"Духовное ружье" - читать интересную книгу автора (Дик Филип)

1

— Мистер Ларс, сэр!

— Боюсь, у меня не больше минуты для разговора с вашими зрителями. Извините. — Он направился дальше, но автономный телерепортер с камерой в руке загородил ему дорогу. Сверкнула самоуверенная металлическая улыбка этого создания.

— Вы чувствуете, когда входите в транс, сэр? — с надеждой спросил автономный репортер, как будто такое могло произойти перед одной из многофокусных самонастраивающихся объективов его портативной камеры.

Ларс Паудердрай вздохнул. С того места, где он стоял на тротуаре, был виден его нью-йоркский офис. Виден, но в данный момент недостижим. Слишком много людей — простофиль — интересовались лично им, а не его работой. Хотя, конечно, все дело было именно в работе.

Он устало сказал:

— Фактор времени. Неужели вы не понимаете? В мире оружейного дизайна…

— Да, говорят, вы получаете нечто действительно захватывающее! — Автономный репортер подхватил нить разговора и начал свои излияния, даже не удостоив вниманием слова Ларса. — Четыре транса в неделю. И так почти все время. Правильно, мистер Ларс, сэр?

Не автомат, а придурок какой-то. Он терпеливо попытался все объяснить. Хотя какое ему дело до легионов простофиль, в основном, дам, которые смотрят утреннее шоу — «Вас приветствует Счастливый Бродяга» или как там оно называется. Бог свидетель, он понятия не имеет. Во время рабочего дня у него нет времени на такие глупости.

— Послушайте… — начал Ларс, на этот раз помягче, будто автономный репортер был живым существом, а не просто продуктом изощренной изобретательности западной технологии 2004 года. И на такое тратить усилия… хотя, по зрелом размышлении, разве его собственное направление не было еще большей мерзостью? Мыслишка не из приятных.

Он выбросил ее из головы и сказал:

— В дизайне оружия каждая единица должна возникать в определенный момент. Завтра, на следующей неделе или в следующем месяце может оказаться слишком поздно.

— Расскажите нам, как это происходит, — попросил репортер и замер в ожидании ответа, как алчная летучая мышь. Как можно даже мистеру Ларсу из Нью-Йорка и Парижа разочаровывать миллионы зрителей по всему Запад-Блоку, в десятках стран? Разочаровать их значило сыграть на руку интересам Нар-Востока. Репортер, видимо, рассчитывал на что-то в этом духе. Но ошибался.

Ларс сказал:

— Откровенно говоря, вас это не касается. — И прошел мимо небольшой кучки пешеходов, которые собрались поглазеть на него. Мимо яркого, слепящего света прожекторов. Прямо к эскалатору Корпорации Ларса — одноэтажного здания, словно нарочно приютившегося среди высотных офисов, один размер которых говорил о значительности функций.

Физические размеры были ошибочным критерием, размышлял Ларс, входя во внешний общий вестибюль Корпорации. Даже автономный репортер это понимал: именно Ларса он хотел представить своей аудитории, а не падких на рекламу промышленников. А ведь многие из них были бы рады увидеть свой торгпроп — торговую пропаганду — в лице громогласных экспертов, которым внимает вся аудитория.

Двери Корпорации Ларса захлопнулись с музыкой, соответствующей его настроению. Он был отторжен, спасен от глазеющей массы, чей интерес к нему неустанно подогревался профессионалами. Сами по себе простофили были бы вполне сносны в этом отношении — им-то все до лампочки!

— Мистер Ларс…

— Да, мисс Берри. — Он остановился. — Я — в курсе. Проектный отдел ни черта не понимает в эскизе 285. — Он уже смирился с этим. Увидев эскиз собственными глазами после транса в пятницу, он понял, насколько все в нем туманно.

— Мм… говорят… — Она заколебалась — такая юная, маленькая. Куда уж ей взваливать на свои хрупкие плечи заботы фирмы!

— Я поговорю с ними сам, — смилостивился Ларс. — Если честно, мне он напоминает самопрограммирующийся миксер на треугольных колесах.

«И что можно разрушить с помощью такого устройства?» — подумалось ему.

— Они, похоже, считают, что это хорошее оружие, — сказала мисс Берри. Ее естественная, обогащенная гормонами грудь двигалась синхронно взгляду Ларса. — Мне кажется, они просто не могут разработать источник энергии. Вы знаете, это — эргструктура. Прежде чем вы перейдете к 286-ому…

— Они хотят, — продолжил за нее он, — чтобы я еще раз взглянул на 285-ый. Хороша

Ларса это не волновало. Настроение у него было благодушное — приятный апрельский день, и мисс Берри (мисс Бери, если хотите) достаточно привлекательна, чтобы восстановить жизнерадостность любого мужчины. Даже дизайнера — дизайнера оружия.

Даже лучшего и единственного оружейного дизайнера во всем Запад-Блоке, подумал он.

Чтобы достичь его уровня — хотя это было весьма сомнительно, в том, что касалось именно его, — нужно достичь другого полушария, Нар-Востока. Китайско-советский блок обладал, или как-то использовал, по крайней мере имел в своем распоряжении, услуги подобного ему медиума.

Ларс ею часто интересовался. Ее звали мисс Топчева, как сообщило ему Всепланетное частное разведывательное агентство КАСН. У нее был только один офис — в Булганинграде, не в Нью-Москве.

Она казалась ему одинокой. Хотя КАСН и не распространялось о деталях личной жизни находящихся под его наблюдением объектов. Возможно, думал Ларс, мисс Топчева придумывала эскизы оружия… или делала их в состоянии транса. В форме, скажем, ярко раскрашенных керамических плиток. Во всяком случае, нечто художественное. Независимо от вкуса ее клиента — или, более точно, работодателя. Управляющего органа Нар-Востока БезКаба — этой мрачной, бесцветной, выхолощенной академии жуликов, против которой его полушарием вот уже на протяжении стольких десятилетий накапливается мощь.

И поэтому, конечно, дизайнер оружия требовал к себе большого внимания и уважения. В своей карьере сам Ларс сумел достичь такого положения.

По крайней мере, его нельзя было заставить войти в транс пять раз в неделю. И, наверное, Лилю Топчеву тоже.

Оставив мисс Берри, Ларс вошел в свой собственный отдел, снял куртку, шапку и туфли и спрятал в шкаф.

Его медики были уже начеку: доктор Тодт и сестра Эльвира Фант. Они поднялись и почтительно приблизились к нему. А с ними и его почти рабски преданный помощник Генри Моррис. Никто не знает, когда наступит транс, подумал Ларс, видя, как они насторожились. За спиной сестры Фант размеренно гудело устройство для внутривенных вливаний. А доктор Тодт, этот первоклассный продукт отличной западно-германской медицины, был готов применить самые изощренные приспособления для того, чтобы:

— во-первых, во время транса не произошло никаких остановок сердца, разрывов в легких или перенапряжения блуждающего нерва, что вызывает остановку дыхания и затем удушье;

— во-вторых — и без этого не было вообще никакого смысла все проделывать, — мыслительный процесс во время транса постоянно фиксировался, чтобы его показатели можно было потом использовать.

Так что доктор Тодт был очень значительным лицом в Корпорации Ларса. В парижском офисе была всегда наготове такая же специально обученная команда. Потому что часто случалось так, что у Ларса Паудердрая были более сильные эманации именно там, а не в лихорадочном Нью-Йорке.

К тому же, там жила и работала его любовница Марен Фейн.

Любовь к женщине была слабостью, или, как Ларс предпочитал считать, силой дизайнеров оружия, по сравнению с их коллегами в мире одежды. Его предшественник Уэйд тоже был гетеросексуальным; он фактически погубил себя из-за маленького колоратурного сопрано из Дрезденского фестивального ансамбля. Мистера Уэйда хватил спазм предсердия — в самое неподходящее время. В постели в собственной венской квартире девушки в два часа ночи, когда занавес «Свадьбы Фигаро» давно опустился, и Рита Гранди уже сняла шелковый пояс, блузу и т. д., и собиралась… Но напрасно — наркотические накачки сделали свое черное дело.

Вот так в возрасте 43 лет мистер Уэйд, предыдущий дизайнер оружия Запад-Блока, покинул сцену и оставил вакантным пост. Моментально нашлись готовые его заменить.

Может быть, это и подстегивало мистера Уэйда. Сама работа требовала очень большой отдачи, и медицина точно не знала ее предела и степени. Ведь, размышлял Ларс Паудердрай, нет ничего более противного, чем осознание того, что тебя могут вышвырнуть и тут же заменить кем-нибудь другим. Какой-то парадокс, который никому не нравился, за исключением ООН-3 ГБ, Правления Запад-Блока, наверняка непрерывно занимавшегося поисками замены.

Ларс знал, что и сейчас у них есть кто-то на примете.

Я им нравлюсь, думал он. Они хорошо относятся ко мне. А я к ним: все работает.

Но верховные власти, отвечающие за жизнь миллиардов простофиль, не рискуют. Они не переходят дорогу на красный свет в этой чертовой жизни.

И дело не в том, что простофили могли бы сместить их с занимаемых должностей… едва ли.

Такие решения могли исходить только от генерала Джорджа Мак-Фарлейна Нитца, Верховного Главнокомандующего в штате НацГБ. Нитц мог сместить кого угодно. А правда, если бы возникла необходимость (или даже просто возможность) сместить его самого — представляете удовольствие обезоружить эту персону, снести ему башку, это чертово устройство, что чует даже передвижения автономных охранников Фестанг-Вашингтона!

Откровенно говоря, учитывая полицейскую ауру генерала, его замашки Верховного Вождя с томагавком…

— Ваше кровяное давление, мистер Ларс. — Костлявый, похожий на священника, мрачный доктор Тодт подошел с прибором в руках. — Пожалуйста, Ларс.

За спинами доктора Тодта и Эльвиры Фант возник стройный, лысый, изжелта-бледный, с ухватками профессионала молодой человек в горохового цвета костюме. Под мышкой он держал папку. Ларс Паудердрай сразу же кивнул ему. Давление могло подождать. Это был парень из КАСН, и он что-то принес.

— Мы можем пройти в ваш личный кабинет, мистер Ларс? Показывая дорогу, Ларс. спросил:

— Фотографии?..

— Да, сэр. — Человек из КАСН осторожно прикрыл за собой дверь. — Ее эскизы… — он открыл папку и посмотрел на ксерокопированный документ, — … от прошлой среды. Их код — АА-335. — Найдя свободное место на столе Ларса, он начал раскладывать стереокартинки. — Плюс один размазанный снимок модели большой лаборатории в Академии Ростока… — Он снова посмотрел на свой листик. — Код БезКаба АА-330. — Он отошел в сторону, чтобы Ларс мог рассмотреть все сам.

Усевшись в кресле, Ларс зажег сигару «Куэста Рей Астория». И не стал разглядывать снимки. Он чувствовал, что его заклинило. И даже сигара не помогала. Ему не нравилось по-собачьи вынюхивать добытые с помощью шпионажа картинки чертежей его коллеги из Нар-Востока мисс Топчевой. Пусть ООН-3 ГБ проводит анализ! Он уже давно несколько раз порывался это сказать генералу Нитцу. Один раз даже во время встречи с Правлением. Это когда все присутствующие обычно просто таяли от генераловых высокопарных речей для прессы, его умопомрачительных фуражек, митр, сапог, перчаток… Может, у него и белье — паутиново-нежное, со зловещими призывами и указаниями, вышитыми разноцветными нитками?..

Тогда, в таком торжественном окружении (все сокомы, эти шестерки, дураки по приказу, облеклись в тяжелый атлас в честь очередной формальной сессии) Ларс мягко спросил — почему они, ради всего святого, не могут заняться анализом оружия противника?

Нет. И без всяких обсуждений. Потому что (слушайте внимательно, мистер Ларс) это — не оружие Нар-Востока. Это его планы по вопросам вооружений. Мы оценим их, когда они пройдут путь от модели до серийного производства, подчеркнул генерал Нитц. А что касается начальной стадии… Он значительно посмотрел на Ларса.

Зажигая старомодную — и запрещенную — сигарету, бледный лысый молодой человек из КАСН пробормотал:

— Мистер Ларс, у нас есть кое-что еще. Может, это вам не интересно, но раз вы, похоже, ждете чего-то еще…

Он засунул руку в папку. Ларс сказал:

— Я жду, потому что мне наплевать. А не потому, что я хочу увидеть еще что-нибудь. Боже сохрани.

— Мм… — Касновец достал еще один глянцевый (8 х 10) листок и отошел.

Это была стереокартинка, сделанная с большого расстояния, наверное, со спутника-шпиона, и затем грубо обработанная, — фотография Лили Топчевой.