"Иоанна - женщина на папском престоле" - читать интересную книгу автора (Кросс Донна Вулфолк)
Глава 1
 |
Гром прогремел очень близко, и девочка проснулась. Она повернулась, чтобы прижаться к старшим братьям и согреться теплом их тел, но вспомнила, что их нет рядом.
Шел весенний ливень, наполнявший ночной воздух кисло-сладким запахом свежевспаханной земли. Толстая соломенная крыша немного протекала, и вода медленно капала на утоптанный земляной пол.
Поднялся ветер, и ветви стоявшего около дома дуба начали биться о стену. Их тень проникла в комнату. Замерев, девочка следила, как чудовищные темные «пальцы» перемещались по краю кровати, тянулись к ней и куда-то манили. Она съежилась от страха.
Девочка хотела позвать мать, но промолчала. Если она издаст хоть один звук, гигантская рука вцепится в нее. Ребенка сковал страх. Но вскоре она упрямо вздернула подбородок: если это нужно сделать, значит, она сделает. Очень медленно, не отводя глаз от врага, девочка слезла с кровати, коснувшись босыми ногами холодного земляного пола. Знакомое ощущение успокоило ее. Едва дыша, она пробралась к двери, за которой спала ее мать. Сверкнула молния, страшная рука пошевелилась, сделалась еще длиннее и стала преследовать девочку. Она подавила крик, напряглась всем телом и заставила себя двигаться медленнее.
Вот уже совсем близко. Вдруг над самой головой снова прогремел гром, и в тот же момент что-то коснулось ее спины. Она отскочила и обернулась, споткнувшись о стул.
В этой части дома было темно и тихо, слышалось только спокойное ровное дыхание матери, и девочка догадалась, что та крепко спит. Шум не потревожил ее. Ребенок быстро подошел к кровати, поднял шерстяное одеяло и шмыгнул под него. Мать лежала на боку, слегка приоткрыв рот. Теплое дыхание ласкало детскую щеку. Девочка прижалась к матери, чувствуя тепло ее тела через тонкую льняную рубашку.
Потревоженная Гудрун зевнула» повернулась, открыла глаза и сонно взглянула на дочь.
— Малышка, тебе нужно спать.
Быстро тоненьким, испуганным голосом Джоанна рассказала матери про страшную руку.
Гудрун слушала, поглаживая и успокаивая дочь. Она легонько коснулась пальцами ее лица, едва различимого в темноте. «Девочка некрасива, — печально отметила Гудрун, — слишком похожа на мужа. — Маленькая Джоанна была плотной и коренастой, а не стройной и грациозной, как все женщины в роду Гудрун. Но большие выразительные серо-зеленые глаза с темным ободком вокруг зрачка были прекрасны. Гудрун погладила белокурые локоны Джоанны, любуясь их блеском, отливавшим золотом даже в сумерках. — А волосы мои. Не такие жесткие и темные, как у ее отца и у всех его сородичей. Мой ребенок. — Намотав локон на палец, Гудрун улыбнулась, хотя бы эта моя.
Материнская ласка успокоила Джоанну. Играя, она расплела косу Гудрун, и волосы рассыпались по подушке. Девочка залюбовалась красивыми волосами матери. Она никогда еще не видела их распущенными. По настоянию каноника, Гудрун всегда заплетала волосы в тугую косу и убирала ее под грубый льняной чепец. «Женские волоок — говорил муж, — это сети, в которые сатана ловит души мужчин». А у Гудрун были очень красивые, длинные и мягкие волосы, чистого светло-золотистого цвета, совсем не тронутые сединой, хотя она прожила уже тридцать шесть зим.
— Почему уехали Мэтью и Джон? — вдруг спросила Джоанна. Мать объясняла ей это несколько раз, но Джоанна хотела услышать снова.
— Ты знаешь почему. Отец взял их с собой в миссионерскую поездку.
— А почему мне нельзя?
Гудрун терпеливо вздохнула. У ребенка так много вопросов!
— Мэтью и Джон — мальчики; когда-нибудь они станут священниками, как твой отец. А ты — девочка, поэтому эти дела тебя не касаются. — Заметив, что Джоанна недовольна ответом, она добавила: — Кроме того, ты еще очень маленькая.
— В январе мне исполнилось четыре! — возмутилась Джоанна.
Гудрун лукаво посмотрела на дочь.
— Ах да! Совсем забыла, ты теперь большая, верно? Четыре годика! Совсем взрослая.
Джоанна лежала тихо, пока мать гладила ее по волосам, и, наконец, спросила:
— Кто такие язычники?
Перед отъездом отец и братья много говорили о язычниках. Джоанна не понимала, что такое язычники, хотя и догадывалась: это очень плохо.
Гудрун поежилась. Слово обладало колдовской силой. Нго произносили воины, которые разрушили ее дом, вырезали всю семью и друзей. Темные, беспощадные люди короля франков Карла. Теперь, когда он умер, люди назвали его «Великим». «Назвали бы они так короля, если бы видели, как его воины вырывали у саксонских матерей младенцев и разбивали их головы о камни?» — подумала Гудрун и, убрав руку с головы Джоанны, легла на спину.
— Спроси об этом своего отца.
Джоанна не понимала, что плохого она сделала, но в голосе матери услышала необычную суровость и испугалась, как бы та не отослала ее, если она не исправит ошибку. Девочка быстро попросила:
— Расскажи еще про древних.
— Не могу. Папа не разрешает рассказывать эти сказки, — голос матери звучал неуверенно.
Джоанна знала, что делать. Торжественно положив руку на сердце, она поклялась именно так, как учила мама, именем Тора Громовержца сохранить тайну.
Гудрун засмеялась и крепко обняла дочь.
— Ну хорошо, перепелочка моя. Я расскажу, ты так славно улещаешь меня.
Голос ее снова смягчился, стал задумчивым и певучим, когда она начала рассказ про Вотана, Тора, Фрейю и про других богов, о которых слышала в детстве до того, как Карл принес с кровью и мечом в Саксонию Слово Христа. Гудрун нараспев говорила об Агарде, сияющем дворце богов, сделанном из серебра и золота. Чтобы добраться туда, нужно было переправиться через Биврест, таинственный радужный мост, Охранял этот мост Хеймдалль, страж богов. Он никогда не спал и слышал, как растет трава. В Вальхалле жил Вотан, бог-отец, а на его плечах сидели два ворона Хугин, «думающий», и Мунин, «помнящий». Сидя на троне, пока пировали другие боги, Вотан выслушивал то, что говорили ему вороны.
Джоанна радостно кивнула: это была любимая часть истории.
— Расскажи про Источник мудрости, — взмолилась она.
— Хотя Вотан был очень мудр, — пояснила мать, — он стремился к еще большей мудрости. Однажды Вотан пришел к Источнику мудрости, охраняемому великаном Мимиром, и тот спросил: «Какую цену ты заплатишь?» Вотан ответил, что любую. «Мудрость продается только в обмен на боль, — сказал Мимир. — Если желаешь испить из этого источника, отдай свой глаз».
— Вотан так и сделал, мама, да? Он правда так поступил? — спросила возбужденная Джоанна.
Мать кивнула.
— Это был трудный выбор. Вотан пожертвовал глазом и выпил воды из источника, А потом передал людям обретенную им мудрость.
Джоанна серьезно взглянула на мать.
— А ты, мама, тоже бы так сделала… чтобы стать мудрой и узнать про все на свете?
— Такой выбор совершают только боги, — Увидев настойчивый взгляд ребенка, Гудрун призналась. — Нет. Я бы очень испугалась.
— Я тоже, — задумчиво произнесла Джоанна. — Но мне бы очень хотелось узнать, что расскажет Источник.
Гудрун улыбнулась.
— Возможно, тебе не понравилось бы то, что ты узнала. Есть поговорка: «Сердце мудрого человека редко счастливо».
Джоанна кивнула, хотя ничего не поняла.
— А теперь расскажи про Дерево, — попросила она, крепче прижимаясь к матери.
Гудрун начала описывать Ирминсуль, волшебное дерево, которое росло в самой священной саксонской роще у источника реки Липпе. Ее народ молился возле него, пока Ирминсуль не срубили воины Карла.
— Дерево было очень красивое, — сказала мать. — И такое высокое, что никто не видел его верхушку. Оно…
Гудрин замолчала. Ощутив чье-то присутствие, Джоанна подняла голову: на пороге стоял отец.
Мать села на кровати.
— Муж мой, — произнесла она, — я ждала вас не ранее, чем через две недели.
Каноник не ответил. Взяв со стола возле двери восковую свечу, он подошел к очагу и поднес ее к тлеющим углям. Свеча загорелась.
— Ребенка напугала гроза, — нервно пояснила Гудрун. — Я хотела успокоить девочку безобидной сказкой.
— Безобидной! — голос каноника дрожал от гнева. — Ты называешь это богохульство безобидным? — Сделав два больших шага, он приблизился к кровати, поставил свечку и сдернул с жены и дочери одеяло. Джоанна лежала, обхватив мать руками и наполовину скрывшись под копной ее белокурых волос.
Каноник стоял в недоумении, глядя на распущенные волосы Гудрун, но вскоре гнев вернулся к нему.
— Как ты посмела! Я же настрого запретил! — схватив Гудрун, он начал стаскивать ее с кровати. — Языческая ведьма! — Джоанна теснее прижалась к матери. Лицо каноника потемнело. — Дитя, удались! — взревел он. Джоанна колебалась, разрываясь между страхом и желанием защитить мать.
Гудрун оттолкнула ее.
— Иди же. Быстрее!
Джоанна спрыгнула на пол и убежала. У двери она обернулась и увидела, как отец схватил мать за волосы, запрокинув ее голову назад, и заставил встать на колени. Джоанна побежала обратно, но замерла от ужаса, ибо отец достал из-за пояса свой длинный охотничий нож с рукояткой из кости.
Оцепенев от страха, Джоанна смотрела, как отец поднял волосы матери и полосонул по ним ножом: пряди посыпались на пол золотым потоком.
Зажав рот рукой, чтобы не разрыдаться, Джоанна повернулась и побежала.
В темноте ее кто-то схватил, и она пронзительно взвизгнула. Чудовищная рука! Девочка совсем забыла про нее! Джоанна отчаянно билась, колотя руку маленькими кулачками. Она сопротивляясь изо всех сил, но огромная рука крепко держала ее.
— Джоанна, Джоанна, все хорошо. Это же я!
Эти слова рассеяли ее страх. Это был Мэтью, десятилетний брат Джоанны, вернувшийся с отцом.
— Мы вернулись, перестань драться, Джоанна! Все хорошо. Это я. — Джоанна подняла руку, нащупала гладкий крест на груди Мэтью и с облегчением прижалась к брату.
Они сидели в темноте, слушая, как работает нож, срезая волосы матери. Внезапно мать вскрикнула от боли. Мэтью громко выругался, А из-под одеял на кровати раздалось всхлипывание их семилетнего брата Джона.
Наконец звук ножа затих. После короткой паузы каноник начал бормотать молитву. Джоанна почувствовала, что Мэтью успокоился. Все кончилось. Она обхватила его за шею и заплакала, а он обнял ее и стал тихонько укачивать.
Спустя какое-то время Джоанна посмотрела брату в глаза.
— Папа назвал маму язычницей.
— Да.
— Она не язычница, — неуверенно заметила девочка. — Неужели мама язычница?
— Была язычницей. — Заметив ужас в глазах сестры, он добавил: — Очень давно. Теперь уже нет. Но она рассказывала тебе языческие сказки. — Джоанна перестала плакать. — Ты знаешь первую заповедь?
Джоанна кивнула и послушно произнесла:
— Не создавай себе кумира, ибо Я Господь, Бог твой.
— Да. Это значит, что боги, о которых рассказывала тебе мама, ложные. Говорить о них грех.
— Именно поэтому отец…
— Верно, — Мэтью запнулся. — Маму следовало наказать, ради спасения ее души. Она ослушалась своего мужа, а это тоже против закона Божьего.
— Почему?
— Потому что так сказано в Священном Писании. — Он процитировал: — Ибо муж — глава семьи, и послушает жена мужа своего во всех делах.
— Почему?
— Почему? — Мэтью растерялся. Его никто не спрашивал об этом прежде. — Ну, думаю… потому, что женщины по природе своей не могут сравниться с мужчинами. Мужчины выше, сильнее и умнее их.
— Но… — начала Джоанна, однако Мэтью остановил ее.
— Хватит вопросов, сестренка. Пора спать. Пошевеливайся, — он отнес ее в кровать и уложил рядом со спящим Джоном.
Мэтью был очень внимателен к сестре. В благодарность Джоанна закрыла глаза и зарылась в одеяло, притворившись спящей.
Но слишком взволнованная, чтобы уснуть, она лежала и смотрела на Джона, спавшего с открытым ртом.
«Он ничего не знает наизусть из Псалтири, хотя ему уже семь лет». Джоанне было всего четыре, но она уже выучила первые десять псалмов наизусть.
Джон не отличался особым умом, но он был мальчик. Разве мог ошибаться Мэтью? Он знал все и готовился стать священником, как их отец. Джоанна лежала с открытыми глазами и обдумывала эту проблему.
К рассвету она заснула и ей снилось, что боги воюют между собой. Архангел Гавриил спустился с небес с пылающим мечом, чтобы сразиться с Тором и Фрейей. В этой ужасной и беспощадной битве ложные боги были повержены, и Гавриил с победой предстал перед вратами Рая. Его меч исчез, а в руке блестел короткий нож с костяной ручкой.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |