"Наконец пришла любовь" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 15

— Стивен хочет устроить свадебный завтрак для нас, — сообщила она, когда они вышли на улицу. — Это разумно, как вы считаете? Я хочу сказать, кто-нибудь придет?

— Разумно? — переспросил Дункан, бросив обеспокоенный взгляд на небо. Определенно собирался дождь, а она была одета в бледно-голубое платье, спенсер и соломенную шляпку, украшенную васильками. У него хватило предусмотрительности захватить с собой зонтик, но все равно жить без собственной кареты было чертовски неудобно. — Если будет свадьба, почему не быть свадебному завтраку?

Почему-то он не воспринимал их бракосочетание как свадьбу. Что, разумеется, было чрезвычайно близоруко с его стороны. До дня рождения его деда оставалось еще десять дней, более чем достаточно, чтобы организовать что-нибудь напоминающее свадебное торжество. Каждой женщине хочется, чтобы ее свадьба была не хуже, чем у других. Так что ее опасения вполне оправданны. Неизвестно, как высший свет отнесется к их браку.

— Готов побиться об заклад, — сказал он, — что вся модная публика придет, если получит приглашение. Никто не устоит перед соблазном явиться в церковь и проверить лично, явлюсь ли я на этот раз на собственное венчание. Насколько мне известно, в клубах принимают ставки, что я сбегу.

— О Боже, — сказала она. — Я бы нисколько не огорчилась, если бы вы не упоминали этого факта.

— Похоже, они потеряют свои деньги.

— Это точно, — согласилась она.

— Моя мать будет в восторге, — заверил Дункан. — И пожелает принять участие в подготовке свадьбы.

Он внутренне содрогнулся.

— Несси и Кейт тоже, — отозвалась она. — Я могла бы спокойно положиться на них троих. Но боюсь, пассивность не в моем характере.

— Ничего не имею против, — сказал он, — при условии, чтобы вы не рассчитывали на мою помощь.

Она рассмеялась, и два незнакомых джентльмена, проходивших мимо, повернули головы, одарив ее восхищенными взглядами.

Они прибыли на Гросвенор-сквер с небольшим опозданием, и Дункан постучал в дверь Клавербрук-Хауса рукояткой своего зонтика.

Дверь открыл дворецкий маркиза, Форбс.

— Добрый день, — бодро произнес Дункан, подтолкнув мисс Хакстебл внутрь и войдя следом. — Лорд Шерингфорд и мисс Хакстебл к маркизу Клавербруку. Сообщите ему, что мы здесь, Форбс, если вас не затруднит.

Форбс медлил, переводя взгляд с одного на другую, словно хотел удостовериться, что они не самозванцы.

— Я посмотрю, дома ли его сиятельство, — обронил он и неспешно двинулся вверх по лестнице.

Дункан приподнял брови, бросив выразительный взгляд на мисс Хакстебл.

— Он служит в этом доме по меньшей мере двадцать лет, — сообщил он.

Она улыбнулась.

— И это позволяет ему, — сказала она, — отказывать в приеме нежелательным гостям. Он когда-либо отказывал вам?

— Нет, — ответил Дункан, — но он никогда не упускал возможности отчитать меня по тому или иному поводу.

— В таком случае, — заметила она, — есть надежда, что он впустит вас сегодня. Полагаю, он читает утренние газеты.

Она оказалась права. Не успел Форбс исчезнуть на лестничной площадке, как появился снова и двинулся вниз по ступенькам.

— Следуйте за мной, сэр, мисс, — сказал он, добравшись до нижней ступеньки, и, повернувшись, начал очередное восхождение. Наверное, это помогает ему сохранять форму, предположил Дункан.

За пять прошедших дней в гостиной ничего не изменилось. Дункан бы не удивился, узнав, что его дед не покидал свое кресло все это время. И судя по его виду, его настроение не улучшилось. Его брови снова практически сошлись на переносице.

— Граф Шерингфорд, милорд, — объявил Форбс, — и мисс Хакстебл.

— Надеюсь, вы извините меня, мисс Хакстебл, — сказал маркиз, положив обе руки на рукоятку трости, стоявшей у него между ног, — что я сижу. Мне стало довольно трудно подниматься на ноги в последнее время.

Он даже не взглянул на Дункана.

— Конечно, милорд, — сказала она. — Пожалуйста, не утруждайте себя.

— Подойдите ближе, юная леди.

Она шагнула вперед.

— Ближе, — велел он, — так, чтобы на вас падал свет из окна. Здесь чертовски темно. Видимо, снаружи идет дождь, как обычно. Шерингфорд, раздвинь пошире шторы.

Пока Дункан выполнял поручение, маркиз молча изучал мисс Хакстебл.

— Официального объявления пока еще не было, — сказал он наконец, обращаясь исключительно к ней, — но в обществе уже несколько дней ждут, когда оно последует. И видимо, оно последует, раз Шерингфорд привел вас сюда. Ведь это не светский визит, насколько я понимаю. Он привел вас сюда, чтобы получить мое одобрение, прежде чем посылать объявление в газеты.

— Да, милорд, — сказала она. — Совершенно верно.

— Вы дурочка? — осведомился маркиз.

Дункан сделал решительный шаг от окна, но мисс Хакстебл не выглядела так, словно она готова упасть в обморок или устроить истерику.

— Не думаю, — спокойно отозвалась она.

— В таком случае зачем вы выходите замуж: за Шерингфорда? — спросил маркиз. — Вы не бедствуете, не лишены привлекательности. И ваши родственники против… во всяком случае, этот щенок, ваш брат. Он сам сказал мне это, когда приходил сюда, чтобы разузнать о моей финансовой состоятельности. Он не одобряет этого брака, причем очень сильно.

— Теперь уже одобряет, — возразила она. — Но главное заключается в том, милорд, что я согласилась выйти замуж за графа Шерингфорда и пришла сюда, чтобы выполнить ваше требование, которое позволит ему сохранить Вудбайн-Парк и доход от него после того, как мы поженимся. Я согласилась выйти за вашего внука по доброй воле и без всякого принуждения. А причины моего согласия не касаются никого, кроме меня и лорда Шерингфорда.

Дункан сделал еще один шаг вперед. Боже правый! Неужели она только что сказала его деду, коротко и ясно, чтобы он занимался собственными делами?

Повисла напряженная пауза.

— Осмелюсь предположить, — заметил маркиз, — что причина в вашем возрасте. Должно быть, полка, на которой вы лежите, уже изрядно запылилась. Сколько вам лет?

— А это тоже мое дело, милорд, — заявила она. — Как и правило отвечать любезностью на любезность и дерзостью на дерзость. Я присяду, с вашего разрешения. Вам будет удобнее смотреть на меня прямо, а не снизу вверх.

Дункан сдержал смешок. Конечно, ему будет не до смеха, если его дед в приступе ярости укажет им на дверь и откажется благословить его брак с мисс Хакстебл. Но какое удовольствие наблюдать эту пикировку.

— Садитесь, — ворчливо отозвался маркиз. — У вас ядовитый язычок, мисс Хакстебл.

— Не могу согласиться, милорд, — возразила она, подобрав юбки и опустившись на краешек большого дивана, который выглядел так, словно на нем никто не сидел по меньшей мере десять лет. — Просто я не позволяю запугивать себя.

— Думаю, — заметил маркиз, — в последние дни вы только этим и занимались.

— Это были нелегкие дни, — признала она. — Я не привыкла привлекать столько внимания и не получаю от этого удовольствия. Но я не собираюсь прятаться от людей, когда я не сделала ничего плохого и ни о чем не сожалею. Уверена, высший свет успокоится, когда мы с лордом Шерингфордом поженимся и будем жить тихо и респектабельно в Вудбайн-Парке. Сплетни быстро приедаются, если их не подпитывают новые скандалы.

Не считая того, что Тоби тоже будет там, а план выдать его за осиротевшего внука Харрисов придется отвергнуть. С его стороны было чистым безумием согласиться.

— Как я понял, — сказал маркиз, — вы дочь деревенского священника, мисс Хакстебл.

— Да, — кивнула она.

Последовала короткая пауза.

— И вы не хотите напомнить мне, что он был также потомком графа Мертона? — осведомился маркиз.

— Раз вам известно о моем деревенском происхождении, то, по всей вероятности, вы в курсе и остального. А поскольку вы знаете, что граф Мертон — мой брат, я могу предположить, что вам не пришлось глубоко копать, чтобы добыть информацию. Я выросла в Трокбридже, это деревня в Шропшире, но, полагаю, вам это тоже известно. Если есть еще что-нибудь, чего вы не знаете, но хотели бы узнать, я с удовольствием отвечу на ваши вопросы.

— Кроме вопроса насчет вашего возраста, — заметил он.

— Да, — согласилась она, — и любых личных сведений, которые вас совершенно не касаются.

— Ваш возраст меня касается! — раздраженно бросил маркиз, стукнув тростью по полу. — Шерингфорд — мой наследник, и ему давно пора произвести на свет собственного наследника. Откуда мне знать, что вы еще в детородном возрасте?

Господи! Дункан застыл где-то между окном и диваном. Он буквально прирос к месту от смущения, смешанного с ужасом. Он всегда считал, что его непросто смутить, но его деду это только что удалось. Маркиз спросил мисс Маргарет Хакстебл, сестру графа Мертона, способна ли она родить. Точнее, достаточно ли она молода, чтобы родить.

Он мог видеть только половину ее лица, видневшуюся из-под полей соломенной шляпки. Но насколько он мог судить, она улыбнулась. Ее голос, в котором слышался смех, подтвердил этот факт.

— Боюсь, вы останетесь в неведении, милорд, — заявила она.

Маркиз устроил целый спектакль, прислонив трость сбоку к своему креслу, откинувшись назад, на спинку кресла, и обхватив подлокотники руками.

— Шерингфорд, — сказал он, не сводя взгляда с мисс Хакстебл, — мне кажется, что ты только что совершил самый мудрый поступок в своей жизни — или самый глупый.

Дункан сдвинулся с места и, одолев короткое расстояние до дивана, положил руку на плечо мисс Хакстебл в успокаивающем жесте, хотя она прекрасно обходилась без его поддержки.

— А может, что-нибудь посередине? — поинтересовался он.

— Она не отступает перед трудностями, — сказал маркиз. — А их будет более чем достаточно, чтобы испытать ее характер. С другой стороны, ты не сможешь игнорировать ее или подчинить себе. Я рассчитываю, что объявление о вашей помолвке появится в завтрашних газетах, если, конечно, мисс Хакстебл не опомнится и не передумает.

— А Вудбайн-Парк? — спросил Дункан, невольно сжав ее плечо.

— Он станет твоим в день вашей свадьбы, — сказал маркиз. — Которая состоится… — Он приподнял свои кустистые брови.

— За день до вашего дня рождения, милорд, — ответила мисс Хакстебл без тени колебаний, хотя они не обсуждали этот вопрос. — Мой брат с помощью моих сестер и леди Карлинг устроят грандиозный сваденый завтрак, который вы, разумеется, должны посетить. Заодно мы сможем заранее поднять бокалы с тостом в честь вашего юбилея.

— Я не покидаю этот дом ни при каких обстоятельствах, мисс Хакстебл, — заявил маркиз, — обнаружив давным-давно, что за его стенами нет ничего, кроме всеобщей глупости. И если вы не изобретете какой-нибудь безумный план, чтобы выманить меня из дома, я останусь здесь. Я также не отмечаю дней моего рождения — и тем более день восьмидесятилетия. Тот, кто празднует собственное восьмидесятилетие, должно быть, тронулся умом, причем давно.

— И тем не менее, — сказала она, — вы посетите наш свадебный завтрак, милорд. Граф Шерингфорд — ваш единственный внук, а я буду вашей единственной невесткой. И день вашего восьмидесятилетия будет отмечаться как день вашего примирения с внуком и обретения внучки, у которой еще осталось несколько детородных лет, прежде чем она впадет в маразм. Вы не станете портить день моей свадьбы. Я в этом уверена. Но вы непременно испортите его, оставшись здесь в изоляции, которую устроили себе сами.

Маркиз хмыкнул.

— Я только сейчас сообразил, кого вы мне напомнили, как только вошли в эту комнату и открыли свой дьявольский рот, мисс Хакстебл. Вы копия моей покойной жены, упокой Господи ее душу. Она была настоящей язвой, и это еще мягко сказано.

— Но вы любили ее, милорд? — мягко спросила мисс Хакстебл.

Боже правый! Дункан хорошо помнил свою бабушку, миниатюрную, приветливую, ласковую женщину, которую его ворчливый дед обожал.

— А вот это не ваше дело, девушка! — отрезал маркиз. — В эту игру могут играть двое, как видите.

Мисс Хакстебл тепло улыбнулась.

— Мне понравился Мертон, — сказал маркиз, резко сменив тему и взглянув впервые на Дункана. — Он еще молокосос, хотя, надо полагать, он достиг совершеннолетия, разпринял на себя роль главы семьи. Но он не подхалим, клянусь Богом. Он не стеснялся задавать вопросы и добиваться ответов.

— Я приведу его сюда, — пообещала мисс Хакстебл, — и, возможно, моих сестер тоже, милорд, когда все приготовления к свадьбе будут закончены. Мы придем все вместе, чтобы ввести вас в курс дела, и вы поймете, что Хакстеблы не принимают слова «нет» в качестве ответа, если они на что-то настроились.

Она поднялась на ноги, и на этом разговор закончился. Спустя пару минут они с Дунканом оказались на улице, где моросил мелкий дождь.

— Да, — сказал он, — это было что-то особенное.

Он не мог найти других слов для описания этого визита. Он готов был поклясться, что Мэгги Хакстебл действительно понравилась его деду, хотя вряд ли кто-нибудь говорил с ним так смело впервые за долгие годы.

— Он мне понравился, — сказала она, подтвердив, что симпатия была взаимной. — Он любит вас, лорд Шерингфорд.

Дункан чуть не рассмеялся. Наверное, так и было, когда он был ребенком, хотя его дед никогда не показывал своих чувств, не считая бесконечных шиллингов. Но сейчас? Вряд ли. Он раскрыл зонтик и поднял его над их головами.

— В таком случае у него странный способ демонстрировать свою любовь, — заметил он.

— Вовсе нет, — сказала она. — Он был обижен, сердит и озадачен в течение пяти лет. Должно быть, он был ужасно разочарован в вас, когда вы не сочли нужным объяснить ему свое поведение. Но вместо того чтобы сразу лишить вас средств к существованию, что он наверняка бы сделал, если бы не любил вас, он ждал, пока вы сможете вернуться, в надежде, что вы дадите ему веские основания любить вас и дальше. Что вы и сделали.

— Встретив вас, — сказал он, — и убедив выйти за меня замуж.

— Он немного опасается, — сказала она, — что я слишком стара, чтобы подарить ему внука при его жизни, что, разумеется, нелепо. Но он рад, что вы собираетесь жениться и вернуться домой. Он придет на нашу свадьбу.

— Скорее ад замерзнет, — возразил Дункан.

Они почти миновали площадь. Дождь усилился, и капли забарабанили по зонтику. Но вместо того чтобы ускорить шаг, Дункан резко остановился.

— Дед обожал мою бабушку, — сказал он.

Она повернула голову и посмотрела на него. Как глупо с ее стороны надеть голубое платье и соломенную шляпку в такой день, зная, что они пойдут пешком. Неужели она неисправимая оптимистка? И готов ли он принять вызов?

Он склонил голову и поцеловал ее в губы, поражаясь изменениям, которые произошли в его жизни за шесть дней.