"Дикий Имбирь[Отверженная]" - читать интересную книгу автора (Мин Анчи)

16

Школьный двор наполняли запахи чернил и клейстера. Это был особый мир, где ежедневно на стенах вывешивались новостные колонки, освещавшие ход семинаров по маоизму. Не успевал один лист просохнуть, как на него уже наклеивали новый. Следы растекшихся чернил напоминали слезы. Порывы ветра срывали листы и разносили их по веткам деревьев, а дождь смывал со стен аккуратно выведенные надписи. Строки сливались, невозможно было разобрать ни одного иероглифа. Сколько сил потрачено впустую. Никто уже не читал стенгазеты, долдонившие одно и то же.

Нам уже исполнилось семнадцать, и мы опять не изучали ничего другого, кроме трудов Мао. Как-то один преподаватель предложил дополнить программу курсом всемирной истории, и его тут же заподозрили в причастности к шпионажу в пользу иностранных спецслужб. По географии мы вновь и вновь исследовали маршрут Красной армии во время Великого похода 1934 года. Из семестра в семестр перед нами висела одна и та же карта с названиями деревень, которые мы заучивали для контрольных работ. Мы не получали сведений ни об одной стране, кроме России, Албании и Северной Кореи. Мы кричали «Долой американских империалистов!», но при этом и понятия не имели, где находится Америка.

«Партия, обладающая дисциплиной, вооруженная теорией марксизма-ленинизма, опирающаяся на самокритику и тесно связанная с народными массами…» Сидя на занятии, я умирала от скуки. Мы слушали трансляцию чтений последнего распоряжения центрального политбюро партии, «…армия, руководимая такой партией; единый фронт, руководимый такой партией и объединяющий все революционные классы и революционные группы, — эти три фактора представляют собой главное оружие, с помощью которого мы побеждаем врагов…» Я слышала эти слова, но мой мозг отказывался вникать в их смысл. Единственное, что отложилось у меня в голове, так это то, что за время трансляции сменилось три диктора, истощивших свои голоса.

Место моей подруги было свободно. Став главнокомандующим красных охранников, она довольно редко появлялась на занятиях. Из-за недосыпания Дикий Имбирь сильно похудела, но энтузиазм ее, казалось, не угас. День за днем она ходила из одной школы в другую и занималась пропагандой маоизма. Выступала со своими наставлениями во всех округах, на рынках, заводах, в общественном транспорте и везде, где только бывали люди. Она демонстрировала свое мастерство, цитируя сотни изречений Мао, и пела революционные песни. Она не успевала по математике, но ее это не беспокоило. Она искренне верила, что, будучи маоистом, можно легко решить все проблемы. Лучшей ее речью по-прежнему была та, в которой она рассказывала о своей встрече с Председателем Мао. И, несмотря на то, что эта история подробно излагалась уже сотни раз, она ей не надоедала. Девушка с прежней живостью рассказывала о встрече с Великим кормчим. Речь ее была настолько эмоциональной, что к концу на глазах у слушателей появлялись слезы, и они устремлялись к героине, чтобы пожать ей руку, считая, что, прикоснувшись к ней, они прикасаются к Мао.

А по вечерам Дикий Имбирь вела борьбу с собой, снова и снова возвращаясь на поле боя с собственной «человеческой слабостью». Они с Вечнозеленым Кустарником часами читали труды Мао и работали над статьями и речами. Они вели себя так, словно той ночи никогда не существовало. Мне было сложно определить, о чем думал Вечнозеленый Кустарник. Но во мне что-то изменилось. Я не могла объяснить, почему я не только вернулась в свой шкаф, но и не хотела уходить оттуда! Я могла бы навсегда оставить это занятие, мне надо было только сказать «нет» подруге, но я этого не сделала, не смогла. Мне нужно было оставаться там, чтобы выяснить, кто я сама и что мне надо.

В воскресенье вечером усталость окончательно одолела мою подругу, и она помимо воли заснула во время чтения. Чернильная ручка, которую она держала в руке, потекла. Собираясь что-то пометить в книге, девушка отключилась, уткнувшись лицом в страницы. Вечнозеленый Кустарник пытался разбудить ее, он даже зажимал ей нос, но она не просыпалась. Немного постояв с ней на руках, Вечнозеленый Кустарник направился к постели. Еще раз попытался расшевелить Дикий Имбирь, но она спала как убитая. Тогда он осторожно уложил ее, накрыл одеялом. Потом вернулся обратно за стол и несколько минут сидел, глядя в книгу Мао.

Я начала нервничать, предчувствуя, что что-то должно произойти, и, не успев собраться с мыслями, услышала его голос:

— Может быть, ты выйдешь?

Я невольно ответила:

— Нет.

— Можно тогда мне войти?

Я отскочила от замочной скважины. Разум подсказывал мне, что я должна сказать нет, должна пойти и разбудить подругу или просто убежать.

Но я ничего этого не сделала.

Я позволила ему войти в шкаф, в мое сердце и изменить меня навсегда.