"Инкуб" - читать интересную книгу автора (Гозалишвили Василий Тамазович)

Глава 17. Капитан Верден Кайм

Дозвониться до генерала Плахина без служебного комма оказалось делом почти невозможным. Любой звонок автоматически переадресовывался к кому-нибудь из его подчиненных или на автоматического секретаря. Впустую убив часа полтора, Верден, наконец, сообразил, что таким образом делаемого не добьется. И отправился домой. Там тоже не обошлось без сюрпризов. Система безопасности квартиры, не среагировавшая на сигналы гражданского комма, даже теоретически не способного генерировать коды доступа такой сложности, как служебный, требовала все новые и новые подтверждения его личности. И к концу унизительной процедуры самоидентификации капитан был на грани нервного срыва:

— Ну, Медуза, я тебе устрою… — пробурчал он себе под нос, врываясь в предупредительно распахнутую коммом дверь и забрасывая в ближайший угол пустую кобуру от разрядника. — Сейчас, доберусь до архива, и посмотрим, как ты у меня попляшешь…

Проапгрейдить гражданский комм удалось только наполовину — не хватало памяти, мощности процессора, многих встроенных устройств, но для того, чтобы дозвониться до начальника Службы внутренней Безопасности полученных возможностей хватило с избытком.

— Плахин. Слушаю… — как обычно, рявкнул вечно занятый делом генерал.

— Капитан Кайм. Отдел специальных расследований. Дело второй категории. У Вас найдется минута для поучения прикрепленных файлов?

— Ого! Вы уверены? — на лице Плахина появилось плохо скрываемое удивление.

— Так точно, господин генерал.

— Шли. Сейчас занят. Наберу тебя в течение двадцати минут, договорились? — генерал коротко кивнул и отключился…

Следующие минут пятнадцать Верден не находил себе места — Медуза, при всей своей глупости, не мог не понимать, что он попытается связаться с вышестоящим начальством при первой же возможности, а, значит, должен был как-то прикрыть свою задницу. Представить что, что он решит предпринять, у капитана не получалось, но предчувствие, которому он привык верить, говорило, что результат действий полковника Вердену может не понравится. Поэтому когда его входная дверь вынесла стену в гостиную, и перед спокойно лежащим на диване Каймом возникли упакованные в черное бойцы подразделения физической защиты, он практически не удивился:

— Гражданин Кайм Верден. Вы обвиняетесь в несанкционированном использовании запрещенных компьютерных программ, взломе частной собственности, превышении служебных полномочий и… — голос, раздавшийся из-под матового шлема, прервался и, грязно выругавшись, закончил: — В общем, Верден, ты арестован.

— Серж, ты? — сбрасывая на адрес комма генерала запись своего ареста, отставной капитан протянул вперед руки и криво ухмыльнулся.

— Да я, я… — приподнимая забрало, прорычал его закадычный друг и напарник Сергей Колпин. — Что за хрень, Верр?

— Да Медуза решил, что ему сам черт не брат… — буркнул Кайм. — Ну, что стоишь? Активируй наручники!

— Че, обалдел? Запись прекращена. Сейчас ты нас быстренько вырубишь, и уйдешь, куда глаза глядят… Голограмма твоего побега уже вчерне состряпана… Ух, как ты меня там молотишь!!!

— Не надо, Серж… — оценил поступок друга Верден. — Все будет путем, поверь…

— Ты не видел выражения лица своего шефа! Он тебя упечет лет на десять, не меньше! — пророкотал своим замогильным басом Гоша Кривцов. — Видимо, достал ты его здорово…

— Все, опоздали… — чуть не застонав от бессилия, Колпин уронил забрало и окутался сферой. Видимо, запись процедуры тут же пошла, так как на руках Вердена тут же возникли силовые браслеты, и Кайм почувствовал жуткую слабость. Устройство с давно устаревшим названием «наручники» блокировало двигательные центры головного мозга, и с помощью комма арестованного изменяло его гормональный фон так, что у него пропадали и силы, и всякое желание совершить побег. Ощущения были не из приятных — с момента окончания Академии чувствовать их на себе ему как-то не приходилось…

— Что за хрень? — снова откинув забрало, Сергей смотрел на друга так, будто перед ним стоял, как минимум, сам Господь Бог.

— Ты о чем?

— Плахин приказал доставить тебя в блок-три. Предварительно изобразив максимально жесткое задержание…

— Изобразив? — на всякий случай переспросил Верден, сообразив, что генерал ему поверил.

— Он именно так и сказал! — обиженно нахмурился Колпин.

— Тогда начинай! — усмехнулся Кайм и показал взглядом на наручники: — Снимай и давай начнем сначала…

…Покидать разгромленный при «захвате» дом волоком, со скованными «Пауком» руками и ногами было не самым приятным ощущением в его жизни. Здорово болели отбитые о броню ребят костяшки пальцев и предплечья, а на голени правой ноги вздувался здоровенный синяк. Болели отбитые внутренности, и кололо в боку, но снятый для Медузы голофильм должен был получиться на славу: капитан пытался уйти от наказания, и теперь сопровождался в Блок-три, предназначенный для содержания особо опасных преступников. Влетев в отсек для задержанных флаера группы захвата, он мигом распластался на полу в позе распятого на кресте — силовые захваты «паука», вступив во взаимодействие с полем подавления машины, растянули его между стенками, лишив всякой возможности сопротивляться. А через несколько секунд прямо перед его лицом появилась маленькая голограмма — запись самых красочных моментов его ареста.

— Ну, ты и летал, дружище! — дождавшись, пока бот наберет высоту, Серж активировал связь с задним отсеком и, сделав прозрачным разделяющую их переборку, наблюдал за реакцией друга на запись. — Я думал, что тебя покалечу… А когда ты сломал спиной утилизатор, Гоша решил, что перебил тебе позвоночник…

— Зато достоверно… — прохрипел Верден. Улыбаться было больно, так как разбитая внутренняя поверхность губ превратилась в одну кровоточащую опухоль. — Квартиру опечатали?

— А ты не видел? — удивился Кривцов.

— Нет. Отъехал на мгновение… — признался Кайм. — Здорово ты меня затылком приложил…

— Прости, если перестарался… — сконфуженно пробормотал Гоша. — Очень трудно рассчитывать силу в этом чертовом сарафане…