"Дар Крома" - читать интересную книгу автора (Хок Блэйд, Чертознай)

Глава VIII

Солнце стояло высоко в зените, когда Шанго ступил, наконец, на землю аквилонского королевства, в очередной раз удивившись разительному контрасту двух соседних культур, который можно было так ясно увидеть только здесь, на границе. Строгому безразличию и относительному порядку немедийского королевства противостоял легкий беспорядок и простота правил подданных короля Хагена. Аквилонские солдаты, не скрываясь, глазели на чернокожего наемника, охотно вступали с ним в беседы и попутно закидывали его вопросами. Сколько раз Шанго не бывал в этой стране, и постоянно цвет его кожи вызывал бурю восторгов у местного населения! Через эти разговоры он, в том числе, узнал и об изменениях в немедийско-аквилонских отношениях, чему ничуть не удивился.

«Ну, ничего не изменилось», — улыбнувшись, подумал Шанго, покинув, наконец, пограничную заставу.

Ничего не изменилось и в его оценках. Аквилония нравилась Шанго гораздо больше Немедии. Да, жизнь здесь порой непроста…. Корона не всегда справляется с упрямством баронов и это иногда приводит к анархии на местах, увеличению налогов и разгулу бандитских вольниц. И, конечно, от этого больше всего страдал простой народ. Однако, лично для Шанго это означало, что если ему когда-то наскучат странствия, если он устанет от войн, то работа, а значит и доход, в этой стране, для него и по нему, всегда найдется. Учитывая же уровень развития королевства, на деле демонстрируемый размерами сумм, которые готовы выкладывать наниматели, то голодать здесь уроженец племени Мабинти явно не будет. Да и с другой стороны, несмотря на относительную несвободу в верованиях (культ Митры старался подавить, и довольно успешно, другие религии) Аквилония характеризовалась относительной свободой нравов. А это уже играло для Шанго немаловажную роль.

Места, через которые наемник сейчас проезжал, были не очень богатыми. Шанго не знал, какому вельможе принадлежали эти земли, однако было очевидно, что не очень крупному и могущественному. Минуя деревню за деревней, Шанго увидел множество разнообразных лиц — веселых, хмурых, приветливых, злобных, но общей чертой всех этих крестьян была усталость. Только очень идеалистичный человек мог бы назвать этих людей счастливыми.

Наступил вечер и Шанго подогнал лошадь, чтобы быстрее добраться до знакомого постоялого двора. Не то, чтобы его пугала ночевка на природе, однако сон в теплой постели всегда предпочтительнее и приятнее. Да и, потом, ближе к ночи сильно похолодало. Вот показались знакомые ориентиры — камень возле дороги, сухое дерево и, улыбнувшись своим мыслям, Шанго собрался пустить лошадь еще быстрее. Однако вечернюю тишину разорвал знакомый голос.

— Стойте! Во имя пресвятого Митры, стойте! — продравшись сквозь кусты и ветки на дорогу выбежал человек. Мужчина был весьма молод, грязен, одет явно не по сезону, да и то, во что он был одет, было надорвано во многих местах.

— Хималус? — нахмурившись, Шанго остановил лошадь и соскочил на землю. — Что случилось? Что ты здесь делаешь?

— Господин Шанго, это счастье, что вы здесь! — Мужчина даже немного прослезился и сбивчиво принялся говорить:

— Это какой-то ужас! Они пришли, начали все бить, ломать, резать! — он запнулся на мгновение, затем, всхлипнув, выдавил: — Мать…

— Погоди. Я вижу, что произошло что-то очень нехорошее. Но возьми себя в руки! Давай с толком, поспокойнея!

Хималус кивнул, судорожно, но глубоко вздохнул пару раз, огляделся вокруг, а потом сказал:

— Давайте не здесь. Они сюда не ходят, но мало ли, вдруг, — он взял лошадь за уздцы и повел ее в чащу, — пойдемте скорее.

Некоторое время они пробирались через лесной бурелом, а потом вышли на небольшую полянку, в центре которой горел небольшой бездымный костер. Невдалеке от него виднелся наспех сложенный шалаш. Около огня сидели несколько человек — пожилой мужчина и две женщины. Они испуганно встали при появлении Шанго.

— Тихо, тихо. Это друг, — успокоил их Хималус.

Из шалаша выглянула молодая женщина с грудным ребенком в руках и, заливаясь слезами, подбежала к наемнику.

— Господин Шанго, — всхлипывая, проговорила она, — я так рада!

— Все будет хорошо Уна, — сказал южанин и провел ей ладонью по волосам. — Ваш? — он посмотрел на ребенка. — Мальчик?

Уна кивнула, улыбнувшись сквозь слезы.

— Как зовут?

— Инальтий.

— Хорошо, — проговорил Шанго, затем повернувшись к молодому человеку продолжил, — а теперь Хималус, рассказывай, что произошло. Где отец?

— Убили, — мрачно сказал тот и сел рядом с костром, махнув рукой чернокожему, чтобы тот сделал то же самое, — и мать тоже.

— Кто?

— Лихие люди.

— Подробнее Хималус!

Постепенно, слово за слово, Шанго выдавил из него рассказ. Дня два назад, к постоялому двору, хозяином которого был отец Хималуса, подъехал вооруженный отряд. Постояльцев не было, поэтому в зале были только его отец с матерью. Прибывшие сразу стали вести себя нагло. Потребовали еды и выпивки. Почувствовав неладное, хозяин приказал жене, чтобы она, когда пойдет за снедью, велела родным и слугам спрятаться в подвале….

— Больше живыми я их не видел, — сказал Хималус. — Только потом.… Во дворе, — он всхлипнул. — Что там наверху творилось, я не знаю. Но было очень шумно. Что-то ломалось. Кто-то кричал. Я хотел выйти помочь, но, — он посмотрел на жену, — Уна не отпустила.

Ближе к ночи, когда наверху стало немного тише, Хималус осторожно вышел посмотреть, что произошло. Бандиты не покинули дом. Зато упились по-свински. Некоторые валялись прямо на полу, кто-то пел, некоторые дрались. Парень понял, что пора уходить. Хоть их пока никто не искал, он был уверен, что ситуация изменится утром, когда бандиты начнут осматривать верхние комнаты и поймут, что там живет больше, чем два человека. Хималус вывел жену и слуг через задний выход, взял, что мог из необходимого и увел всех в лес. Беглецы надеялись, что негодяи пограбят и уйдут, однако те решили остаться. Место действительно было хорошим для бандитов. Многие путники проезжали через постоялый двор, поскольку он стоял на единственной дороге, что вела из этих мест в Немедию. Бандиты поставили дозорных — когда человек приближается, те смотрит, кто едет, и потом скачут рассказывать обо всем своим.

— До первого вооруженного отряда, — сказал Шанго. — Впрочем, гонцы, наверное, и для этого нужны.

— Наверное. Я пытался остановить людей, предупредить, — Хималус вытянул ладони и погрел их у огня. — Выборочно конечно, ведь не знаешь — случайно можно и на дружков этих уродов нарваться. Но никто еще не остановился, кроме вас. Пешком до заставы я пойти не решаюсь. Просто не могу оставить Уну и остальных! Да и ближайшая деревня тоже слишком далеко. А кроме меня — некому. Но, теперь-то все наладится, вы ведь съездите, приведете солдат?

— Может, и приведу, — проговорил южанин. — Но пока хочу сам посмотреть, что, да как. Не пугайся, — он усмехнулся, посмотрев на испуганное лицо молодого человека. — Все будет хорошо.

Сознание медленно возвращалось к Вераксу. Постепенно, наряду со все нарастающей болью в теле, шумом в ушах, жжением в носу, забитом засохшей кровью, он начал чувствовать и окружающий мир. В том месте, где Авлий сейчас находился, было шумно: кто-то стонал, кто-то кричал, а кто-то смеялся и громко разговаривал. Все эти звуки неприятно отдавались в голове рыцаря, еще больше усиливая его и так невыносимые мучения. С трудом разлепив свои глаза, рыцарь попытался увидеть, что с ним произошло и где он находится.

Как того и следовало ожидать, с него сняли всю броню и верхнюю одежду, оставив только исподнее. Руки его были связаны за спиной, а веревка была прикручена к чему-то позади него, так, что он висел, еле касаясь бедрами пола. Ноги тоже были замотаны так, что он с трудом бы встал даже если бы был совершенно здоров. Сейчас же он не мог даже пошевелиться. Впрочем, подумалось ему, это даже к добру. Прекратив попытки двигаться, он начал тихонько выглядывать своих мучителей. Находился Веракс в достаточно просторном помещении. В нем он сразу узнал зал того самого постоялого двора, к которому и направлялся до нападения. На улице стояла поздняя ночь, и помещение было освещено всем, что попалось под руку желающим сделать здесь посветлее: c десяток свечей, несколько лучин, пара факелов, жарко пылающий очаг. Многое вокруг было поломано. Несколько уцелевших столов со скамьями было перетащено ближе к стойке, где обычно располагались хозяева. Рядом с ней, прямо в углу, была свалена куча вещей, среди которых Лют разглядел и часть своих поножей. За стойкой стояли два оборванца, видимо разоряющие запасы хозяйской выпивки. Они часто прикладывались к кружкам и время от времени что-то ободряюще кричали еще одной парочке, расположившейся рядом с камином, где также был поставлен стол и пара стульев. Только это место было обустроено явно не для выпивки. К одному из тяжелых стульев со спинкой, веревками был жестко примотан босой человек в богатой одежде, вернее в том, что от нее осталось. На самом столе были разложены железные предметы и состояние связанного человека не оставляло никаких сомнений в их предназначении. Они были нужны, для того, чтобы мучить. На стол присел и что-то втолковывал жертве мощный черноволосый мужчина, так заросший, что в этой гриве и бороде было трудно разглядеть нос и глаза. Его голос Веракс узнал. Это был тот самый человек, что приказал его «успокоить». Около пыточного стола околачивался еще один тип. Низкорослый, криворожий, он держал в одной руке молоток, в другой железный штырь, очень похожий на обрезанный арбалетный болт, и припрыгивал, нетерпеливо ожидая приказа своего главаря.

— Ты, это, — сказал Заросший жертве, — кончай молчать-то! И не таких, как ты кололи. Сам посуди — ведь жить лучше, чем умереть. Вон глянь, ты ведь не хочешь, рядом вот с этим лечь? — он кивнул на какую-то бесформенную вещь, лежащую неподалеку, в которой Веракс опознал изувеченное окровавленное тело.

— А что! — крикнул один из типов за стойкой. — Давай их посватаем! Нам все равно, а им приятно. — Он, и его приятель заржали.

— Кончайте зубоскалить, болваны, — беззлобно произнес Заросший, — вынесите лучше эту дрянь. Вонять скоро начнет.

— Позже, атаман, нам интересно, что с этим будет. Дай посмотреть.

Заросший махнул рукой — ладно, мол, и продолжил уже обращаясь к связанному:

— Ну, так что? Парни вон дело предлагают!

Человек сглотнул, но продолжил молчать.

Атаман посмотрел на него немного, а затем буркнул низкорослому:

— Давай, помоги ему. Осторожно.

Человек с молотком глупо ухмыльнулся, закивал, присел рядом жертвой, поднес железный штырь к одной из его ног и изо всей силы ударил. Раздался чудовищный крик, через несколько мгновений сменившийся нескончаемым воем.

— Ты кретин, Кривой! — вспылив, заявил Заросший, пытаясь перекричать стенания несчастного, и ударил палача ладонью по затылку. — Я же тебе ясным языком сказал — осторожно! Ты зачем ему палец отрубил?

— Я, — заикаясь, под гогот своих товарищей, проговорил Кривой, — ст-т-тарался а-а-аккуратнее. Кто же в-в-иноват, что о-он ногой д-дернул!

— Кретин, — повторил атаман и, встав со стола, отшвырнул ногой отделенную часть тела несчастного. Затем обратился к уже тихо скулящему связанному, — Нет, ну с кем приходится работать! Слушай, дружок, давай еще раз. Кто ты такой? Откуда приехал? Куда едешь? И что означает эта белиберда? — он взял со стола кусок пергамента и потряс ею перед лицом жертвы.

Человек помотал головой.

— Ну что за упрямец. Кривой — еще раз! Только железку убери подальше.

Низкорослый кивнул и со всего маху ударил жертве по ноге молотком. Раздался хруст костей, краткий вскрик, а затем человек затих, потеряв сознание.

— Что отрубился, что ли? — атаман взял человека ладонью за подбородок и потряс. — Ну и хлипкий народец же пошел! Кто-нибудь принесите воды.

Один из стоявших за стойкой головорезов подошел к пыточному столу и вылил на голову потерявшему сознание остатки своей выпивки. И тут же получил кулаком по физиономии от своего грозного главаря.

— За что? — простонал он.

— Я тебе сказал воды принести! Теперь здесь пивом вонять будет!

— Т-такой расход хор-рошего нап-п-итка. И н-не жалко? — добавил Кривой.

— Так там еще бочки три, только этого пива, — защищаясь, проговорил наказанный бандит. — Еще много…

— Заткнись! — прервал его атаман. — Быстро на улицу! Принеси ведро холодной воды. Воды, понял?

Разбойник кивнул и быстро кинувшись выполнять приказ, скоро вернулся с ведром.

— Теперь аккуратно, чтобы не попасть в очаг, облей нашего друга, — проговорил заросший. — А сейчас, — сказал он когда, дело было закончено, — принеси еще ведро.

Пленник начал приходить в себя и принялся тихо стонать от боли. Атман с размаху дал ему пощечину.

— Если тебе проще, — сказал он, — можем по очереди. Один вопрос — один ответ. Не будет ответа, тебе споет железную песню наш добрый друг Кривой.

— Да, — донеслось со стойки, — добрейший человек этот наш Кривой. И мухи не обидит!

— Только крылья оторвет и лапки выдернет. Но не обидит, — заметил второй. Оба комментатора засмеялись. Кривой довольно осклабился.

— Ну, вот видишь, как его у нас любят, — сказал атаман. — Начнем, пожалуй. Кто ты такой? Ну? — прикрикнул он, глядя на дергающую челюстью жертву. — Отвечай. Считаю до трех. Раз, два, три. Давай, Кривой!

— Стойте, стойте, — закричал связанный, — я все скажу. Все! — он всхлипнул.

— Ну, вот и хорошо! — довольно прогудел атаман. — Как говорится, надо только найти правильный ключик к душе человека. Выкладывай!

— Меня зовут Фиско

— Из Немедии едешь?

— Да.

— Далеко забралась, немедийская рожа, — ухмыльнулся атаман.

— Я не немедиец.

— А кто?

— Из Коринфии я.

— Это где еще? Знатный?

Фиско отрицательно покачал головой.

— Нет, ну что за недоумок, — вновь вставила свое меткое замечание «стойка», — мог бы хотя бы соврать. К Нергалу ты нам тогда сдался живой? Выкупа за тебя не получишь. Ты думаешь, мы тебя бесплатно возить по Аквилонии будем?

— Н-ну з-з-аачем его п-пугать? — осуждающе проговорил Кривой.

— У меня богатая семья! — быстро сказал Фиско.

— Молодец, вот это хорошо! — довольно воскликнул Заросший. — А теперь к самому интересному, — он похлопал связанного по спине. — Ведь не просто так ты такое расстояние проехал. Так куда ты едешь, и что означают эти сказки про животных?

— К-какие сказки? — удивился Фиско.

— В бумаге твоей, — атаман взял пергамент и поднял его повыше.

— Меня попросили доставить это письмо в Тарантию. Я и не знаю, что там написано. Я вообще больше ничего не знаю!

— Ну, может быть, а может быть, ты врешь, собака, — медленно проговорил бандит. — Так ведь мы тебе сейчас его прочитаем, и ты нам подробно объяснишь, что это копошение в засранном зверинце означает, — он повертел письмо в руках, а затем пиханул Кривому сказав, — читай еще раз, грамотный.

— «Л-л-лев и т-тиг-р, — начал тот, заикаясь и по слогам, проговаривать слова, — г-г-го-то-вы вци… вцеп-п-иться д-д-друг д-дру-гу в глот-ки из-за д-добы-ч-чи. П-пус-кай лисица б-быст-ро т-т-тя-нет к-кусок мя-са». Все, — закончил он, — ч-ч-чушь какая-то!

— Ну? — сказал атаман, ударив в ножке стула к которому был привязан пленник. — Выкладывай!

По лицу Фиско было заметно, что он что-то понял, но, тем не менее, ответил бандитам так:

— Действительно, ерунда, какая-то! Нечего мне сказать. Я гонец, ничего я не знаю и не понимаю.

— Та-а-ак, — протянул атаман, — Кривой, начинай!

— Нет! — запричитал пленник, увидев, как криворожий взял молоток и наклонился к его ногам, — Нет! Не надо! Я ничего не знаю! Пожалуйста, будьте милосердны!

Кривой посмотрел на атамана, но тот покачал головой, бей, мол. И палач начал бить. Пленный вопил от боли и, захлебываясь слюной, продолжал уверять палачей в своем незнании. После пятого удара он вновь потерял сознание. Его облили водой и мучения продолжились снова. Наблюдавшему за этим Авлию стало нехорошо, он закрыл глаза и постарался не слушать, но, разумеется, ничего у него из этого не получилось.

Когда в очередной раз жертва потеряла сознание, в зал заглянул еще один бандит, спустившийся сверху.

— Атаман, нельзя ли потише, — робко начал он, — ребята там спать пытаются, а вы тут шумите.

— Что, тебя крайним назначили? — злобно сказал Заросший, — Сейчас тебя вместо этого болвана посажу, — пошел вот отсюда! Передай смельчакам, что на Серых Равнинах отоспятся.

Бандита, как ветром сдуло.

— Атаман, — сказал один из бандитов у стойки, которым тоже стало явно не по себе от разыгравшегося перед ними зрелища, — может он, и вправду ничего не знает. Кривой и так уже из его ног месиво сделал. Как мы его потом таскать будем? Ты же выкуп за него хочешь.

— Ну, хорошо, — произнес атаман, — Кривой, разбуди его.

На этот раз жертва приходила в сознание долго. Настолько долго, что Веракс уже подумал, что пленник умер от страданий. Тем не менее, настойчивая работа Кривого дала результат, и, воя от боли, Фиско вновь взглянул в глаза своим мучителям.

— Знаешь, — сказал атаман, — парни тебе поверили. Я не поверил. А они поверили. Я послушаю пока своих ребят. Ничего не знаешь, ничего не понимаешь? Хорошо. Тогда скажи, кому ты это письмо вез? Куда конкретно в Тарантии, ты собирался его доставить?

Фиско побледнел, как бумага и задрожал, как осенний лист.

— В…в…в….в…в. — начал он.

— Ну! — рявкнул атаман.

— В неб-бесный д-двор-рец. Королю луны.

Несколько мгновений в помещении стояла полная тишина. Нарушил ее Кривой:

— Ат-т-таман, к-кажись он с-с-с ума с-сошел.

— Точно, — добавила «стойка», — свихнулся!

— Не сошел он с ума! — заорал атаман. — Эта свинья надо мной издевается! Что, характер захотел показать?

— Нет, н-нет, — залепетал Фиско. Он хотел сказать что-то еще, но ужас не позволял ему больше произнести ни слова.

— Кривой, отрежь ему ухо! Медленно!

Низкорослый взял со стола тесак, схватил Фиско за правое ухо, и даже немного с сочувствием ему сказал:

— Ради Б-б-бэла, т-только не д-д-дергайся!

Затем он начал пилить. Пленник принялся вопить:

— Это все, что я знаю….

Потом он замолчал — видимо действительно что-то помутилось у него в голове — и попытался быстро встать со стула. Судорожно извиваясь, он приподнялся, а затем, покачнувшись, навалился всем телом на своего палача. Все эти действия окончилась плачевно. Тесак, находившийся в руках Кривого, отсек остаток уха коринфийца и глубоко вошел его шею. Фиско похрипел немного, подергался и затих.

— Кривой! — завопил атаман, — Сэт сожри твои потроха! Что ты наделал?! — он начал бить криворожего по голове, — Все секреты теперь с ним ушли! Недоумок! Урод! Сын свиньи и козла!

— Я же ск-казал ему не д-дергаться, — кое-как закрыв голову руками, проговорил низкорослый, — я не виноват!

Заросший еще поорал немного, поругался, а затем успокоился.

— Ладно, Нергал с ним, — сказал он, наконец — все равно не местный, толку от него никакого. Только время впустую потратили.

Затем он подошел к стойке и потребовал вина. Некоторое время, сёрбая, заливал себя выпивкой. Утолив же жажду, процедил:

— Кто у нас следующий?

Все дружно уставились на Авлия.

— А! Благородный рыцарь в сияющих доспехах, — ухмыльнулся атаман. — Давно очнулся, господин? — Слово «господин» он проговорил так, словно выплюнул нечто мерзкое изо рта. — Ребятки, нас ждет еще потеха! Вынесите вон те два куска падали, а рыцаришку привяжите к нашему теплому, приятному месту.

Пока подручные вытаскивали убитых во двор, Авлий ненавидящим взглядом сверлил главаря. Тот расслабленно потягивал вино, не обращая на Веракса особого внимания, бросив только раз:

— Ну чего уставился? Гляди, гляди, потом посмотрим, сколько в тебе гонору останется.

Один из вернувшихся бандитов сказал громко:

— Атаман как-то тихо на улице, парней не слышно и не видно.

— Опять надираются вместе на заднем дворе, — скрипнул зубами Заросший, — видимо прошлого моего урока было мало. Притащите этого, — он указал на Люта пальцем, — а потом ступайте во двор и наведите порядок. Оба!

Затем Авлия начали развязывать. Стойко терпя боль, он ждал, пока кровь вернется в онемевшие конечности, расслабившись насколько это было возможно.

— Кажись, выдохся наш воитель совсем, — сказал один из разбойников, — что, больше никаких «налетайте, кто хочет сдохнуть первым»? — изменив голос, спародировал он рыцаря под смешки товарищей и ударил Люта ногой.

Бандиты встали по бокам от Веракса, взяли его за руки и медленно потащили к столу.

— Тяжелый, сволочь, — произнес весельчак.

«Пора!», — подумал Авлий.

Он резко напряг руки, перенес тяжесть тела на свои больные ноги, чертыхнувшись от того, чего это ему стоило, вырвался из захвата державших его головорезов и двумя ударами кулаков, под аккомпанемент визга отскочившего в страхе Кривого, уложил их лежать на пол. И тут же упал сам, когда тяжелый кулак атамана нашел его подбородок.

— Ну, ну! Не торопись так, — проговорил Заросший, скрутив Веракса. Рыцарь как не пытался, но не смог ничего противопоставить мощи главаря. Тот был ну уж очень селен, да и Лют действительно ослабел.

— Выдохся, говорите, — продолжил атаман, обращаясь уже к своим, подымающимся со стонами, незадачливым подручным, — что удивил вас наш рыцарь, а? Доделывайте работу!

Через пару мгновений Авлий был прикручен к стулу, два бандита отправились выполнять приказ, а атаман вместе с палачом, заняли то же место, что и полчаса ранее. Кривой осмотрел пыточный стол и с сомнением поглядел на рыцаря, в свою очередь смело и зло буравящего взглядом его.

— Эт-т-тот ор-решек пок-к-крепче б-будет, ат-таман, — наконец проговорил низкорослый.

— Значит, нас ждет веселая ночь! — хмыкнул атаман.

— М-м-ожет его сразу прик-к-кончить?

— Я тебя сейчас прикончу! Придумай что-нибудь повеселее. Давай!

Кривой постоял немного, потер подбородок, затем взял со стола несколько железных предметов и потащил их к очагу. Оставив их накаляться в огне, он вернулся к столу и, вытащив узкий и длинный кинжал, со словами «Для начала!», воткнул его в бедро Авлия. Боль была сильнейшая, но Веракс не издал, ни звука.

— Силен, отымей его Нергал… — начал атаман.

— Веселитесь? А можно и мне присоединиться? — прервал его новый голос, грозный и суровый, в котором, несмотря на сказанные слова, не было ничего веселого.

Шанго погладил по голове лошадь и передал ее поводья Хималусу.

— Если до утра не вернусь, — сказал он, — лошадь твоя. С ее помощью кто-нибудь из вас легко доберется до ближайшей деревни.

— Господин Шанго, может, все-таки не стоит? Езжайте, приведите подмогу сами.

— Видишь ли, друг мой, я бы не хотел терять время. За то время пока я не просто предупрежу людей, а как ты сказал, приведу подмогу, то есть вооруженный отряд, эти бандиты могут сняться с места и уйти, и смерть твоих родных и моих друзей, останется неотомщенной. Я знаю что делаю, так что не мешай пока.

Шанго снял верхнюю одежду, оставшись только в рубахе и штанах, и разулся, чтобы босыми ногами чувствовать поверхность земли, по которой ступает. Обувь в том деле, которое он собирался совершить, только помешает. В очередной раз тихо ругнулся по поводу холода здешних земель. Подвесил за спину меч, проверил, легко ли и тихо вынимается клинок и исправлен ли крепеж предохраняющий оружие от случайного выпадения из ножен. Потом прицепил к поясу кинжал и выдвинулся в лес.

С детства привыкший охотится в тропических лесах, что соседствовали с землями его племени, на такую осторожную добычу по сравнению с которой пугливые северные лани были глухи и беспечны, южанин неслышно, словно хищный зверь, пробирался сквозь чащу. Не было ни шороха раздвигаемой листвы, ни хруста ломающихся под ногами веток — черная тень летела на крыльях мести. Послышался храп лошади и звук поедаемой ею травы, Шанго понял, что добрался до дозорного. Через мгновение он его разглядел. Бандит сидел недалеко от коня на пеньке, закутанный в меховую накидку и лениво поглядывая на дорогу, то и дело прикладывался к бутыли с вином. Как призрак, негр подкрался к нему и, схватив его за горло, припечатал к ближайшему дереву. Лошадь разбойника, наконец, испуганно храпнула. Еще более испуган был сам бандит, еле увидевший в темноте черное лицо с блестящими глазами, которые принадлежали схватившему его человеку.

— Демон, сгинь! — в истерике испуганно прохрипел он.

— Сколько вас? — не теряя времени, прошипел Шанго.

— Много, — разбойник понял, что перед ним человек, — тебе конец! Сейчас приду…

Шанго сжал пальцы, и речь бандита захлебнулась.

— Сколько? — оскалившись, повторил негр.

— По три раза пальцев на одной руке, — судорожно просипел, осмелевший было, но снова затрусивший бандит. — Мы тебя распотрошим, как этих свиней хозяев, — решил похорохориться он, — лучше уходи, может тогда, и останешься жив.

Это было его ошибкой. Хрустнула шея и разбойник затих навеки.

— На одного урода меньше, — тихо проговорил Шанго.

Делом двадцати минут было отвести новообретенного скакуна Хималусу и вернуться обратно. Еще некоторое время понадобилось, чтобы добраться до постоялого двора. Двухэтажное здание — широкий первый ярус и гораздо более узкая надстройка второго, было таким, как его и помнил южанин. Приблизившись, Шанго стал втройне осторожен. Четыре человека слонялись по двору, явно не зная, что им делать. Они даже и не разговаривали, держась по одному. Только иногда, очень редко и нехотя, кое-кто перебрасывался парою фраз. Им было скучно и хотелось пойти и или напиться, или лечь спать, но видимо главарь держал их в ежовых рукавицах. Поэтому им оставалось только ходить и ждать. Одного разбойника Шанго заметил на крыше второго яруса, однако по позе того было ясно, что бандит нагло дремлет.

Негр было задумался с чего ему начать, но случай решил за него.

— Пойду по нужде схожу, — сказал один из бандитов другому.

— Давай топай, — был ему веселый ответ, — тока не засни там.

Человек направился к лесу и Шанго двинулся ему наперерез. Не скрываясь, негр вышел из-за дерева, схватил удивленного противника за волосы и вонзил меч ему в грудь. Умирающий разбойник хотел что-то крикнуть, но из его рта вырвались лишь сдавленные звуки. Взгляд Шанго упал на пращу, которую бандит держал за своим поясом. Подумав мгновение, южанин решил прихватить ее с собой.

Собеседника убитого им бандита наемник снял у черного входа. Одинокий головорез стоял, опершись на стену и пустым взором смотрел на тьму окружающего его леса. Выбравшись из чащи немного дальше от бандита, Шанго быстро сблизился с ним, пробежав вдоль стены, и свернул ему шею. Южанин собрался унести тело в лес, но внезапно услышав приближающиеся шаги, осторожно опустил свою ношу и быстро и неслышно, как кошка забрался на крышу первого этажа где, затаившись, залег над телом своей жертвы.

— Груздь, хлебнуть вина не хочешь? — услышал негр невнятный голос приближающегося человека. — Ты где, пес тебя раздери?

Затем бандит, видимо, заметил лежащее тело, и тон его голоса изменился:

— Эй, Груздь, что с тобой? — он подошел ближе и собирался уже наклониться к своему приятелю, но не успел.

Шанго опустил пращу ему на шею и быстро затянув петлю, привстал на одно колено. Затем, желая прекратить мучения дергающегося человека, резко рванул орудие, превратившееся в подобие веревки, вверх. Обмякшее тело он опустил рядом с первым. Далее южанин, стараясь быть как можно тише, забрался на крышу второго яруса, где он раньше видел дремавшего бандита. Тот спал и сейчас. Шанго схватил его за шиворот и когда тот испуганно на него уставился, сильнейшим ударом кулака отправил его в беспамятство. Озлобленного южанина не особо волновало, оглушил ли он противника или, не рассчитав силу удара, убил его, главное, что тот еще долго не помешает. Оружием поверженного был, что не удивительно из-за выбранного места, арбалет. Делом нескольких мгновений было зарядить болт, пронзить последнего из ходивших внизу разбойников, и, спустившись вниз, утащить его в лес.

В здание Шанго забрался через окно второго этажа. Он выбрал одну из дальних комнат, посчитав маловероятным, что здесь может находиться кто-то из разбойников. Расчет оказался верным — внутри было темно, пусто и пахло затхлостью. Осторожно открыв дверь, ведь около восьми бандитов оставались в живых, негр оглядел коридор. Большинство дверей было закрыто, кроме одной, из которой лился неяркий свет. Шанго вышел, сразу отметив, что в помещении довольно шумно — внизу кто-то периодически кричал. Южанин понял, что кого-то нещадно пытают, и скрипнул зубами. Тихо проследовав к открытой комнате, он в нее заглянул. На кровати сидел бандит и точил длинный нож, периодически попивая пиво из стоящей рядом на полку кружки. Внизу кто-то в очередной раз взвыл и Шанго, ворвавшись в каморку ударом ноги отправил пойло в ближайшую стену. Человек вскочил и с громким криком, на который никто из-за происходящего ниже, не обратил никакого внимания, набросился на чернокожего с кинжалом. Перехватив руку врага с оружием, Шанго схватил его за кулак и, не давая противнику вырваться, вонзил его нож в его же сердце. Вытаращивший глаза бандит умер молча. Уложив убитого в кровать, Шанго затушил свет и собирался уже выйти из комнаты, как дальше по коридору хлопнула дверь. Он замер, затем осторожно выглянул в коридор и разглядел удаляющийся силуэт. Неслышным шагом наемник последовал за ним до угла, где начиналась лестница вниз, и затаился. Услышав грубую отповедь атамана, отсылающего прочь пришедшего попросить тишины бандита, негр немного присел и сжался, как пружина. Возвращающегося человека ждали два мощнейших удара — один кулаком под-дых и второй, сокрушающий, коленом в висок.

Узкие помещения не давали пространства для взмаха меча, поэтому Шанго вытащил из-за пояса кинжал и начал осматривать комнаты в поисках желавших поспать.

— Ну как, скоро они там заткнутся? — услышал он сиплый голос, когда открыл очередною дверь.

Слабый свет луны с трудом разгонял тьму, царившую в помещении — видны были только неясные силуэты кроватей. С ближайшей и доносились слова возмущавшегося разбойника.

— Очень, — прошептал Шанго и, шагнув по направлению к говорившему, вонзил в него свое оружие. Умирающий закричал, а через несколько мгновений негр почувствовал, как на него сзади накинулся человек и принялся его душить.

— Гад, — прохрипел напавший ему в ухо.

Южанин слега наклонился вперед, так, что ноги противника оторвались от поверхности пола, а затем, набирая скорость, двинулся спиной к ближайшей стене. От чувствительного столкновения захват бандита ослаб, и разозлившийся наемник без труда оторвал его от себя и начал наносить по нему тяжелые удары. Когда Шанго с ним закончил, первый бандит уже затих. Чернокожий молча, вытащил свой кинжал из тела врага и, вытерев его об ткань, убрал на место.

В остальных комнатах было пусто, и Шанго понял, что остатки банды находятся внизу, где теперь было гораздо тише. Он осторожно осмотрел с лестницы нижний зал, где увидел пять человек, один их которых был связан. В нем он узнал своего соратника по битве в Червленом щите.

Подручный как раз рассказывал своему огромному главарю о том, что во дворе стало подозрительно тихо. Это могло стать небольшой проблемой. Услышав приказ атамана, Шанго быстро двинулся по направлению к ближайшему окну — появился шанс избавиться еще от двух противников. Он надеялся, что за это время с рыцарем еще не успеет ничего произойти. Южанин выбрался на крышу и, вытащив меч, застыл над входом в дом. Ожидание затянулось, никто не появлялся на удивление долго, и наемник хотел уже ворваться в помещение и при таком раскладе сил, но тут дверь открылась и из нее вышли два пошатывающихся бандита. Прыгая вниз, Шанго размахнулся мечом и в процессе приземления расколол череп тому, что шел позади. Его приятель обернулся и открыл, было, рот, чтобы позвать на помощь, но не успел — клинок южанина вошел в его горло. Повернувшись спиной к оседающему, захлебывающемуся кровью бандиту, чернокожий наемник открыл дверь и вошел внутрь.

Его глазам предстал разгар драмы — низкорослый бандит с кривым лицом как раз вонзил кинжал в ногу благородного рыцаря. Ярость накатила на Шанго но он довольно спокойно сказал:

— Веселитесь? А можно и мне присоединиться?

— Это еще, что за мразь? — проговорил атаман, а за тем заорал, созывая свою банду, — Череп! Хлыст! Косой! Парни! Быстро все сюда вниз!

Шанго ухмыльнулся:

— Никто к тебе не придет, мой уродливый друг. Если твои, — он на долю секунды остановился, особо выделяя следующее слово, — парни тебя и услышат, так только на Серых Равнинах.

Первым все понял криворожий и испуганно бросился по направлению к лестнице. Дав пробежать ему несколько шагов, негр метнул в него свой кинжал. Лезвие вошло низкорослому в левый бок по самую рукоять — бандит пошатнулся, словно пьяный и рухнул на пол. В это же время атаман разбойников, с удивительной для его телосложения прытью, рванулся к стойке и вытащил оттуда меч.

— Ты мог бы и не торопиться так, — мрачно прокомментировал его действия Шанго. — Я разрешил бы тебе взять оружие.

— Очень благородно, — проговорил атаман, схватил рукой одну из скамей, швырнул ее в южанина, а потом, подняв оружие, бросился на него.

Мягко шагнув в сторону, Шанго пропустил скамью мимо себя, затем, поймав мечом чужой клинок, остановил удар и ударил атамана в живот ногой, отбросив того от себя. Взбешенный этим Заросший, принялся молотить оружием воздух перед собой и, продолжая в том же духе, начал медленно приближаться к чернокожему. Наемник не двинулся с места, а после того как бандит подошел к нему на опасное расстояние, выбрал момент — когда очередной замах бандитского меча приблизился к своему апогею, он ударил по нему клинком, добавив к силе атамана свою силу. Разогнанное оружие разбойника глубоко вошло в деревянный пол. В ярости атаман, выпустил рукоять меча, и отпрыгнул назад, прочь от сверкающего перед глазами острия клинка. До главаря бандитов, теперь уже бывшего, начало доходить, что ему пришел конец.

— Доставай оружие и нападай, — спокойно сказал Шанго.

— Что ты за демон такой? — прошипел Заросший, — Что тебе надо от меня?

— Нападай! — повторил негр.

Атаман вырвал меч из пола, схватил его обеими руками и с криком побежал на чернокожего. Шанго мог легко закончить поединок, убив нападающего. Тем не менее, он избрал другой вариант действий. Бросившись навстречу бандиту, он на подходе сделал шаг влево и, зайдя за спину врагу, наотмашь ударил его рукоятью меча по затылку. Атаман рухнул на пол, вытянув руки перед собой, его оружие улетело куда-то вперед.

— Заканчивай, отродье Сэта, — проговорил он глухо, не двигаясь места, — хватит уже меня мучить.

— Действительно, пора завершать, — согласился Шанго, — какое-то невеселое у нас тут веселье.

Затем он одним ударом отсек обе кисти атаману и сказал ему, вопящему от боли в луже собственной крови:

— Только смерть от хладного клинка, слишком высокая честь для такого поддонка, как ты. Я тебя повешу, — спокойно заявил он. — Только никуда не уходи!

Шанго вытер меч об одежду корчащегося разбойника, подошел к ближайшему мотку веревки — чего-чего, а уж этого добра бандиты оставили здесь немало. Свил петлю, перекинул веревку через ближайшую потолочную балку, накинул ее на шею атаману, а затем несколькими движениями рук отправил его наверх. Закрепив свой край веревки, Шанго оставил дрыгающегося Заросшего, забрызгивающего все вокруг кровью из своих отсеченных конечностей, и подошел к молча наблюдвшему за всеми происходящими событиями Вераксу.

— Как вы, целы? — спросил Шанго и принялся разрезать путы на теле рыцаря.

— Относительно. Пара сломанных ребер, продырявленная нога и синяки на всем теле. Но, клянусь Митрой, было бы гораздо хуже, если бы не вы! — Авлий помолчал мгновение а затем продолжил, — Слушай, после случившегося здесь к Нергалу формальности, давай на «ты».

— Хорошо, — кивнул чернокожий, помогая рыцарю встать, — с кем имею честь?

— Авлий Лют Веракс.

— Шанго, — в свою очередь представился южанин. — А кто это был несчастный, что был замучен до тебя? К сожалению, я не успел его спасти. Не твой друг?

— Нет, какой-то коринфиец. Гонец, доставлял вон то письмо, — Лют показал на стол, — в Тарантию. Его абсурдное содержимое так заинтересовало наших друзей, что они до смерти его замучили.

— Абсурдное говоришь? — южанин взял со стола пергамент и пробежал его глазами, — Выпытали, что это все означает?

— Нет, однако судя по выражению лица несчастного, это что-то важное. Я думаю, в конце концов, коринфиец бы выложил все. Но после того он сказал кому он это письмо везет, волосатый просто взбесился.

— И кому?

— Как он сказал: в небесный дворец королю луны.

— Мда, интересно, — проговорил Шанго и сменил тему разговора, — Сейчас куда, в Киммерию? — он с сомнением посмотрел на израненного рыцаря.

— Нет, — покачал головой Авлий, — боюсь это мне пока не под силу. Не мог бы ты меня сопроводить до моего родового поместья. По пути, как раз, армейский гарнизон, можно будет отправить людей сюда, навести порядок.

— Хорошо. Утром двинемся

Шанго постоял немного, а затем сказал:

— Ты тут подожди немного, я вернусь с оставшимися в живых хозяевами и своими вещами. Да еще и один бандит где-то бродит, раз уж они просматривали оба конца дороги. Завершу начатое дело. Справишься?

Веракс кивнул, а затем отправился к куче сваленного в углу добра. Разбросав ее ногами, он нашел свой меч и доспехи. Облокотившись о стол, он присел на скамью, посмотрел на висящее под потолком тело, на лужу под ним, и покачал головой.

Веракс молча смотрел на фигуру удаляющегося от него всадника. Когда тот скрылся за деревьями, он повернулся, и хромая медленно побрел к своему поместью. За последние пару дней мировоззрение Авлия немного изменилось. Мысли об избранности, собственном величии и могуществе испарились куда-то в небытие. Уважительней он стал, относится и к чужому богу. Этот чернокожий выходец из варварских королевств наверняка по сути своей такой же, как и дикие киммерийцы. У сильного народа должны быть сильные боги, под стать своим детям. Их Кром никогда не склонится перед Митрой. И дар свой он даст только достойному себе. Авлий Лют Веракс искренне желал Шанго успеха.

А он сам? Пара месяцев ему нужна для восстановления сил, а затем он намеревался отправиться в Тарантию.

«Вессерик будет просто счастлив, когда узнает о моих злоключениях», — мрачно улыбаясь, подумал Лют, закрывая за собой дверь — поход за даром Крома для него закончился.