"Пиратское фэнтези" - читать интересную книгу автора
ГАРТ НИКС За морскими воротами ученых-пиратов Сарске Перевод Г. Соловьевой
— Напомни-ка, почему бы пиратам не потопить нас из дальнобойных? — попросил сэр Гервард, лениво откинувшись на борт скифа.[34]
Руки сэр Гервард свесил за борт, и двойные манжеты на алых рукавах промокли насквозь. Порой брызги долетали и до затылка. Сэр Гервард наслаждался: воды в этих восточных морях были теплые, волны пологие, и суденышко держало скорость в четыре-пять узлов при силе ветра в двенадцать.
— Прежде всего, этот скиф принадлежал Анниму Телу, агенту пиратов в Керебаде, — ответствовал мистер Фитц. Кукла ростом всего три фута шесть дюймов, казавшаяся еще ниже за отсутствием излюбленного головного убора — высокой шляпы, — легко управлялась одновременно с румпелем и главным парусом скифа. — Далее, мы оба в красном. Пираты архипелага предпочитают одежды этого цвета и будут считать нас собратьями, пока мы не докажем обратного. И третье, достаточно средней силы подзорной трубы, чтобы разглядеть сундук, привязанный к банке.[35] Прежде чем пускать его на дно, они захотят ознакомиться с содержимым.
— Если только они не пьяны, что вполне вероятно, — жизнерадостно заметил Гервард.
Он вытащил руки из воды и встряхнул рукавами, стараясь не замочить просмоленный полотняный мешок с личным арсеналом, лежавший у его ног. Учитывая характер задания, он не захватил свое привычное оружие, которое с виду вовсе и не походило на таковое. В мешке скрывались всего-навсего четыре обычных, но хорошо пристрелянных курковых пистолета, клеенчатый мешочек с порохом, коробка с пулями и дага[36] из вороненой стали в ножнах из акульей кожи. Боевой меч в ножнах лежал поперек мешка, упираясь корзинчатой гардой в ступню Герварда.
Он оставил доспехи в той гостинице, где встречался с курьером Совета Союза Безопасности Мира. Ветерок приятно гладил кожу, да и по натуре сэр Гервард был оптимистом, однако это не помешало ему отметить тот факт, что алая рубаха, кожаные штаны и морские сапоги вряд ли послужили бы ему защитой, вздумай пьяные пираты с шебеки,[37] к которой они приближались, поупражняться в стрельбе из мушкетов.
Впрочем, ни дубленая кожа, ни закаленная сталь не спасли бы его, попади пуля в сундук. В этом случае не помогло бы и колдовское искусство мистера Фитца, впрочем, тот мог бы прибегнуть к магии, чтобы отвести пули и от сундука, и от скифа.
Мистер Фит был одет в штаны с буфами и с виду походил на тех кукол-марионеток, обладающих свободой воли, которых в давние благостные времена мастерили для исполнения веселых мелодий, декламации эпических поэм и вообще забавы ради. Внешность не соответствовала его истинной натуре: те представители рода человеческого, кому случалось свести с куклой более близкое знакомство, вовсе не находили мистера Фитца забавным. Хотя его полный швейный набор остался в гостинице вместе со снаряжением сэра Герварда, под тугой красной банданой на голове-тыкве из папье-маше он скрывал несколько магических игл, а в обращении с ними мистер Фитц не имел себе равных ни на суше, ни на море.
— Мы уже на расстоянии выстрела из носового орудия, — отметил Гервард и непринужденно перекатился на живот, так что над носом скифа виднелась только его голова. — Держи прямо на них.
— Я перечислил три веские причины, по которым они не станут нас обстреливать, — напомнил мистер Фитц, однако румпель чуть шевельнулся в его руках, развернув маленькое судно точно носом к стоящей на якоре шебеке и лишив пиратов возможности ударить в борт. — К тому же у носового орудия и пушкаря-то нет.
Гервард прищурился. Без своего артиллерийского бинокля он не взялся бы сказать, что происходит на палубе, но зрение Фитца, как он знал, было много острее.
— Ну ладно, предположим, они не расстреляют нас прямой наводкой, — согласился он. — По крайней мере, прежде поговорят. Напомни, как меня теперь зовут?
— Мартин Верный Меч, гроза моря Синдиков.
— Как пышно! — поморщился Гервард. — Вряд ли я сумею это выговорить и подавно не смогу изобразить подобного типа.
— Имя принадлежит настоящему пирату, хотя я сомневаюсь, чтобы к нему часто обращались с полным титулованием, — пояснил мистер Фитц и поправился: — Мне следовало бы сказать — принадлежало, еще несколько месяцев назад. Он был высокий, светловолосый, как и вы, к тому же море Синдиков достаточно далеко, чтобы вы могли без опаски использовать этот псевдоним.
— А ты? Фарнолио, помнится?
— Фаролио, — поправил его Фитц. — Артист, оказавшийся в стесненных обстоятельствах.
— Как это кукла может остаться без работы? — спросил Гервард, не глядя на собеседника.
Его внимание привлекло движение на палубе шебеки. Ему хотелось бы верить, что суетятся там не пушкари, готовящиеся к бою.
— Куклы-певцы не так уж редко теряют голос, — пояснил Фитц. — Если горло им сделали из тростника, а не из серебряной трубки, колдовство держится не больше пяти-шести столетий.
— У тебя, как я полагаю, горло серебряное?
— Из сплава нескольких металлов, — сообщил Фитц. — Серебряное более распространено. Между прочим, я вношу поправку в одно из предыдущих утверждений.
— Что?
— Они намерены стрелять, — произнес Фитц и налег на румпель.
Скиф резко уклонился вправо, большой парус хлопнул при повороте. И тут же маленькое пушечное ядро взметнуло воду футах в сорока или пятидесяти по правому борту.
— Держи прямо! — прикрикнул Гервард. — Так мы, того гляди, сами сунемся под выстрел.
— Думаю, следующего выстрела не будет, — возразил Фитц. — Того, кто стрелял, сейчас избивают прикладом мушкета.
Гервард прикрыл глаза ладонью и всмотрелся. Солнце в этих краях было жарким и слепило на воде. Но они подошли уже так близко, что он ясно видел одетых в красное людей, столпившихся у бушприта. Они окружили на удивление хрупкого пирата, смертным боем лупившего скорчившегося — или упавшего на палубу — человека.
— Название судна видишь? — спросил Гервард.
— Нет, — ответил Фитц, — но пушечные порты черные, на перилах юта полустертые полосы желтой краски, а носовая фигура, хотя и повреждена ядрами, явно изображает вздыбившегося морского котика. Что соответствует описанию Аннима Тела. Это те, кого мы ищем. «Морской котик», капитан — некая Ромола Зверь. Подозреваю, что это она обработала прикладом пушкаря.
— Пиратка, — задумчиво протянул Гервард. — Анним Тел не упоминал, она хорошенькая?
— Я и сам вижу, что на ваш вкус она недурна, — ответил Фитц и строго добавил: — Что совершенно не имеет отношения к делу.
— Однако сделает более приятным общество пиратов, — возразил Гервард. — Как ты считаешь, на таком расстоянии голос уже расслышат?
— Вполне, — кивнул Фитц.
Гервард встал, упираясь коленями в верхние доски носовой обшивки, и сложил ладони рупором.
— На корабле! «Морской котик»! — выкрикнул он. — Возьмете на борт двоих братьев?
На носу произошло быстрое движение: большая часть пиратов целеустремленно двинулась на верхнюю палубу. На носу остались двое: хрупкая фигурка, в которой теперь уже можно было распознать женщину — почти наверняка капитан Зверь, — и бочкогрудый великан за ее плечом. У их ног лежало изломанное тело.
Великан склонился, чтобы расслышать несколько слов, тихо сказанных женщиной, после чего наполнил грудь воздухом так, что чуть не отлетели пуговицы алого камзола, и заорал в ответ. Его голос разнесся куда дальше, чем крик Герварда.
— Ну, подходите, парни! С левого борта, пожалуйста.
Мистер Фитц налег на румпель и натянул парус, так что скиф, описав широкую дугу, начал уже разворачиваться от левого борта шебеки. В этот момент Фитц опустил парус. Если он рассчитал правильно, скиф должен был мягко прижаться к борту шебеки. Если ошибся — они врежутся в борт носом, повредят скиф и выставят себя на посмешище.
Потому-то рулевым и был мистер Фитц. В далеком прошлом кукле довелось несколько десятилетий прослужить матросом, его деревянная шкура неплохо просолилась, память не стерлась и чутье не притупилось.
Что касается Герварда, тот прослужил год канониром на фрегате Кальянского торгового союза, но ему тогда было пятнадцать, а с тех пор прошло десять лет. За эти годы ему раз-другой приходилось ввязываться в короткие приключения на море, и он вполне мог сойти за моряка на большом корабле. Но в обращении с лодками у него опыта не было, а потому он поспешно выполнил тихий приказ мистера Фитца: спустить парус и встать с веслом на борту, готовясь смягчить удар при соприкосновении судов. На деле удара не последовало, и Герварду осталось только поймать сброшенный с шебеки конец, чтобы закрепить скиф у борта. Мистер Фитц тем временем сворачивал паруса. При таком легком волнении не составило труда взобраться на стоящую на якоре шебеку через понижение в средней части борта, цепляясь за пушечные и цепные порты. Меч почти не мешал Герварду. Пистолеты он оставил на скифе.
Пока Гервард с Фитцем поднимались на ноги, пираты рассыпались по палубе и снова собрались, выстроившись в два неровных ряда. Оружия они не обнажали, однако было вполне очевидно, что морские котики рассматривают гостей с большим подозрением. Гервард без удивления, полагая, что среди пиратов это обычное дело, отметил, что мужчины большей частью уродливы или обезображены шрамами, а порой то и другое вместе. Фитц, тоже обратив внимание на это обстоятельство, подумал, что в дальнейшем стоит исследовать его причины.
Ромола Зверь спустилась по короткому трапу с бака на палубу и встала рядом с выстроившимися пиратами. Здоровяк в красном камзоле держался позади нее, но его Гервард почти не замечал. Лицо женщины, правда, не украшали шрамы, и это мешало ему назвать ее настоящей красавицей, и все же Зверь была хороша, а пороховой ожог на высокой скуле лишь подчеркивал ее природное обаяние. На ней был камзол из тонкого синего шелка с вышивкой — тем же морским котиком — и не было рубахи. Камзол оказался застегнут довольно небрежно, и Гервард обнаружил, что не может оторвать от нее взгляда. С запозданием вспомнив о полученных наставлениях, он бодро и неопределенно взмахнул рукой, изображая приветствие.
— Добрая встреча, капитан! Мы — Мартин Верный Меч и ужасная кукла Фаролио с ушедшей на дно «Забытой боли» — имеем немалый вес в Братстве моря Синдиков.
Зверь вздернула одну бровь и склонила набок голову. Ветерок тут же подхватил длинные рыжеватые волосы на невыбритой половине ее головы. Гервард смотрел прямо на нее и старался не выдать готовности мгновенно нырнуть в сторону, прорвать пиратский строй, обогнуть бизань, выхватить меч и держаться, давая Фитцу время приготовиться и выпустить на волю ад…
— Далеко вас занесло от моря Синдиков, капитан, — отозвалась наконец Зверь. Она говорила странно визгливым гортанным голоском, и Герварду подумалось, что причиной тому мог быть алкогольный или кислотный ожог гортани. — Что привело вас в эти воды, на «Морского котика»? Да еще на посудине самого Аннима Тела и с аппетитного вида сундучком на банке?
Она не подала знака, но что-то в ее тоне или в сказанных словах заставило пиратов в строю расслабиться. Атмосфера надвигающегося боя рассеялась.
— Предложение, — ответил ей Гервард. — К взаимной выгоде.
Зверь улыбнулась и прошлась по палубе. Могучий телохранитель следовал за ней по пятам. Остановившись перед Гервардом, она взглянула на него снизу вверх и улыбнулась кривоватой улыбкой, напомнив ему кота, как раз с таким видом примеривающегося забраться на колени к человеку и запустить когти в самое чувствительное место.
— Мы ведем речь о сокровищах, Мартин Верный… Меч? Золото и тому подобное? Работорговлей «Морской котик» не занимается, что бы ни думали о нем наши братья из моря Синдиков.
— Никаких рабов, капитан, — заверил Гервард. — Только сокровища всякого рода. Столько золота и серебра вы никогда не видели. И никто не видел.
Зверь на мгновение улыбнулась во весь рот и, придвинувшись к Герварду, подхватила его под локоть. Ее ловкое движение лишило его возможности мгновенно выхватить меч.
— Говори же, Мартин, — попросила она. — Нападение на конвой Ингмала? Высадка в бухте Грикена?
Вся ее команда расхохоталась при этих словах, и Гервард ощутил, что настрой снова переменился. Зверь над ним насмехалась: для нападения на пресловутый конвой, раз в два года доставляющий урожай с шафрановых полей Ингмала, потребовался бы целый пиратский флот, а бухту Грикена прикрывали пушки заслуженно прославленного Алмазного форта и их раскаленные докрасна ядра.
— Я не занимаюсь мечтами и фантазиями, капитан Зверь, — спокойно возразил Гервард. — Но то, что я предлагаю, стоит дороже ингмалского галеона.
— Так что же это? — спросила Зверь и подняла взгляд к небу, где над горизонтом еще виднелся побледневший при дневном свете лазурный диск. — Вы добудете для нас с неба голубую луну?
— Я открою вам путь через Тайные Протоки и Морские Ворота ученых-пиратов Сарске, — произнес Гервард, с каждым словом повышая голос, чтобы перекрыть выкрики пиратов: в их голосах сквозь злобное недоверие уже пробивалась алчность.
Зверь сильнее стиснула локоть Герварда, но с ответом не спешила. Понемногу, заметив, что она молчит, затихли и пираты — так велика была ее власть над командой. Гервард встречал очень немногих, обладавших таким влиянием, а ведь среди его знакомых хватало королей и принцев, королев и верховных жриц. Его не в первый раз уколола иголочка сомнения по поводу их плана, точнее сказать, плана Фитца. Зверь была не из тех кошечек, которых легко обвести вокруг пальца.
— Что же это за путь? — спросила Зверь, когда ее команда притихла настолько, что стали слышны плеск волн, скрип такелажа и — во всяком случае самому Герварду — стук его сердца.
— У меня есть план Тайных Проток, — сказал он. — Фаролио — искусный штурман. Он вычислит курс по звездам.
— Стало быть, Тайные Протоки можно пройти, — кивнула Зверь. — Если твой план верен.
— Он верен, мадам, — подтвердил Фитц, заставив свой голос звучать еще писклявее, чем обычно. Детский голосок внушал мысль о безобидности говорящего. — Месяц назад мы подошли к самым Морским Воротам и вернулись обратно.
Зверь опустила голову и встретилась взглядом с голубыми раскрашенными кукольными глазами, не утратившими за столетия колдовского блеска. Несколько мгновений она мерилась с Фитцем взглядами, и щурилась как кошка, решающая, перед ней добыча или опасный враг. Затем она медленно обернулась к Герварду:
— А Морские Ворота… Что толку проходить Протоки, если Ворота закрыты?
— Морские Ворота уже не те, что прежде, — ответил Гервард. — Если нажать в нужном месте, они рухнут.
— Нажать? — Самый кончик языка показался между ее губками.
— Я — опытный канонир. — пояснил Гервард. — В том сундуке на скифе — снаряд для мортиры[38] особой конструкции, а вы, как мне известно, на прошлой неделе захватили судно для бомбардировок постройки Харкера и еще не успели сбыть его с рук.
Он не упомянул, что судно это было закуплено специально для его команды и потеря его сильно осложнила их первоначальный план.
— У тебя точные сведения, — подтвердила Зверь. — Есть у меня такая посудина. Стоит в бухте за проливом. И команда моя — лучшая на этом море. У тебя маршрут, штурман, бомба и знания, позволяющие проломить Морские Ворота… Две трети нам, морским котикам, и одну треть тебе с твоей куклой. Что скажете?
— Идет, — согласился Гервард.
— Да, — откликнулся Фитц.
Зверь выпустила локоть Герварда, поднесла открытую ладонь к губам, очень нежно лизнула и протянула ему. Гервард, помедлив, изобразил плевок на свою ладонь, и они скрепили договор рукопожатием.
Фитц раскрыл свою ладонь, не менее гибкую, чем человеческая, но темную и зернистую, как древесина, и лизнул ее языком, украшенным голубыми полосками и серебряной кнопкой. Зверь хлопнула по ладони Фитца, не глядя на него.
— Джабез! — распорядилась она, и ее великанская «правая рука» в свою очередь поплевал на ладонь.
Его пожатие оказалось на диво легким и мягким, в глазах блестели искорки веселья, и на обветренном лице играла мягкая улыбка. Вызвала ли ее надежда на сокровища или какая-то потаенная мысль, Гервард не знал, а Фитцу Джабез не улыбнулся. Вслед за Джабезом стали подходить остальные. Сделку должны были скрепить все члены команды. «Морской котик», подобно всем кораблям Братства, теоретически был добровольным обществом, и решения на нем принимались сообща.
Труп, оставшийся лежать на баке, доказывал, что теория есть теория, а на практике капитан Зверь полновластно правила на борту. Плевки и рукопожатия были всего лишь живописным ритуалом, но пиратам он явно доставлял удовольствие — они с такой горячностью трясли руку Герварда, что у того вскоре заболело плечо. С Фитцем обходились сдержаннее, но не потому, что распознали его истинную натуру, — просто человек искони с опаской относится к чуждым формам жизни.
Когда с рукопожатиями было покончено, Зверь снова ухватила Герварда под локоть и увлекла его к большой каюте на корме шебеки. Проходя по палубе, она бросила через плечо:
— Готовься к отплытию, Джабез. Нам с капитаном Верный Меч надо кое-что обсудить.
Фитц не отставал от них ни на шаг. Приказ капитана пролетел у него над головой, и кукле пришлось посторониться, когда пираты бросились к вантам и к кабестану, готовясь поднять якорь и паруса.
Каюту Зверя надвое разделяла плотная занавесь, отгородившая место для сна от большей части помещения, куда с трудом влезли стол с тиковой столешницей и два двенадцатифунтовых орудия. Зверь выпустила руку Герварда, чтобы протиснуться в узкую щель между пушкой и углом стола. Избавившись от ее прикосновения, Гервард почему-то почувствовал облегчение. Он не чурался женщин, имел дело с куртизанками и солдатками, с крестьянками и жрицами, и даже с вдовствующей императрицей, но в этой женщине было нечто, выбивавшее его из колеи, что не удавалось ни одной из прежних любовниц.
Поэтому он вздохнул с облегчением, поняв, что она не собирается уводить его за занавесь, скрывавшую постель. Зверь уселась за стол и указала ему на место рядом. Гервард повиновался, а Фитц, подпрыгнув, взгромоздился на край стола.
— Выпить! — крикнула Зверь.
Ей ответило ворчание из-за низкой дверцы в кормовой перегородке, которую Гервард принял за дверцу шкафа. Из приоткрывшейся двери показался костлявый обрубок руки, покрытый татуировками. Обрубок небрежно сбросил на стол винный мех, подцепленный за ременную петлю.
— Иди подбери на баке мясо, — добавила Зверь.
Подняв мех, она изящно направила струйку темного смолистого вина себе в рот и, глотнув, тщательно облизнула губы. Мех перешел к Герварду. Тот ограничился одним глотком. Он следил взглядом за низкорослым, страшно изуродованным человечком, проползавшим у него под ногами. Человечек был так густо покрыт татуировками, что узнать в нем альбиноса удалось не сразу. У него уцелела только левая кисть, правая рука была обрублена у запястья. Не было и обеих ног до колена, так что он перебирал обрубками но палубе, словно трехпалый сверчок.
— Мой стюард, — пояснила Зверь, когда калека скрылся, и сделала еще один большой глоток. — Превосходно готовит.
Гервард мрачно кивнул. Он узнал часть татуировок — человечек был членом одной из общин каннибалов, расплодившихся далеко на юге в умирающих городах Корадона.
— Я бы пригласила вас пообедать со мной, — хитро поглядывая на него, продолжала Зверь, — да мало кто разделяет мои вкусы.
Гервард кивнул. Ему, правда, доводилось питаться человечиной — при тяжелом отступлении от Джеминеро, когда не оставалось другого выхода. Но повторять этот опыт без крайней необходимости ему не хотелось.
— В конечном счете все мы — только мясо и вода, — заметила Зверь. — О тебе не говорю, кукла.
— Ваши философские взгляды меня не удивляют, учитывая ваше прошлое, — ответствовал Фитц. — Лично я не нахожу странным, что вы поедаете мертвецов, особенно учитывая постоянную нехватку в море свежего мяса.
— А что ты знаешь о моем прошлом? — спросила Зверь, слегка улыбнувшись, так что острый клычок показался над нижней губой.
— Только то, что вижу сам, — заметил Фитц. — Хотя следы стерты, но я распознал рабское клеймо Лурквиста между левой грудью и плечом. Кроме того, на левой руке у вас характерный шрам от наголонских кандалов. Из этого следует, что вы по меньшей мере дважды побывали в рабстве и, следовательно, дважды добивались свободы или получали ее. Наголонцы кормят своих живых гребцов мясом умерших — отсюда и ваши вкусы.
— Думаю, довольно, — перебила Зверь. Она взглянула на Герварда. — Каждому хочется кое-что сохранить в тайне, не так ли? Однако кое-чем нам придется поделиться. Команде хватит старых песен об ученых-пиратах Сарске и опасностях вод у их острова. Но я должна знать все. Расскажи мне побольше об этих ученых-пиратах и об их крепости. Они и до сих пор скрываются за своими Морскими Воротами?
— Морские Ворота не открывались более двухсот лет, — осторожно ответил Гервард. Нужно было опередить с ответом Фитца, который не всегда соглашался с необходимостью слегка уклониться от истины, даже при выполнении заданий, требовавших коварства и хитрости. — Все это время никто не видел ученых-пиратов, так что, скорее всего, их крепость теперь — темная и безмолвная могила.
— А если и нет, так станет, — вставила Зверь и, чуть помедлив, добавила: — Для ученых-пиратов. — И трижды постучала по столешнице простым железным кольцом, которое носила на большом пальце левой руки.
Этот древний жест еще кое-что рассказал Фитцу о прошлом капитана.
— Если верить песням, они в самом деле были столько же учеными, сколько пиратами, — проговорила Зверь. — Груду пыльных пергаментов и книг не назовешь завидной добычей. На что, кроме легенд, ты опираешься, говоря об их сокровищах?
— Я видел их крепость изнутри, — ответил Фитц. — Около четырехсот лет назад, прежде чем Морские Ворота… окончательно закрылись. Уже тогда среди них было очень немного истинных ученых, а большинство давно забросило науку ради богатства… И они в самом деле разбогатели, что верно, то верно.
— Ты очень стар, кукла?
Фитц пожал кукольными плечиками и не ответил — Гервард в душе одобрил его сдержанность. Зверь не походила на заурядного пирата, а всякий, знающий возраст Фитца и хоть немного помнивший историю, вполне мог сложить два и два, получив ответ, который сильно осложнил бы им выполнение задания.
— Золота там хватит на всех, — поспешно вмешался Гервард. — Известны четыре или пять сообщений пленников, отпущенных учеными-пиратами за выкуп, и во всех упоминаются груды сокровищ. Готовых упасть к вам в руки.
— Да-да, нас от них отделяют всего-навсего непроходимые воды и легендарные Ворота, — усмехнулась Зверь. — Я уже сказала — выкладывай все.
— Хорошо, — согласился Гервард. — Фаролио?
— Если позволите пролить малость вина, я начерчу карту, — предложил Фитц.
Зверь кивнула. Гервард налил лужицу вина на углу стола, и кукла, нагнувшись и обмакнув в вино самый длинный палец — указательный, — быстро набросала на столе карту со множеством островов. Фитц не прибегал к явному колдовству, однако влажные линии не расплывались и не спешили высыхать.
— Собственно крепость построена в естественном укреплении внутри острова, в самом сердце архипелага. Пираты называли и крепость, и остров Крор Холтом, хотя настоящее его название — Сарске. Так же называется и вся группа островов.
Фитц выполнил еще один набросок — увеличенное изображение того же острова — округлого участка суши, рассеченного с востока линией с пятью изгибами, протянувшейся к центру.
— Единственный вход в пещеру Крор Холта — с моря, через этот каньон, прорезанный в известняковом берегу почти на девять миль вглубь. Каньон упирается в сплошную скалу, однако пираты пробили сквозь нее туннель к своей пещере. Вход в туннель преграждают знаменитые Морские Ворота, имеющие ширину сто семь футов и высоту — девяносто семь футов. При отливе вода скрывает около сорока футов нижней части ворот, а в самый высокий прилив — шестьдесят три.
Каньон такой узкий, что три корабля едва пройдут в нем борт к борту, поэтому обстрелять Морские Ворота из пушек невозможно. Однако мы изобрели приспособление, которое позволит, сделав выстрел от входа в каньон, послать снаряд так, что он минует изгибы и ударит в верхнюю часть Ворот. За Воротами открывается вход в гавань, достаточно просторную для дюжины судов, подобных вашему «Морскому котику». От мощеной набережной протянуты три бревенчатых причала. Сокровищница и склады ученых-пиратов расположены на склоне, огибающем гавань, так же как жилые и прочие не интересующие нас здания.
— Ты не совсем обычная кукла, — заметила Зверь, подняла мех и направила себе в горло новую винную струю. — Продолжай.
Фитц, кивнув, опять обратился к первому наброску, прочертив пальцем извилистый курс между островами.
— Прежде всего, чтобы попасть к входу в Крор Холт, нам придется найти путь по так называемым Тайным Протокам. Центральный остров окружают более двухсот островов и рифов, и единственный проход между ними далек от прямого курса. Эту трудность еще осложняет необходимость пройти там ночью, причем ясной ночью, поскольку маршрут можно вычислить, только наблюдая за звездами и промеряя глубины.
Кроме того, нам придется иметь дело с очень сложными течениями. Особенно труден подход к Морским Воротам, где, благодаря расположению островов и рифов и, как я полагаю, колдовскому вмешательству, сталкиваются две приливные волны. Возникающий в результате в устье приливный вал — некоторые называют его бором — вливается в каньон за час до высшей точки прилива и откатывается назад через пятнадцать минут. Волна выше вашей стеньги и движется очень быстро. Она уничтожит любое судно, оказавшееся в это время в каньоне.
Далее, мы должны попасть в расщелину Крор Холта до начала отлива, чтобы успеть приготовиться к выстрелу при затишье. У нас только один выстрел, потому Гер… Мартину нужна будет по возможности устойчивая платформа для стрельбы. Я заметил, что затишье между приливом и отливом длится двадцать три минуты. За это время мы должны успеть подготовить судно к выстрелу.
Таким образом, нам следует войти в устье после того, как прокатится и откатится приливный вал, выстрелить во время затишья между приливом и отливом, после чего у нас будет восемь или девять часов на то, чтобы захватить сокровище и уйти до нового бора, который, учитывая, что Морские Ворота уже не будут преграждать ему путь, целиком захлестнет крепость и утопит всех, кто окажется в ней.
Зверь отвела взгляд от куклы и посмотрела на Герварда. Лицо ее оставалось бесстрастным. Она молчала добрую минуту. Гервард с Фитцем ждали, прислушиваясь к шуму с палубы: шаги матросов, скрип такелажа и досок обшивки и надо всем этим — глухой стук топора на капитанском камбузе, расположенном немного выше и ближе к баку.
— Предприятие безумное. Моя команда взбунтовалась бы, если б знала, что их ждет, — заговорила наконец Зверь. — И не думаю, что даже один из вас сказал мне хоть половину правды. Но… мне надоело подбирать легкую добычу на побережье. Пожалуй, мне пора снова испытать удачу. Мы зайдем за бомбардирским кораблем — он называется «Сильная рука» — к ночи и поплывем дальше вместе. Вы остаетесь на «Морском котике». Сколько нам идти до архипелага, почтенный куклоштурман?
— Три дня при попутном ветре, — ответил Фитц. — Если ночи окажутся ясные, к тому времени в небе будут две из трех лун. Света хватит, чтобы осветить путь, и в то же время они не помешают мне наблюдать звезды. Дальше все зависит от ветра. Даже при самом удачном раскладе мы подойдем к устью Крор Холта часа в два пополуночи, под самый конец прилива.
— Безумие! — повторила Зверь и рассмеялась. Она хлопнула по наброскам Фитца, брызнув в лицо Герварду каплями вина. — Теперь можете идти. Джабез найдет вам каюты.
Гервард встал и едва не поклонился, но вовремя вспомнил, что он — пират. Превратив поклон в небрежный взмах руки, он утер забрызганное вином ли-цо и повернулся вслед за Фитцем. Тот спрыгнул со стола, не тратя времени на любезности.
Они уже выходили, когда Зверь проговорила негромко, но выразительно:
— Запомни одно, капитан Верный Меч. Своих врагов я съедаю, а тех, кто меня обманывает, — съедаю живьем.
Ее прощальная реплика еще звучала в ушах Герварда четыре дня спустя, когда «Морской котик» осторожно пробирался по проливу меж двух белых обрывов шириной не более мили. Бурунов почти не было видно, но каждый на борту хорошо представлял лежащие под ними рифы, готовые вдребезги разбить киль.
«Сильная рука» шла не отставая, покачиваясь на кильватерной струе. Она уступала «Морскому котику» в парусности — главным образом из-за того, что место, предназначенное для фок-мачты, занимала тяжеловесная мортира. Что ж, гонки она не выиграет, но в глазах Герварда не было корабля прекраснее, он любовался дополнительным тяжелым настилом на палубе и толстыми бимсами, цепным такелажем и, разумеется, самой мортирой.
Зверь не позволяла ему надолго отлучаться с «Морского котика», а Фитца вообще не отпускала с шебеки, однако Гервард чуть ли не все светлое время проводил на бомбардирском корабле, осваиваясь с мортирой и тренируя приданную ему команду. Он муштровал пушкарей, не давая им продыху, хотя единственный снаряд, изготовленный мистером Фитцем, собирался выпустить сам. Но если повезет, снаряд разрушит Морские Ворота, а уж дальше, на входе в тайную гавань Крор Холта, могут пригодиться и обычные ядра.
Фитц напомнил о себе, тронув его за локоть. Оба стояли на баке рядом с рулевым, напряженно вглядывающимся вперед. Зверь не выходила из своей каюты — может, хотела продемонстрировать доверие к новому лоцману — и по всей вероятности, снова подкреплялась останками злосчастного пирата, позволившего себе самовольно выстрелить из носового орудия.
— Неплохо продвинулись, — заметил Фитц.
В руках он держал странное приспособление, сочетавшее маленький телескоп с крошечными десятиразрядными счетами: костяшки на них заменялись резными бусинами. Герварду не случалось видеть подобных устройств у других штурманов. Зато Фитц, проводивший наблюдения за звездами, зачем-то прибегая при этом к помощи серебряного хронометра в форме яйца, точнейшим образом вычислял местоположение. Затем он сверял курс с планом на просоленной коже.
— Отойдем к гакаборту, — шепнул Фитц и добавил громче: — Держи ровней, рулевой. Сейчас дам новый курс.
Человек и кукла отошли вдоль борта к корме, встали под большим фонарем, служившим маяком второму судну. Гервард, опершись на фальшборт, в который раз взглянул на «Сильную руку». В свете двух лун корабль представлялся бледным призраком, огромная мортира непривычно искажала его очертания.
Фитц, не смущаясь качкой, вскочил верхом на фальшборт. Придерживаясь за плечо Герварда, перегнулся вниз и внимательно оглядел корму.
— Кормовые иллюминаторы закрыты — нас не подслушают, — шепнул он спутнику.
— Что ты хотел сказать? — спросил Гервард.
— Надо пересмотреть часть плана, — заявил Фитц. — Зверь не простушка, а после того, как упадут Морские Ворота, уже не удастся скрывать, что мы задумали. Правда, меня ей придется пощадить, иначе не вывести корабль в открытое море. Но, боюсь, вас она с досады попытается убить. Тогда мне придется вмешаться, а это было бы нежелательно. Пираты еще могут нам пригодиться.
— Надеюсь, ты вмешаешься раньше, чем она меня убьет… или начнет поедать живьем, — усмехнулся Гервард.
Фитц не принял шутки. Оба они знали, что для куклы безопасность Герварда была почти первоочередной заботой.
— Полагаю, нам следует поделиться с капитаном частью сведений, — предложил Фитц. — А ваше мнение?
Гервард оглянулся на ют. Ему представилась Зверь за трапезой, которой она ни с кем не делилась.
— Она весьма необычная женщина, даже для пиратки, — протянул он.
— Именно так, — подтвердил Фитц. — Во многих отношениях. Припоминаете железное кольцо, которым она трижды постучала о стол в каюте? Этот жест отражает некоторые виды мелких магических атак. Она использовала его как средство от сглаза — это в обычае у некоторых сект. Я бы предположил, что она когда-то в юности была жрицей или хотя бы служкой.
— Какого божества? — заинтересовался Гервард. — Из числа запретных? Тогда это очень плохо для нас.
— По всей вероятности, какого-нибудь милостивого и безобидного божка, — возразил Фитц. — Иначе она не попала бы из храма на галеру Наголона. Но кое-что в ней говорит против этого предположения… Неплохо бы заранее установить, какой сущности она служила.
— Можешь спросить, я мешать не стану… — начал Гервард и запнулся. Взглянув на старого товарища, он наградил его недоброй усмешкой.
— Мне нельзя прерывать наблюдения, — заявил Фитц и, соскочив вниз, повернулся лицом к баку. — Не говоря уже о том, что необходимо постоянно давать команды рулевому. Но, думается, в наших интересах более подробно рассказать капитану о цели нашего предприятия, а заодно попытаться выяснить, какому божеству она служила в юности. До устья каньона еще три-четыре часа хода.
— Не уверен… — заговорил Гервард.
— Времени для беседы вполне достаточно, — перебил его Фитц. — Право, не припомню, чтобы вы когда-либо отказывались уединиться с хорошенькой женщиной.
— С женщиной, которая уплетает человечину! — запротестовал Гервард, догоняя уходящего Фитца.
— Она просто экономит провизию, — отметил Фитц. — Я нахожу это похвальным. Вы сами пробовали…
— Да-да, помню! — поморщился Гервард. — Иди займись своими звездами! Я спущусь вниз и побеседую со Зверем.
Рулевой обернулся к ним, и Гервард сообразил, что с шепота перешел почти на крик.
— Я хочу сказать, с капитаном Зверем. С вами мы еще поговорим, мистер… Фаролио!
Когда Гервард, негромко постучавшись, вошел, капитан Зверь сидела за столом. Но не ела, и перед ней не лежало ничего похожего на разделанное человеческое тело. Стояла только склянка из темного стекла да маленькая серебряная чашечка, какие используются при обрядах в честь рождения или крещения. Зверь выпила из нее, одним глотком осушив содержимое чашки. До Герварда донесся резкий запах крепкого спиртного.
— Арак, — сообщила Зверь. — Я все еще порой вспоминаю о нем, хотя он уже не действует, как бывало. Хотел поговорить? Тогда садись.
Гервард опасливо присел, выбрав место подальше, но не слишком далеко, чтобы не обидеть собеседницу, и развернул кресло так, чтобы, выхватывая висящий у правого бедра меч, ни за что не зацепиться. Зверь выглядела если и не вдрызг пьяной, то далеко не трезвой, и Герварду не внушала доверия пиратка-каннибал, да вдобавок во хмелю.
— Я не пьяна, — сказала Зверь. — Чтобы меня вырубить, нужно три бутылки такого зелья и стакан побольше. Я просто подмачиваю порох перед штурмом крепости.
— Зачем? — спросил Гервард. Придвигаться ближе он не спешил.
— Я проклята, — объяснила Зверь, наливая себе еще капельку. — Или ты думаешь, меня от рождения назвали Зверем?
Гервард медленно покачал головой.
— А может, это благословение, — продолжала женщина и выпила, показав зубки в мимолетной улыбке. — Увидишь, когда завяжется бой. Твоя кукла знает, а? Эти его голубые глазки… это не так уж опасно, но лучше держись подальше. При виде высоких и красивых мужчин она должна либо возлечь с ними, либо убить, а мне не остается ничего другого, как только указывать ей на врага.
— Кто — она? — спросил Гервард.
Он не без усилия заставил голос звучать ровно и спокойно. В то же время он как бы невзначай опустил руку, нащупывая рукоять кинжала, которым пользовался как щитом.
— Та, кем я становлюсь, — сказала Зверь. — Настоящий зверь, когда начинается драка.
Она подняла руку, скрючив пальцы. Гервард видел, что ногти выросли, но пока оставались ногтями. Пока. И новые светлые шрамы… пятна проступили на лице, доказывая, что метка на скуле вовсе не пороховой ожог.
— Ты была сестрой Челкиос, леопарда, — обронил Гервард.
Он куда хуже Фитца разбирался в сущностях из перекрестных измерений, однако Челкиос в старой Кварнской империи являлся одним из самых почитаемых божеств. А с точки зрения Герварда, куда важнее было то, что Челкиос не внесен в проскрипционные списки.
— Меня украли работорговцы, когда я была всего лишь послушницей — глупой малявкой, вздумавшей нарушить правила и выбраться из храма, — сказала Зверь и сделала новый глоток. — Настоящие сестры контролируют натуру Зверя. Мне по большей части приходится прибегать к рому, а иногда… — Она поставила чашку на стол, протянула к Герварду руку и закончила: —…к развлечениям.
Гервард тоже встал, но не спешил принять ее руку. В нем боролись две мощные силы — чувственное возбуждение, пронизавшее все тело, и инстинкт самосохранения.
— Возлечь или убить, третьего не дано, — напомнила Зверь.
Она дрожала, ногти на ее руке отросли и начали загибаться.
— Я собирался сообщить тебе необходимые сведения касательно нашего дела, — начал Гервард, но он еще не договорил, когда мысль об осторожности испарилась, и он, поймав ее за руку, притянул к себе. — Тебе следует знать, что Морские Ворота на самом деле — стена…
Он умолк, чувствуя, как холодная ладонь проникает к нему под рубаху, как напрягаются мускулы, предвкушая боль от острых когтей. Но пальцы Зверя уже стали мягкими подушечками, а руки Герварда тоже отправились в странствие на поиски открытий.
— Стена, — выдохнул он. — Ее построили двести лет назад уцелевшие ученые-пираты, чтобы… чтобы не выпустить нечто, что сами же призвали… Сокровище есть… но его стерегут.
— Потом, — промурлыкала Зверь в самое ухо, увлекая его за занавесь в свое логово. — Расскажешь потом.
Несколькими часами позже Зверь стояла на баке, разглядывая сверху Герварда, занимавшего место в шлюпке, которая должна была доставить его на «Сильную руку». Ее взгляд не выражал ни любви, ни симпатии, ни даже воспоминаний об интимной близости. Но Гервард с облегчением заметил сквозь тени раскачивающегося фонаря, что на лице ее осталось всего одно леопардовое пятнышко, а ногти были обычными человеческими ногтями.
Фитц стоял рядом с ней, склонив голову из папье-маше так, чтобы видеть и небо, и шлюпку. Гервард успел бросить ему лишь несколько слов — этого хватило, чтобы уведомить куклу о некоторых свойствах Зверя и сообщить, что известие о том, с каким врагом им предстоит столкнуться, она приняла достаточно равнодушно. А может быть, она его толком не расслышала или услышанное тут же вытеснили у нее из головы более насущные заботы.
Сейчас «Морской котик» и «Сильная рука» находились в шести милях от устья каньона. Сероватые известковые утесы вздымались на сотни футов по сторонам. Путь освещала только серебристая луна — голубая еще скрывалась за морским горизонтом. Однако три четверти диска серебристой луны давали достаточно света, а небо было ясным и звездным, так что по крайней мере в одном отношении ночь идеально подходила для предприятия.
А вот ветер становился слабее и уже совсем стих. Паруса, поднятые на мачтах «Морского котика», бессильно обвисли. Мачты «Сильной руки» были голыми. Судно уже отбуксировали на место, выбранное Фитцем во время предварительной разведки месяц назад, закрепили на трех якорях и зафиксировали каждый канат. Поднявшись на борт, Гервард развернет судно носом точно к Морским Воротам, скрывающимся за северной известняковой стеной в следующем изломе каньона.
Штиль заставил их взяться за весла. Буксир, две гички и скиф Аннима Тела выстроились перед «Морским котиком», готовые отбуксировать его на последнюю милю за следующий изгиб каньона. Гервард предпочел бы обойтись для высадки одними весельными лодками, но в них помещалось слишком мало бойцов. На борту шебеки находились сто девяносто пиратов, и он подозревал, что этого может оказаться мало.
— Вода больше не поднимается! — крикнул кто-то из лодки, ближайшей к «Морскому котику». — Прилив закончился.
— Пошли! — рявкнул Гервард, и шестерка пиратов налегла на весла, рванув его шлюпку вперед.
В узости каньона до «Сильной руки» они добрались за несколько минут, но, раз прилив достиг верхней точки и затишье уже началось, Герварду оставалась всего четверть часа на то, чтобы подготовить мортиру, навести ее и выстрелить.
За спиной он слышал рев Джабеза и плеск множества весел. Лодки начали буксировку большого корабля. «Морской котик» будет двигаться медленно, так что гичка Герварда легко его нагонит.
Возвращаться придется так же медленно, подумалось Герварду, а опасность будет гораздо больше. Если в бою они потеряют слишком многих гребцов, а ветер так и не поднимется, они вряд ли успеют выбраться из каньона до нового бора.
Он отогнал видение гигантского вала, с ревом накатывающего по каньону, взобрался на палубу и бросился к мортире. Его команда пушкарей подготовила все заранее. Сундук был открыт, особый снаряд лежал на виду, рядом мешки с порохом на клеенке, а его канонирский квадрант и фитили были разложены по другую сторону от орудия.
Гервард покосился на небо, нашел взглядом колдовские метки, оставленные Фитцем на утесе, — мелкие блестки в лунном свете легко было спутать с жилами кварца. Ориентируясь по этим меткам, он приказал подтянуть якорные канаты, слегка развернув судно. Как ни налегала на канаты его команда, это дело отняло несколько драгоценных минут. Пока пираты трудились, Гервард заложил в мортиру тщательно подобранный пороховой заряд. Потом отмерил и обрезал фитиль, трижды перемерил, еще чуть подправил и только тогда заложил в мортиру. Все это делалось специально для пиратов, только для отвода глаз, — на самом деле Фитц встроил в снаряд колдовской взрыватель, чтобы взрыв произошел точно в рассчитанный момент.
— Заряжай! — гаркнул Гервард.
Шестеро пиратов из орудийной обслуги немедля взялись за дело: двое осторожно забили пыжом пороховой заряд, а остальные четверо тем временем бережно подняли снаряд и вкатили его в дуло мортиры.
— Приготовиться к развороту! — отдал следующий приказ Гервард, вложив в ствол свой канонирский квадрант. Пушкари ухватились за две рукояти в форме бабочек, вращающие зубчатое колесо, которое задирало вверх ствол мортиры. — Шесть оборотов вверх!
— Шесть оборотов вверх! — хором отозвалась команда, поворачивая рукоятки.
Бронзовое колесо затикало, подхватывая зубцами нарезку регулятора наклона. Ствол медленно поднялся и замер, нацеленный в чистое небо, всего на десять градусов отклоняясь от вертикали.
— Четверть оборота вниз!
— Четверть оборота вниз!
Ствол чуть опустился. Гервард еще раз измерил угол наклона. Все решит один выстрел.
— Крепи ее и готовь запалы!
Главный канонир присыпан запальное отверстие мелким порохом из фляги, а его помощник отошел к корме за двумя длинными шестами, на концах которых горели запалы.
— Готовьсь!
Гервард взял один шест, главный канонир — другой. Остальная команда попятилась на ют, подальше от мортиры, в надежде спастись, если снаряд рванет прежде времени и разорвет ствол.
— Раз — море, два — берег, три — жги! — пропел Гервард. На счет «три» он поджег фитиль снаряда и быстро отступил, продолжая напевать: — Четыре — пушкари, пять — гори!
На слове «гори!» пушкарь поджег затравку.
Гервард предусмотрительно зажмурился и, покрепче ухватившись, скорчился спиной к мортире в пятнадцати футах от нее. И все равно вспышка пробилась сквозь сомкнутые веки, а отдача и гром взрыва распластали его по палубе. «Сильную руку» тоже качнуло и развернуло, так что Герварда сбросило бы за борт, не найди он, за что уцепиться. Кое-как распрямившись, Гервард поднял голову, проверяя, не задел ли снаряд верхнюю кромку утеса. Он мог бы и не смотреть — случись такое, их уже засыпало бы обломками камня. Сморгнув радужные пятна, мелькавшие в глазах после вспышки, он уставился в небо и несколько мгновений спустя увидел новую вспышку, ярче прежней, и услышал низкий рокот.
— Попадание! Очевидное попадание! — проорал главный канонир: образованный человек, который, несомненно, мог бы рассказать увлекательную историю о том, как его занесло к пиратам. — Хорошая работа, сэр!
— Куда-то мы попали, не спорю, — прервал Гервард торжествующие вопли пиратов. — Но вот снесли ли Морские Ворота? Посмотрим. Пушкари, прочистить мортиру и по местам стоять. Команда, в шлюпку! Мы спешим.
Как и рассчитывал Гервард, гичка без труда догнала и обогнала «Морского котика» с его медленно продвигающимися вперед буксировочными шлюпками, тем более что небольшая волна, накатившая из верховий каньона, на миг ошеломила пиратов, Герварда же воодушевила, указав на значительное смещение массы воды перед Морскими Воротами.
Первое предвестье успеха вскоре подтвердилось. Показался конец каньона, занавешенный тучами пыли и дыма. Посреди сложенной из бледно-зеленых кирпичей стены зияла здоровенная дыра.
— Фонари! — выкрикнул Гервард, и его впередсмотрящий поднял высоко вверх два фонаря.
Два луча выхватили из темноты спирали пыли и синеватого порохового дыма, еще тянувшиеся к серебристой луне.
Пролом в стене, прикинул Гервард, шириной шестьдесят футов, и кирпичи еще обваливаются с одного края, но сверху падать уже нечему. Спокойно можно втянуть в него «Морского котика» и высаживать пиратов на причалы или, если они совсем прогнили, прямо на набережную.
Гервард оглянулся. Шебека шла в ста ярдах позади. Фонари, развешенные на нижних реях, превращали ее в странное огнеглазое чудовище, медленно крадущееся по каньону, а тускло освещенные буксировочные шлюпки представлялись служителями монстра.
— Суши весла, — громче, чем хотел, проговорил Гервард. Уши еще были заложены после взрыва. — Держите оружие под рукой и глаз не спускайте с пролома.
Большинство пиратов принялись заряжать пистолеты и доставать кортики и длинные кинжалы, но одна женщина, широколицая разбойница с рассеченным кончиком носа, пристально следила, как Гервард достает из голенища припасенную там нарукавную повязку. Он успел надеть кольцо простой ленты на руку, прежде чем поймал ее внимательный взгляд, который стал еще острее, когда вышитые на повязке символы засияли собственным внутренним светом, явно слишком пронзительным для естественного.
— Что это у тебя светится? — спросила она.
Остальные гребцы тоже обернулись к нему.
— Это чтобы вы меня не потеряли, — небрежно пояснил Гервард. — Разрисована внутренностями светляков. А теперь мне нужна минута для молитвы. Если у кого есть желание обратиться к богам, теперь самое время.
Он не терял бдительности, опасаясь предательства или нежелательной реакции на свою повязку, но пиратам было не до того. Многие и в самом деле склонили головы, закрыли глаза, коснулись коленей тыльной стороной руки или приняли другие позы, предписанные обрядами тысяч различных божков, в поклонении которым их вырастили.
Гервард ничего подобного не сделал. Он проговорил почти беззвучно, чтобы никто не подслушал:
— Именем Совета Союза Безопасности Мира, властью, дарованной Тремя Империями, Семью Царствами, Палантинским регентством, Джессарской Республикой и сорока княжествами, я объявляю себя агентом Совета. Я опознал в божестве, явленном в крепости Крор Холта, Форджилл-Ум-Утракса, внесенного Советом в проскрипционные списки. Соответственно, означенное божество и всякий помогающий ему объявляются врагами Мира, и я уполномочен Советом преследовать его и предпринимать любые действия, необходимые для уничтожения, отторжения или изгнания означенного божества.
— Капитан Верный Меч! Вперед, очисти канал!
Это кричала Зверь, не полагаясь уже на трубный глас Джабеза. Шебека быстро приближалась. Гребцы буксиров энергичнее взмахивали веслами: жажда наживы заставила пиратов забыть об усталости. Гервард видел стоящую на носу шебеки капитаншу и рядом с ней — Фитца, тонкую ручку которого подсвечивала такая же, как у него, повязка. Гервард коснулся рукоятей двух пистолетов за поясом, нащупал гарду боевого меча. Существо, таящееся в темноте за проломом, не боится ни пуль, ни стали, но его служители, надо думать, гибнут так же легко, как прочие смертные. Делом Герварда было прикрывать Фитца от этих служителей, пока кукла не управится с богом при помощи колдовства.
— Весла на воду! — заорал он уже во весь голос. — Вперед, нас ждет богатство! Вперед!
Весла опустились в воду, гичка рванулась вперед, и, миновав разрушенные Морские Ворота, пираты вошли в черные воды Крор Холта. Едва они укрылись от лунного света, их мгновенно окружила тревожная непроницаемая темнота — даже в широком туннеле лучи их фонарей терялись так скоро, что казалось, тьма теснит их, окружая со всех сторон. И в самом деле, даже зная, что путь по туннелю недолог, Гервард сумел определить, что они вышли в широкую пещеру, только по плеску весел — близкое эхо от стен сменилось отдаленными отзвуками.
— Держи прямо! — скомандовал он, и его голос тоже эхом разнесся над темной водой. — Причалы недалеко — или их опоры, ушедшие под воду.
— Там, капитан!
Там был не причал, а разбегающиеся круги волн от чего-то, потревожившего поверхность воды и вновь ушедшего на глубину справа по борту.
«Морской котик» немного отстал, и в свете его фонарей Гервард видел низкие своды туннеля над кораблем.
— Вон причал! — выкрикнул впередсмотрящий, и сразу вслед за его словами послышались глухой удар под днищем и треск ломающегося дерева.
Все в шлюпке полетели на дно. Один фонарь свалился за борт и тут же погас.
— Риф! — завопил кто-то из пиратов. Он привстал и, видно, готов был выскочить за борт, но, взглянув вниз, задержался.
Гервард взглянул туда же. Они, несомненно, напоролись на что-то твердое, и гичке следовало бы затонуть. Но в лодке было сухо. Выглянув за борт, он увидел, что лодка стоит на камне. Под ними вовсе не было воды. Второй взгляд, за корму, подтвердил, что не гичка налетела на риф, а вода ушла из-под нее. Ярдах в десяти перед ними виднелся причал, но его настил возвышался далеко над головами, а за ним стеной вставал берег. Чтобы добраться до сокровищниц, им пришлось бы лезть на скалу.
— Что такое? — пробормотал пират с золотым зубом во рту.
Гервард взглянул — и тут же выстрелил в желтую семифутовую морскую звезду, шаркавшую по дну двумя нижними лучами. Пуля, попав в середину звезды, проделала отверстие с мужской кулак, но тварь даже не приостановилась.
— Стреляйте! — заорал он. Повсюду со дна поднимались морские звезды, а в темноте, куда не доставал свет фонарей, их, как догадывался Гервард, скрывалось много больше. — Эй, на «Морском котике», впереди мели и враг!
Ближайшая к ним звезда повалилась — выстрелы в клочья изорвали ей нижние лучи. Пираты, бранясь, перезаряжали оружие и всё жались поближе к Герварду, словно тот мог защитить их от нежданного колдовского противника.
В туннеле эхом отдались более громкие выстрелы. Среди неподвижных огней на шебеке замелькали вспышки. Стреляли из носового орудия и фальконетов, — стало быть, «Морской котик» тоже атакован. К тому же, заметил Гервард, корабль не только не приближался к ним, а как будто отступал.
— Кэп, корабль! Он уходит! — в панике взвизгнул кто-то.
Подхватив уцелевший фонарь, кричавший выскочил из-под защиты шлюпочных бортов, догоняя удаляющиеся огни «Морского котика». Миг спустя из шлюпки увидели, как пирата вместе с фонарем окружила добрая дюжина морских звезд, и тут же вокруг сомкнулся мрак, разрываемый только свечением символов на рукаве у Герварда.
— Баковый, конец на причал! — крикнул Гервард. Он сам не заметил, как в руке его оказался боевой меч. Отрубая лучи наступающих тварей, он обратил внимание на то, что те движутся проворнее, словно пролитая кровь подогрела их боевой задор. — Надо выбраться наверх. Не подпускайте их!
Они вшестером отступали к опорам причала. Огромные ходячие звезды перли следом. Перезаряжать оружие было некогда. Гервард с пиратами рубили и резали тварей мечом, кортиками и шлюпочным топориком, отпихивая куски, которые продолжали дергаться и норовили обвиться вокруг ног. Очень скоро икры и лодыжки каждого пирата покрылись мелкими ранами от присосок, срывавших куски одежды вместе с кожей.
— Зацепил! — крикнул баковый и первым полез вверх по натянувшемуся концу, проворнее, чем марсовые по вантам.
Двое других столкнулись лбами, одновременно ухватившись за конец линя. Один, отпихнув товарища, извиваясь, полез вверх. Второй упал и мгновенно скрылся под массой навалившихся морских звезд. Из-под желтых пятиконечных тел чудовищ раздался сдавленный вопль, оставшиеся на виду пятки отбили частую дробь и замерли.
— Вперед! — прикрикнул на отставшую пиратку Гервард.
Впрочем, ее не надо было подгонять Она одолела половину расстояния, пока Гервард, упав на колени и сжав рукоять обеими руками, очертил клинком круг, срубив нижние лучи дюжине подступивших звезд. Они еще не успели упасть, когда Гервард забросил меч на настил, вскочил, оттолкнувшись ногой от верхней звезды в груде, задавившей злополучного пирата, в прыжке поймал веревку и полез вверх, чувствуя, как присоски цепляют подошвы сапог.
Едва Гервард выполз наверх, женщина протянула ему меч. И снова оставшаяся четверка сбилась вокруг него, стараясь не выходить из круга света, излучаемого его повязкой.
— Стерегите конец мола! — предупредил Гервард и заглянул вниз.
Все дно под ним теперь скрывали тела морских звезд, но лезть вверх они не могли или не хотели, так что, если не объявится новый враг, у пиратов оставался шанс спастись.
— Она ушла, — прошептал один из его команды.
В самом деле, в туннеле уже не видно было огней шебеки, хотя удаляющиеся звуки орудийной пальбы еще доносились до них.
— Ее остановила поднявшаяся мель, — возразил Гервард. — Но я уверен — капитан Зверь высадит нам подмогу.
— Тут так много этих злобных звезд! — прошептал тот же пират.
— Их можно расстрелять или порубить в котлету, — сурово напомнил Гервард. — Не трусь, справимся.
Он говорил уверенно, скрывая собственные сомнения. Они лишь усилились, когда он увидел, как куски порубленных звезд сползаются вместе, сливаясь в новую, огромную звезду. Такая вполне могла дотянуться до причала.
— Отступаем к берегу, — объявил он, когда два из пяти лучей гигантской звезды начали изгибаться. — Медленно и спокойно, не теряя головы.
Все пятеро двинулись по причалу, держась тесной кучкой, ощетинившись клинками, словно пятящийся от хищника еж. На берегу бухты Гервард приказал перезарядить оружие, но выяснилось, что все пираты побросали свои пистолеты и сам Гервард потерял один из пары. Оставшийся пистолет он вручил пирату с золотым зубом.
— Там, наверху, укрепления, — сказал он, махнув рукой в сторону невидимого склона. — Если придется отступать, займем позицию за стенами.
— А чего ждать? Хорошо бы уже сейчас оказаться за стеной!
— Ждем капитана Зверя с остальными, — ответил Гервард. — Они вот-вот будут…
Щелчок выстрела из маленького пистолета не дал ему договорить. Секунду спустя всю пещеру осветила ослепительная вспышка, и сразу за ней горизонтально ударила раздвоенная молния. Разряд пронесся над обмелевшей гаванью, ветвясь и пронзая сотни морских звезд, засверкавших безумной бело-голубой мозаикой.
Резкая тошнотворная смесь запаха соли и смрада тухлятины окатила сбившихся на набережной пиратов. Гервард заморгал, попытался прочистить уши, но без особого успеха. Он по опыту знал, что зрение и слух скоро восстановятся. А вспышка и молния наверняка были работой мистера Фитца. Не сомневаясь в этом, Гервард все же провел несколько тревожных минут, пока зрение не прояснилось настолько, что он различил туманные огоньки — несомненно, фонари идущего к ним на выручку отряда. Расслышал он и голоса своих спутников. Теперь он не сомневался, что услышит и приближение врага.
— Это капитан! — восторженно выкрикнул пират. — Она прикончила этих звезд!
Спору нет, звездам задали жару. Зверь с Фитцем впереди колонны пиратов, с фонарями в руках, шагали по обугленным клочьям морских звезд величиной не больше мужского кулака.
Но пираты еще не дошли до набережной, когда обрывки звезд зашевелились, бледным кошмаром извиваясь по донным камням, сливаясь в подвижные мясные шары и скатываясь в одну точку, где-то за пределом света фонарей.
Гервард не тратил времени на догадки, чем займутся эти отвратительные останки, собравшись во мраке. Пробежав по причалу, он протянул руку Фитцу, помогая кукле взобраться по ячейкам абордажной сети, заброшенной на мол командой Зверя. Фитц еще поднимался на ноги, а пираты уже проносились мимо них, толкуя на бегу о сокровищах. Битва с морскими звездами была забыта. Шлюпочная команда Герварда, у которой имелись веские причины крепче помнить об угрозе, растворилась в разгоряченной предвкушением добычи толпе.
— Морская звезда снова срастается, — торопливо предупредил Гервард, отталкивая ошалевшего пирата, который чуть не наступил на Фитца.
— Не совсем так, — поправил Фитц. — Форджилл-Ум-Утракс воплощается здесь более полно. Он использует тела покорных ему звезд, чтобы обрести телесный облик. И, что более существенно…
— Капитан Верный Меч! — Зверь хлопнула его по спине. Глаза ее горели, на лице темнело несколько пятен, уши выросли и покрылись шерстью, однако она явно сумела предотвратить или отсрочить полное превращение. — Вперед, к сокровищам!
Она с хохотом промчалась дальше. Пираты толпой устремились за ней. Впереди грохот ломающихся дверей уже сменился восторженными воплями — россыпи золота и серебра хлынули из сокровищниц, по бедра затопив пиратов.
— Вероятно, более существенно то, что Ум-Утракс каким-то образом управляет морем, — невозмутимо договорил Фитц. — Он в значительной степени поднял уровень дна гавани, и я ощущаю, что его энергетические щупальца простираются далеко за пределы этого острова. Я опасаюсь, что он может вызвать преждевременный прилив, а с ним придет…
— Бор, — заключил Гервард. — У нас хватит времени отсюда выбраться?
— Нет, — ответил Фитц. — Вал войдет в устье через несколько минут. Нам придется спешно покончить с Ум-Утраксом, после чего укрыться внутри здания наверху склона, выбрав по возможности самое прочное, чтобы я мог создать в нем воздушный пузырь.
— Большой пузырь? — спросил Гервард, окидывая взглядом рассыпавшиеся по склону бухты фонари. Похоже, две с лишним сотни пиратов Зверя шарили по городу ученых-пиратов.
— В одной комнате, способной вместить дюжину смертных, — отозвался Фитц. — Ага, Ум-Утракс собрал свое войско. Пожалуйста, Гервард, созовите всех пиратов, сколько сумеете. Вам придется отстреливаться. Мне нужно несколько минут на подготовку.
Кукла потянула с головы бандану, и Гервард поспешно заслонил лицо ладонями. Жесткий пронзительный свет залил бухту, когда Фитц извлек колдовскую иглу, приклеенную к его голове. Свет померк — колдун скрыл иглу в ладонях. Смертный, решившийся взять в руки такую иголку, уже лишился бы кисти, а то и всей руки до плеча, но Фитца смастерили когда-то специально для таких дел.
В короткой вспышке света Гервард увидел, что гигантская морская звезда уже поднимается на нижних лучах. Боковые лучи у нее распростерлись на шестьдесят футов вширь, и в высоту она оказалась немногим меньше. К тому же эта звезда была не желтой, как прежние, а цвета ядовитого гноя. Поверхность, у малых звезд шершавая от крошечных бугорков-присосок, была испещрена сотнями выпученных губ, и в футовых отверстиях между ними виднелись ряды острых зубов.
— Зверь! — во весь голос заорал Гервард, стрелой летя к началу мола, не замечая острых щепок, вонзавшихся в босые ноги. Остатки сапог хлопали его по лодыжкам. — Морские котики! К оружию! К оружию!
Он все кричал, хотя видел уже, как пираты, опьяненные богатством, купаются в грудах золотых монет, засыпавших мостовые.
— К оружию! Враг наступает! — Продолжая кричать, Гервард бросился к ближайшей кучке пиратов, вытащил одного из позолоченной серебряной чаши, в которую тот залез чуть не с головой. — Стройтесь на берегу!
Пират отпихнул его плечом и вцепился в свою чашу.
— Мое! — завопил он. — Ты ее не получишь.
— Она мне и не нужна! — рявкнул Гервард и развернул его в сторону гавани. — Враг! Смотрите, вы, дурачье!
Ближайшие пираты тупо уставились на него. Гервард развернулся сам и… увидел одну темноту.
— Фитц! Подсвети это проклятое чудище!
Ответом ему была мощная лиловая вспышка, ударившая с конца причала и выхватившая из тьмы гигантскую морскую звезду, уже поднявшуюся на лучах и выдвигающую вперед один отросток, чтобы сделать первый шаг к берегу.
Несколько секунд длилось молчание — потрясенное молчание. Затем спокойный решительный голос произнес приказ:
— Морские котики! Первый дивизион — в ряд вдоль берега от причала. Второй — за ним, перезаряжать оружие! Шевелитесь, негодяи! Добыча вас подождет!
Из-за угла показалась Зверь. Золотое ожерелье с желтыми бриллиантами обвивало ее шею. Прошагав прямо к Герварду, она подхватила его под руку, и они вместе направились к берегу самой беззаботной походкой. Бегущие пираты обгоняли их.
— Ты не стала леопардом, — заметил Гервард.
Говорил он спокойно, но не мог оторвать взгляда от воплотившегося божества. Оно, как и малые морские звезды, обретало проворство с каждым движением, а Фитц в одиночку стоял перед ним на конце причала. Куклу окружал нимб колдовского сияния, указывавший, что колдун усердно действует одной или несколькими энергетическими иглами, то ли сшивая обрывки иного мира, то ли распуская швы того, что принято называть реальностью.
— Хладнокровные морские твари, какими бы огромными они ни были, не возбуждают во мне ярости, — поведала Зверь. — Или, может быть, мне не хватает красной крови… Готовьсь!
Последнее слово предназначалось сотне пиратов, выстроившихся вдоль края бухты и ощетинившихся стволами мушкетов, мушкетонов, аркебуз, пистолетов и даже арбалетов. За их спинами второй ряд, припав на колени, заряжал свое оружие, готовясь передать его стоящим впереди. Запасное оружие лежало на земле перед ними.
— Огонь! — отдала приказ Зверь.
Прогремел нестройный залп, и дымное облако, на миг окутав Герварда, откатилось назад, к сокровищницам. Многие пули нашли цель, но произвели действие не больше чем на малых звезд — на теле Ум-Утракса не видно было даже пулевых отверстий.
— Первый ряд, стрелять без команды! — выкрикивала Зверь. — Второй, заряжай!
Несмотря на то что стрельба не произвела видимого эффекта, движение бешено отстреливающихся и перезаряжающих пиратов отвлекло внимание Ум-Утракса. Существо развернулось и шагнуло к берегу, попутно раздробив одним щупальцем среднюю часть причального мола по левую руку от мистера Фитца. Не поднимая щупальца из обломков, чудовище поволокло его вперед, вышвырнув на берег обломки бревен. Затем одним взмахом бокового луча оно смело дюжину пиратов и, изогнув луч в кольцо, подтянуло их к многочисленным пастям, тут же принявшимся за работу.
Посланная ею из длинноствольного пистолета пуля тоже пропала даром. Ум-Утракс захватил еще несколько убегающих пиратов, засыпав кровавыми ошметками плоти и костей их ошеломленных товарищей. Мгновением позже и они отправились вслед за первыми. Гервард со Зверем отбежали за угол одной из сокровищниц. Гервард, споткнувшись о большую золотую солонку, валявшуюся на кучке монет, упал бы, но Зверь выдернула его с места, куда в следующий миг ударило щупальце-луч, смяв в лепешку искусное изделие древнего ювелира.
— Сделает, — задыхаясь, уверил Гервард. Однако Фитца он уже не видел, а Ум-Утракс всей тушей навис над берегом, раскинув лучи вширь. Дома рушились под их ударами, и многие камни омылись кровью пиратов. — Надо подняться выше!
Прикрывавшее их здание сокровищницы рассыпалось осколками плит и пылью, но они уже бежали, спотыкаясь, вверх по крутой мощеной улочке. Их обгоняли перепуганные пираты, растерявшие оказавшееся бесполезным оружие. Вопли сменились стонами и судорожными вздохами раненых и изнемогающих людей и всхлипами тех, кто совсем пал духом.
Гервард указал на проем в тупиковой стене, которой оканчивалась улочка. Дверь уже была взломана пиратами, но фасад здания прикрывал пещеру, высеченную в самом камне острова, — более надежного убежища не сыскать.
— Сюда! — проревел он, но тут щупальце Ум-Утракса ударило по мостовой за их спинами, выбросив в стороны кирпичи, булыжник и золото, и пираты в панике рассыпались по боковым переулкам.
Гервард подтолкнул Зверя к двери и обернулся, отыскивая взглядом Фитца.
Увидел он только громадную морскую звезду. Тварь навалилась нижним краем на берег и тянулась к ним тремя из пяти лучей. Каждый луч мог сравниться с углом артиллерийского бастиона. Разбив ударом здание, луч тонким концом, как муравьед языком, выхватывал из руин пиратов.
— Фитц! — крикнул Гервард. — Фитц!
Один из лучей Ум-Утракса взметнулся высоко над Гервардом. Тот шагнул назад и остановился: занесенное щупальце божества замерло на полувзмахе, забилось в воздухе. Нижние лучи подгибались. Крошечное сияющее отверстие появилось в центре звезды и стало расти. Тварь подтянула лучи, скорчилась, пытаясь зажать зияющую дыру, как человек — рану на животе, но отверстие становилось все шире. И вот с грохотом, потрясшим свод пещеры и сбившим Герварда с ног, звезда вывернулась наизнанку, и дыра вновь сомкнулась, унося с лица земли Ум-Утракса, а с ним и почти весь свет.
— Твоя куколка недурно справилась, — заметила Зверь. — Хотя, сдается мне, зовут его Фитц, а не Фаролио.
— Да, — сказал Гервард. Он не смотрел на нее, а размахивал в воздухе рукой, превращая полоску повязки в светящуюся спираль. — Фитц! Ко мне!
— Дельце, в конце концов, вышло кровавое! — прорычала Зверь, и тогда Гервард оглянулся на нее.
Она еще стояла на двух ногах, но тело вытянулось, и пропорции его изменились. Кожа покрылась пятнистой шерстью, челюсть выпятилась, давая место острым зубам, среди которых были два клыка длиной с большой палец Герварда. Длинные кривые когти проросли из укоротившихся пальцев, глаза вспыхнули хищным блеском, а хвост подметал землю за спиной.
— Зверь, — сказал Гервард, глядя прямо на нее и не отступая, — мы победили. Бой окончен.
— Я тебе говорила, что съедаю своих врагов! — прошипела Зверь. Хвост ее дергался из стороны в сторону, а голова покачивалась плавным нечеловеческим движением. — Ты скрыл от меня свое имя и настоящую цель.
— Меня зовут Гервард. — Он вскинул открытые ладони. Если леопард прыгнет, единственное, что ему остается, — схватить ее за горло и сломать шею прежде, чем эти клыки и когти выпотрошат его. — Я тебе не враг.
Зверь зарычала. В ее реве уже не различить было слов. Леопард припал на передние лапы.
— Зверь! Я тебе не…
Леопард прыгнул. Гервард принял удар на предплечья и почувствовал, как когти рвут ему кожу. Заслоняясь левой рукой, правой он нащупал бриллиантовое ожерелье и резко натянул, чтобы пережать ей глотку. Но едва он начал движение, как животное вдруг всхлипнуло человеческим голосом. Странно и грустно было слышать этот звук, вылетевший из звериной пасти. Светящиеся глаза леопарда потухли, как будто затянулись морским туманом, и Гервард почувствовал, как тело тяжело обвисло у него на руках.
Ожерелье лопнуло, рассыпав бриллианты, и зверь соскользнул наземь. Фитц так и остался сидеть у него на спине, выдергивая стилет, который он с нечеловеческой силой вогнал через загривок в мозг леопарда. Рука Герварда сомкнулась на последнем бриллианте. Он секунду стискивал камень в кулаке, потом разжал пальцы.
— Внутрь! — приказал Фитц.
Он успел подскочить к коленям Герварда и теперь заталкивал товарища в проем. Рыцарь споткнулся о порог и упал внутрь. Фитц уже вышивал магической иглой, свивая блестящие белые нити быстрее самого искусного ткача.
Он успел закончить работу, прежде чем ударил вал. Земля содрогнулась, и колдовской воздушный пузырь мячом запрыгал от пола к потолку, задав скрытым внутри Герварду и Фитцу сумасшедшую встряску. Потом так же внезапно волна отступила. Фитц вскрыл пузырь одним ловким движением иглы и тут же сжал ее между ладоней. Гервард стонал, растянувшись на мокром полу. Кровь стекала по превратившимся в лохмотья рукавам, синяки и ссадины, которых он и не заметил в пылу боя, теперь все разом напомнили о себе, страшно саднили сбитые ступни.
Фитц, склонившись над ним, осмотрел его руки.
— Царапины, — провозгласил он, бережно спрятал магическую иглу под куртку и, сняв с головы бандану, разорвал ее надвое, чтобы перевязать раны. — Обойдется простой перевязкой.
Когда кукла закончила лечение, Гервард сел. На секунду закрыл лицо ладонями, но тут же поморщился и опустил их. Обожженная веревкой кожа горела.
— У нас около шести часов на то, чтобы собрать бревна, построить плот и выйти из каньона, — сказал Фитц. — Это если бор, и без Ум-Утракса, вернется в обычное время. Нам стоит поторопиться.
Гервард кивнул и уцепился за разбитый в щепки косяк, поднимаясь на ноги. Фитц, стоя прямо перед ним, заслонял собой гавань, но Гервард легко мог представить трупы пиратов, плавающие в переполненной водой гавани или дрейфующие с отливом по каньону.
— Она была права, — сказал он.
Фитц вопросительно склонил голову.
— Мясо и вода, — повторил Гервард. — Верно, все мы — только мясо и вода.
Фитц не отвечал, стоял неподвижно, уставившись прямо перед собой.