"Южные ночи" - читать интересную книгу автора (Уэлдон Сьюзен)

Глава 4

Глянув в лицо Леа и увидев в ее глазах слезы, Тревор достал из кармана платок и предложил ей. Вдруг ему стало интересно, что же произошло между молодыми людьми. Во время их беседы он так усиленно заставлял себя отвлекаться на посторонние вещи и не прислушиваться, что почти ничего не понял. Однако же об интимном содержании беседы нетрудно было догадаться, по крайней мере восклицание Леа о том, что она ненавидит Джесса, на взгляд Тревора, было достаточно красноречиво.

Не желая показать, что стал свидетелем ее ссоры с Джессом, он решил ждать в тени как можно дольше. Но в последний момент что-то в поведении Леа, в ее обреченной позе, опущенных плечах и тихом шмыганий носом заставило Тревора выдать свое присутствие. Теперь он молча смотрел, как девушка изящно промокает глаза его платком, и пытался понять, чем же мог настолько разобидеть ее Батлер. Ведь в какой-то миг, когда Тревор поглядел в их сторону, ему показалось, что дела у этой парочки идут совсем неплохо и даже прекрасно.

— Вы не ответили на мой вопрос, майор, — настойчиво напомнила Леа слегка дрогнувшим голосом. — Вы давно сидите на веранде?

— Я уже был здесь, когда вы вышли, мисс Стэнтон.

— О! — Она резко отвернулась к перилам и поднесла платок к носу. — Неплохо бы вам предупредить об этом. Полагаю, вы все слышали?

— Не в моих привычках шпионить, если вы это имеете в виду. Будьте покойны, я не прислушивался к вашей беседе.

— Наверное, вы сочли меня за какую-нибудь дурочку, которая ревет при луне из-за ссоры с кавалером. А на самом деле мне просто попала соринка в глаз.

Тревор улыбнулся:

— Ну уж нет, я бы никогда не принял вас за дурочку, мисс Стэнтон. Вы просто поражаете меня своим умом и деловитостью.

— Я действительно неглупа и деловита, майор, и вы убедитесь в этом завтра, когда я начну обучать вас, как вести дела в «Ривервинд». А чтобы хорошенько выспаться накануне трудного дня, вам лучше прямо сейчас лечь в постель, поскольку завтра мы выезжаем на рассвете. — Склонив очаровательную головку набок, Леа медленно окинула фигуру майора взглядом и остановилась на его изумленном лице. Но, резко отведя взор в сторону, она менее решительно добавила: — Если вы не сможете ехать верхом, то Джордж Энтони отвезет вас в коляске.

— Меня не потребуется возить, мисс Стэнтон. Не смотрите на мою трость, она не помешает мне держаться в седле.

— Прекрасно, майор. А я-то, признаться, боялась, что вы тут же сдадитесь. Управление плантацией — весьма трудоемкое занятие, требующее много времени и сил.

И хотя она говорила совершенно искренне, Прескотт вдруг снова ощутил, будто его оценивают и считают ни к чему не годным инвалидом. Тревор припомнил первую часть их разговора, и губы его недовольно скривились. Он-то думал, что будет учиться всему у ее дядюшки.

— Я верно понял, вы сами будете знакомить меня с делами?

— Да, разумеется. Дядя в последнее время плохо себя чувствует, и мне пришлось взять все заботы на себя.

Прескотт сосредоточился почему-то на ее макушке. Да уж, такого поворота он никак не ожидал.

— Для начала завтра поутру я переговорю с мистером Стэнтоном. Вместе с ним мы поищем более приемлемое решение.

Тревор видел, как Леа напряглась, и понял, что сейчас она будет возражать. О нет, он почти не сомневался в компетентности племянницы Эдварда, но, с другой стороны, просто представить себе не мог, как эта вертлявая девчонка станет его поучать. Во всяком случае, там, откуда он приехал, женщины всегда занимались своими чисто женскими делами, например рукоделием, и не лезли в мужские вопросы.

— Вы меня разочаровываете, майор, — выдохнула наконец Леа и вновь повернулась к нему лицом. — Я сочла вас не похожим на всех остальных мужчин, а вы, оказывается, точно такой же. Ваша мужская гордыня не допускает и мысли о том, чтобы учиться у женщины. Что ж, если хотите, поговорите с дядей Эдвардом. Я уверена, что он найдет способ избавить вас от этого ужасного испытания.

Заметив необычайный блеск в ее сиреневых глазах, Тревор промолчал. До сих пор ни одна женщина не смела бросать ему вызов, во всяком случае в такой нахальной манере. А эта, как ни говори, находчива. Можно поклясться, что теперь Леа только и будет ждать, когда он побежит к дядюшке, и это послужило бы ей поводом для презрения. Черт возьми, да она, кажется, решила, что он боится. Тревор решительно заговорил:

— Пожалуй, нет смысла тревожить вашего дядю. — На губах его показалась натянутая улыбка. — Я с удовольствием приму дела от вас. Даже интересно, когда у тебя такой очаровательный наставник.

Глаза Леа на какую-то долю секунды расширились, но потом она кивнула, снова отвернулась к перилам и взялась за них обеими руками. Что ж, если ответ майора поразил или разочаровал ее, то, надо признать, она превосходно скрыла это. Некоторое время они молчали, затем хозяйка мягко произнесла:

— Закройте глаза и слушайте. Слышите?

Не вполне понимая, чего она хочет, Тревор повиновался. Сначала он не слышал ничего, кроме звона цикад, потом вдруг улыбнулся:

— Река?

— Да! — сказала Леа с неожиданным восторгом. — Джесс никогда не слышит ничего, кроме москитов. Это поющая река. Говорят, кто познал эту волшебную музыку, тот потом не успокоится, пока снова не услышит ее.

Не вполне веря в столь романтический порыв, Тревор перенес вес тела целиком на здоровую ногу и внимательно поглядел на свою собеседницу. На ее лице и на дразнящем вырезе платья играли лунные отсветы. Высокий рост позволял ему наслаждаться поистине восхитительным зрелищем, и раздражение от всяких неприятных неожиданностей моментально угасло, в то время как шея наполнилась жаром.

— У индейцев из поколения в поколение передается легенда об этой волшебной музыке, о прекрасной дочери вождя и о храбром воине, который искал ее руки. — Леа взглянула на майора, и задумчивая улыбка тронула ее губы. — Хотите послушать эту историю?

Тревор смутился еще сильнее, поймав себя на том, что наслаждается ее роскошным ртом. Рука его сжала набалдашник трости. Пришлось мысленно осадить себя, чтобы незаметно не попасться в сети, которые эта чародейка, наверное, уже начала ткать… и возможно, прямо вот из этого лунного сияния. Он ответил:

— Может быть, в следующий раз.

По ее лицу пробежала тень разочарования, быстро сменившегося на озабоченность:

— В самом деле, вы, должно быть, еще не отошли от путешествия. И конечно, не стоит мучить вас долгими рассказами. Я просто не подумала, простите.

Боже, ну и ситуация! Тревор готов был рассмеяться. Леа остолбенела бы, обнаружив, что все как раз наоборот. За последние полгода он ни разу не ощущал себя настолько переполненным жизненной силой, настолько обуреваемым страстями. Однако он ни за что не признается в этом Леа. Ища какую-нибудь другую тему для разговора, которая помогла бы снять возникшее напряжение, а заодно и пробуждающееся в нем желание, Тревор поглядел в другой конец двора и сказал:

— Я еще не поблагодарил вас за вашу милую заботу сегодня днем.

— Не стоит благодарности, майор, это обычное южное гостеприимство, распространяющееся на всех.

— Но я не просто гость в полном смысле этого слова. — Тревор отметил внезапно показавшееся в ее осанке напряжение и добавил: — Надеюсь, мое присутствие отчасти облегчит ваши заботы, которые вам пришлось взвалить на себя из-за дядиного недуга. Дамские плечи действительно слишком хрупки, чтобы нести такую тяжелую ответственность.

— Мои плечи гораздо сильнее, чем вам кажется, сэр, к тому же работа в «Ривервинд» вовсе никакая не обуза. — Подбородок ее на четверть дюйма приподнялся вверх. — Или вы решили, что поскольку я женщина, то уже приговорила себя к вечному рукоделию?

— Я не имел в виду ничего подобного, мисс Стэнтон. Разумеется, это не мое дело — рассуждать о том, как и чем вы предпочитаете заниматься. Я сам вынужден был оставить карьеру, которая значила для меня все, и никогда не осмелюсь требовать того же от других. — Увидев, что после этого заверения она слегка расслабилась и даже как-то по-особому склонила голову, он понял, что коснулся самого болезненного для нее вопроса. Желая окончательно успокоить Леа, Тревор добавил: — К тому же у меня нет ни малейшего желания провести остаток своих дней в качестве плантатора.

Эта леди под своей чопорной внешностью скрывает поистине огненный темперамент. Тревору показалось, что в ее недоверчивых глазах метнулись яркие искры радости. И хотя ему всегда больше нравились тихие и уступчивые дамы, похожие на Рэйчел, но он то и дело непостижимым образом загорался от страстных эмоций Леа. Наверное, ее вспыльчивость — это тоже проявление живого характера.

— Вот вы где. — донесся голос Рэйчел из-за спины Тревора. — Леа, ты же знаешь, что нельзя выходить без накидки вечером. Сыро. Нелли просто вне себя. Мне едва удалось отговорить ее идти за тобой. А у бедного дядюшки Эдварда, когда он узнал, что ты еще гуляешь, голова разболелась пуще прежнего, ведь он полагал, что ты провела все это время с Джессом. — Улыбнувшись гостю, Рэйчел завернула обнаженные плечи сестрицы в белую кружевную шаль. — Теперь, узнав, что ты в безопасности, он наконец успокоится.

Тревор приподнял бровь:

— Признаться, это лестно для моей чести, хотя несколько задевает мужское самолюбие, миледи.

— О, я не хотела сказать…

— Успокойтесь, дорогая моя, я и не думал, что вы нарочно.

Рэйчел залилась краской смущения и плотнее закуталась в свою розовую шаль с бахромой.

— Искренне надеюсь, что Леа не утомила вас подробностями о сборе урожая. Она мало чем интересуется, кроме жерновов для тростника и, разумеется, «Ривервинд».

Леа повернулась к сестре, и взгляд ее был полон упрека:

— Не думаю, чтобы майор Прескотт сильно утомился.

— Действительно, совсем нет, — отозвался он. Рэйчел тронула Леа за руку:

— Поскольку Тревор больше не служит в армии, то он не хочет, чтобы к нему обращались по-старому Дорогая моя, если бы во время обеда ты не лезла из кожи вон, любезничая с Джессом и дразня дядюшку, а вместо этого немного обращала внимание на происходящее вокруг, то слышала бы просьбу Тревора.

Опасаясь, что дамы сейчас пустятся в спор, майор замер от ужаса. Но Леа рассмеялась и быстро пожала руку сестре, и он расслабился.

— О, ему так нравится злить дядю Эдварда, — обратилась она к Тревору с отчаянным весельем в голосе. — У Джесса такой своеобразный юмор!

При этих словах перед мысленным взором Прескотта возникла давешняя сцена. Ведь всего каких-то полчаса назад Леа стояла на этом самом месте в объятиях своего возлюбленного. Тревор ясно видел, как она приподнялась на цыпочки и поцеловала парня. Не находя в этом воспоминании ровно ничего забавного, он немного нахмурился и задумался, покуда Рэйчел не потянула сестру за собой.

— Уже поздний час, — сказала она. — Желаю вам приятно отдохнуть. Если что-нибудь потребуется, не стесняйтесь — у вас над кроватью шнурок колокольчика. Позвоните, и кто-нибудь придет.

Вовремя очнувшись от размышлений, Тревор успел подобающим образом поклониться:

— Леди.

Он проводил сестер взглядом и встряхнул головой. Рэйчел словно скользила по поверхности зеркального озера. Леа шагала решительно и при каждом движении яростно шуршала массой накрахмаленных нижних юбок. Роза и колючка. Тревор улыбнулся.

Он облокотился на перила, прислушиваясь к нарастающей боли в бедре. Слишком долго простоял на ногах — придется терпеть последствия. А завтра — настоящее испытание. Леа Стэнтон не похожа на снисходительного учителя. Яростная и гордая, она намерена до конца бороться за свою распрекрасную плантацию. И насколько Тревор успел ее узнать, не уступит ни на йоту своей власти.

Леа торопливо бежала по направлению к кухне. Мягкие, но уверенные шлепки ее босых ступней по каменному полу были единственным звуком в тихом пустом коридоре. Уже давно пробило одиннадцать и все остальные домочадцы отправились спать. Поскольку за посещение кухни Нелли могла сурово осудить ее, Леа пробиралась по дому без света. В кухне девушка провела всего пару минут, очевидно, хорошо представляя себе цель своей тайной вылазки. На обратном пути, быстро миновав длинный коридор и очутившись на парадной лестнице, она почувствовала себя в безопасности и возвращалась в спальню не спеша. Она уже начала подниматься по ступенькам, как вдруг резко остановилась и едва не выронила из рук китайский поднос. Кто-то спускался ей навстречу.

Тревор Прескотт, казалось, удивился не меньше ее. Он шел со свечой, и при этом свете Леа могла разглядеть распахнутый на груди темно-бордовый шелковый халат, а также нависающие надо лбом и торчащие на висках в разные стороны волосы — красноречивое свидетельство того, что Тревор отчаянно пытался заснуть, но не смог. Несмотря на это, Леа не могла не отметить, как он красив, и пожалела о том, что ей самой едва ли удастся похвастать тем же. Однако, прихватив на груди старенький пеньюар, она озадаченно закусила нижнюю губу и пыталась найти какие-нибудь слова. Тревор нашелся первым:

— О, добрый вечер, мисс Стэнтон. Полагаю, вы — Леа?

Лицо девушки вспыхнуло от смущения. Понимая, что выглядит ужасно растрепанной и неопрятной, она так и не сумела толком ответить и лишь кивнула.

— Что это у вас? Случайно, не еда? По правде сказать, мой аппетит так разыгрался, что я не смог заснуть. Но мне не хотелось никого беспокоить, и вот я решил сам отыскать чего-нибудь для себя.

Тут он умолк, ослепив ее очаровательной улыбкой, а потом сделал шаг навстречу. Леа заметила, что он сильно хромает, и догадалась об истинной причине его бессонницы. Майор стоял прямо напротив нее, и от дрожащего огонька свечи на его лице плясали тени. Он был в брюках, но там, где на груди глубоким вырезом сходились полы шелкового халата, виднелись темные курчавые волосы. К досаде Леа, во рту у нее внезапно пересохло. В этой домашней одежде он казался ей ужасно возбуждающим.

Нет, пожалуй, это он сам производил на нее такое впечатление.

Леа вздрогнула и прокляла свою несдержанность. Вероятно, кое в чем он был не так уж плох. Но не важно. Все равно он остается конкурентом, претендует на то место, которое принадлежит ей и с которым она ни за что не расстанется. Она не позволит удивить или поразить себя, в особенности если речь идет о внешней красоте. А это странное ощущение в животе, конечно, просто голод и ничего больше.

Леа протянула ему поднос. Рука ее дрожала, несмотря на все усилия держать блюдо крепко и спокойно. Тревор приподнял краешек салфетки и в восхищении поглядел на четыре пирожных, покрытых белой глазурью. Глаза его сверкнули непосредственной ребячьей радостью.

— Можно я утащу одно?

Ни дядюшка Эдвард, ни Джесс сладостей не любили, поэтому просьба Тревора удивила Леа. Он напоминал сейчас маленького мальчишку, завороженного видом запретных сластей.

— Возьмите сколько вам хочется.

— Вы уверены?

— Боюсь, я пожадничала, — ответила Леа, смутившись, что ее застигли за приготовлением к настоящему обжорству. — Все равно я не смогу съесть их все. Пришлось бы как-то прятать остальное, чтобы Нелли не проведала о моем походе на кухню.

Тревор с видимым удовольствием поднес пирожное ко рту и слизнул с его поверхности глазурь.

— А что, разве это преступление?

— Еще какое! Ни Рэйчел, ни мне не позволено показываться в хозяйственной части дома.

— Понятно. Значит, мы оба провинились, потому что я как раз собирался отыскать тропу в запретные пределы, где хранится вот эта самая пища богов. — Он откусил кусочек бисквита и от удовольствия проворчал низким, грудным голосом: — Я ужасный сластена.

Мелкая дрожь под коленками угрожала подкосить Леа. Но она не хотела, чтобы этот человек ей нравился! Она вообще не желала испытывать к нему какие-либо чувства! И уж конечно, не могла признать, что он мил и красив, словом, способен расположить к себе.

— Благодарю вас за снисходительность. Глубокий чувственный голос снова тронул Леа, и она ощутила себя глазурью, тающей на его губах к языке. Досадуя на свое предательское слишком живое воображение, зашедшее чересчур далеко, девушка кивнула, коротко пожелала спокойной ночи и поспешила к дверям своей спальни.

Переступив порог комнаты, Леа едва не закричала от страха — холодные пальцы тронули ее за руку.

— Я услышала голоса, — прошептала Рэйчел, закрывая дверь. — С кем ты говорила?

— Господи Боже! — Леа прижала ладонь к бешено стучащему сердцу, рухнула на край кровати и вздохнула полной грудью. — Ты напугала меня до полусмерти.

Рэйчел присела возле сестры. Поднос грозил вот-вот упасть на пол, и, откинув с него полосатую салфетку, она воскликнула:

— О Боже, ты опять за свое! Нелли снова будет сердиться и кричать на весь дом, что тотчас уволится. — Передразнивая свою наставницу, Рэйчел добавила нарочито высоким голосом, горделиво задрав подбородок: — Истинной леди нечего делать в кухне!

— Нелли ничего не узнает, если ты ей не скажешь. Рэйчел подняла глаза к потолку и расхохоталась:

— Ах, сестрица, как же, право, коротка твоя память! Я и считать не берусь, сколько раз Нелли вычисляла твои проказы.

Леа пожала плечами и взяла пирожное с блюда.

— Тут было четыре, но два съел майор Прескотт.

Прищурясь на сестру, Рэйчел неодобрительно наблюдала, как та откусывает от бисквита огромный кусок — настоящим леди так есть не полагается, — после чего облизывает губы, белые от глазури.

— И ты встречалась с ним в такое позднее время?

— Я не встречалась с ним, — Леа снова откусила изрядную порцию и молчала, покуда не проглотила, а потом добавила: — Я случайно наткнулась на него в кромешной тьме на лестнице.

— Батюшки, вот почему ты так напугана. Ничего удивительного, я бы просто умерла на месте от ужаса. — Рэйчел потерла свою шею пальцами и внезапно побледнела. — Я лишь однажды видела человека, столь же красивого, как наш майор.

Леа заглянула в ее лицо.

— Кого?

— Что ты, я тебе не скажу.

— Чепуха. Почему? Господи, я же твоя единоутробная сестра!

— И все-таки нет, — упрямо ответила Рэйчел. Леа нахмурилась:

— Ладно уж. Храни свой маленький секрет, коль тебе так хочется, но у тебя опилки вместо мозгов, если ты подумала, что мне действительно до этого есть дело. Ты ведь как никто другой знаешь, что мне наплевать на мужчин.

— Даже на Тревора?

— На него — особенно. Он сюда приехал, чтобы захватить мое место управляющего. И если ему это удастся, то мне останется лишь вышивать да плести кружева.

— «Ривервинд» никуда от тебя не денется, просто не будешь больше так надрываться. — Рэйчел дотронулась до волос Леа и с сочувствием поглядела на нее. — Дядя Эдвард лишь о твоих интересах и заботится. Леди не пристало трудиться в поле, подставляясь солнечным лучам и Бог знает чему еще. Это просто неприлично. Истинная хозяйка имения должна быть элегантной, хрупкой и разборчивой в мужчинах.

— Вздор! — Леа вскочила на ноги и уперлась кулаками в бока. Глаза ее сверкали огнем. — Для меня «Ривервинд» значит больше, чем жизнь. Я обожаю скакать на лошади по плантации и смотреть, как перемалывают тростник… Я не хуже любого мужчины знаю, как надо работать, и прекрасно могу справиться сама!

Рэйчел схватила сестру за запястье и силой усадила обратно на кровать.

— Тише, пока ты не накликала на нашу голову Нелли! Считай, что я вслух учила «Сорок правил для идеальной дамы». Ио разве нельзя хотя бы попробовать вести себя как принято? Ведь ты ни единого дня за всю свою жизнь не придерживалась правил поведения в обществе.

— И впрямь, не придерживалась, — улыбнулась Леа. — Наверное, это противоречит моим личным правилам.

— Дядя Эдвард всегда потакал твоим прихотям, и мне кажется, что он и поныне не изменился. Но все-таки ты должна дать Тревору шанс. Я уверена, он сумеет доказать, что все твои страхи необоснованны. Он человек необычный, и не только я одна так думаю. Вот и Хипи хвасталась в людской…

— О Боже, так она и тебе сказала? Ах окаянная! Ведь обещала молчать.

Рэйчел взяла с подноса последнее пирожное и откусила от него кусочек — как раз такой, какой полагается откусывать приличной девушке.

— Я умею не замечать чепухи в ее речах и выносить для себя только полезное и важное. Хотя, конечно, ее так и распирает от желания поведать всем и каждому интимные детали.

— Завтра утром первым делом я ее проучу за это. Поднявшись с кровати, Рэйчел внимательно поглядела на сестру:

— Только обещай мне, что не станешь делать жизнь Тревора тяжелее, чем она есть. Он достойный человек, и я верю, что у него самые добрые намерения.

Леа что-то сдавленно прорычала. Похоже, ее сестренка слишком увлечена этим Тревором Прескоттом. До сих пор Рэйчел ни разу не демонстрировала интереса к противоположному полу, но, видно, красота — это то, против чего не устоит ни одна девушка. И судя по ласковому выражению глаз майора, когда он обращается к Рэйчел, ее чувства не остались безответными. Уж в ее-то сторону он ни разу не посмотрел хотя бы с тенью вот такой же нежности, подумала Леа.

— Леа?

Встрепенувшись от раздумий, она успокоила сестру:

— Конечно, я обещаю тебе. Однако не стану облегчать ему жизнь. Любой мужчина, который вздумает претендовать на мое место в «Ривервинд», обязан доказать на деле, что он может вести дела так же, как я сама, или даже лучше меня!

Тихо усмехнувшись, Рэйчел направилась к выходу.

— Я подозреваю, что у майора слишком много мужской гордости, чтобы позволить кому-то себя обставить. Так что будь поосторожнее, Леа. Должно быть, у него есть дар командовать и распоряжаться, иначе, согласись, ему не удалось бы с успехом служить в армии.

Леа мрачно нахмурилась, раздумывая над постепенно вырисовывающимся перед нею будущим. Слова сестры отнюдь не вселяли оптимизма, и, как ни старалась, она не могла забыть ни ее предупреждений, ни той угрозы, которую являло собой само присутствие Прескотта.