Глава 7

Паша, не знаю, чем уж он тебя напоил, но натворил ты...- Майор поднялся из-за стола, и прошел по кабинету. Сапоги с мягкими подошвами ступали легко и неслышно.

-Как теперь из ситуации выбираться? А?

Хотя, нет таких крепостей, которые не сумели бы взять большевики. - Он замер, глядя в зарешеченное окно. Минута показалась сидящему на потрепанном диване летчику вечностью.

Рапорт связной о событиях в госпитале потребовал срочного принятия мер, и старший группы, принял решение лично выслушать разведчика.

- Вот что, сегодня я докладываю о новом повороте, туда. - Командир кивнул в сторону висящего над столом портрета. Молись, чтобы все прошло удачно. Хотя с кондачка такие вопросы не решаются. - Особист вернулся за стол. - Немец в тебя вцепился прочно, да это и понятно. Сыворотка осечек не дает. Хорошо еще ты умудрился вместо правды хоть такую ахинею придумать, это вообще чудо. Поэтому, думаю, нужно из ситуации выжать максимум.

Однако, если удастся получить одобрение на верху, готовься к самому непредсказуемому. Пойми, может сложиться большая игра, в которой будут задействованы такие силы и интересы, что и представить страшно, не только сказать. Но попытка, как говорит наш начальник, не пытка.

Еще раз выслушав все что сумел вспомнить Павел о своих импровизациях, майор усмехнулся. - Ладно еще хоть не ракету изобрел, а то бы...

-Кого?- Недоуменно вскинулся Говоров, услышав незнакомое слово...

- Не бери в голову, это я так...-Отмахнулся командир, отпуская подчиненного.

Результатом этой беседы стал разговор, состоявшийся поздним вечером того-же дня в кабинете с дубовыми панелями, и горящей на рабочем столе лампой с зеленым абажуром.

-И что?- Поднял голову комиссар, выслушав доклад. - Какие будут предложения?

Стекла очков блеснули, отражая стоящего по стойке смирно майора. - Да ты садись, или как говорят, присаживайся.- Кивнул горец на стул.

Опытный разработчик прекрасно понимал, что момент весьма щекотливый. Никто не любит сложностей, а тем более с непредсказуемым результатом. А то что игра, предложенная командиром особого подразделения весьма и весьма опасна, было понятно с первого взгляда.

Комиссар задумался. Уперев взгляд в затянутое волнистой кисеей штор окно. Наконец прервал молчание и решительно вынул из стоящего на зеленом сукне стола стакана толстый двухцветный карандаш.

Вот что, Иван, на свой страх и риск поручаю тебе, и твоему летуну задание. Суть проста. Это, ежели коротко. Дезинформация. Но деза-дезе рознь.

- Мы думаем. - Попросту обозначил сановный сподвижник вождя, свое решение.

- Мы думаем, в случае успеха получить весьма приличные дивиденды... Хотя, чего это я вокруг да около... А суть в следующем. Сейчас нам трудно. Враг стоит у самых ворот, но это временное явление.

Менгрел чуть заметно шевельнул бровью. - Это не штамп, а реальность. Стратегически мы способны за пару лет перемолоть не только фашистов, но и ... Маховик раскручивается медленно, но если он наберет ход, остановить будет невозможно... А думать о будущем мы должны уже сейчас. И все расчеты аналитиков говорят, будущее за тем, кто первым сможет освоить новые виды топлива, и наладит выпуск более передовой техники. Многое уже сделано для этого, но есть и неудачи. Одна из таких - это разработка нового истребителя - перехватчика. Называется он...- Нарком пододвинул к себе перекидной календарь. - Называется самолет БИ-1. По фамилиям конструкторов. Березняк и Исаев. Самолет этот не обычный. Однако, хотя первые испытания были успешными, дальше дело не пошло. Разбились уже три опытных образца. Принято решение, признать этот путь ошибочным. Но... - Тут хозяин кабинета даже поднял палец. - Знает об этом лишь несколько человек. И больше никто. А на поверхности, по крайней мере, в той части, которая могла каким-то образом оказаться известной врагу, факт, что аппарат показал феноменальные скоростные качества. Он превосходит все существующие самолеты по скороподъемности в десять раз.

Представляешь? В десять. Взлетает такой самолет с аэродрома за несколько секунд, и за одну минуту успевает сбить любой истребитель врага. Скорость самолета в горизонтальном полете восемьсот с лишним километров. Еще чуть чуть, и он преодолеет скорость звука.

Семенов недоуменно уставился на командира. - Товарищ ... Но как же мы своими руками отдадим врагу ...? А если они сумеют создать на его основе свой?

-А и пусть...- Усмехнулся сидящий в кресле. Пусть разбираются, пусть радуются. Они будут в восторге... И потратят столь необходимое время и силы на то, чтобы выяснить, простую вещь. После достижения скорости звука, самолет становится неуправляем. Мы не знаем почему, но есть мнение, что преодолеть этот порог невозможно. Наши ученые говорят это в один голос, а они знают, что отвечают за свои слова головой... Все. Детали тебе разъяснит мой помощник. Бумаги получишь , а утром этот, как его, Говоров, должен убыть на испытательный полигон. Он расположен под Свердловском...

А перед отъездом пусть лейтенант сообщит агенту, что направлен в поселок Билимбай... И только. Таким образом мы выясним , известно ли немцам что расположено в том районе. Если немцы знают о дислокации полигона, то они вывернется наизнанку, чтобы выйти на связь со своим агентом. Да и еще, есть предложение, наградить лейтенанта. Как мне помнится он чего-то там сбил... Вот и представьте его к ордену, и оформите документы на присвоение внеочередного звания. Ну скажем... - капитан. Пусть клюнут покрепче.

Павел выслушал приказ об отправке в тыл с непроницаемым лицом. После сумасшествия последних событий он уже ничему не удивлялся. "Нужно для дела, что-ж, военный человек обязан выполнять приказы. А обсуждать бессмысленно и опасно".

Однако смутило не то, что его, боевого летчика отправляют в тыл, а короткая справка о предстоящем истребителю задании. Освоить совершенно новый, с невероятными возможностями самолет, это как раз нормально. Но сказанное негромким голосом задание, которое ему надлежало исполнить позднее, вызвало легкий ступор.

Майор понимающе следил за молодым офицером. - Пойми, Паша, так надо... И если я не сообщаю тебе всего, то это лищь для пользы дела. Представь на миг, что тебя станут спрашивать. И спрашивать умело. С такими препаратами и ухищрениями, рядом с которыми снадобье твоего капитана это так, легкое снотворное. Сможешь ты сохранить в тайне правду? Не спеши отвечать. Знаю. Ты выдержишь допрос первой степени, возможно второй, но, в конце концов, ломается любой. И тогда..., понимаешь? Вот и молодец.

Документы оформили с невероятной быстротой. И уже на следующий день в госпиталь пришел приказ о направлении капитана Говорова в распоряжение п/я расположенного в глухой сибирской тайге.

- Странно.- Пробурчал летчик, уже сменив больничный халат на новенькую форму военлета. Он забежал в палату за оставленными в тумбочке вещами. - Отправляют в какое то богом забытое место. Би-лим - бай. - Прочитал он почти по слогам.

Сочувственно кивающий ему капитан замер и едва сумел совладать с отвисшей челюстью.

- Куда говоришь?- Словно не расслышал бывший сосед. Он кое-как успокоился и, придержав приятеля за рукав гимнастерки, шепнул ему на ухо. - Ты Павлентий, главное не забывай. То, что сейчас отправляешься к новому месту службы, а не в подвалы Лубянки, это моя заслуга. Служи. Повышай уровень подготовки, а когда придет время, я тебя отыщу. И не вздумай хитрить. Выбор уже сделан...

Павел сник, выдернул руку, и тяжело вздохнул. - Чтоб тебе... - Помню я... Он перекатил желваки... Эх, моя бы воля, пристрелил бы я тебя и концы в воду.

Капитан весело усмехнулся.- Ну, это как раз не поможет. За мной не самая глупая в мире разведка. И будь уверен, предоставить, куда нужно доказательства твоей, кхм, глупости, найдется кому... Коготок увяз, Паша... Поздно.

И вот опять стучат вагонные колеса. Однако вместо шершавых досок теплушки, мягкий матрас купе. Остались еще в стране и такие вагоны, не для всех, правда...- Павел лежал на верхней полке и смотрел на мелькающие за окном встречные составы. Поезда шли почти без перерыва. Техника, товарные вагоны, воинские эшелоны.

Идиоты...- Усмехнулся свежеиспеченный капитан. С кем тягаться вздумали...

Наконец долгое, и, несмотря на относительное удобство, изматывающее путешествие завершилось.

До места назначения, добрался на попутке. Помог военный комендант вокзала. Он с пониманием отнесся к просьбе моложавого орденоносца, и тормознул отъезжающий от перрона грузовичок.

Однако место новой службы повергло в изумление. Пройдя тройную проверку, Павел увидел старый полуразрушенный завод. Скорее всего, литейное производство. На фронтоне кирпичного здания виднелись полуразбитые цифры. Одна тысяча восемьсот сорок девятый год. Встретил его приземистый мужчина. Кожаное теплое пальто, мягкая шляпа, а под ней изуродованное лицо. Багровые шрамы через все щеки и лоб ведущего конструктора.

- Да ты не тушуйся.- Заметив, как испуганно вильнули глаза новоприбывшего, скривил сожженную губу хозяин.

-Топливный бак рванул, еще повезло, глаза целы. Тебе тоже придется к нему привыкать.

-А что за топливо? - Удивился летчик, двигаясь к скрытому за зданием литейного цеха ангару.

Керосин тракторный. - Просто отозвался инструктор. И концентрированная серная кислота. Отличная, девяносто восьми процентная. Окислитель. И все это дело под давлением идет в двигатель. На четыре кило кислоты литр керосина. Прожорлив малыш. Ну, да не спеши... Еще успеешь устройство изучить. Одно скажу. - Палло обернулся, - реактивная тяга - это будущее. И мы сейчас с тобой творим историю...

- А где старый испытатель? - Поинтересовался летчик. - Я бы с ним пообщался, быстрее в курс вошел.

Конструктор поскучнел.- Понимаешь, разбился Григорий Яковлевич. Сгорел, вместе с машиной. Геройский был летчик. Семьдесят боевых вылетов за два месяца, семь сбитых, а вот... Ну да что говорить. Это работа. Мы ведь машину за тридцать пять дней создали без чертежей практически. Аккурат двадцать второго июня приказ подписали, а в августе планер уже в трубу пошел.

И тут Говоров увидел самолет. Раскрашенный в два цвета истребитель белел светлым брюхом и походил на кита касатку. Смутило отсутствие винтового оперения на носу.

А как он летает?- Не выдержал истребитель.

Быстро ох быстро сынок. Палло провел крепкой ладонью, по лакированному дереву фюзеляжа. Девятьсот километров ... А? Не кот начихал...

Но и жрет, скотинка. Шесть кило в секунду.

Павел обошел машину. Уставился на круглое сопло, торчащее в хвостовом оперении.

Однако выводы делать не спешил. - Уж больно не похож, оказался чудо самолет на все виденное раньше.

Доведись Паше выбирать, он возможно и не согласился бы поменять штурвал боевого истребителя на пилотирование сырого, да что там сырого, вовсе еще неиспытанного самолета. Странного, непривычного, да к тому-же угробившего уже одного испытателя. Но военный человек обязан подчиняться приказу, каким бы он не казался ему диким. Потому за изучение новой машины взялся летчик с обстоятельностью и энтузиазмом. И странное дело, чем больше он узнавал о возможностях экспериментального истребителя, тем сильнее хотелось ему испытать его в воздухе. Но мешало многое. А в первую очередь то, что БИ-3, как назвали новую версию перехватчика, собирали практически с нуля. К тому-же, обжегшиеся на молоке конструкторы, решили отказаться от применения деревянных конструкций. Для новой модели изготовили металлический корпус, добавили хвостовой стабилизатор. Устав отрабатывать детали пилотирования на тренажере, Говоров все больше времени проводил в наскоро приспособленном под сборку цехе бывшего завода. Сборщики, по-первости, настороженно встретив молодого испытателя, быстро привыкли к молчаливому наблюдателю, и занимались своим делом, вовсе не обращая внимания на летчика.

Павел сидел на пустом ящике из-под приборов, и наблюдал за слаженными действиями мастеров. Неказистые, выряженные в порванные телогрейки и валенки, сборщики, тем не менее, дело знали. Посреди ангара уже стоял фюзеляж будущего самолета. Монотонное звяканье инструментов, редкие фразы, которыми перебрасывались техники, навевали дремоту. Понемногу летчик задремал, голова склонилась на грудь, дыхание замедлилось. Сон выплыл из тайников сознания невзначай.

Он вновь стоит перед невысоким домиком, в той самой безлюдной деревушке. А, может и не было ее, той встречи, но стоит Паша в той же летной куртке, с лейтенантскими кубарями на петлицах возле косоватого крылечка и смотрит на плотно запертую дверь.

Миг, во сне возможно и не такое, и вот уже миновав темные сени, словно перелетев по воздуху, оказался он в горнице. Та же тишина, прерываемая тиканьем ходиков с хитроглазой кошкой. И сидит все также в углу седобородый старикан с хитрой усмешкой на сморщенном от времени лице.

- Здравствуй дедушка. - Неожиданно произнес летчик. Старик кхекнул, и добродушно, вовсе не так как в первый раз, кивнул на лавку.

-Садись внучок, в ногах правды нет. Повзрослел, вижу, подрос. - Окинул взглядом собеседника старик. Вот и в званье поднялся. Однако все то от лукавого. Нет еще у тебя коня богатырского, да и сам душой не созрел на дело ратное идти...

Только ждать вовсе не в пору. Тяжкое время подходит. Поспешать нужно. Подсказку дам, но далее сам думать должен. Никто за тебя того не сумеет. - Дед провел по скобленым доскам стола маленькой узловатой ладошкой. - Вот смотри Паша. Конь твой быстрый, а вы его в прежнюю сбрую впрячь хотите, разве-ж дело? Ну, кто новый меч в старых ножнах держит?

Павел поднял глаза на хозяина. - А как? Дедушка?

- Видел, в поле стрижи летают? Миг, и вот уже под самыми облаками вьюн. А рядом ворон кружит. Неспешно парит. Крыло у его так стоит, чтоб в небе плыть...

Боле не скажу тебе ничего. И так много... И напоследок вот еще... Коня богатырского кормить нужно так, чтобы не клевером, а свежим овсом, да пшенички добавить, для сытости. Понимаешь? Ну, после поймешь...

Проснулся от звука сорвавшегося с лебедки груза. Подводя к фюзеляжу плоскость, рабочие неловко двинули вес, крыло накренилось и всей массой рухнуло на бетонный пол мастерских.

Тишина, последовавшая за стуком и дребезгом падения, оглушила. Все понимали, беда она одна не ходит. Место крепления оказалось испорчено. Смятая дюраль, сорванные клепки. Восстановить в полевых условиях такое непросто и в спокойной обстановке, а уж когда со всех сторон торопят и наседают соглядатаи и вовсе сложно. Рабочие замерли над покореженным крылом. Хлопнула тяжелая дверь, в цех ворвался планерист. Конструктор - сборщик, которому доложили о происшествии. Подбежал к стоящим.

Когда осознал, что случилось, повеяло холодом лагерного барака. Кому и что доказывать? Факт налицо. Оставленные без присмотра рабочие загубили судьбу госпроекта. Это не просто халатность, тут дело куда серьезнее.

Он затравлено обернулся к сидящему поодаль испытателю.

Павел, все еще находясь под впечатлением сна, перевел взгляд на лежащее крыло. Понимание пришло разом. Стриж. Вот оно. Рывком поднялся и быстро подошел к дверям. Задвинуть тяжелый засов еле сумел, но когда шкворень встал в паз, повернулся к наблюдателям.

Не было никакого падения. Обвел взглядом группу техников. Можете исправить крепление? Спросил у разработчика. Согласовать с Москвой - моя проблема. Ваше дело обработать вторую плоскость и заварить эту. Установите как есть.

Конструктор с сомнением взглянул на крыло. Но...

Павел, с удивлением прислушался к себе, ощущая непонятную решимость и уверенность. Я знаю, что говорю. Приказ будет. А выхода у вас так и так нет. Однако ежели в первом случае ночевать вы будете уже в подвалах НКВД, то во втором, есть возможность свалить все на меня. В крайнем случае, можете соврать, что заставил силой. Ну?

Его уверенность невероятным образом передалась остальным. Рабочие задвигались, конструктор, выхватил карандаш, и уровень, принялся измерять возникшее в результате случайности искривление.

- Попробовать? - Он поднял изумленные глаза на Говорова. - С ума сойти. Такого не может быть. Угол составляет ровно тринадцать градусов. А крепление вовсе не пострадало. И вообще, достаточно проварить место деформации, и зачистить.

-Так делайте.- Павел уже не просил, а приказывал. Я в управление. Где у вас находится телефон? А вы подготовьте второе крыло...

Кабинет начальника испытательного центра оказался пустым. Палло уехал в Свердловск. Главный явно охладел к проекту и больше времени уделял разрабатываемому параллельно самолету.

Назвав телефонистке номер, который на прощанье продиктовал майор, Павел дождался ответа, и представился.

-Паша, ты? - Голос Смирнова звучал так отчетливо, словно тот находился в соседней комнате. Рассказывай, что у тебя.

-Конструкторы выяснили, в чем была причина последней неудачи,- памятуя о необходимости соблюдать секретность, доложил капитан. - Но, для внесения изменений требуется приказ. Никто не хочет брать на себя ответственность...- Пустился во все тяжкие летчик. - Идея простая, но пока согласуют... - Он выдохнул. - Товарищ майор, прошу... доложите Наркому. Мне на этом самолете лететь, и будь сомнения, звонить бы не стал.

Смирнов задумался.

- А что сказал главный?- Уточнил майор.

-Так нет его, сборка встала, а командир в городе...

-Вот, что Паша. Сделаем так. Приказ я у "Самого" подпишу, но если что-то пойдет не так, ответственность на тебе. И помни, больше без самодеятельности.

Павел обрадовано пробормотал. - Спасибо, огромное вам спасибо. Но вдруг замер, и совершенно неожиданно закончил. Только сразу скажу, вопрос этот дела не исправит. Я тут посмотрел, посчитал... Без другого корма для лошадки не обойтись. На клевере далеко не уедем.

Погоди, погоди... - Майор на другом конце провода оторопело замолк. А ты откуда знаешь, как его назвали?

- Чего? - Отозвался в свою очередь недоумевающий капитан. Ну, его, "корм"... Вынужденный прибегнуть к идиомам Смирнов не стал подбирать для топлива другого слова. Откуда знаешь, что "клевер" не тянет? Главный об этом только вчера доложил.

Паша махнул рукой, врать, так врать, и отозвался. - Я же разведчик теперь. Выяснил. И самое главное... К тому, другому нужно, как бы сказать, "овса" добавить.

Майор крякнул. Про это по открытой линии вообще говорить не стану. Вот что, раз ты настолько в теме, я подготовлю распоряжение, пусть тебя в группу разработчиков подключат. Может, и впрямь, что дельное подскажешь. Хотя... Ладно, слово вылетело. Все. Приказ, разрешающий доработку, вечером будет.

Положив трубку, капитан вытер проступивший на лбу пот. Умудриться, не зная ничего влезть в совершенно секретное и темное дело, это уметь нужно. Хотя кто-же мог знать, что пару керосин-окслитель на базе азотной кислоты назвали "клевером", тогда, как рассматривавшийся вариант с применением в качестве кислородного наполнителя перекиси водорода, "овсом".

"Выходит, сон-то в руку. - Размышлял он, шагая к цехам.- И все что старик говорил, правда... Но, тогда значит, и первая встреча была. И все это после той водицы, что в ковшах была. И скорость моя, и сила".

За рассуждениями не заметил, как подошел к стоящему возле ворот в ангар часовому. Предъявил пропуск, и заглянул внутрь. Рабочие уже заварили крыло, и начали устанавливать его, в пазы на фюзеляже. Самолет приобрел совершенно невероятный вид. Он стал походить на огромную птицу, стрижа, или сокола. Однако возле машины Павел увидел старшего конструктора. Тот потрясал чертежами и визжал, так, что закладывало уши.- Под суд, в трибунал. Да кто вам позволил... Слова перемежались забористым матом, и угрозами.

- Отставить. - Рявкнул капитан, входя в ангар. - Я приказал, и что?

- А ты кто такой?- Уставился на него конструктор. - Твое дело за ручку дергать...

Говоров спокойно взглянул в бешено округленные глаза мастера.

- Мои полномочия вы узнаете сегодня вечером. Приказ, подписанный Самим, надеюсь устроит? Так же и разрешение на эти доработки.

Конструктор по инерции продолжал открывать рот, но упоминание имени всесильного Наркома уже произвело свое впечатление. Разбрасываться такими словами? Подобную, в полном смысле самоубийственную глупость мог совершить только умалишенный, летчик на такого человека вовсе не походил. Разработчик вспыхнул, крутанул рукой у виска. Жест можно было понять двояко. Либо делайте, как хотите, либо... Так или иначе, оставшуюся часть работы выполнили уже спокойно.

-Товарищ капитан.- Наконец не выдержал один из техников. А вы, правда, получили разрешение? Понять его недоверие было несложно. Внести изменения, да еще настолько существенные, без нужных расчетов, без макета, без испытания в аэродинамической трубе, наконец, дело настолько немыслимое, что в случае отсутствия приказа, или на худой конец разрешения, всем причастным светило минимум двадцать лет лагерей. Без вариантов. А в самом пиковом случае могло выйти и лишение права переписки. Для знающего человека приговор куда более трагичный, чем просто отсидка.

- Павел вытер испачканные руки ветошью. - Приказ будет. - Это я вам обещаю. - Так что работайте, товарищи. Все будет хорошо. Он произнес эти слова с максимальной уверенностью, за которой скрывалось легкое сомнение. И вовсе не подтверждением. Шифровку майор, если обещал, пробьет. Тревожил результат.

"А ну как все его сны и прочее лишь плод фантазии"? Тогда лучшим выходом для него станет катастрофа.

Однако минутная слабость на его поведении не отразилась. Он успокоил рабочих, и отправился в КБ.

Нужно-ли говорить, что в управлении, не смотря на позднее время, было полно народа. Причем, если до получения шифровки из Москвы руководители просто горели огнем праведного гнева, то после прочтения малопонятного, но совершенно категоричного текста в кабинете повисла напряженная тишина. Ситуация вышла из под контроля. То, что сотворил молодой капитан, было сумасшествием. Но куда большим идиотизмом веяло от выплюнутых телеграфом строчек.

"Первый", подтвердил полномочия неизвестного молокососа. Причем, ни сути этого мероприятия, ни деталей не сообщалось. А, кроме того, строжайше предписывалось допустить этого Мистера Икс к работам по подготовке двигателя. Кто-же он? Пилот, планерист? Или специалист по ЖРД? Но в узеньком мирке ракетчиков каждый человек известен. Вопросов возникло куда больше, чем ответов. Конструкторы в который раз пытали побывавшего в цехе разработчика. Седоватый ученый по памяти изобразил, как выглядит изуродованный самолет после самоуправства.

Специалисты недоуменно разглядывали набросок. Все единогласно решили, что это вредительство, требовали от заместителя главного конструктора отправить к ангару караульный взвод, взломать двери, и арестовать шпиона и диверсанта, но, получив загадочное послание, присмотрелись к рисунку внимательнее. Профессиональное любопытство, не сдерживаемое необходимостью проявлять ненависть к врагу, заставило признать наличие конструктива. Кто-то принес логарифмическую линейку. Тут же попытались произвести расчеты...

Выводы оказались поразительными. Если рисунок более-менее верно отразил произведенные изменения, то выходило невероятное. Балансировка самолета не только не ухудшилась, а наоборот, позволяла увеличить топливную часть фюзеляжа почти на треть, хотя быть такого не могло ни при каком раскладе, если конечно неведомый специалист не волшебник.

Устав мучиться сомнениями разработчики молча сидели в накуренном пространстве кабинета. Появление испачканного в масле летчика встретили напряженной тишиной.

Павел козырнул второму человеку в шараге.- Капитан Говоров по вашему приказанию прибыл.

То, что в ангар, не ворвались автоматчики охраны, позволило ему сделать вывод, Смирнов сдержал обещание. Однако умозаключение это одно, а уверенность совсем другое. Поэтому, когда конструктор двигателя Д-1-А-1000, Исаев, протянул капитану наклеенную на лист ленту шифровки, пробежал глазами текст, и удовлетворенно выдохнул сквозь сжатые зубы.

- Изменения в конструкции, результат работы совершенно секретного КБ. Мы не имели права ставить в известность никого из соображений государственной безопасности. Поэтому, и пришлось устроить этакий карнавал. - История сколь невероятная, столь и непроверяемая, была придумана им на ходу. - Пашу несло, как выразился один из классиков довоенного юмора. - Разработка стоит на контроле у Самого. - Веско произнес капитан, добавив в голос металла. У товарища Иванова. Вы меня понимаете? И я не собираюсь ни перед кем отчитываться. Однако работать нужно как можно качественнее, и быстрее. Машина нужна Родине. И от нас, товарищи, зависит, сможем мы дать отпор фашистскому зверю. Все для фронта, все для победы. - Закончил он краткую речь лозунгом. Уловив привычные интонации, первым среагировал секретарь парторганизации. Овации, подхваченные конструкторами, сняли последнюю тень недоверия.

-Минутку, товарищи. - Поднял руку оратор. То, что сделано, это только пол дела. Установить двигатель и проверить на стенде нужно в кратчайшие сроки. Поскольку новый корпус уже "продували" в ЦАГИ, мы должны сразу подготовить машину для испытаний. И вот еще. Это уже для вас, Алексей Михайлович. Меня просили передать лично. Кормить клевером не стоит. Необходимо перевести на Овес и Пшеницу. Я, к сожалению не специалист по двигателям, да если честно, то и по фюзеляжам. Я летчик, просто выполняю данные мне инструкции. - Завравшийся капитан уже и сам перестал разбирать, где, правда, где вымысел. Он на полном серьезе поверил в наличие некоего, совершенно невероятного, КБ, которое вело параллельное исследование разрабатываемого самолета. Впрочем, попытайся кто-нибудь задать вопрос о дислокации, и составе этого мифического предприятия, ответ у Павла был заготовлен исчерпывающий. Стоило лишь внимательно глянуть на спросившего, и задумчиво ответить крылатой фразой вождя.

-Людей у нас мно-ого. И добавить как бы невзначай. - Особенно, Там. После подобной отповеди желание допытываться исчезло бы само собой.

Исаев задумчиво провел рукой по волнистой шевелюре. - Овес, говорите? Так, так. Но ведь я предлагал использовать перекись водорода, однако... А вот что значит пшеница? Неужели марганцевый калий. Но "холодный" двигатель разрабатывают немцы. Мессершмит еще перед войной вел эти исследования. Мы могли бы добиться гораздо большего, если ... Впрочем, не мое дело. Но сейчас у меня нет никакой возможности переоборудовать двигатель.- Растеряно оглянулся конструктор.

Павел успокаивающе махнул рукой. - Я передал пожелание. Только. Возможности диктуют свою стратегию. Давайте соберем аппарат, испытаем, а уже после займемся доводкой.

Сумасшедший день завершился.