"Дневники вампира: Темный альянс" - читать интересную книгу автора (Смит Лиза Джейн)6Дом Викки стоял на углу, и они подошли к нему с переулка. Небо затянуло тяжелыми фиолетовыми тучами. Пробивавшийся из-за них свет выглядел так, словно они смотрели на него сквозь толщу воды. - Кажется, будет буря, - сказал Мэтт. Бонни посмотрела на Дамона. Ни он, ни Стефан не любили яркий свет. И она чувствовала, как от обоих исходит Сила, - словно низкое гудение, идущее откуда-то изнутри их тел. Дамон улыбнулся и сказал, не поворачивая головы: - Как насчет снега в июне? Бонни усилием воли подавила дрожь. Пока они были в амбаре, она иногда поглядывала на Дамона и каждый раз убеждалась, что он слушает ее рассказ с равнодушным и скучающим видом. У него, в отличие от Стефана, не дрогнул ни один мускул на лице, когда она упоминала имя Елены или рассказывала о смерти Сью. Что он на самом деле испытывал к Елене? Как-то раз он вызвал метель и оставил ее замерзать. Что он чувствует теперь? Хочет ли он вообще поймать убийцу? - Это спальня Викки, - сказала Мередит. - Там, в эркере. Стефан посмотрел на Дамона: - Сколько еще людей в доме? - Двое. Мужчина и женщина. Женщина пьяна. «Бедная миссис Беннетт», - подумала Бонни. - Мне надо, чтобы они заснули, - сказал Стефан. Вопреки желанию, Бонни была заворожена волной Силы, исходившей от Дамона. Раньше ее экстрасенсорные способности были слишком слабыми, и она не могла до конца прочувствовать грубую энергию его Силы, но теперь все стало по-другому. Теперь она воспринимала ее так же отчетливо, как гаснущий сиреневый свет или запах жимолости, растущей под окном Викки. Дамон пожал плечами: - Они спят. Стефан тихо постучал по стеклу кончиками пальцев. Ничего не произошло - по крайней мере, Бонни ничего не заметила. Однако Стефан и Дамон переглянулись. - Она уже наполовину в трансе, - сказал Дамон. - Она напугана. Лучше я, меня она знает, - сказал Стефан и уперся пальцами в стекло. - Викки, это Стефан Сальваторе, - сказал он. - Я пришел помочь тебе. Пригласи меня в дом. Он говорил тихо, и услышать его с той стороны было невозможно. Но все же через мгновение занавески раздвинулись, и за окном появилось лицо. Бонни ахнула. Длинные светло-русые волосы Викки были растрепаны, а кожа бела как мел. Огромные черные круги под глазами. Пересохшие и потрескавшиеся губы. - Она как будто специально оделась, чтобы играть безумную Офелию, - срывающимся голосом выговорила Мередит. - Ночная рубашка, и все такое. - У нее такой вид, как будто она во власти злых сил, - мрачно сказала Бонни. Механически, как заводная кукла, Викки открыла одну из створок окна, и Стефан спросил: - Можно войти? Викки обвела всех остекленевшим взглядом. На секунду Бонни показалось, что она их не узнает. Потом она заморгала и медленно проговорила: - Мередит… Бонни… Стефан? Ты вернулся. Что ты здесь делаешь? - Пригласи меня в дом, Викки. - Голос Стефана был гипнотическим. - Стефан… - последовала долгая пауза. - Заходи. Она отошла от окна, и он, опершись на подоконник, запрыгнул в комнату. За ним последовал Мэтт, потом Мередит. Бонни, на которой была мини-юбка, осталась на улице с Дамоном. Она пожалела, что утром, собираясь в школу, не надела джинсы, но тогда она и предположить не могла, что им предстоит такая экспедиция. - Ты не должен быть здесь, - сказала Викки Стефану ровным голосом. - Он придет, чтобы забрать меня. Он заберет и тебя. Мередит обняла ее. Стефан спросил коротко: - Кто? - Он. Он приходил ко мне во сне. Он убил Сью. - Деловитое спокойствие Викки было страшнее любой истерики. - Викки, мы пришли, чтобы помочь тебе, - ласково сказала Мередит. - Теперь все будет хорошо. Мы не позволим ему ничего с тобой сделать, честное слово. Викки развернулась к Мередит. Она оглядела ее с ног до головы, словно увидела перед собой невиданное чудо. А потом начала смеяться. Это было страшно. Хриплый хохот, похожий на сухой треск. Викки смеялась и смеялась, пока Бонни не захотелось заткнуть уши. Наконец Стефан сказал: - Хватит, Викки. Смех перешел в рыдания, а когда Викки снова подняла голову, ее взгляд был уже не столько остекленевшим, сколько тревожным. - Вы все умрете, Стефан, - сказала она, качая головой. - Никто не может встать у него на пути и быть живым. - Мы должны узнать о нем как можно больше, и тогда мы - Во сне я не могу его рассмотреть. Это тень без лица, - прошептала Викки, и ее плечи ссутулились. - Но ты видела его в доме Кэролайн, - настаивал Стефан. - Викки, послушай, - добавил он, когда она резко отвернулась от него, - я знаю, что ты напугана, но это очень важно, важнее, чем ты можешь себе представить. Мы с ним не справимся, если не поймем, с чем имеем дело, а у тебя - и только у тебя - есть нужная информация. Ты должна нам помочь. - Голос Стефана был неумолим: - Я знаю, как помочь тебе вспомнить, - сказал он. - Ты разрешишь мне? Проползло несколько мучительных секунд. Наконец Викки испустила долгий, булькающий вздох, и все ее тело обмякло. - Делай что хочешь, - равнодушно сказала она. - Все равно. Для меня это уже неважно. - Ты храбрая девушка. Теперь посмотри на меня, Викки. Я хочу, чтобы ты расслабилась. Расслабься и смотри на меня. - Его интонации стали убаюкивающими. Прошло несколько минут, и глаза Викки закрылись. - Сядь. - Стефан усадил ее на кровать, а сам, присев на корточки у ее ног, смотрел ей прямо в лицо. - Викки, тебе хорошо и спокойно. Что бы ты ни вспомнила, это не причинит тебе никакого вреда, - мягко говорил он. - Я хочу, чтобы ты вернулась к вечеру субботы. Ты в доме Кэролайн, на втором этаже, в большой спальне. С тобой Сью Карсон и кто-то еще. Мне надо, чтобы ты увидела… - Нет! - Викки стала дергаться взад-вперед, словно старалась от чего-то убежать. - Нет! Я не могу… - Викки, успокойся. Он тебе ничего не сделает. Он тебя не видит, а вот ты можешь увидеть его. Слушай меня. Стефан говорил, и рыдания Викки затихли. Но она продолжала дергаться. - Ты - Он Это был почти вопль. Мередит, сидевшая рядом с Викки, схватила ее за руку, посмотрела через окно на Бонни, и та, вздрогнув, поглядела на нее в ответ расширившимися глазами. Бонни совершенно не понимала, что Викки имеет в виду. - Расскажи подробнее, - хладнокровно сказал Стефан. Рот Викки искривила гримаса. Ее ноздри раздувались, словно она почувствовала какой-то омерзительный запах. Когда она заговорила, то выговаривала каждое слово по отдельности, как будто они вызывали у нее тошноту. - На нем… на нем старый плащ. Когда дует ветер, плащ хлопает его по ногам. Это он заставляет ветер дуть. У него светлые волосы. Почти белые. Они дыбом стоят вокруг его головы. Его глаза очень голубые. - Викки облизала губы и сглотнула, словно ее тошнило. - Голубой цвет - цвет смерти. Послышались раскаты грома. Дамон быстро посмотрел вверх и нахмурился. Его глаза сузились. - Он высокий. Он смеется. Он идет ко мне и смеется. Но тогда Сью кричит: «Нет, нет» - и пытается оттащить меня. Тогда он берет ее вместо меня. Стекло выбито, а за стеклом - балкон. Сью плачет и кричит: «Нет, пожалуйста». И тогда я вижу, как он… вижу, как он выбрасывает ее… - Викки начала задыхаться, а голос стал срываться. - Все хорошо, Викки. На самом деле ты не там. Ты в безопасности. - Пожалуйста, не надо! Нет!… Сью! - Викки, побудь со мной еще. Послушай меня. Я должен кое-что понять. Посмотри на него. Скажи, есть ли на нем синий драгоценный камень?… Голова Викки моталась взад и вперед; она всхлипывала все громче и громче: - Нет! Нет! Я следующая! Я следующая! Внезапно она широко раскрыла глаза, словно вышла из транса. Она задыхалась. Потом резко повернула голову. Картина, висящая на стене, мелко дрожала. К ней присоединилось зеркало в бамбуковой раме, потом - флакончики с духами и тюбики с губной помадой на комоде. С треском, как попкорн, со стойки попадали украшения. Дробный звук становился все громче. С вешалки упала соломенная шляпка. С зеркала дождем посыпались фотографии. Кассеты и диски полетели с полок и разложились на полу, как розданные в начале партии игральные карты. Вскочила Мередит, потом, сжав кулаки, - Мэтт. - Сделайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь! - пронзительно кричала Викки. Но дрожь не прекращалась. Мэтт и Мередит озирались по сторонам и видели, как все больше и больше предметов пускается в пляс. Все, что можно было сдвинуть с места, вибрировало, дрожало, дергалось. В комнате как будто бушевало землетрясение. - Хватит! Хватит! - кричала Викки, закрыв уши руками. Прямо над домом, как взрыв, грохнул гром. Бонни подпрыгнула от страха, когда небо рассек зигзаг молнии. Она инстинктивно ухватилась за что-то руками. И ровно в ту же секунду, когда сверкнула молния, висевший на стене комнаты постер словно разрезало по диагонали невидимым ножом. Бонни подавила крик ужаса и крепче сжала пальцы. А потом в одно мгновение все прекратилось. Как будто кто-то выключил рубильник. В комнате стало тихо. Медленно покачивалась бахрома торшера. Постер свернулся двумя маленькими рулончиками. Викки медленно опустила руки. Мэтт и Мередит потрясенно озирались по сторонам. Бонни зажмурилась и пробормотала что-то вроде молитвы. И лишь снова открыв глаза, она увидела, за что схватилась. Под пальцами у нее была мягкая и холодная кожаная куртка. Рукав Дамона. Он не отстранился от нее, он вообще не шевелился. Чуть наклонившись вперед и прищурившись, он внимательно оглядывал комнату. - Посмотрите на зеркало, - сказал он. Все послушались. Бонни задохнулась и снова с силой сжала пальцы. Она не заметила, когда именно это появилось, но понимала: когда в комнате творилось безумие. На зеркале в бамбуковой раме были три слова, написанные коралловой губной помадой Викки. - Господи, - прошептала Бонни. Стефан повернулся и посмотрел на Викки. «Как он вдруг изменился, - подумала Бонни, - он двигается непринужденно, но внутренне собранно, как воин, узнавший о предстоящей битве. Или как дуэлянт, только что получивший вызов». Стефан достал из заднего кармана какой-то сверток и развернул его. Там оказались веточки с длинными зелеными листьями и лиловыми цветочками. - Это вербена. Свежая вербена, - сказал он тихо, ровным и настойчивым голосом. - Я нарвал ее неподалеку от Флоренции; сейчас она там в цвету. - Он взял руку Викки и вложил в нее сверток. - Я хочу, чтобы ты всегда держала ее при себе. Разложи понемножку в каждой комнате, а если получится, то спрячь в одежду родителей, чтобы она была и у них. Если у тебя будет вербена, он никогда не сможет завладеть твоим разумом. Он может напугать тебя, Викки, но не заставит тебя сделать что-нибудь - например, открыть для него окно или дверь. И еще одно, Викки. Это очень важно. Викки дрожала, ее лицо сморщилось. Стефан взял обе ее руки в свои, заставив смотреть ему в глаза, и продолжал говорить, медленно и с расстановкой: - Если я правильно понимаю, Викки, он не сможет войти в дом, если ты ему не разрешишь. Поговори с родителями. Скажи им, что очень важно, чтобы они не впускали в дом посторонних. Впрочем, я сам могу внушить им это прямо сейчас. - Он бросил взгляд на Дамона, который пожал плечами и кивнул с таким видом, словно его от чего-то отвлекли. Бонни отпустила рукав его куртки. Викки склонилась к вербене. - Он все равно придет, - сказала она тихо, но с такой уверенностью, что от ее слов повеяло жутью. - Нет, Викки. Послушай меня. С этого момента мы будем наблюдать за домом. Мы будем его караулить. - Это - И все-таки мы попробуем, - сказал Стефан. Он посмотрел на Мередит и Мэтта, и те кивнули. - Отлично. Больше ты ни на секунду не останешься одна. Как минимум один из нас все время будет присматривать за тобой с улицы. Викки только покачала опущенной головой. Мередит стиснула ее руку и встала, а Стефан мотнул головой в сторону окна. Когда все оказались на улице, Стефан сказал негромко: - Оставлять ее без охраны нельзя, но сам я сейчас не могу дежурить. У меня есть одно дело, и мне надо, чтобы со мной пошел кто-то из девушек. Оставлять здесь Бонни или Мередит одну я тоже не хочу, - он обернулся к Мэтту: - Мэтт, ты не мог бы… - Я останусь, - сказал Дамон. Все в изумлении уставились на него. - Но ведь это логично, нет? - Дамон, казалось, был искренне удивлен. - Или ты считаешь, что - Они вызовут - А-а, ну-ну, - протянул Дамон. - В случае чего я тоже могу тебя вызвать, братишка. Просто от ваших изысканий у меня уже скулы сводит. В конце концов, здесь не хуже, чем в любом другом месте. - Ей нужен защитник, а не насильник, - сказал Стефан. Улыбка Дамона была просто обворожительной. - Ты про Казалось, Стефан искренне хотел ему поверить. Но все-таки подозрительное выражение не исчезло с его лица. Дамон ничего не говорил, он просто улыбался, хитро и загадочно. «Он как будто хочет сказать: нет, мне Два брата стояли и смотрели друг на друга, и в воздухе повисло напряженное молчание. Бонни отчетливо увидела, как они похожи: один - серьезный и сосредоточенный, другой - иронично-покорный, но оба потрясающе красивые. Стефан медленно вздохнул. - Ладно, - сказал он наконец вполголоса. Бонни, Мэтт, Мередит - все смотрели на Стефана, но он, казалось, их не замечал. Он обращался к Дамону так, словно кроме них здесь никого не было. - Стой тут, у дома, так, чтобы тебя никто не заметил. Когда я закончу со своими делами, то вернусь и подменю тебя. Брови Мередит взлетели так высоко, что казалось, они вот-вот коснутся волос, но она не сказала ни слова. Бонни старалась подавить чувство беспокойства. «Стефан знает, что делает, - сказала она себе. - По крайней мере, я на это - Постарайся не задерживаться, - сказал Дамон спокойно. Они ушли, оставив Дамона, почти неразличимого в сумерках на фоне черных грецких орехов, которые росли на заднем дворе дома Викки, - и саму Викки, по-прежнему сидевшую, раскачиваясь взад-вперед. Когда они сели в машину, Мередит спросила: - Куда теперь? - Хочу проверить одну гипотезу, - коротко сказал Стефан. - Что убийца - вампир? - спросил Мэтт с заднего сиденья, где он сидел вместе с Бонни. Стефан бросил на него внимательный взгляд. - Да. - Поэтому ты сказал Викки, чтобы она никого не приглашала в дом? - спросила Мередит, явно не желавшая оставаться в стороне от бурной интеллектуальной деятельности. «Вампиры, - вспомнила Бонни, - не могут зайти в помещение, где живут и спят люди, если их туда не пригласить». - И поэтому спросил, не было ли у него синего камня? - Амулет против солнечного света, - сказал Стефан, протягивая вперед правую руку. На среднем пальце красовалось серебряное кольцо с лазуритом. - Без него прямые лучи солнца нас убивают. Если убийца - действительно вампир, на нем должен быть такой камень. - Словно бы машинально Стефан потрогал что-то под футболкой. Через секунду Бонни сообразила, что это. Кольцо Елены. Стефан дал ей это кольцо с самого начала, а после ее смерти забрал его себе и повесил на цепочку. «Чтобы у меня всегда была какая-то ее вещь», - сказал он тогда. Бонни обернулась к сидевшему рядом с ней Мэтту и увидела, что его глаза закрыты. - Как мы узнаем, вампир это или нет? - спросила Мередит. - Я знаю только один способ, и он не из приятных. Но других вариантов у нас нет. У Бонни екнуло сердце. Если этот способ даже для Стефана «не из приятных», то что говорить о ней? - И что это за способ? - уныло спросила она. - Я должен осмотреть тело Сью. Повисла мертвая тишина. Даже обычно невозмутимая Мередит, казалось, была не в своей тарелке. Мэтт отвернулся и уперся головой в стекло. - Ты издеваешься? - спросила Бонни. - К сожалению, нет. - Но ведь… Боже мой, Стефан! Ничего не получится. Нас туда не пустят. Что мы им скажем? «Извините, пожалуйста, мы хотим осмотреть тело и проверить, нет ли на нем подозрительных дырочек»? - Бонни, прекрати, - сказала Мередит. - Даже не подумаю, - огрызнулась Бонни. - Это чудовищная идея. И, кроме того, полиция уже осматривала тело и не нашла ничего, кроме травм, полученных при падении. - Полицейские не знали, что искать, - сказал Стефан. В его голосе зазвенела сталь. И это заставило Бонни вспомнить нечто, о чем она старалась забыть. Стефан был одним из них. Из охотников. Ему уже приходилось видеть мертвецов. Может быть, некоторых из них убил он сам. «Он пьет кровь», - подумала она и содрогнулась. - Ну что? - спросил Стефан. - Вы еще со мной? Бонни попыталась как можно глубже вжаться в сиденье. Мередит изо всех сил вцепилась в руль. И тут, повернувшись к ним, заговорил Мэтт, который до этого смотрел в окно. - У нас же нет выбора? - спросил он устало. - Прощание с покойными в похоронном бюро с девятнадцати до двадцати двух, - вполголоса сказала Мередит. - Тогда придется подождать, пока прощание закончится. Похоронное бюро запрут, и мы сможем остаться с ней наедине, - сказал Стефан. - Ничего более жуткого мне в жизни не приходилось делать, - тоскливо прошептала Бонни. В похоронном бюро было тихо и холодно. Перед этим Стефан вскрыл наружный замок тоненькой скрепкой. Зал последнего прощания был устлан коврами, стены обиты древесиной дуба. Даже при свете дня это было мрачное место; в темноте же казалось, что его вызывающая приступ удушья теснота таит в себе бесконечное множество каких-то гротескных, уродливых фигур. Возникало ощущение, что за каждой из бесчисленных цветочных композиций кто-то прячется. - Мне здесь совсем-совсем не нравится, - жалобно сказала Бонни. - Раньше начнем - раньше закончим, - сжав зубы, процедил Мэтт. Он включил фонарик, и Бонни старалась глядеть куда угодно, только не туда, куда светил его луч. Она не хотела смотреть на гроб. Не хотела. Она стала рассматривать цветы. Сердечко, выложенное из красных роз. Где-то за стенами здания, как спящий зверь, урчал гром. - Теперь его надо открыть… вот тут, - говорил Стефан. Хотя Бонни и не собиралась смотреть, но все-таки посмотрела. Внутри прямоугольный гроб был обит белой тканью со светло-розовыми полосками. На этом фоне светлые волосы Сью светились, как у сказочной спящей красавицы. Но Сью была не похожа на спящую. Она была слишком бледной, слишком неподвижной, словно восковой. Бонни подошла поближе и всмотрелась в ее лицо. «Так вот почему здесь так холодно, - догадалась она. - Чтобы воск не таял». Ей стало чуть легче. Стефан протянул руку и дотронулся до розовой блузки с высоким воротником. Он расстегнул верхнюю пуговицу. - О господи, - оскорблено прошептала Бонни. - А для чего мы, по-твоему, сюда пришли? - сердито прошептал в ответ Стефан. Но его пальцы замерли над второй пуговицей. Бонни посмотрела еще немножко, а потом приняла решение. - Отойди, - сказала она, а когда Стефан чуть замешкался, отпихнула его. Мередит встала вплотную к ней, и теперь они образовали живую стенку между телом Сью и парнями. Они понимающе переглянулись. Если действительно придется снять со Сью блузку, пусть мальчики пока погуляют. Бонни расстегивала маленькие пуговки, а Мередит держала фонарь. На ощупь кожа Сью была такой же восковой, как и на вид, а когда Бонни касалась ее кончиками пальцев, то чувствовала холод. Бонни неловко отвернула ворот блузки, под которой оказалось белое кружевное белье. Потом, собравшись с духом, она отодвинула блестящие золотые волосы Сью от бледной шеи. Волосы были твердыми от лака. - Никаких отметин, - сказала она, рассматривая горло. Она была горда тем, что ее голос почти не дрожал. - Это правда, - каким-то странным голосом сказал Стефан, - но есть кое-что другое. Посмотрите. - Он аккуратно обогнул Бонни и показал пальцем на шрам, тонкий и светлый, как и кожа вокруг него, однако вполне различимый - тонкая линия, тянущаяся от ключицы до груди. Она вела прямо к сердцу. Длинный палец Стефана проплыл в воздухе вдоль этой линии, и Бонни замерла, готовая ударить его руку, если она дотронется до кожи. - Что это? - недоуменно спросила Мередит. - Загадка, - сказал Стефан. Голос у него по-прежнему был странным. - Такой шрам у вампира означает, что он давал свою кровь человеку. Так всегда делается. Человеческим зубам не прокусить нашу кожу, и если мы собираемся поделиться своей кровью с человеком, то сами делаем надрез. Но Сью не была вампиром. - Естественно, не была! - воскликнула Бонни. Она пыталась отогнать от себя картину, которую тут же услужливо нарисовало ее воображение. На груди Стефана есть точно такой же надрез. Елена наклоняется над ним и впивается, всасывается в него… Она содрогнулась и поняла, что зажмурилась. - Что-нибудь еще надо осмотреть? - сказала она, открывая глаза. - Нет. Это все. Бонни застегнула пуговицы. Поправила волосы Сью. А потом, пока Мередит и Стефан укладывали крышку гроба на место, медленно вышла из зала и подошла к входной двери. Там она остановилась и стояла, обхватив себя руками. Кто- то дотронулся до ее локтя. Это был Мэтт. - Ты сильнее, чем кажешься, - сказал он. - Да, пожалуй… - Она попыталась пожать плечами. И вдруг расплакалась навзрыд. Мэтт обнял ее. - Я понимаю, - сказал он. И все. Он не сказал: «не надо плакать», «не принимай близко к сердцу» или «все будет хорошо». Только эти два слова. «Я понимаю». - У нее волосы все в лаке, - всхлипывала она. - Сью А он молча держал ее в объятиях. Через некоторое время Бонни пришла в себя. Она почувствовала, что вцепилась в Мэтта слишком крепко, почти до боли, и ослабила руки. - Я тебе все рубашку намочила, - сказала она виновато, шмыгая носом. - Не имеет значения. В его голосе было что-то такое, что заставило ее отступить на шаг и всмотреться в него. Он был таким же, как тогда, на школьной парковке. Таким потерянным, таким… опустошенным. - Мэтт, что с тобой? - прошептала она. - Пожалуйста, скажи мне. - Я уже говорил, - сказал он. Он смотрел куда-то в сторону, далеко. - Здесь лежит мертвая Сью, хотя так не должно быть. Ты сама говорила, Бонни. Чего стоит мир, в котором происходят такие вещи? Мир, в котором девушек вроде Сью убивают за просто так, в котором голодают дети Афганистана, а с детенышей китов заживо сдирают шкуру?… Если мир таков, что вообще может иметь значение? Всему и так конец. - Он сделал паузу и, казалось, опомнился. - Ты понимаешь, о чем я? - Не уверена. - Бонни подумала, что, пожалуй, ей и не хочется понимать. Слишком страшно. Но ее охватило острое желание пожалеть его, сделать что-нибудь, чтобы это отчаяние исчезло с его лица. - Мэтт, я… - Мы закончили, - раздался голос Стефана позади. Мэтт обернулся на голос, и выражение его лица стало еще безнадежнее. - Иногда я думаю, что мы уже все закончили, - сказал он, отодвигаясь от Бонни, но не стал объяснять, что он имеет в виду. - Поехали. |
|
|