"Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства" - читать интересную книгу автора (Байуотер Гектор Чарльз, Ферраби Хьюберт...)

Глава 1. Скрытая угроза

Во второй половине осени 1910 года пять человек собрались за столом, в офисе Первого Лорда, в Адмиралтействе. Это были сам Первый Лорд Адмиралтейства, Морской Первый и Второй Лорды, Директор военно-морской разведки и высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел.

Представитель МИД постучал ладонью по лежащему перед ним документу.

— Как вы заметили, господа, те отрывки из этого письма из Берлина, которые я вам прочту, относятся к вашей компетенции намного больше, чем к нашей… Но так как важность письма очевидна для его автора, и мой начальник разделяет эту точку зрения, он попросил меня немедленно ознакомить вас с этим письмом и узнать вашу точку зрения.

Первый Лорд слегка склонил голову.

— Мы очень признательны, — сказал он. Мне только хотелось бы, чтобы тот, кто написал, выражался яснее. Могу ли я взглянуть на документ? Спасибо.

Он громко прочитал с листка голубой министерской бумаги с каракулями, которую любой член Дипломатического корпуса узнал бы с первого взгляда:

— Я весьма удивился, прочтя ответ Адмиралтейства на вопросы, которые были поставлены на прошлой неделе в Палате общин по поводу достижений немецкого судостроения. Данные разъяснения не согласуются с тем, что до меня доходит из различных источников, и я привлек внимание военно-морского атташе к этому противоречию. Он мне заявил, все-таки, что у него нет никакой возможности лично проводить расследования данного вопроса. Немцы отнюдь не горят желанием показывать ему свои арсеналы, и каждый раз, когда он об этом просит, его заботливо сопровождают и разрешают видеть только то, что соблаговолят показать ему его сопровождающие. Прямые вопросы, направленные в Военно-морское министерство ни к чему не ведут. Гроссадмирал фон Тирпиц и военно-морской штаб — сама любезность, но они не склонны к свободному общению. Все это заставляет меня задуматься, наше Адмиралтейство, действительно ли оно в курсе того, что происходит здесь.

— Р. из Посольства Франции, мне вчера вечером сказал, что Тирпиц щедро финансировал испытания нового дизельного двигателя, проводимые Крупом, который обещает революционно изменить движение подводных лодок в подводном положении. Он мне также рассказал о недавних испытаниях артиллерии и торпед в Балтийском море, о которых наш военно-морской атташе ничего не знал. Он добавил, что немцы собираются, это не вызывает никаких сомнений, весьма щедро расходовать деньги на различные морские исследования. Все это довольно неясно, я это допускаю, но я чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы мог быть уверенным, что наши моряки полностью информированы о том, что делают наши немецкие друзья. Я знаю, что у нас есть военно-морская разведка, но распространяется ли ее деятельность на Германию, где, кажется, в ней ощущается наибольшая потребность? Подумайте, на мой взгляд, это заслуживает того, чтобы обо всем этом было известно Адмиралтейству.

Первый Лорд повернулся к загорелому моряку, который сидел рядом с ним.

— Как точно выглядит ситуация относительно получений сведений из Германии? — спросил он.

— В точности так, как вам описали, — ответил моряк тотчас же.

— Мы почти полностью зависим от докладов военно-морского атташе и сообщений, которые Тирпиц разрешает публиковать в немецкой печати, а этого удивительно мало. Кроме этого, мы получаем доклады от Л. из Брюсселя, и еще от двух агентов, очень подозрительных, работающих в том же городе, которые якобы могут узнавать военные тайны всех великих держав и продавать эти сведения чуть ли не с аукциона. То, что я получал из этого источника, показалось мне весьма подозрительным и не имеющим большого значения. Факт в том — и Директор военно-морской разведки может это подтвердить — что у нас нет в настоящее время никакой возможности получать из Германии информацию, заслуживающую доверие.

Первый Лорд нахмурил брови.

— Не слишком ли это опасно? Если бы немцы действительно желали нанести по нам неожиданный удар с моря, они могли бы это сделать, очевидно, так, чтобы мы заранее ничего бы не заподозрили. Мне кажется, что мы собираемся идти на ощупь сквозь туман. Почему мы не можем организовывать разведывательную сеть в Германии? Взгляд его остановился на Директоре военно-морской разведки.

— Есть некоторые препятствия, сэр, — ответил этот офицер. — Во-первых, «Форин Офис» против, и я вполне понимаю его опасения, что если мы предпримем определенные действия, это может хоть в какой-то степени подтвердить немецкие обвинения в том, что мы поощряем шпионаж в этой стране. Уже несколько раз немцев захватывала истерическая шпиономания, и некоторые абсолютно невиновные английские туристы были арестованы как подозрительные лица. Во-вторых, предоставленные в наше распоряжение фонды слишком скудные чтобы мы могли создать действительно эффективную разведывательную службу. В-третьих — и это самая большая трудность — допустим, что у нас будет официальное разрешение на эту деятельность и увеличенное финансирование, нам все равно было бы чертовски трудно найти хороших агентов. Не может быть и речи о кадровых морских офицерах: они попадут «под колпак», как только пересекут немецкую границу. Нам, таким образом, следовало бы использовать гражданских лиц, которые должны были бы обладать не только хорошей репутацией, но и исключительными знаниями морского дела, особенно, его технической стороны. Если найти такого человека, его следовало бы хорошо подготовить, дать ему инструкции, чтобы он знал, на что нужно обращать внимание, как оценивать значение увиденного, но все это потребовало бы времени, а лично я считаю, что это дело из тех, что не терпит отлагательства.

Первый Лорд согласился.

— Да, я вполне понимаю эти трудности. Что касается официального разрешения, я готов взять на себя ответственность за то, что вам его дадут. Конечно, мне придется проконсультировался с некоторыми из моих коллег, но я не думаю, что там возникнут серьезные препятствия, когда им объяснят серьезность ситуации. Если кто-то из наших агентов в Германии будет, к несчастью, арестованы, от них ваша Служба откажется, как я предполагаю. Именно такая процедура установлена на подобный случай, как мне кажется, — отметил он бесхитростно.

— Вы можете быть уверены, сэр, что Правительство Его Величества не будет вовлечено ни при каких обстоятельствах, — подтвердил сухим тоном офицер разведывательной службы.

— Это великолепно. Первый Лорд встал, и стулья были отодвинуты от стола. Чиновник Министерства иностранных дел взял письмо и очень любезно попрощался. Моряки направились к двери, но их остановил их политический лидер.

— Подождите минуточку, пожалуйста, — сказал он. — Я считаю, что все то, что возможно, будет сделано, чтобы устранить недостатки нашей разведывательной службы, о которой мы только что беседовали. И я был бы счастлив, если бы сделал, все что мог, — но, — он сделал значительную паузу, — никак не официальным образом, вы это понимаете.

— Вполне, — шепнул Первый Морской Лорд.

В коридоре, он взял офицера разведки за руку.

— Приходите в мое бюро и давайте поговорим об этой истории. У меня есть идея, и я полагаю, что у вас тоже что-то родилось в голове.


Следующая сцена произошла год спустя. Представьте себе кабинет на последнем этаже одного из этих внушительных многоэтажных домов, глядящих на «Thames Embankment» — здание Министерства иностранных дел, напоминающие о заблудившемся в его коридорах духе мистера Джеймса Балфура. Большая и светлая комната меблирована как бюро. Больше всего в ней выделяется огромный стальной сейф, покрашенный в зеленый цвет. Стены украшены большими картами, сухопутными и морскими, и картиной, изображающей расстрел французских крестьян взводом пруссаков во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов.

Три стола. В самой большой сидит человек, уже немолодой, с седыми волосами, безукоризненно выбритый, с моноклем. Фигура человека выдает склонность к полноте, но загорелое лицо показывает, что ему приходилось часто бывать на открытом воздухе. И верно — это капитан первого ранга в отставке, мы будем называть его «C».

За столом поменьше сидит мужчина совсем другого вида. Высокий, худой и смуглый, с орлиными чертами, тип солдата выдает, что он — офицер регулярной армии. Это «Ф», наиболее способный, возможно, из офицеров армейской разведки своего поколения. Он первоклассный лингвист и мозг, хранящий все морские и военные знания; память его соперничает с памятью «Справочника». «Ф» был направлен в разведывательную службу против своего желания из полка «Хайлендерс», шотландских горцев, за пару лет до момента, о котором здесь идет речь. Ему этот перевод представили как долг, и он не мог не подчиниться.

Третий обитатель кабинета — секретарь «C», человек с неисправимо восторженным духом, который работает по четырнадцать часов в день за жалование, которое благодарная страна предоставляет всем своим преданным слугам из числа гражданских чиновников в самых скромных званиях.

Этот кабинет — своего рода "расчетная палата", которая занимается всеми телеграммами и всеми рапортами, касающимися в какой-то степени, военно-морских сил и морских вооружений иностранных государств. Они подвергаются тут тщательной экспертизе, которая, чаще обнаруживает фикцию, тщательно скрытую под правдоподобной оболочкой, чем по-настоящему правдивый факт. Никакое сообщение, из какого бы источника оно ни поступило, не принимают на веру сразу, так как даже самый добросовестный агент может иногда заблуждаться, в то время как менее скрупулезные агенты не могут сопротивляться желанию приукрасить вымыслом нехватку настоящих фактов. Самое важное, чтобы ложная информация была выявлена как можно раньше, не успев ввести в заблуждение наши морские власти в жизненно важных вопросах, и нанести серьезный ущерб нашим национальным интересам. Больше всего, фонды, которыми мы располагаем в целях оплаты сведений, слишком ограничены, чтобы позволять какую-то оплату бесполезных расходов. В случае «свободных» (наемных) агентов гонорар выплачивается только на основе полученных результатов, и никакие деньги не попадают им в карман, прежде чем эксперты I.D. («Разведывательного управления»), подтвердят правильность полученных сведений.

Но не только поставщиков фальшивых сведений должны остерегаться пытливые сотрудники I.D. В разведывательных службах иностранных флотов трудятся хитрые умы, и нередко нам доводится сталкиваться с тонкой дезинформацией, задуманной, чтобы направить нас на ложный след.

Недостоверные планы новых военных кораблей, носящие все знаки официального происхождения, карты, «загримированные» несуществующими береговыми укреплениями, и даже "совершенно секретные" документы, предположительно с «точными деталями» пушек, торпед, сигнальных кодов — все это приготовлено с заботой, всего это запущено в обращение с целью обмануть английское Адмиралтейство. Молчаливая дуэль умов между самыми знающими, самыми подготовленными экспертами обеих сторон тоже продолжается безостановочно. Бывало, разумеется, что мы терпели поражение, но англичане из I.D. в целом, выглядели хорошо, как это будет доказано в следующей главе.

Молчание прервал «C», поднявший глаза от документов, на изучение которых он только что потратил целый час.

— Несомненно, — воскликнул он, — эта информация X. о Боркуме абсолютно верна. Я сравнил ее со всеми прочими обрывками сведений, которые мы собрали. Детали, в достоверности которых мы уверены, тут повторены и в карте и в сообщении, в то время как практически все то, в чем мы сомневались, либо не упомянуто, либо разъяснено по-другому. Я поклялся бы своей репутацией, что X. на этот раз дал нам настоящий «товар». И, если это так, Боркум не такой уж крепкий орешек, как мы всегда думали.

Его подчиненный вошел в бюро начальника и посмотрел на документы.

— Это точно то, что я говорил тем на другой стороне улицы два года тому назад, вы об этом помните, сэр? Когда я прибыл в Эмден, я не смог там найти следов действительно крупной части, которую бы отправили в Боркум, и Моллер, который обычно отправлял нам хорошие донесения из Делфзейла, всегда считал, что 280-мм мортиры были самыми крупными орудиями на острове. X. повторяет это и упоминает также подвижные 105-мм пушки, для которых, как мы подозревали, строились эти новые дороги.

Он берет карту, которая настолько заинтересовала его начальника. Нарисованная малоопытной рукой, она, однако очень ясно показывала все существенные характеристики Боркума, этого маленького островка у побережья Фризии, который во время, о котором идет речь, рассматривали — правильно или ошибочно — как важную часть стратегической позиции Германии в Северном море. Именно быстрый захват этого острова в случае возникновения конфликта с Германией составлял существенную часть плана Лорда Джона Фишера по противодействию немецкой морской угрозе, что сегодня уже известно широкой публике. Германия, предвидя этот довольно очевидный вступительный гамбит, начала укреплять Боркум в 1909 году.

Кроки, начерченные Х., показывали расположение каждой батареи с числом и калибром всех орудий, размещение складов боеприпасов, всех бомбоубежищ, наблюдательных постов и подготовленных в песчаных дюнах позиций для подвижных скорострельных 105-мм пушек, железную дорогу и мощеные дороги, предназначенные для перевозок войск и грузов. Другие детали отмечали радиотелеграфные станции — основную и вспомогательную, секретные телефонные кабели, протянутые от командного пункта гарнизона на континент — и отдельно подводные кабеля, пересекающие Боркум, одним словом всю оборонную систему острова в полном объеме. К карте прилагался подробный рапорт о мероприятиях, подготовленных немецкими военными для быстрого усиления гарнизона острова путем переброски из Эмдена войск и военных грузов.

Как только сотрудники I.D. проверили этот документ, они поняли, что это, пожалуй, один из лучших примеров разведывательной работы Х. за первые восемь месяцев его деятельности. Х. поздравили и сердечно поблагодарили за эту работу, как и в предыдущих случаях — за точность и полноту донесений. Они касались, среди прочего, прогресса, достигнутого немцами в постройке кораблей на основных немецких верфях, строительства новых береговых укреплений на Северном море и на Балтике и последних достижений в области разработок пушек и торпед. Впрочем, Х. сам редко был абсолютно уверен в правильности своих сведений, потому и разведывательная служба не принимала его сообщения на веру «с ходу». В большинстве случаев, правдивость его рапортов была проверена позже экспертами Адмиралтейства, подтвердившими их достоверность. Таким образом, за восемь месяцев наши власти получили серьезную и актуальную информацию из Германии, касающуюся важных военно-морских вопросов. В перспективе, после того, как агент «разогреется» следовало ожидать еще лучших результатов. Кроме него, были и другие агенты, тоже поставлявшие полезную информацию.

Мы уже не брели на ощупь в плотном тумане. Хотя еще многое оставалось скрытым от нашего взгляда, это верно. Но ширма, отделявшая нас от немецких верфей и арсеналов, уже была пробита в нескольких местах, и взгляд через эти «дыры» позволял нам составить достаточно полное впечатление обо всей «сцене».

Для послевоенного поколения слова «немецкая морская угроза» звучат как выражение, не несущее особого смысла, как страница едва ли не средневековой истории. Но двадцать лет назад, эти слова обладали очень реальным и очень зловещим значением. Еще десятью годами раньше Германия начала увеличивать и модернизировать свой флот, вначале постепенно, а потом все быстрее и быстрее. Была создана мощная армада с понятной окончательной целью, которую, без сомнений, следовало воспринимать очень серьезно. Строительство такого флота могло рассматриваться исключительно как открытый вызов морскому господству Великобритании и, за менее чем пять лет, предшествовавших войне, именно так стали воспринимать его наши политические руководители, за исключением слепого меньшинства, предпочитавшего не замечать самых убедительных доказательств. С 1900 года, когда начала осуществляться первая немецкая программа военного кораблестроения на гребне волны англофобской пропаганды, Гроссадмирал Альфред фон Тирпиц чистосердечно признался в своих намерениях. В преамбуле предложенного им законопроекта он заявил, что Германия обязана иметь флот такой силы, которая заставила бы считаться с ним «самую сильную морскую державу», а поскольку эта держава обязана защищать свои жизненные интересы в морях всего мира, она никогда не сможет сконцентрировать весь свой флот только в европейских водах. Вывод — и это было высказано совершенно ясно — создаваемый военно-морской флот Германии будет располагать немалыми шансами в случае конфликта с более сильным британским флотом, поскольку почти невероятно, что британский флот сможет собрать все свои корабли со всех океанов, чтобы сразиться с немецким флотом в Северном море.

Пропустив годы, каждый из которых снова и снова свидетельствовал о твердой готовности Германии пойти на решительный конфликт с нами в тот момент, который она сама для этого выберет, перенесемся в 1910 год. Именно тогда Германия начала наверстывать свое отставание, создавшееся после принятия на вооружение британских ВМС нового класса броненосцев «Дредноут». Для Германии, в действительности, как раз появление корабля с мощными пушками было единственным шансом на большой успех. Все прежние броненосцы в один миг оказались устаревшими, тем самым, построив собственные дредноуты, можно было бы свести на нет преимущество Британии, догнав ее по количеству кораблей только такого класса. Германия могла достичь равенства с нами, сменив направление своего кораблестроения. Залогом этого решения стала реконструкция Кильского канала, стоившая баснословные деньги, целью которой было сделать его судоходным для этих новых мастодонтов.

До наступления эры дредноутов ни одна страна не слишком заботилась о сохранении своих военно-морских приготовлений в особо строгом секрете. Характеристики новых кораблей обычно публиковались вполне открыто еще до завершения их постройки, часто даже до их закладки на стапеле. Германия не была в этом плане исключением, достаточно пролистать морские ежегодники того периода. Но, со строительством «Дредноута» все изменилось. Обеспокоенный сохранением в тайне своего «чудесного корабля», лорд Джон Фишер запретил публикацию технических данных о военно-морском флоте, которые до сего момента свободно появлялись в открытой печати. Также, вначале в Великобритании, затем в других странах, но не в Германии, как можно было бы предположить, установилась политика под условным названием «Тише! Тише!».

Но Германия, согласно своему бесспорному праву, быстро использовала репрессии, учредив цензуру, которая доказала свою эффективность, оказавшись намного строже и «непроницаемей», чем наша. Британские газеты, непривычные к такому контролю со стороны властей над новостями и, возможно, намеренно строя козни от «обиды», продолжали публиковать немалую часть сведений о боевых кораблях и прочих военно-морских мероприятиях, происходивших в стране. Немецкие же власти, располагая куда более значительными полномочиями, могли буквально заткнуть рот привыкшей безоговорочно подчиняться правительству прессе, если речь заходила о публикациях на определенные темы. Так что политика «Тише! Тише!» оказалась поставленной с ног на голову и никак не могла выполнить на практике свою задачу: лишить немцев возможности получать информацию о британском флоте. Зато она позволяла им скрывать свои собственные последние приготовления за завесой секретности, за которую, как мы видели, в течение нескольких лет нам не удавалось проникнуть.

И как раз в эти «закрытые» годы немцами в военно-морской области был достигнут удивительный технический прогресс. Революция коснулась проектирования и строительства боевого корабельного состава немецкого флота. После нескольких лет лабораторных исследований и практических экспериментов была создана, наконец, подводная лодка, достаточно эффективная и надежная. Были разработаны и внедрены на флот новые методы связи, как радиотелеграфной, так и визуальной, которые позднее продемонстрировали свою эффективность в Ютландской битве. В стадии создания, испытаний или принятия на вооружение были новые типы пушек, бронебойных снарядов, торпед, мин, взрывчатых веществ. Между 1906 и 1910 годами боевая мощь немецкого флота увеличилась вдвое и, следует сказать, не столько благодаря увеличению тоннажа, сколько благодаря техническому прогрессу, затронувшему каждый корабль и установленное на нем вооружение и оборудование.

Именно в этот критический период мы не получали из Германии никаких более-менее ценных сведений, касающихся военно-морской проблематики, а те, что были, оказывались неполными или противоречивыми. Мы хорошо знали, что там куется смертельное оружие, которое будет использовано против нас, но не знали никаких характеристик этого оружия, потому не могли ничего ему противопоставить. Вот один пример: если бы мы заранее узнали подробности конструкции немецких линейных крейсеров, мы не строили бы, вполне вероятно, таких их «копий» как «Индефатигейбл» или «Лайон». Или еще, если бы мы знали о чрезвычайной силе новых немецких снарядов, торпед и мин, мы бы, вероятно, уделили большее внимание бронированию и подводной защите наших броненосцев. Слово «вероятно» использовано тут умышленно, оно будет встречаться и в дальнейшем, потому что наши военно-морские власти были, на самом деле, проинформированы об этих важных немецких новинках, причем достаточно заблаговременно, чтобы принять соответствующие меры еще до войны. А почему эти меры не были приняты, тут мы не можем дать достаточно удовлетворительного объяснения.

Можно только сказать, что донесения, направленные «Х» в разведывательную службу, полностью подтвердились, и это позволило нашим властям составить достаточно ясное представление о внутреннем функционировании немецкой военно-морской машины. Прежде они видели лес, но не различали в нем деревьев. А в наше время в подобной области очень важны именно детальные знания. Нам недостаточно знать, что Германия заложила на стапеле новый броненосец такого-то водоизмещения. Чтобы самим создать корабль, способный в полной мере противостоять немецкому, необходимо точно знать его скорость, радиус действия, вооружение, толщину и распределение броневой защиты, принцип и продолжительность его подводной защиты, и множество других деталей.

Но в Германии доступ к такой информации был весьма затруднен; благодаря ее превосходной системе цензуры мы оставались в неведении относительно многих важных характеристик новых немецких кораблей, не только строящихся, но и тех, что уже давно были в строю. Для исправления этой ситуации, не просто неудовлетворительной, а очень опасной, нашей военно-морской разведке пришлось расширить свою активность в том направлении, которое представлял Х..

Кем же был этот таинственный человек, который своими донесениями осветил жизненно важные моменты, до него скрытые в тумане неизвестности?

По понятным причинам даже по прошествии десятилетий невозможно раскрыть настоящее имя ни одного из агентов разведывательной службы, действовавших до и во время войны. Все, что мы позволим себе рассказать о Х., касается не столько конкретного человека, сколько типа этого человека, даже если бы мы в момент написания этой книги знали, как нам кажется, имя этого разведчика. То, как он попал в ряды сотрудников разведывательной службы, само по себе достаточно любопытная история, но, увы! От соблазнительного желания выдать и эту тайну нам непременно придется отказаться. Достаточно будет сказать, что Х., сугубо гражданский человек, обладал великолепными знаниями и подготовкой для выполнения поставленной перед ним задачи.

Несомненно, во всех странах, и Англия не является исключением, есть определенное количество людей, не имеющих по роду своей профессии никакого отношения к морским или военным делам, однако обладающих великолепными знаниями в этих областях. Мы могли бы назвать сегодня дюжину англичан, гражданских лиц, знавших как свои пять пальцев военно-морские силы всех стран мира. В некоторых случаях такие знания хоть и обширные, однако исключительно теоретические, в других они дополняются практическим опытом, накопленным в ходе личных контактов с военными кораблями и с моряками — британскими или иностранными.

Эти люди первыми высмеяли бы предположение, что они-де превосходят профессиональных моряков в практическом знании их ремесла. Они никогда не назвали бы себя специалистами в военно-морской тактике, рассматриваемой отдельно от стратегии. Они были просто работниками, специализировавшимися на изучении технических элементов морской мощи, но именно в этой области их компетентность была столь обширной и глубокой.

Мы попытаемся проиллюстрировать эту точку зрения несколькими примерами. Быстрое определение типа боевого корабля в море, британского или иностранного, само по себе является наукой, жизненно важной во время войны. Мы с полной уверенностью можем утверждать, что лучшими специалистами в этой области были гражданские лица. Покойный Фред Т. Джейн, основатель знаменитого ежегодника «Боевые корабли», носившего его имя («Jane's Fighting Ships»), мог изумить самых опытных морских офицеров, и довольно часто так и делал в течение всей жизни, своим невероятным знанием самых мельчайших деталей любого военного корабля любого флота. Он развил в себе это умение до такого уровня, что стоило ему увидеть в море эскадру кораблей одного типа, он тут же с точностью мог назвать каждый из них, хотя даже для опытного глаза они казались такими же одинаковыми, как две капли воды. Одним из любимых развлечений Фреда Джейна было составление вопросников о самых потаенных технических деталях военных кораблей, их артиллерии, бронировании и т. д. А потом он просил своих друзей-моряков ответить на эти вопросы. Чаще всего Джейн получал всего пять процентов правильных ответов, когда же его самого атаковали подобными вопросами, он очень редко оказывался в затруднительном положении, но быстро и очень точно отвечал на каждый из них.

Джейн, вероятно, был уникумом в своем роде, но и до, и после него были гражданские сотрудники, почти не уступавшие ему в знаниях в области военно-морской техники. Во время Первой мировой войны можно было наблюдать, пожалуй, аномальное зрелище: гражданские специалисты учили морских офицеров опознавать и идентифицировать корабли противника. Перед войной самые обширные и подробные знания о немецком военно-морском флоте были собраны, скажем так, «светскими наблюдателями», т. е. людьми, не находящимися в штате Флота Его Величества. По меньшей мере, это подтвердили нам офицеры военно-морской разведки того времени.

Х. с детства интересовался морем и кораблями. Задолго до того, как он со своими знаниями «вышел в свет», он чуть ли не наизусть знал списки кораблей и их характеристики, опубликованные в «Морском ежегоднике Брэсси», в «Боевых кораблях Джейна» и других подобных каталогах. Самым лучшим подарком небес для него было посещение Королевского Арсенала, и во время этих очень редких экскурсий он постоянно удивлял и смущал своих официальных «гидов» — как правило, полицейских — робко, но уверенно исправляя ошибки в пояснениях, которыми они потчевали посетителей.

Еще маленьким мальчиком он написал очерк о победе японского флота на реке Ялу, которое не было напечатано только потому, что редактор случайно узнал о нежном возрасте автора. Тогда же, в его четырнадцатый день рождения его скромную библиотеку пополнил великолепный подарок — книга Х. В. Уилсона «Броненосцы в бою» (H. W. Wilson, «Ironclads in Action»), самое полное исследование о современной морской войне.

Затем последовали «кочевые годы», с длительным пребыванием в США и Канаде и многочисленными посещениями континентальной Европы, включая Германию, где Х. усовершенствовал свои знания немецкого языка. Немецкий он считал одним из самых изысканных и выразительных современных языков.

Повинуясь своим бродяжническим склонностям, в двадцать пять лет он отправился в Северную Европу, где прожил несколько беспокойных лет. В это время военно-морская мощь Германии была на крутом подъеме, и Х. не мог не заинтересоваться ее прогрессирующим развитием. Его знания военных кораблей и их вооружения позволили ему понять значение многих вещей, увиденных во время первых случайных посещений Киля и устья Эльбы и Везера. Больше того, по природе своей профессии — а в то время он не имел никакого отношения к разведывательной службе — он должен был читать немецкие газеты и журналы. В них он быстро обнаружил существование и широкую разветвленность пропаганды, организованной адмиралом фон Тирпицем, который таким путем старался пробудить среди немцев общественный интерес к их военно-морскому флоту.

Нетрудно было догадаться, что эта интенсивная пропаганда в значительной степени была причиной угрожающего распространения в немецком народе антибританских чувств.

Из «Информационного бюро» военно-морского ведомства в Берлине потоком выходила литература, в которой Великобритания всегда изображалась непримиримым врагом, не упускавшим никакой возможности, чтобы нанести ущерб надеждам Германии на свою торговую и колониальную экспансию. Нации постоянно внушалось представление, что коварный Альбион тайно готовит неспровоцированную агрессию против государства, которое уже стало самым серьезным конкурентом Англии в мировой торговле. А единственным способом избежать этой угрозы считалось создание собственного мощного флота.

Когда Х. в первый раз остановился в Германии в 1907 году, он испытывал сильную дружескую привязанность к этой стране и к ее народу. Немцы относились к нему с любезностью. Кроме того, среди его друзей были немцы из Соединенных Штатов, а «Фридрих Великий» Карлайла породил у него самое искреннее чувство восхищения теми качествами, которые подняли Пруссию из ее прежнего ничтожного существования на уровень одной из ведущих мировых держав. Но в то же время ему было совершенно ясно, что Германия, далекая от подлинно дружеского отношения к Великобритании, культивировала совсем другие чувства и вынашивала совершенно иные замыслы.

Те умные англичане, которые прожили в Германии семь или восемь предвоенных лет, не сомневались в угрозе с ее стороны. Со всех сторон ощущались признаки воинственного духа, который всегда сопровождает более или менее открытую подготовку к войне на земле и в море. В это же время в Великобритании большинство людей не особо задумывались над этой ситуацией, они не могли или не хотели понять опасность и воспринимали явные знаки немецкой враждебности всего лишь как паникерскую выдумку.

Наблюдая за всеми очевидными проявлениями политического духа нации и конкретными доказательствами подготовки к войне, Х. решил, что его долг состоит в том, чтобы передать ставшие известными ему сведения более влиятельным людям, с тем, чтобы те проинформировали об этом правительство его страны. Как и следовало ожидать, его явная осведомленность в немецких военно-морских вопросах привлекла внимание в определенных структурах, и, в конце концов, Х., хоть и против собственного желания, оказался членом, новым, но уже достигшим зрелости, британской Секретной службы.

Последующие главы, рассказывающие о приключениях и превратностях судьбы Х. и его коллег, действовавших в те же годы в Центральной Европе, должны послужить, как мы надеемся, тому, чтобы рассеять многие иллюзии и мифы, созданные писателями с их тягой к сенсациям и с богатым воображением, увы, не подкрепленным знанием предмета. Мы можем подтвердить, что на самом деле эти страницы в первый раз раскрывают правду о деятельности военно-морской разведки Великобритании как до, так и во время войны. И мы надеемся доказать, что эта правда намного интересней и удивительней любого вымысла.