"Красный круг" - читать интересную книгу автора (Пронин Игорь Евгеньевич)

Глава шестая

Большая кровь

1

Им все-таки удалось покинуть Три Деревни. Вудуисты готовы были валяться у Дженис в ногах, чтобы она осталась, особенно после того, как она продемонстрировала им способность читать мысли. Хью это совсем не понравилось, но и ему пришлось признать, что другого выхода не было, ведь хотя Мичо и уверовал в Королеву Вуду, другим надо было это как-то доказать.

Уйти удалось лишь после того, как Дженис обещала им вернуться, как только разрушит семь церквей. Число семь она придумала сама, и это произвело на вудуистов неизгладимое впечатление. Все, что они потребовали после этого - поклясться, что Королева вернется. Девушке пришлось сделать это, под одобрительное кивание мужа, который вообще относился ко всевозможным клятвам скептически.

- Ну что ты хмуришься? - как ни в чем ни бывало сказал он ей, когда, отказавшись от подозрительного угощения, отряд снова шагал по дороге. - Ты поклялась разрушить семь церквей и вернуться. Не разрушай, и не придется выполнять обещания.

- Разрушить я тоже обещала!

- Этот грех тебе любой кюре отпустит, - уверил ее коротышка. - Вот дойдем до первой церкви, вломимся туда всей бандой и ты скажешь: "Господин кюре, я поклялась разрушить ваше заведение. Отпустите мне грех клятвопреступления, или придется исполнить?" И все сразу устроится, вот увидишь.

- "Заведение"? - хмуро переспросил Лоу. - Ты теперь, дружище Хью, не только к вудуистам, но и к кюре скверно относишься?

- Личный опыт, - сплюнул Грамон. - Вот Але не даст соврать. Дружишь с кюре, уважаешь его, пьешь с ним, а он оказывается факельщиком.

- Чепуха! - поморщился лойнант.

- Я тоже так думал. Но вот не чепуха, да ты же сам видел, в Ками, когда схватили... Там было гнездо факельщиков, этой легенды всей истории острова. Потому колдуны и пришли туда, чтобы уничтожить последнего соперника. Церковь Матери-Девы сдалась им сразу, Вуду они одолели со второй попытки, осталось добить факельщиков. Больше им никто не угрожает.

- Кто такие факельщики? - заинтересовался Стивенсон.

Хью запыхтел трубкой, и на ходу изложил Стивенсону, а заодно и всем, кто пожелал его слушать, историю самой древней и самой загадочной из секретных организация острова Андро. В незапамятные, послепогиблеьные времена, когда цивилизация на Андро еще только возрождалась, ютясь в пещерах Дворцовой горы в Бахаме, оставшихся после предков, группа людей выбрала своим девизом "Да не опустится тьма!". Это означало, что они надеются возродить погибшее общество в пределах острова, а затем и вне его, объединившись с такими же группами, которые, как они надеялись, возникнут по все планете.

Девиз факельщики сопроводили картинкой изображавшей руку, держащую пылающий факел, откуда и пошло их название. Факельщики довольно долго удерживались на руководящих позициях крохотной колонии, которую составили выжившие после Погибели люди. Собственно, это они и заложили в самые недра островной культуры веру в Большую Землю. Оттуда должна однажды протянуться рука помощи, которая и вернет Андро в мировую цивилизацию. Потом эту тему активно развивала Церковь Матери-Девы. По некоторым источникам, многозначительно заметил Грамон, именно факельщики и создали ее на основе какого-то древнего культа. Видимо, того самого, что процветает в Канде.

Однажды факельщиков сбросили с высот власти. Сильные, думающие не о мировой цивилизации, а о сегодняшнем дне, люди объявили на них целую охоту, обвинив в приближении новой Погибели. Тогда островитяне уже не делили свою жизнь на "до" и "после", поколения сменились. Факельщиков гоняли по длинным тоннелям в недрах Дворцовой горы, на стенах которых еще оставались куски железных проводов в истлевшей обмотке и даже стальные рельсы. Поймав, убивали медленно и со вкусом. Основным оружием тогда служили колья, вот поэтому на Андро и казнят до сих пор сажанием на кол.

Убили всех, у кого на плече была татуировка с картинкой факельщиков. Но не все, видимо, носили ее, потому что организация продолжила жизнь, уйдя в глубокое подполье. Сначала в самом прямом смысле этого слова - опустившись в нижние, опасные тоннели, позже засыпанные одним из королей. Потом, по мере распространения людей из города Бахама по всему острову - скрываясь среди чужаков.

Слухи об их существовании постоянно просачивались наружу, правда перемешалась с ложью. Иногда короли отправляли неугодных на кол, не найдя ничего умнее, как обвинить их в принадлежности к запрещенной секте. Зато однажды в Дивуаре случился самый настоящий дворцовый переворот, и победившие царедворцы, скинув маски, провозгласили почти забытый девиз, "Да не опустится тьма!". Созданная ими республика продержалась не меньше месяца, а иначе вести о ней просто не успели бы дойти до тогдашнего короля Бахама, который тут же послал в Дивуар армию. Увы, присоединить к себе соседа не удалось и тогда: собственная армия у них разошлась по домам, и чернь растерзала факельщиков.

Так или иначе, но легенда не умирала. Вполне серьезные люди, анализируя происходившие на острове изменения, часто приходили к выводу, что их направляла некая рука. Почему, например, куда более сильный Бахам так и не смог ни разу надолго завоевать ни одного из своих соседей? В тех случаях, когда бахамская армия все же входила в столицы двух других королевств, на родине тут же начиналось восстание, требующего незамедлительного подавления. По выходе войск побежденный народ неизменно объединялся вокруг какого-нибудь нового героя и затем отражал все нападения. Почему сколько-нибудь серьезный флот всегда был только у Бахама, в котором гавань крайне неудобна для любого морехода, потому что течение, идущее от самой Большой Земли, от устья легендарной Миссы, прижимает к земле все корабли? Именно поэтому, как теперь догадывается Хью, островитяне так и не смогли отказаться от гребных судов.

- Откуда ты все это знаешь? - не выдержала Дженис. - Я тобой горжусь, каюсь, раньше ты не производил впечатления умника!

- Пока ты целовалась на пляже со своими усатыми тулли, так похожими на меня черными лысыми головами, - ласково ответил гордый муж. - Адмирал Шуайа выволок с острова целую библиотеку, оставил на Кэт, а сам уплыл на Большую Землю. Я, совсем недавно так сильно обиженный факельщиками, немного там порылся и нашел труд Дика по прозвищу Пыльный. Хорошее имя для историка, правда? Он, кажется, до сих пор жив, у него домик где-то в Диджоне. Вот, это все, дорогу Стивенсон, что я пока знаю о факельщиках. Пока, потому что я еще не дочитал эту книжку.

- У них могут быть великие знания... - пробормотал кандец. - Я бы очень хотел с ними встретиться...

- Они не станут с тобой ими делиться, видишь ли. Тот же Пыльный Дик пишет, что со временем организация стала думать не о восстановлении мировой цивилизации, а об усилении своего влияния и богатстве членов. Снюхивались, между прочим, не раз с теми же вудуистами. Эх, дорого бы я дал, чтобы Джо Салижар поговорил со мной об этом... Нет, Стивенсон, факельщики - это всего лишь гадина, которую надо раздавить так же, как и Вуду.

- Что? - удивилась Дженис. - Ты не забыл, с кем говоришь?

- Ну, не принимай всерьез этих мерзавцев, которые называют тебя Королевой. Они мечтают, что ты научишь их оживлять мертвых, чтобы потом убивать живых, Дженис! Забудь, пожалуйста.

- Не могу, - погрустнела молодая жена Грамона. - Как-то неправильно, что я им обещала, и ничего для них не сделаю. Ведь Джо Салижар учил меня... Ты сам жил в его деревне бок о бок с Мичо!

- Было как-то неудобно его прикончить, - пожал плечами неумолимый Хью.

Ловушек на тропе больше не попадалось, словно вудуисты забежали вперед и закопали все свои ямы. Отряд маршировал в монотонном, усыпляющем темпе. В конце концов Дженис задремала на ходу, повиснув на Грамоне, да и остальные клевали носом. Стивенсону такое спокойствие островитян было не по нутру, он желал действовать. Понемногу кандец увлекся рассматриванием животного и растительного острова, который показался ему удивительно богатым. Масса неизвестных на Большой Земле растений, если только они не растут в Д'Алва, странные птицы, где-то среди деревьев мелькнуло нечто, что ему захотелось назвать карликовым оленем. Стивенсон вдруг поймал себя на мысли, что совсем не хочет домой. Ему здесь нравилось, не пугали ни темные братья, ни вудуисты, ни даже непривычный цвет кожи местных женщин.

- Факельщики, - вспомнил он.

Вот что его заинтересовало всерьез. Таинственная секта, берущая свое начало непосредственно с послепогибельных времен, основанная самими свидетелями, а может быть, даже и виновниками Погибели! Хранители знаний, гонимые, а потому наверняка весьма бережливые. Такие ничего не потеряют, нет, они будут переписывать от руки древние книги с рассыпающимися страницами, бережно зарисовывать каждую вещь, оставшуюся от предков.

- Хью, - тихо окликнул он, чтобы не разбудить Дженис. - Мне нужно встретиться с факельщиками.

- Они не так рвутся с кем-нибудь увидеться, как вудуисты, - хмыкнул коротышка. - С факельщиками хотели встретиться многие люди. Но если кому-то это и удалось, то они об этом помалкивают. Я - редчайшее исключение, и то болтаю с одной целью: чтобы меня не имело смысла убивать для сохранения тайны. Не знаю, чем тебе помочь.

- Но они хотя бы могут прийти, чтобы убить тебя? - не хотел терять надежды кандец.

Грамон не ответил, насупившись. Его самого никогда не заботила личная безопасность, ибо люди смертны, и это естественно. Гораздо сильнее угнетал тот факт, что тяжелые времена застали Хью с большим семейством на шее. Кто будет их кормить, когда ему в конце концов свернут шею? И это при условии, что шею свернут только ему... Если факельщики вздумают найти его и поквитаться с человеком, выкравшим у них из-под носа королеву Диас с наследниками, то прежде всего отыщут его семью и будут терпеливо ждать поблизости.

Хью вытащил из кармана платок и тщательно протер вспотевшую от волнения лысину. Зачем ему понадобилось поручать Але вывести королеву?.. Лоу просил. Мало ли чего попросит верный служака, "королевский кот", как таких называли на острове все, от каторжников до баронов. Какая-то ведь была еще причина? Наконец коротышка вспомнил: галера не могла покинуть остров, не забрав королевской семьи, а Хью наложил на нее лапу, чтобы приостановить отплытие и захватить свою семью также. Благие намерения! А вышло так, что состоялась новая встреча с факельщиками, переросшая в новое и длительное знакомство с темными братьями. Семья же, вместо того чтобы спокойно покинуть с Лоу остров, осталась зачем-то здесь. Хотя чего еще ожидать от банды беспризорных женщин?

- Поворачиваем! - громко сказал Хью, когда они достигли развилки тропы. - Нам в Диджон не надо, нам в Ками, в обход Розового болота.

- Почему розового? - тут же спросил кандец.

- Раньше - не знаю, но месяца два назад там убили друг друга не меньше четырех тысяч человек. Пойдем мимо - посмотрим, какой у него цвет.

2

Клуни проснулся незадолго до рассвета. Долорес отвернулась от него, прижав к себе ребенка. Пограничник накинул на нее сползшее платье, которым женщина укрывалась, и встал, чтобы напиться. От холодной воды в ручье заломило зубы, сон совсем оставил его. Заживающая грудь немного чесалась, Клуни провел пальцами по нацарапанным там словам. Что-то про труса и глупца... Как теперь от этого избавиться?

Пограничник едва не рассмеялся. Несколько дней его это совершенно не заботило: он сначала просто не надеялся выжить, а потом, вырвавшись на свободу, думал только том, удастся ли ему в последнем бою, перед смертью, убить еще одного колдуна. Но вот стоило переспать с женщиной, как его озаботил внешний вид! Действительно, забавно.

Заставив себя посерьезнеть, Клуни помолился. Хоть это и неправильно, совершать грехи, заранее зная, что утром будешь их замаливать, но порядок есть порядок. Потом, еще раз побрызгав в лицо холодной водой, проверил оружие и выглянул из узкой расщелины, где они с Долорес нашли себе приют.

В первых лучах солнца он сразу увидел деревню, она была почти под ними. Дорогу загораживали дома, но если по ней пойдет кто-нибудь крупнее кота, его будет хорошо видно. Но колдуны сидят безвылазно в скалах, если только не ушли вдоль побережья. Или пограничник что-то пропустил вчера, когда Долорес едва ли не с утра взяла его в оборот?

Страж Границы не старался оправдать свое поведение, он всего лишь анализировал ситуацию со всей доступной ему объективностью. Ему эта женщина не нравилась, по крайней мере внешне. Широкий нос, сильно выдающаяся вперед нижняя губа, огромное количество сережек и колечек в самых неожиданных местах, даже в пупке и даже... Он не удержался, вернулся к Долорес и приподнял платье. Так и есть, из ягодиц торчали два толстых кольца, с которых местами стерлась плохонькая позолота. Весь день и половину ночи Клуни боялся, что она за что-нибудь этими кольцами зацепится и случится катастрофа. Хотя в какой-то момент ему было забавно за них взяться...

Пограничник пошел и помолился еще раз. Хватит грешить, пора сделать то, что должен. И все же из мыслей не шла Долорес. У Клуни года полтора не было женщины, для Стража Границы это неудивительно, но этим объяснялось далеко не все. Она действительно отличалась удивительными умениями, и все время будто читала его мысли. Вздохнув, Клуни наклонился над ручьем и вгляделся в свое отражение.

Пограничник сильно зарос, да еще эта надпись на груди... Движимый мгновенным импульсом, он схватил скверно заточенный нож, прихваченный Долорес из дома в Старой деревне, и принялся полосовать себя, стараясь сделать надпись нечитаемой. Через три минуты у него слишком сильно задрожала рука, слезы не давали ничего видеть. Скрипнув зубами, Клуни опрокинулся в ручей. Холодная вода резанула в первый, самый краткий миг, а потом все прошло.

Он открыл глаза. Кровь все еще сочилась, поднимаясь от груди к поверхности мутными розовыми облачками. Не глупо ли он поступил?.. Наверное, глупо. И вчера было глупо. Надо беречь силы и расходовать их не на Долорес, и не на то, чтобы перечеркнуть проклятую надпись, а на то, чтобы убить того, кто ее сделал. Бросив взгляд вниз, Клуни увидел свою старуху-спасительницу, единственную оставшуюся в древне жительницу. Она отважно гнала пастись козу. Пограничник еще раз промыл исполосованную грудь, не вытираясь оделся и пошел ей навстречу.

- Ты здесь? - удивилась островитянка. - А я вчера вас не видела, думала - ушли.

- Некуда идти, пока они здесь, - объяснил пограничник. - Никаких новостей нет?

- Как не быть, - подозрительно уставилась на него старуха. - Вчера одна обезьяна ушла по дороге, и с ним двое чудовищ этих, черепах двуногих. Тебе же все видно сверху, ты где был?

- Спал, - неуверенно ответил Клуни.

Наверху заплакал проснувшийся ребенок. Пограничник вернулся к Долорес, помог развести костер. Женщина смеялась, сияя белоснежными зубами, и оттого показалась ему куда симпатичнее, чем прежде. Ребенок, почувствовав хорошее настроение обоих взрослых, изловчился неожиданно схватить Клуни за бороду и сильно дернуть.

- А как зовут мальчика? - вдруг спросил он, утирая второй раз за день слезы.

- Рон.

- У нас был такой парень в отряде, с точно таким же именем! - удивился пограничник. - Его убили еще там, на материке, одним из первых, кажется. Долорес, а почему ты пришла сюда жить из того места, Бахам. Это город, верно? Ты совсем не умеешь крестьянствовать.

- Да, Бахам это город, - посерьезнела Долорес и отошла к костру размешивать кашу. Оттуда она продолжила: - Вообще-то Бахам это наше королевство, самое древнее и больше. Но и город тоже так называется. Я сбежала от колдунов. Мы сбежали.

- Но почему сюда, если ты не камийка? Наверное, на острове много деревень, и в Бахаме тоже.

- Я родилась в Бахамской деревне, - согласилась Долорес. - Но ушла еще совсем девочкой. Тогда был неурожай, нечем было кормить скотину и совсем не было мяса. То есть сначала было много, а потом не стало. Мне надоело так жить и я ушла в Бахам. Я была очень глупая. Настолько глупая, что думала, будто крестьянскую сопливую девочку примут в Дом Наслаждений.

- Это еще что такое? - нахмурился Клуни, у которого в голове сразу все прояснилось.

- Сточная канава греха, как говорят в Совете Кюре. Во всех других местах это называлось бы работать шлюхой, но только не в Бахаме! Там все было совсем иначе. Дом Наслаждений - это большая семья. Там помогают друг другу, там можно из заработанных денег внести пай и стать сначала младшей хозяйкой, а если повезет - со временем старшей. В Бахаме это было почетно, работать в Доме Наслаждений. Мне повезло, меня приняли. Но потом пришел колдун С'Колла и жизнь пошла наперекосяк... Под конец нас заставили работать бесплатно для крестьянской армии, под окнами стояли очереди. Тогда я и сбежала, так многие сделали. Но в Бахамскую деревню мне теперь нельзя, слишком многие меня могут вспомнить.

- И что тогда?

- Отправят обратно, - Долорес сняла с огня кашу и понесла мальчику. - Совет Кюре распорядился всех наших ловить, ставить клеймо на лоб и возвращать обратно в Дом Наслаждений.

- Как же ты теперь собираешься жить? - пограничнику стало очень жаль эту некрасивую черную женщину и ее смешного мальчугана. - А кто отец мальчика?

- Не знаю, кто отец. Моя вина, так вышло... А жить будем пока здесь, на полях осталось полным полно всего, на несколько месяцев мы сыты. Потом видно будет.

Клуни задумался, посасывая ложку, которую так и не сунул в кашу. Воспитанный в аббатстве, он с одной стороны не мог взять в толк, что за дела творятся на этом славном острове, если работать шлюхой - почетно. Необходимо что-то здесь изменить, хотя, конечно, не так, как это делает Совет Кюре. С другой стороны, ему почему-то льстило, что он сидит у костра не с простой девушкой, а с опытной работницей греха. Захотелось помолиться, но он отодвинул это нужное дело на потом.

- Послушай. Долорес, меня скорее всего убьют. Но если бы я остался жив, ты хотела бы уехать со мной на север?

- Мы и так на севере... - удивилась женщина. - Куда дальше? На побережье? Там одну рыбу едят, я это не люблю.

- Нет, далеко на север. В мою страну, в Республику Метс. Когда я вернусь... Если я вернусь, то меня повысят до должности командира заставы или что-нибудь вроде этого. Такой человек уже может спокойно жениться, понимаешь? Только тебе придется перейти в нашу веру. Семейных у нас обычно ставят на северную границу, чтобы успели спокойно вырастить детей. Там нет Темного Братства, там тундра, олени и волки. Надо присматривать за оленями, отстреливать волков время от времени. Я жил там в детстве, - Клуни вздохнул. - Когда был совсем маленький, потом волки задрали отца и меня отправили в аббатство. У нас был хороший теплый дом, и много-много времени.

- Много времени? - усмехнулась Долорес. - Это хорошо. Но там все-таки, наверное, одиноко... Не знаю, Клуни. Но разве это важно, если тебя все равно убьют?.. У тебя идет кровь, рубашка промокла.

Клуни опустил голову, посмотрел на расплывающиеся по рубахе темные пятна. Надо бы ее снять, а то присохнет... Но он не мог больше здесь оставаться. Быстро встав, он сунул за пояс старую косу, найденную в деревне, натянул сапоги.

- Куда ты? - без особого интереса спросила Долорес.

- По дороге. Вчера туда ушел один колдун с двумя глитами. Это мой шанс, надо спешить, пока он не успел пройти обратно. Проводишь меня?

- Провожу, - покорно согласилась островитянка. - Только не до дороги, а то Рон куда-нибудь залезет.

Они молча спустились со скал и остановились вблизи деревенских огородов. Постояв без дела, Долорес стала выдергивать растущую там морковку. Клуни помялся, пошел было прочь, потом вернулся.

- Не могу уйти, не узнав одной вещи, - решительно заявил он.

- Я же сказал, что не знаю... - протянула Долорес, продолжая запасаться овощами. - Надо подумать.

- Нет, не о том. Эти кольца на... На спине. Они не мешают тебе сидеть?

Долорес застыла, согнувшись, потом медленно повалилась вперед и кувыркнулась через голову. Прежде Клуни никогда не видел, чтобы женщины так хохотали. Наверное, ни белые, ни метсианские женщины просто и не смогут так хохотать. Наконец островитянка поднялась с земли, повернулась к нему задом и задрала платье.

- Они снимаются, дурак!

- Откуда мне было знать? - пожал плечами Клуни. - Я человек новый в ваших краях. У нас вообще не прокалывают ничего кроме ушей, и ни к чему не приделывают ручек для удобства. Прощай.

- Прощай, - сказал Долорес. - Несколько месяцев мы с Роном останемся здесь. Колдуны не станут искать у себя под боком.

Пограничник не оглядываясь дошел до дороги и отправился по ней на север. Где-то там город Улут, столица Ками. По пути он стал молиться, и постепенно вошел в ритм. Молитва получилась похожей на марш, и настроение у Клуни существенно улучшилось. В конце концов, такое ли великое дело - зарубить одного колдуна и парочку глитов?

3

Дворец горел всю ночь. Жар через площадь добирался до каменного домика, раскалил его стены. С'Пехо почти не чувствовал этого, а вот глитам стало жарко, они встали у дальнего окна, шумно дышали, шевеля огромными ноздрями. Адепт смотрел на пожар, опершись на посох и чувствовал себя великим.

В соседней комнате лежали два изуродованных трупа. Одного С'Пехо заставил прийти с улицы и долго заставлял кричать, пока внутри человека что-то не сломалось и он не замолчал навсегда. Вторым был тот самый вор, что украл на площади три кошелька. Поздним вечером он вдруг заявился и положил один кошелек на стол, сообщив, что два поджога он уже сделал, а за третий сейчас могут убить, потому что город полон пьяных от бешенства дворянчиков, рубящих всех подряд.

С'Пехо выслушал нахала, а потом, когда он уже был подвешен за ребро, заставил трижды все повторить точно слово в слово. Каждый раз, когда воришка ошибался, он становился чуть короче, а раскаленные угли из хозяйской печки останавливали кровотечение. Молодой адепт никогда еще не был так счастлив. Жизнь могла ему подарить в тот вечер еще только одну радость: подвешенного за ребро С'Пунка. Но об этом он старался не думать.

Улут наполнялся ненавистью, адепт ощущал это физически, даже не берясь за амУлут. Еще больше было паники, страха, отчаяния. Все-таки это была прекрасная идея, спалить дворец. Камийцы верили в легенду, и теперь считали свое королевство погубленным навсегда, что заставляло их еще больше ожесточаться.

Трижды дом пытались взять штурмом. Сначала Дворянский Совет послал к нему едва ли не полк стражников, к которым по дороге присоединились сотни добровольцев. Еще на подходе стражники из задних шеренг принялись колоть передних, возник переполох, свалка, но у командира, к сожалению, хватило ума дать команду отходить. За это С'Пехо заставил его перерезать собственное горло. Адепта пьянила безнаказанность: тяжелые двери были заперты на большие засовы, у окон стояли верные глиты, а самому ему было даже не нужно высовываться, чтобы на таком близком расстоянии стравливать людишек.

Несколько позже его штурмовали горожане. Эти зашли со стороны дворика, потому что дворец на площади уже сильно разгорелся. Там уж С'Пехо повеселился вовсю, позволив зайти за высокую ограду целой сотне бойцов. В случившейся там мясорубке, когда после трехминутного боя с постоянно ускользающим противником все бросились назад, давя друг друга в калитке, погибло больше половины смельчаков.

Третьими пришли именно камийские дворянчики. Они зачем-то измазали свои лица белыми полосками, и напали, перекинув с соседней крыши несколько досок. Это было не так весело: С'Пехо торопился к своему висящему гостю и просто уронил доски, а потом перебил два десятка успевших перебраться на его крышу.

Молодой адепт развел руки в стороны. Он чувствовал переполняющую его силу. Странно, он так часто использовал ее сегодня, и вот она снова с ним, да еще и с излишком. Интересно, что людишки придумают под утро. Он сам попробовал бы, наверное, зажарить засевших в доме, обложив его соломой и дровами. Да, глитам придется тяжко, если нападающим удастся хоть что-нибудь... Пожалуй, не стоит ими рисковать.

- Выйдите наружу, станьте в темноте и следите за округой. Маленькие группки в четыре-пять человек уничтожьте. Бойтесь лучников, далеко от дверей не уходить, - напутствовал он глитов.

Лемуты впервые на его памяти проявили эмоции: ушли из раскаленного дома, облегченно вздыхая. С'Пехо остался стоять, глядя на пылающий дворец, символ этого крошечного, никому не нужного государства, его историю. Они и отсюда мог чувствовать глитов, а взявшись за амУлут - даже видеть их глазами, как иногда это удавалось сегодня с людьми. Сила. Власть. Свобода.

А еще к нему приходил барон Ник Гильге. Кто и когда сказал этому человечишке, что он барон?.. Червь. Но это червь сегодня зажег дворец, и тем заслужил себе жизнь, по крайней мере, до завтра. С бароном пришли его люди, они оставались снаружи, примерно сотня одетых в черное бойцов.

- Это было нелегко, высокий господин... - начал Гильге, припав на колено у ног С'Пехо и глядя в пол. - На нас напали стражники, был жаркий бой... Но я не дал им потушить дворец. Я выполнил вашу волю, высокий господин С'Пехо.

- Ты ждешь похвалы? - сухо спросил адепт, подражая старшим братьям. - Признательности? Награды?

- Дозвольте мне служить вам, большей награды мне не нужно...

- Мне и Темному Братству. Дозволяю, барон Гильге. Слава Великому Хозяину!

- Слава Великому Хозяину! - с готовностью откликнулся человечек и поднял вверх узкое личико. - Еще о Дворянском Коронном Съезде...

- Они не пришли ко мне, - чуть пристукнул посохом С'Пехо. - Надеюсь, оттого, что никакого Дворянского Коронного Съезда больше не существует?

- Да, высокий господин! Они разбежались, как крысы, а многих мои люди убили на улицах.

- Чья же теперь власть в городе?

- Твоя, высокий господин! - Ник Гильге разве что не бросался лизать С'Пехо ноги, да и то скорее из страха. - Только твоя!

- Лжешь, - адепт прошелся по комнате, остановился у окна, глядя на пылающий дворец. - В городе нет власти. А мне нужно сказать городу, что теперь здесь земля Темного Братства, и город обязан служить ему. Каждый месяц, Гильге, каждый месяц начиная с послезавтра на эту площадь камийцы должны приводить детей. Сто мальчиков от трех до семи лет. Скажи это людям, пусть они знают, пусть они решают, кто будет отбирать их для нас. Братство не навязывает Ками свою волю, пусть решают сами. Если мне будут противиться, я уничтожу весь Улут, для начала. Весь город и каждого жителя. Ты все запоминаешь?

- Да, высокий господин! Сто мальчиков, послезавтра и каждый месяц! Я все сделаю!

- Ты?.. - С'Пехо с сомнением взглянул на барона. - Что ж, ты вызвался сам. И еще. Узнай, где амУлут темного брата С'Коллы, вот такой, - адепт показал Гильге металлический кругляш. - Кто его похитил? Кто должен умереть?.. Также пропали амУлуты трех братьев, что были на острове после С'Коллы. Мне нужны их убийцы и мне нужны их амУлуты. А это значит, что они нужны тебе.

- Да, высокий господин...

- Убирайся.

Может быть, он зря сказал этому маленькому человечку, что братьев убили и украли их амУлуты? Пожалуй, зря, ведь ему и в голову не приходило, что темного брата можно убить. Но ничего, этот пример вряд ли окажется заразительным. Найдутся или нет настоящие убийцы, но на площадях будут очень долго умирать обвиненные в этом преступлении люди. А также их семьи и домочадцы.

Глиты зашевелились у выхода. С'Пехо взялся за амУлут, чтобы лучше чувствовать их движения. Да, группа людей, человек десять, мечи в ножнах, тащат охапки хвороста. Как же догадливы эти людишки! Адепт разрешил лемутам напасть, и скоро с людьми было покончено. Почти невидимые в темноте, зато сами видящие прекрасно, быстрые и могучие, глиты - страшные соперники в ночном бою.

Потом та же участь постигла еще одну группу людей, и еще одну. Несовершенные создания, лишенные благодати ненавидящего их Нечистого, соображают туго. Прежде чем камийцы опомнились и подтянули к дому отряды лучников, загнавшие лемутов в двери, много трупов усеяло ближайшие улицы.

Ночь, факелы, лучники. Если человек шагнет от факела на шаг в сторону, то становится невидим. А те, кто остался у огня, превращаются в прекрасные мишени. С'Пехо скорее для развлечения стал расстреливать горожан. Они суетились, несколько раз разбегались... И все же почти уже на рассвете огонь занялся. Лемуты переглядывались, обменивались какими-то жестами. С'Пехо забавляло и это - надо же, у них есть чувства!

Но пора заканчивать игру, ведь можно и в самом деле потерять лемутов. Вот уже коос, запертый в чулане на первом этаже, визжит от страха, почувствовав дым. Проклятый С'Пунк, дал всего лишь двух бойцов и потребовал покорить город... Кто справился бы с этим лучше С'Пехо?

Адепт быстро спустился по лестнице, приказал глитам откинуть засовы. Не самый приятный эпизод этой ночи предстоит им, но без этого нельзя, врагов слишком много и они готовы идти на жертвы, защищая свой жалкий муравейник. С'Колла выпустил кооса, сел верхом, приказал глитам идти впереди, прикрывая его. Оба лемута уже вооружились тяжелыми, неподъемными для человека дубовыми столами, используя их в качестве щитов. До рассвета осталось совсем немного, медлить больше нельзя, ведь темнота - порождение Нечистого Хозяина.

С грохотом распахнулись обе створки огромной двери, глиты выскочили из дома и успели сделать несколько прыжков, прорвавшись через стену огня, прежде чем лучники среагировали. По дубовым столешницам забарабанил дождь стрел. С'Пехо уже был позади лемутов, его коос дико верещал, он обжег ноги в огне. Но оттого лемут лишь бежал быстрее. Глиты не сворачивая пересекли улицу и столешницами припечатали, вмяли в стену соседнего дома стоявших там бойцов. Еще один караулил в узком темном переулке, но еще стоя у дверей С'Пехо заставил его упасть на меч.

Горожане даже не сразу поняли, что добыча ускользнула с пугающей легкостью. Никто не стрелял им в спину, никто не ревел от досады. Охотники остановились пораженные, глядя друг на друга. Как же так вышло?.. Они до сих пор не поняли, что в этот раз убивали не друг друга, а каждый сам себя. Это происходило тихо, но в результате с крыш, густо усеянных лучниками, ни одного выстрела сделано не было. Горожане поймут, что произошло, когда поднимутся туда.

С'Пехо не стал уезжать далеко, ему хотелось остаться на этой площади. Он отыскал еще один каменный дом с крепкими дверями, за которыми можно расслабиться, развлечь себя маленькими радостями. Хозяева открыли двери и вышли на улицу, их убили лемуты, адепт уже пресытился на сегодня такими примитивными развлечениями. Трупы он приказал убрать в дом, хорошо бы их новое логово обнаружили не сразу. С'Пехо спать не требовалось, а вот глитам неплохо бы немного отдохнуть.

4

Розовое болото, как и следовало ожидать, было вовсе не розовым. Вдыхая малоприятные запахи, отряд прошел мимо него за первую половину дня, а после обеденного привала оказался опять в джунглях, точно таких же, как и те, в которых спрятались Три Деревни. Стивенсон, как и все кандцы великолепно ориентировавшийся, прикинул маршрут и спросил у Грамона, не могли ли они пройти напрямик.

- Зачем мы сделали такой крюк, да еще вокруг болота, ты хочешь сказать? Там нет дорог, а место... Скажем так, заколдованное там место.

- Вы верите в колдовство, - кивнул кандец. - А ведь мне казалось, Грамон, что вы-то, как старый борец с вудуизмом...

- Вудуизмом? Нет никакого вудуизма, Стивенсон, - не согласился Хью. - Есть вудуисты. И есть Вуду. Вуду - это то, что вытворял Джо Салижар, тебе повезло, что ты этого не видел. Вуду - это деревня, в которую никто не может попасть и из которой никто не может уйти. Вуду - это тропинки, которые можно видеть только когда идешь по ним вместе с Джо. Вуду - это зомби, умирающие второй раз от солнечных людей. И самое главное, Вуду - это люди, верящие в эти существующие вещи, и множество никогда не существовавшей ерунды. Слуги Врага, добровольные слуги. А еще моя жена - это тоже немножечко Вуду. С этим вы не станете спорить?

- Не стану... - нахмурился Стивенсон. - Хотя мне это не нравится, Хью. Колдовство присуще темным силам. Например, Темному Братству... Все это надо выжигать огнем, если вы, островитяне, действительно хотите навести у себя порядок. Мне казалось, что вы сторонник именно этой идеи.

- Я-то? - Грамон достал большой платок и тщательно протер вспотевшую макушку, будто полируя ее. - Да... Я просто мечтал убить однажды последнего вудуиста, чтобы не находить больше в джунглях разложившиеся, но все еще шевелящиеся трупы, чтобы люди не восхваляли Врага, надеясь на его загробную милость. Но идут годы... Вуду на месте. Я женился на ученице Джо Салижара. Прости, Стивенсон, но у тебя кожа белая, и даже глаза светлые, а у нас - нет. Наверное, мы не можем без этого колдовства, без тайны. Я начал понимать это теперь, когда брожу здесь с тобой.

- Что-то новенькое... - проворчал лойнант, который прислушивался к разговору. - Хью Грамон не готов своими руками перерезать десять тысяч глотов во имя искоренения Вуду... Я вдруг вспомнил, Хью, что ты говорил в Трех Деревнях о каком-то плане.

- Плане?

- Ну да, что-то вроде: "Я знаю теперь, как навести здесь порядок".

- А вы никому не расскажете? - Грамон воровато оглянулся. - Я решил, что там должен быть город. Столица острова Андро. Тогда вудуистам придется оттуда уйти - там, куда пришли придворные вроде Адмирала Шуайа, никто кроме них жить не может. Вудуисты обоснуются, конечно же, в джунглях неподалеку, но все равно останутся в пределах досягаемости стражников. Постепенно мы прижмем их так, что дли них убить человека будет редким, очень редким праздником.

Стивенсон взглянул на Лоу, чтобы оценить, насколько интересно предложение коротышки. Но лойнант лишь сморщился и застонал. Тогда Хью заговорил снова.

- Нет, не думай, что я тоже заразился общим безумием. Никакой войны за объединение, ничего подобного. Пусть будут Бахам, Улут, Джибу, пусть там правят короли. Все, что нужно - забрать у них армии.

- И ты утверждаешь, что это - не война, лысая обезьяна?.. - прошипел Лоу, стараясь не привлекать внимания. - Оставь эти фантазии, умоляю! Да, я сболтнул недавно лишнее. Но то, что говорю я - не сбывается никогда, а с твоими словами все наоборот!

- Лысую обезьяну я тебе прощаю, - великодушно сообщил Хью и сделал длинную пазу. Потом спокойно продолжил: - Никакой войны, Лоу, никакой войны. Неужели ты еще не понял, что как раз сейчас на острове нет королей, да и армий как таковых нет! Только бы факельщики не протянули лапы, не затеяли опять свои игры. Вот что, вы мне помогли все обдумать, и теперь я решился. Я создаю Армию Андро.

- Нет!.. - Лоу даже взвизгнул. - Не говори хотя бы, что я имею к этому отношение!

- Вот как?.. А я хотел предложить тебе чин Маршала. Знаешь, Стивенсон, у нас на острове есть два чина, которые присваиваются лишь самым заслуженным людям. Это чин Адмирала и чин Маршала. В Бахаме не было Маршалов уже лет двести. Столько же еще и не будет, наверное.

- Можно, я тебе задам вопрос? - лойнант, отказавшийся стать Маршалом, схватил коротышку за локоть. - А кем ты считаешь самого себя, если раздаешь такие чины?

Хью засмотрелся на пролетевшего через тропинку попугая, потом поднял с земли какую-то веточку. Стивенсон затаил дыхание. Да, он правильно сделал, что остался на острове! Когда сюда приплывет "Иоанн" или другое судно, кандцам, похоже, будет с кем иметь дела!

- Если моя жена, пусть и четвертая, Королева Вуду, то я, наверное, король.

- Хью, ты не Король Вуду, ты охотник за вудуистами! - взмолился Лоу. - Опомнись!

- Ладно, не будем пока об этом, - смилостивился коротышка. - Хотя про чин Маршала все-таки подумай. Не знаю, какой из меня король, но ты это заслужил.

Они пошли дальше молча, а за их спинами топали почти три десятка первых бойцов Армии Андро. Стивенсон вытащил подаренную лойнантом трубку, набил ее и закурил на ходу. Табак приобретал какой-то особый вкус в этом вечно влажном климате, и сразу болотные запахи стали приятны, а насекомые немного отстали. Отвианец оглянулся и увидел Дженис, увлеченно рассказывающую что-то Але. Безносый каторжник не показался ему таким уж страшным, как при первой встрече, а девушка... Помощнику аббата давно пора жениться, а не разглядывать посторонних женщин.

- Хью, а сколько лет твоей жене?

- Наверное, уже четырнадцать, - предположил коротышка, думавший в такт шагам о чем-то своем.

- Сколько?! - испугался отвианец. - Подожди, но она не выглядит ребенком!

- Конечно, не выглядит. Я же сказал: ей уже четырнадцать.

Стивенсон опять потопал молча. Нет, рано что-то решать в отношении этого острова, рано. Надо еще во многом разобраться... Другие люди, совершенно другие. В Д'Алва, наверное, почти такие же, но он был там так мало, почти ни с кем и не разговаривал. Впереди показался широкий просвет. Тропинка в джунглях на глазах превращалась в веселую аллею. А через четверть часа ходу они оказались на развилке.

- Налево - мыс Вуду, это еще Бахамская территория, - пояснил Лоу. - А направо Ками. Хью, а ты не думаешь, что твоя семья могла вернуться на мыс Вуду, в ваш домик?

- Домик, кажется, сожгли добрые рыбаки, - буркнул коротышка. - Нет, не думаю, что Джея туда вернулась. Темные братья подбирались к нам именно с мыса Вуду, а она не могла знать, что они исчезли с острова. Скорее всего, пошла в Ками, ей всегда там нравилось. Знаешь, женщины падки на таких дворянчиков, непонятно откуда раздобывших фамилию, которые везде таскаются с мечом и только и ждут повода вызвать кого-нибудь на дуэль.

- Знаю, - согласился Лоу и переглянулся со Стивенсоном.

Аллея кончилась. Справа оказались высокие скалы, слева потянулись крестьянские поля, ухоженные, богатые. Владельцы полей трудолюбиво обрабатывали свое имущество, встречая отряд испуганным взглядом, а провожая - недобрым. Вскоре они оказались в маленьком поселке, где Хью зачем-то свернул в лавку, попросив его подождать. Кандец вошел следом.

В дверях он столкнулся с женщиной, выносящей кипу какой-то одежды. Увидев белое лицо входящего, та взвизгнула и уронила одежду на пол. Стивенсон поднял ее, протянул, но женщина никак не могла решиться принять свое добро из белых рук.

- Дура ты дура, - пробурчал какой-то дородный мужчина, выхватил одежду у Стивенсона, пихнул островитянке и шлепком по заду отправил ее за дверь. - Вы откуда такой, господин?

- С Большой Земли, - как можно приветливее улыбаясь, ответил кандец. Он искал глазами Грамона, но тот куда-то запропастился. - Я не имею отношения к Темному Братству.

- Чем докажешь?

Стивенсон хотел было сделать шаг назад, оказаться снаружи и позвать в свидетели хотя бы Лоу, но наткнулся на чье-то сильное плечо. Тут же последовал сильный удар и кандец пролетел мимо первого собеседника внутрь лавки, причем последний успел с необычайной ловкостью вытащить у Стивенсона меч.

- Подождите! - отвианец решил не вставать, и лежа на спине протянул к своим обидчикам руки. - Там, на улице мои друзья!

- Грозить нам вздумал, слышишь, папа? - тот, что толкнул Стивенсона, оказался как две капли воды похож на отца, вот только в два раза моложе. - Руби его!

Человек с мечом Стивенсона в руках на миг задумался, и тут же откуда-то из глубины лавки прилетела глиняная кружка, разбившись об его выпуклый лоб. Человек не дрогнул, но немного отвлекся от белого.

- Вы с ума сошли, господин, что на людей кидаетесь? - Грамон вытирал губы, глаза у него блестели, наверняка опять приложился к рому. - Верните оружие моему другу.

- Ты еще кто такой? Бахамец? - узнал дородный мужчина выговор коротышки. Он приложил палец ко лбу и пояснил: - Вот за это ты мне ответишь, как только мы разберемся с заморцем. На улицу выйдем, и ответишь.

- Хью Грамон. Меня зовут Хью Грамон, - обладатель звучного имени подошел к Стивенсону и помог ему подняться. - А это мой друг, который приплыл к нам с далекого севера, чтобы помогать в войне с Темным Братством.

- Руби его, папа! - попросил сын.

- Отстань... - отец продолжал потирать лоб. - Хью Грамон?.. Очень рад вас видеть. А меня зовут Дон Райс. А это мой сын, Дин Райс. Чем обязаны счастью видеть вас в Ками? Неужели идете с колдунами биться?

- Может и так, - Хью с хрустом повел могучими плечами. - Меч отдайте пожалуйста господину Стивенсону.

- У меня брата звали Стив, - камиец протянул помощнику аббата его оружие с широченной улыбкой. - Стив Райс.

- Там у хозяина есть кувшинчик рома, - решился коротышка. - Пойдемте, господин Райс, поговорим.

От такого приглашения, да еще произнесенного самим Хью Грамоном, Райс не смог отказаться. Стивенсон тоже прошел с ними в уютный закуток для особо почетных гостей, и вскоре они узнали все о злосчастной судьбе Улута, столицы королевства Ками.

Дворец сожжен, на улицах полно трупов, жители бегут. И все это полбеды по сравнению с тем, что барон Ник Гильге принял руку Темного Братства и теперь считает город своим. У него нашлось достаточно сторонников, вот только лица они предпочитают закрывать черными повязками. И говорит барон, что завтра на площади должны стоять сто мальчиков, чтобы отправиться за море и стать там адептами, иначе город будет вовсе уничтожен. Поскольку камийцы не торопятся вести к нему своих детей, то для начала Гильге совершил налет на приют при церкви святого Рене, что в двух милях от города, и похитил сирот.

Стивенсон следил за выражением лица Грамона. Тот встретил известие о новом появлении Темного Братства совершенно спокойно, вот только зачем-то потер грудь, запустив руку под неизменный кожаный доспех. Вскоре появился хозяин лавки, принеся длинную ленту ярко-алого цвета.

- Дон, как вам этот цвет? - коротышка бережно потрогал ленту.

- Чудесный цвет, - осторожно сказал камиец. - Я хотел бы присоединиться к вам вместе с сыном, если вы собираетесь попытаться освободить Улут. И очень многие, я уверен, захотят пойти с вами. Дворец сгорел, понимаете ли, это трагедия для всего камийского дворянства, тысячелетняя история...

- Присоединяйтесь, если только не против повязать вот такую ленту на голову, - сказал Хью. - Знаете, кто ее носит?.. Армия Андро. Первые тридцать солдат, почти сплошь дивуарцы, стоят снаружи.

- Армия Андро?.. - наморщил лоб Райс. - Ах, всего острова... Понимаю, понимаю, надо объединиться против общего врага... Ну что же, если даже дивуарцы согласны биться за освобождение от заморской напасти нашей столицы, тогда, конечно...

- Вот и хорошо, - Грамон встал и поманил с собой Стивенсона. - Мы пока пойдем, у нас тут еще кое-какие дела. А вы оповестите, пожалуйста, всех, кто захочет надеть эту ленту. Выступим, пожалуй, вечером, чтобы быть в Улуте на рассвете.

Покинув лавку, Хью махнул рукой отряду и зашагал в сторону от домов, к небольшой рощице. Здесь устроили большой привал, но прежде всего коротышка заставил всех повязать на головы алые ленты, потом построил людей и долго вглядывался.

- Как тебе, Дженис?

Жена, тоже повязавшая себе головку, осмотрела строй и спереди и сзади.

- Мне бы хотелось не такой яркий цвет, - пожала она плечами. - Немного помягче... Но и так хорошо, по крайней мере, издалека видно.

- Вот и славно, - обрадовался Хью. - Пойду-ка я дочитаю свою любимую книжку про факельщиков, ну и вы тоже можете отдыхать.

- Постой, - Дженис поймала его за руку. - Ты узнал что-нибудь?

- Ах, да, конечно! Темное Братство снова на Андро, в Улуте ужасы и беспорядки, сгорел королевский дворец. Или ты не об этом? - коротышка усмехнулся. - С ними все в порядке, Джея увела семью за Улут, к рыбакам. Нашла местечко, там же такой запах... В общем, надо еще Але дождаться, он тоже пошел собирать новости, по своим каналам.

5

Клуни добрался до города во торой половине дня. Навстречу ему то и дело попадались беженцы, волокущие скарб и орущих детей. Почти все враждебно рассматривали его лицо и наряд, но объясняться так ни разу и не пришлось. Наверное, эти люди уже знали, что означают слова "белые колдуны" и бронзовый оттенок лица пограничника не вызывал в них ненависти.

В Улуте пахло гарью. Здесь люди стали опять поглядывать на него весьма подозрительно. Поразмыслив, пограничник свернул на пустынную улицу и вымазал лицо гарью у какого-то обгорелого с одной стороны здания. Здесь же нашлась подходящая тряпка, которой Клуни обмотал голову. С некоторым сожалением он швырнул на землю кожаную куртку - толку от нее нет, а островитяне таких не носят.

Метс не знал, сильно ли походит теперь на аборигена, но внимания на него больше не обращали. Точнее, обращали, но не больше, чем на других. Люди ходили по улицам как-то ссутулившись, торопясь поскорее добраться от дома до немногих открытых лавок и обратно. На одном из перекрестков Клуни увидел, как к нагнувшейся около угла деревянного дома поправить ремешок сандалия женщине подбежал сзади человек с коротким топориком и безжалостно раскроил ей череп.

Клуни приостановился, оглянулся. Несколько людей, выхватив оружие - пограничник обратил внимание, что в этом городе вооружены почти все мужчины - напряженно вглядывались в выражение лица убийцы. Тот же, обойдя свою жертву и разглядев, чем она занималась, растерянно развел руки.

- Я думал, она зажигает... Давно за ней хожу, чудная она какая-то... Да наверняка она поджигательница, просто не успела!

Пограничник, думал, что сейчас его схватят, но люди, не убирая мечей, медленно разошлись в стороны. Многие оглядывались, но не слушали слов убийцы, а продолжали внимательно всматриваться в лицо.

Продолжив путь, Клуни встречал все меньше людей, пока не уперся в цепочку стражников, перегородивших улицу. Навстречу ему вытянулись пики. Понимая, что попытка заговорить мгновенно выдаст его, пограничник послушно отошел и присел за углом на низкий карниз какого-то дома.

- Теперь они у Гавани! - закричал, захлебываясь, какой-то парень в одной набедренной повязке, выскочив из-за угла. - Они у Гавани! Здесь их нет!

- Убирайся, - донеслось от стражников.

Клуни глянул в их сторону и вдруг заметил сбоку, в тени от козырька над входом в дом, несколько трупов. Колдун гуляет по городу, догадался пограничник. Убивает то здесь то там... Как с ним бороться? Напасть большой группой, и чтобы каждый был нацелен только на темного брата, не жалея себя. Впрочем, горожане тоже уже могли бы до этого додуматься.

- А где здесь Гавань? - спросил он у парня.

- Там!.. - печально показал островитянин и вдруг с ужасом вгляделся в черты метса. - Мать-Дева! Они здесь! Они здесь!

Сверкая почему-то розовыми подошвами, он бросился удирать, свернул за угол и оттуда донесся какой-то грохот, потом истошный крик. Стражники присели, подобрались, глядя на Клуни с ужасом. Поразмыслив мгновение, кандец решил не бежать, а уйти спокойно, что и сделал. Никто не пытался ему помешать.

До Гавани он добрался примерно за час, потому что еще дважды упирался в оцепление. Прошел и по Дворцовой площади, которая больше не оправдывала своего названия. Огромное деревянное здание до сих пор дымило и дышало жаром. На пустом пространстве пограничник начитал не менее сотни трупов, слетались птицы.

Повернув на ведущую под уклон улицу, спускавшуюся к самому морю, Клуни вынужден был остановиться. Навстречу ему бежали разношерстые воины, здесь попадались и стражники, и люди в незнакомой еще форме, и просто как попало одетые горожане. Все на бегу часто оглядывались, явно больше всего опасаясь удара в спину. Клуни отступил в сторону и стал наблюдать, выглядывая из-за угла.

Его пример оказался заразителен, рядом остановились еще несколько человек, все до единого именно стражники. В дальнем конце улицы показался паланкин. Его несли около десяти человек, каждый скалил зубы - пограничник уже знал, что у островитян это гримаса ужаса, а не только веселья. Паланкин, судя по их усилиям, действительно был тяжел, из него торчали части какой-то, как показалось кандцу, мебели. По бокам от сооружения бежали два глита, а сзади - несколько десятков людей в черных повязках, скрывавших нижнюю половину лица.

- Он в паланкине! - выкрикнул Клуни.

- Ты угадал, парень, - вздохнул стражник, - только вот пора удирать дальше. И держись от меня подальше, сам знаешь, так лучше для всех!

Стражники, рассыпаясь цепью, побежали в разные стороны. Кандец присел на корточки, обхватил голову руками. Итак, колдуна защищают люди и глиты, он забаррикадировался тяжелой мебелью. Что делать? Собрать отряд и повести его в атаку, из которой мало кто выйдет живым, он не сумеет. Искать местных командиров и объяснять им единственно возможную тактику тоже бесполезно, ведь в их глазах он и сам почти колдун. Так или иначе, следовало уходить, пока адепт не почувствовал его присутствие.

И вдруг Клуни осенило. Если колдуна сопровождают люди, то чем он хуже?.. Топот носильщиков уже слышался неподалеку, и пограничник помчался прочь со всей скоростью, на которую был способен. Скрыться в этот раз удалось, темный брат направил роскошные носилки по другой улице. За ним шли люди в повязках, у каждого был лук. Куда они направляются? Проводив глазами свиту адепта, Клуни оглянулся. Над Гаванью поднимался черный дым.

Потом у пограничника в голове все сложилось, план оказался готов. Усталость покинула его, он легко побежал следом за паланкином. По пути ему попался убитый стражник, у которого он на ходу забрал пику. Вскоре удачный бросок оборвал жизнь одного из людей в черных повязках. Его соратники осыпали Клуни стрелами, но он был готов к этому и заранее бросился удирать. Еще через три минуты он уже переоделся в костюм убитого, оставив только штаны, чтобы не показывать своих светлых ног.

Теперь опять пришлось бежать - ведь паланкин успел далеко унести колдуна. Он прошел там, где стояло оцепление стражников, и несколько воинов остались там навсегда. Клуни зубами заскрипел от злости - они гибнут совершенно бессмысленно, вместо того, чтобы собраться один раз и покончить с нечистью! Тяжелый глиняный кувшин раскололся прямо перед ним. Это кто-то попытался метким броском покончить с одним из сторонников темного Братства, узнав его по черной повязке.

Клуни заставил себя побежать быстрее, моля Бога о том, чтобы никого не встретить по дороге. И тут же, за поворотом, наткнулся на запыхавшегося стражника. Тот, взревев, отважно кинулся на врага, работая пикой. Объяснять было некогда, Клуни отклонился и в выпаде широким ударом расколол воину череп в районе виска. Побежав дальше, пограничник почувствовал настоящую обиду на небеса: можно было хотя бы не заставлять его убивать невиновных?

И вот впереди показались фигуры в таких же повязках. Задыхаясь, Клуни замедлил бег, убрал меч и стянул с плеча подобранный лук. Приблизиться к ним можно будет только в какой-нибудь горячий момент, иначе они сразу распознают чужака. Адепт примет его за своего и можно будет подойти в упор. Потом... Клуни еще не знал, что именно будет делать потом. Может быть, убить носильщиков с одной стороны, чтобы они уронили паланкин?.. Но ведь и они тоже ни в чем не виновны. Тогда попробовать ворваться туда, продраться через деревянную броню.

Ему повезло: за поворотом прямо на паланкин неожиданно выбежала толпа людей. Они не атаковали, напротив, спасались бегством, но совершенно обезумели от паники и запутались в беспорядочных передвижениях С'Пехо по городу. Сперва глиты, а потом и люди в повязках на лице стали убивать потерявших голову горожан. Клуни, стараясь не вмешиваться и выпуская стрелы в воздух, смешался с отрядом.

Этого не заметил никто, кроме С'Пехо. Колдун усмехнулся в паланкине. Он подоспел очень вовремя, этот метс-пограничник, он как раз заскучал. Теперь можно отправиться в дом и уединиться со старым приятелем. Пусть горожане отдохнут и еще раз подумают, стоит ли мешать барону Гильге забирать детей.