"Полураспад" - читать интересную книгу автора (Зорич Александр)

Глава 1. Тигренок

Я сделал из фляги с коньяком два глотка. И еще два.

Ясность мыслей потихоньку возвращалась ко мне.

Хотя, врать не буду, руки по-прежнему тряслись: петля Мёбиуса — это вам не хрен с изюмом.

Передо мной сидел он, мой спасеныш. Я их всех, спасенных мною идиотиков, называю так. И этого тоже.

Спасеныш был юн — лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Таких в Зоне всегда хватает. Ищут приключений на свою задницу вместо того, чтобы на программистов учиться.

У спасеныша было бледное худое лицо. Две глубокие кровоточащие ссадины пересекали скулу. Ухо было надорвано. Слипшиеся спутанные волосы и фингал под глазом довершал картину морального банкротства.

— Будешь? — спросил я, протягивая ему флягу.

— Буду.

— А восемнадцать тебе есть? — вдруг встрепенулся я.

— Есть. Могу паспорт показать.

Он сделал большой глоток и тут же закашлялся. Да оно и понятно — вряд ли в обычной жизни этот молокосос употребляет что-нибудь крепче пива. И, кстати, слава Богу.

— Спасибо, — буркнул он, возвращая коньяк.

— Как тебя зовут-то? — спросил я.

— Тигренок, — ответил он тихо.

— Как-как?

— Тигренок!

— В смысле «маленький тигр»? — На моем лице, помимо воли, проступило презрительное недоумение.

— В смысле да.

— Что за странное прозвище?

— От фамилии.

— Тигров, что ли, фамилия?

— Нет, Гришин.

— И при чем тут, мать его, тигр?

— Ну как же! — Спасеныш оживился. — Из Гришина получается Тигришин… А из Тигришина — Тигренок.

— Средней школой пованивает, — беззлобно ухмыльнулся я.

— Так из школы и пошло! — просиял молокосос. — Меня девушка так называет.

Девушка? Впервые я посмотрел на него с уважением. Скажу откровенно, мало у кого из восемнадцатилетних посетителей Зоны имелись девушки. То есть врали-то все… Может, и этот врет.

— И как зовут? Девушку, я имею в виду?

— Аленка, — промолвил молокосос с нежностью.

— Ну и как твоя Аленка смотрит на то, что ты тут шатаешься? — Из-за коньяка я стал чересчур болтлив.

Для сталкера.

Мой собеседник отвернулся и замолчал.

— Не хочешь говорить?

Спасеныш закрыл лицо руками.

— Что с тобой? Какие симптомы? Жгучего пуха мордой хапнул? — встревожился я.

— Да нет… Не болит… Просто Аленка…

— Бросила?

— Она в коме лежит, — с усилием промолвил молокосос.

— Болеет?

— Машина сбила.

— А что врачи говорят?

— Говорят, безнадежно… Но есть один, Павел Петрович, профессор… Он мне сказал под большим секретом, что если достать «кварцевые ножницы» — это артефакт такой, — то с его помощью можно будет ее из комы вывести… Говорят, были случаи. Не у нас, за границей.

— И ты приперся сюда «ножницы» искать, Ромео ты наш?

— Вроде того.

Мне стало искренне жаль парня. Девушка в коме.

Надежды на выздоровление нет. Полагаться на «кварцевые ножницы» — все равно что рассчитывать на волшебника в голубом вертолете, который бесплатно покажет кино.

Кто эти «кварцевые ножницы» видел? Кто их добывал? Я лично не добывал и никогда не видел. За десять лет в Зоне. И вероятность того, что этот сопливый Тигренок «ножницы» найдет, — исчезаюше мала.

Но одна мысль грела мою грубую сталкерскую душу. Если бы я сегодня не вытащил его из петли Мёбиуса, вероятность хеппи-энда в его истории с одноклассницей Аленкой стала бы и вовсе равна нулю.

А началось всё, как обычно, с ерунды.

Утро было серым, промозглым, мрачным. Я шел через северо-западную окраину Милитари в общем направлении на Янтарь.

Настроение было ни к черту. Да оно и понятно: я рассчитывал добыть отменные «мамины бусы», но никаких «маминых бус» в том месте, где они якобы находились, не оказалось. Синоптик, который дал мне наводку на этот артефакт, просто-напросто слажал.

А может быть, драгоценные бусики добыл кто-то порасторопней меня…

Когда я решал, стоит ли вообще идти на Янтарь (вдруг и там Синоптик что-то напутал?), на мой ПДА упал сигнал бедствия.

Я лениво воззрился на свое запястье. Сделаю признание: помогать людям я не люблю. Хотя и умею. Каждый раз, получая запрос о помощи, я думаю об одном и том же: «А не ну его нафиг?» Так подумал я и в тот раз.

Но после двухминутной борьбы совесть победила разум. Тем более что идти было недалеко — где-то часик.

Точнее сказать, часик при наличии костюма класса защиты «А». А мой СПП-100К принадлежал к самому настоящему, натуральному, китайскому А-классу, о котором многим другим сталкерам оставалось только мечтать.

Дело в том, что Бриллиантовая Тропа — кратчайшая хорда между Милитари и Мертвым городом, оборудованная еще в конце прошлого года Пятнистым при помощи Палтуса и Кафеля, — на той неделе была основательно перепахана студень-вихрями, завалившими ее тоннами зеленого керамзита.

Ну то есть это не керамзит, конечно. Точно так же как стекловата, которая валяется по всем верхним уровням Зоны, — не стекловата, студень — не студень, птичья карусель — не карусель.

Дрянь, которая на нашем жаргоне называется керамзитом, мало того что имеет химическую агрессивность чистого фтора, так еще вдобавок может состязаться в радиоактивности с самыми злогребучими изотопами цезия (это во мне несостоявшийся учитель физики говорит, если что).

Так что в тот день соваться на Бриллиантовую Тропу в каком-нибудь затрапезном «Скате» было, мягко говоря, неразумно. Пройти вы, может, и прошли бы.

Но вот потом… Хм… В общем, скажу откровенно: с женщинами после таких прогулок можно не знакомиться. Ни на что большее, кроме как поить их шампанским и кормить тигровыми креветками, вы сто процентов способны не будете…

Были, правда, в россыпях зеленого керамзита и свои плюсы.

На гравиконцентратах эти шарики лопались, походя высвобождая немаленькую энергию. Пятна, оставленные ими, потом светились так, что их можно было заметить даже при дневном свете невооруженным глазом, не прибегая ни к каким детекторам аномалий. Гуляешь по тропе — как по парку. Хоть с бутылкой пива ходи!

В общем, я потопал.

Согласно сообщению на ПДА, в переплет угодил некий безымянный субчик, маркированный системой как «А-019». «А» означает «аноним», то бишь лицо, нашей сталкерской информационной системе неизвестное.

Знаю я этих «анонимов»… Глупые и жадные кретины всех мастей, начитавшиеся желтой прессы, на страницах которой тут у нас в Зоне любой дурак гребет деньги лопатой, а зомби и псевдогиганты — они для экзотики, чтобы веселей греблось…

Кретины лезут и лезут к Периметру, входят в контакт со сталкерами-проводниками, раздают щедрые взятки дежурным офицерам и пилотам вертолетов, которые обслуживают научные базы внутри Зоны. Каждый божий день очередного «анонима» находят застреленным на Свалке бандитами, разорванным в клочья птичьей каруселью, вбитого в землю по уши воронкой.

А они лезут и лезут, лезут и лезут… Пушечное мясо Зоны.

«Аноним», если верить координатам из ЗОБ-мессаги, страдал на грани летального исхода в ближайших окрестностях Водокачки. Так наш брат-сталкер называет старинную водонапорную башню, украшающую собой одну из окраин Мертвого города.

Башню я помнил прекрасно. И, будь я художником, смог бы рисовать пейзажи с ее участием по памяти. Вот она, башня, на фоне заката — такая готичная. Вот она, башня, с другого ракурса — с крыши ветхой четырехэтажки, на фоне рассвета, такая жизнеутверждающая.

Вот она, Водокачка наша, в мае, при свете звезд и молодого месяца. Тйха украинская ночь, прозрачно небо, зомби плещут…

На фоне серого растрескавшегося асфальта блестела черная поверхность изрядной лужи.

Лужа как лужа, да только в ее центре вода совершенно противоестественно, нефизично вздулась. О чем это свидетельствовало? Об аномальном поведении поля тяжести, конечно.

Будь там обычный гравиконцентрат, вода вела бы себя с точностью до наоборот: на ее поверхности возникла бы аномальная вдавленность. Здесь же фокус гравитационной аномалии парил явно где-то над землей.

Я поднял взгляд на уровень окон второго этажа и, приставив ладонь козырьком ко лбу, напряженно вгляделся в воздух над лужей.

Через пару секунд я различил едва заметное дрожание. В воздухе плясали зловещие серебристые искорки.

Стоило мне заметить их, как мой мозг разом воспринял полную картину гигантский аномалии. Я «ухватил гештальт» — как сказал бы головастый фотограф Ньютон.

Редкая и очень опасная аномалия, петля Мебиуса, висела во дворе четырехэтажного дома. Того самого, с крыши которого открывался прекрасный вид на Водокачку.

Аномалия имела форму восьмерки длиной метров тридцать. Ее верхняя петля проходила в аккурат через окно третьего этажа. Пробивала его насквозь до дальней стены и спускалась к луже, вынырнув из-за угла здания.

В тот же миг, когда мне стала ясна эта нерадостная общая картина, именно оттуда, куда я смотрел, из-за угла дома, с вынимающим душу воем выскользнуло тело.

Тело, как и следовало ожидать, было намертво приклеено аномально высокой гравитацией к петле Мёбиуса и, судя по всему, не могло даже поднять голову.

Телу было больно.

Тело кричало.

Вариантов, в общем, не было. Мимо меня промчался, заходясь истошным воплем, тот самый аноним А-019, чей аларм-маячок послал сигнал «SOS».

С ума сойти! Он уже час по петле Мёбиуса, что ли, мотается? Эх, вот кому не позавидуешь…

На несчастной жертве гравитационно-кинетической аномалии были надеты кольчужная кожанка, а также относительно приличные шлем и противогаз из армейского комплекта. За плечами имел место также рюкзачок самого невзыскательного вида.

Шлем и противогаз, подозреваю, пока что спасали несчастному жизнь. Ведь оконный проем, в который входила восходящая ветвь аномалии, наполовину перекрывали зловещие космы ржавых волос. Не будь лицо жертвы защищено противогазом, ржавые волосы уже обглодали бы его до костей. Бр-р-р…

Итак, аномалия. Под воздействием лихо закрученных гравитационных сил бедолага катался на ней, как на «американской горке». А по причине замкнутости петли Мёбиуса его катание должно было продлиться целую вечность.

Вечность не вечность, но до ближайшего Выброса — будьте уверены. А бывает, что петля Мёбиуса и несколько лет живет. Есть невдалеке от завода «Юпитер» одно знаменитое местечко, там череп Йорика уж третий год по петле катается.

Компанию пленнику гравитационно-кинетической аномалии, которого мне предстояло спасти (либо попытаться дострелить из жалости, если выяснится, что спасение невозможно), составляли всякий мелкий мусор, старая штукатурка и жгучий пух. К счастью, комья жгучего пуха находились с бедолагой в противофазе, перемещаясь по петле Мёбиуса на почтительном расстоянии от него.

Я не всегда принимаю решения быстро. Но в тот раз план действий созрел у меня моментально.

Чуть дольше — а именно пять секунд — я решал, стоит ли привлекать внимание незадачливого анонима А-019.

Окликнуть? Приободрить? «Потерпи, браток, не Умирай»?

Да пошел он к бесу.

Вытащу его из петли — значит вытащу. Вернусь, а он уже умер, — значит такая у него судьба.

Я резко развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел обратно, на Бриллиантовую Тропу.

Когда я говорю, что зеленый керамзит агрессивнее чистого фтора, я в общем-то не преувеличиваю.

А скорее преуменьшаю.

Но надо понимать, что, как и все другие активные химические реагенты — натрий, например, — это загадочное вещество в обычных условиях очень быстро покрывается пленкой, а то и плотной скорлупой из окислов. Уже в таком состоянии оно может сохраняться неделями и даже месяцами. Потому что перестает реагировать с воздухом и атмосферной влагой, ясно?

Но упаси Господь наступить на катышек зеленого керамзита, будучи обутым в обычный ботинок или сапог! Катышек расплющивается, от чего корочка из окислов разрушается. После этого большая поверхность чистого зеленого керамзита одномоментно вступает в реакцию и с атмосферным кислородом, и с вашей подошвой, да еще и с влагой, содержащейся в почве!

Итоговый эффект бывает эквивалентен взрыву маленькой гранаты!

Если вы еще не поняли, к чему я клоню, вы — не сталкер.

Мне нужен был зеленый керамзит. Много зеленого керамзита. Потому что именно его бешеную реактивность я собирался использовать для спасения жертвы петли Мёбиуса.

Достав из рюкзака «умное ведро», я инициировал его, надавив на красный кружок в центре донца.

Негромко хлопнув, пластиковый блин превратился в высокий цилиндр с тонкими, но очень прочными стенками.

«Умное ведро» не артефакт Зоны, если что. Это результат бытового внедрения очередного «умного материала», пластика с памятью. Технология изготовления которого, как мне рассказывал башковитый Трофим, некробиотик, была подсмотрена какими-то умниками в Зоне, при изучении поведения сверхтонких пленок в аномалии «зеркало».

Итак, мое «умное ведро» превратилось в ведро.

Затем я достал саперную лопатку. Лопатка у меня супер. Заказная, со штыком из космической керамики.

Это значит, что штык тугоплавкий, химически нейтральный, диэлектрический. Очень хороший штык.

Еще моей лопаткой можно отрубить голову кровососу. Ну если, конечно, кровосос будет столь любезен и подпустит меня на расстояние вытянутой руки.

Я начал споро наполнять ведро зеленым керамзитом, стараясь при этом ни в коем случае не повредить скорлупу из окислов. Один раз мне это не удалось, и зеленый шарик взорвался прямо на лопате. Мне достались несколько шипящих капель этой опасной субстанции — к счастью, бессильные перед великолепными материалами, из которых сделан защитный комбинезон СПП-100К.

Я вернулся к петле Мёбиуса без приключений. В левой руке я нес «умное ведро» с керамзитом, в правой сжимал снятый с предохранителя автоматический пистолет Стечкина.

Не знаю почему, но я сильно нервничал.

Чего не скажешь о незадачливом сталкере — .тот, судя по всему, просветлился. По крайней мере орать он перестал. Явно выдохся.

Однако он все еще был жив — по крайней мере, пролетая по нисходящей ветке петли Мёбиуса, он дважды конвульсивно содрогнулся. Мучения червяка, которого наживили на крючок…

Я осторожно отставил ведро в сторону, спрятал пистолет и взялся бодро бомбардировать петлю Мёбиуса кусками битого кирпича. Кирпич я бесстрашно выхватывал из кучи, заросшей крапивой устрашающего огненно-красного цвета. Ожог такой крапивы может запросто отправить в реанимацию здоровенного бугая, но комбинезон СПП-100К позволял мне не беспокоиться о таких мелочах.

Артобстрел петли Мёбиуса кирпичами выглядел весело. Вот летит кирпич по нормальной траектории, то есть по пологой параболе, летит… и вдруг невидимая рука перехватывает его в воздухе! И вот уже кирпич с устрашающим гудением накручивается на едва намеченную в воздухе призрачными искорками ось петли Мёбиуса. Этаким штопором в нее входит… И, не прекращая вращаться вокруг собственной оси, летит дальше, следуя изгибам размашистой восьмерки.

Так я извел не меньше центнера кирпичей. Взмок, как ломовая лошадь.

К тому времени несчастный идиотик, кажется, уже потерял сознание от выматывающих перегрузок. По крайней мере дергаться он перестал. Да, отец, в космонавты тебя не возьмем…

Кирпич (сгодилась бы и любая другая увесистая фигня, например, гири от старинных весов, только где их взять?) нужен был мне для того, чтобы посильнее нагрузить аномалию. Как и другая гравитационная аномалия, жадинка, петля Мёбиуса чувствительна к массе объектов, попавших в ее поле.

Это не значит, что от лишнего центнера нагрузки петля Мёбиуса могла вот так запросто лопнуть, как маленькая жадинка. Но по крайней мере теперь часть ее энергии тратилась на то, чтобы гонять по воздуху кирпичи.

Наполнившись кирпичным боем и кирпичной же пылью, аномалия начала чем-то походить на кольца Сатурна. Кольца, которые шаловливый демиург, создатель Вселенной, зачем-то перекрутил, сложив восьмеркой.

Теперь предстояло привести в действие самую ответственную и в то же время сомнительную часть плана — собственно, спасение попаданца. (Попаданцами я называю спасенышей до того, как их удалось спасти.) Я смерил взглядом лужу, которая простиралась под петлей Мёбиуса. Глубокая лужа, хорошая… Никогда не просыхает…

А ведь знал я эту лужу, голубушку! Не хуже Водокачки знал! Да только давненько в этих местах не был, успел малость запамятовать.

Это внушительное образование никогда не пересыхает. И дождями лужа подпитывается, и, похоже, грунтовыми водами из каких-то мудреных капилляров.

В ней, в этой луже, когда-то даже припять-плавунец водился. Именно этого припять-плавунца добыл Верхорез, когда получил нелегальный заказ от какогото заморского зоопарка. Мельбурнского, что ли?..

Оно и неудивительно: на Болотах, в реке Припяти или там на Янтарном озере пойди еще припять-плавунца упромысли. Он сам тебя так упромыслит, что и комбез твой без следа схарчит, и противогаз, и ствол. А в таких вот обширных лужах, куда они сдуру по весне залетают, охотиться на водных жуков-мутантов самое милое дело. Швыряешь в лужу два стакана «вертячек», там все кипит и пенится, а припять-плавунец сам в твои объятия бросается…

Ну да черт с ними, с мутантами. Глубокая лужа и воды в ней много — вот что самое важное. Именно это, по моему замыслу, должно было решить судьбу нашего попаданца.

— Ну, Черный Сталкер, помогай, — проговорил я одними губами и, примерившись, зашвырнул в — центр лужи пластмассовое ведро с керамзитом.

Но вот ведь незадача: над лужей-то вовсю работала выворотка гравитационного поля от узла ленты Мёбиуса. А потому ведро с керамзитом стало на взгорбленной поверхности в центре лужи вертикально и… и ни один катышек аномального вещества не попал в воду!

К счастью, проблема решалась легко. Приложив к плечу приклад своего верного «калаша» АК-47, я тщательно прицелился и выпустил в ведро дымовую 40-миллиметровую гранату из подствольника.

Почему дымовую? Потому что не осколочно-фугасную. Не задавайте глупых вопросов.

Граната громко щелкнула по ведру и, срикошетировав, отлетела вбок метров на пятнадцать, где и распустила густой шлейф дыма. Как и положено дымовой гранате.

Но вовсе не дымзавеса меня в ту секунду интересовала. Главным было то, что от удара гранаты ведро наконец опрокинулось, и в лужу высыпались добрые восемь литров зеленого керамзита.

И вот уже после этого я, прикрывшись стволом старой, убитой радиацией липы, выпустил в центр лужи вторую 40-миллиметровую гранату — на этот раз осколочно-фугасную.

Результат превзошел все мои ожидания. То есть я знал, что зеленый керамзит реагирует с водой взрывным образом. Но как именно реагируют такие количества зеленого керамзита, какой именно «взрывной образ»…

Над лужей поднялись мощные фонтаны воды — толщиной в ногу слона.

Вперемешку с ними вверх устремились тугие струи какого-то желтого газа.

Основная масса выброшенной воды была перехвачена гравитацией петли Мёбиуса. А это сотни килограммов, может быть, даже и несколько тонн.

Разумеется, захваченная петлей Мёбиуса вода в основном присоединилась к тем кирпичам, которыми я загодя нагрузил аномалию. То же самое случилось и с желтым газом.

И если до этого петля Мёбиуса чем-то напоминала перекрученное кольцо Сатурна, то теперь она стала выглядеть совсем уже феерически. Словно невиданные водяные горки в аквапарке безумного волшебника, не поймешь — то ли доброго, то ли злого, но уж точно с огромными тараканами в мозгах.

Однако эта феерия продолжалась совсем недолго.

Ибо основной эффект заключался в другом.

Часть выброшенной взрывом воды попала в главную ось гравитационной аномалии — туда, где находился узел «восьмерки», то есть где нисходящая ветвь проходила под восходящей.

Я не могу описать физику процесса — а возможно, и никто не может, — но с петлей Мёбиуса случилось что-то вроде короткого замыкания.

Сияющее водяное копье, прогудев вдоль главной оси, пронзило обе ветви аномалии.

По ушам шваркнуло душераздирающим скрежетом — точно химера разорвала надвое лист ржавого кровельного железа.

Гравитационные чары петли Мёбиуса на мгновение ослабли во сто крат.

Будто бы раскрученные гигантской пращой, во все стороны полетели кирпичи. Как из пожарных брандспойтов ударили струи воды.

Сухой ствол липы, за которым я прятался, принял парочку увесистых гостинцев, каждый из которых сулил мне тяжелую контузию. И никакой расчудесный костюм СПП мне не помог бы.

Но самым массивным снарядом оказался, разумеется, наш попаданец.

Мешком с картошкой он плюхнулся в лужу.

Хорошо, что в тот день там не прятались ни припять-плавунцы, ни водянки-сварщики. Иначе вкусный человек был бы съеден быстрее, чем успел бы сказать «ой».

Думаете, на том всё и закончилось? Мы победили?

Ура-ура?

Нет.

Мне предстояло самое трудное, самое страшное: выхватить из лужи бездыханное тело и оттащить его на гарантированно безопасное расстояние. Желательно метров на сорок.

Потому как на сколько минут, секунд, мгновений ослаб гравитационный потенциал петли Мёбиуса, я не знал.

Ее поле могло восстановиться когда угодно. В любую секунду. А могло и не восстановиться вовсе.

Эти гравитационно-кинетические аномалии толком не изучены. Надежных данных просто нет.

Чувствуете? Когда я вошел в лужу, я молился.

В любой миг в фокусе петли Мёбиуса могла восстановиться виртуальная масса, приличествующая планете-гиганту. И полетел бы я благополучненько в петлю, как если бы был надоедливым жуком, которого сбили щелчком со стола.

Я дошел, подхватил спасенного идиотика под мышки и поволок.

И снова я молился.

Я вышел из лужи. Я волок спасеныша дальше и дальше.

За спиной что-то громко хлопнуло. Я изо всех сил толкнулся ногами, бросая свое тело вперед, как можно дальше от петли Мёбиуса. Мне показалось, что я на мгновение повис в точке равнодействующей силы тяжести, формируемой восстановившейся аномалией и нашим, родным, хорошим, земным, физичным, ньютоновским ускорением свободного падения.

Наверное, все-таки показалось.

По крайней мере я вполне благополучно плюхнулся брюхом на асфальт, не чувствуя боли.

А потом, боясь встать, боясь, что надо мной бушуют невидимые гравитационные вихри, я тащил спасеныша дальше. Будто мы попали на войну и я был санитаром, который под обстрелом уносит раненого бойца с поля боя.

Наконец я позволил себе остановиться, сел на корточки и осмотрел счастливчика.

Это глупое, насквозь промокшее в луже тело и оказалось восемнадцатилетним сопляком по имени Тигренок.