тридцать
пять, он был курчавый, полный, о дет-, в белую рубашку и серые брюки.