"Очерки неформальной социотехники" - читать интересную книгу автора (Кордонский Михаил, Кожаринов Михаил)

Фазы развития неформального сообщества

Принцип подобий замечен учеными во многих естественных явлениях, при том, что размерности рассматриваемых объектов и процессов кардинально отличаются и трудно соотносимы. Например, спираль раковины улитки закручена в соответствии с законом «золотого сечения» но так же закручена и спираль нашей галактики.

В углах равностороннего треугольника располагаются маленькие треугольники, тоже равносторонние. В углах этих маленьких треугольников находятся свои, ещё более крохотные… и так до бесконечности. Подобная картина повторения взаимосвязей разных элементов называется фракталом и имеет широкое распространение в природе. Фрактальный принцип лежит в основе многих гипотез и моделей в разных науках, в том числе и в академической социологии^[4]. А. Шубин в своей «Гармонии Истории» применил этот принцип при описании исторического процесса.

И уже в начале 80-х неформалы применяли модели, предложенные Л.Н. Гумилёвым и А. Тойнби для описания циклов развития суперэтносов (цивилизаций), и модель Б. Данэма для больших корпораций, на малые составляющие человеческого общества отдельные системы и движения.

Если очень кратко, то в начале своего существования организация действует для достижения каких-то внешних целей, и её реальные действия совпадают с декларациями. Такой период Данэм (7) называет еретическим. Этот термин автор из области религии переносит в широкий исторический и идеологический контекст, он может касаться, например, марксизма, — или инновационных промышленных компаний и корпораций.

Во второй и последней по Данэму фазе организация становится ортодоксальной. Декларации остаются прежними, но с точки зрения внешнего наблюдателя действия организации направлены в качестве главной цели на сохранение самой себя. Каждая молодая организация имеет свою цель, но все старые одну и ту же: самосохранение. В неформальной практике носители ортодоксальной традиции часто именуются стабилизаторами.

Ранее мы уже начали пользоваться понятиями, предложенными Л.Гумилёвым, введя в наш оборот понятия консорций и конвиксий. С точки зрения авторов, отдельные клубы, круги, системы, субдвижения и движения частные случаи того, что великий русский географ и историк обозначил термином «консорция». По Гумилёву (2), людей в этих сообществах объединяет «общность судьбы», и мы наблюдаем сходную реакцию совершенно различных (иногда не связанных друг с другом) групп на одни и те же противоречия общества. Всё это есть в определённом смысле «Ответ на Вызов» эпохи (термин А. Тойнби). (8)

Обострившиеся общественные противоречия толкают группы инициаторов-пассионариев на поиск новой формы существования общественной жизни. Далее, через порождённый в процессе этого поиска транслятор, в среде инициаторов распространяются новые сходные между собой формы жизнедеятельности, новый быт, традиции и связанный со всем этим особый стереотип поведения. По Гумилёву, стереотип поведения главная характеристика этноса. Консорции потенциальные зародыши новых этносов и социумов, которые могут получить развитие и вырасти до масштабов целого общества, а могут не получить, и тогда они гибнут.

Рассматриваемые нами концепции рисуют сходные этапы в развитии этносов. Гумилёв часто ссылается на Тойнби, но и полемизирует с ним, в их моделях есть и отличия. Так, Л. Гумилёв утверждает, что суперэтнос/цивилизация имеет время своей жизни (около 1200 лет), а все этапы развития тоже имеют свои временные рамки. С точки зрения Тойнби, цивилизация может развиваться бесконечно долго, отвечая на новые Вызовы, пока не столкнётся с таким, на который ответить уже не сможет.

Л. Гумилёв считает причиной зарождения новых этносов так называемый «пассионарный взрыв», вызванный биологической мутацией вида homo sapiens под воздействием какого-то внешнего мутагенного фактора (например, космического излучения, поражающего относительно небольшую часть поверхности Земли). Дальнейшее развитие этноса, по Гумилёву, обусловлено ландшафтом и социумом той историко-географической средой, в которой мутанты-пассионарии появились в количестве, значительно превышающем фон.

«Эти люди могут быть добрыми и злыми, умными и глупыми, впечатлительными или грубыми. Это не важно. Главное, что они готовы жертвовать собой и другими людьми ради своих целей, которые часто бывают иллюзорны. Это качество, по сути, антиинстинкт; поэтому я назвал его новым термином пассионарность (от латинского passio страсть)» (9).

В понимании Арнольда Тойнби зарождение этноса связано с понятием «Ответа на Вызов», который формирует определённый и отличный от иных стиль мышления, образ и поведение человека, маркируемый как как «хабитус» (8). Если найденный «хабитус» оказался удачным, то на его основе и находятся различные Ответы на разнообразные Вызовы, что и обеспечивает дальнейшее развитие этноса и цивилизации. Таким образом, по Тойнби, рождение этносов вызвано не столько законами биологии, сколько культурологии.

Один из авторов данной книги допускает актуальность гипотезы Гумилёва как одной из возможных, другой склоняется к культурологической версии. Мы считаем, что «рациональные зёрна» есть в представлениях обоих историков, отсюда пользуемся их понятийным аппаратом.

В частности, для нас очень удобна терминология и систематика Гумилёва: «пассионарности», «консорции и конвиксии», названия фаз развития, которые мы переносим по фрактальному принципу на эмпирически исследованные нами консорции 2-го и 3-го порядков Круги, Системы и общественные движения. В значительной степени под влиянием Гумилёва сформирована наша концепция об определённом времени жизни различных социальных конструкций и консорций в частности.

По нашему мнению, консорции первых порядков (малые группы, в нашей терминологии клубы) интенсивно живут лишь около 3,5 лет (флэш-группы меньше, а тусовки больше), консорции 2-го порядка 7–9 лет (Круги меньше, Системы дольше), движения и субдвижения до 25 лет, после чего переходят в непассионарную «мемориальную фазу», или переходят на новый уровень — конвиксию.

Культурологическая версия зарождения этносов излагается нами по модели Тойнби. Когда группой людей (по Тойнби «творческое меньшинство») найдены новые типы взаимодействия (этнические или социальные), которые хорошо ложатся на решения противоречий, назревших в обществе, когда выработана культурная традиция (мышление, быт, технологические новшества, социальные институты и прочее), поддерживающая эти взаимоотношения, или по-другому новый стереотип поведения, вот тогда и начинается гумилевский «пассионарный подъём». Активные люди хватаются за найденные элементы человеческого бытия, как утопающий хватается за соломинку. Если предложенное новое отвечает на широкий спектр противоречий, то развитие идёт вплоть до нового этноса (добавим от себя: социального строя) и даже порой до новой цивилизации.

Терминологию, предложенную Тойнби, «Вызов-и-Ответ», «Уход-и-Возврат», «хабитус», «творческое меньшинство», «отрешение», «архаизм», «футуризм» и мн. др. мы также с удовольствием берём на вооружение.

Проанализировав развитие многих неформальных сообществ, авторы пришли к выводу, что модели Гумилёва и Тойнби вполне употребимы для описания их развития. В развитии отдельных коннективов малых групп (клубов) эти закономерности проступают фрагментарно, менее выпукло и наглядно. На них накладываются и в большей степени влияют законы социальной психологии. В Системах мы имеем дело уже с несколькими коннективами, которые при взаимодействии составляют единую общность. Есть несколько групп есть законы социологии, а значит, есть и наблюдаемые нами фазы развития.

Фаза подъёма

У Гумилёва она делится на две подфазы. Одна скрытая фаза подъёма, когда новую пассионарную группу не замечают в исторических масштабах слишком она мелка. Другая явная фаза подъёма, когда молодой этнос выходит на историческую сцену. Первая подфаза аналогична «зарождению цивилизации» по Тойнби. Другими словами, это время Ухода-и-Возврата некого «творческого меньшинства», определение своего «хабитуса». Гумилёв отмечает, что этому времени присущ нравственный императив, характеризуемый фразой «Надо исправить мир, ибо он плох!».

Если перенестись на уровень консорций 2-го порядка, то это время освоения группой базового транслятора движения, оформления комплекса традиций существования группы (типы управления внутренняя иерархия, уровень развития группы; тип обновления состава, традиционные мероприятия и т. д.). Фаза проходит в рамках одной номинальной группы, коннектив нередко проходит путь от ассоциации до коллектива, превращаясь в информальную группу переходит к активной внешней деятельности. Группа от скрытой фазы подъёма начинает перетекать к явной, выходя на «сцену» неформального мира. Для Тойнби это и есть фаза подъёма. Группа образует свой Круг и активно участвует в его деятельности. Фаза длится около двух лет, обычно чуть меньше.

Накануне кризиса номинальной группы «бунта стариков» (а иногда даже на ранних фазах бунта; в таком случае события происходят на третий год, но это более сложный случай для эффективного социотехнического управления) происходит деление первичного коннектива на несколько (обычно на два) и десантирование одной из частей на другую территорию. При этом управление объединением претерпевает изменения. Появляется КРК — Клуб Руководителей Клубов, и традиции взаимодействия в нём: переток кадров, в том числе руководителей, общность ресурсной политики, единство планирования основных мероприятий базового транслятора и т. д. Степень развития этих традиций определяет тип консорции 2-го порядка, к которой состоялся переход: Система, полусистема или Круг.

По Гумилёву, в этот момент начинает доминировать психологический императив, характеризуемый словами: «Мы хотим быть великими!» или «Будь тем, кем ты должен быть!» То есть, в явной фазе подъёма люди начинают ощущать необыкновенное эмоциональное вдохновение. В теории развития группы этот период аналогичен фазам кооперации и коллектива. Люди с радостью занимают разные функциональные роли, даже второстепенные, так как чувство единения и ощущение экспансии собственной культуры становится значимее иных чувств и ощущений. Оруженосец, по замечанию Гумилёва, ведет себя как верный оруженосец, не пытаясь ускользнуть от своей роли, которой он гордится, и самому стать рыцарем.

Акматическая фаза (перегрев)

И по Гумилёву, и по Тойнби это время подъёма и развития цивилизации, когда она отвечает на один Вызов за другим. Оба историка отмечают этот период как пиковый, как эпоху молодости и расцвета в жизни суперэтносов/цивилизаций. Нарастает сложность общества, появляется множество субкульткур-субэтносов, обеспечивающих устойчивость возникшей общности. Каждый из них порождён своей группой «творческого меньшинства» в рамках ритма Ухода-и-Возврата. Гумилёв особо подчеркивает, что чем больше разнообразие субкультур и субэтносов, составляющих этнос, тем больше устойчивость этноса.

Рассматривая время подъёма более подробно, чем Тойнби, Гумилёв отмечает и его опасности. Оруженосцу мало теперь быть просто оруженосцем. Он мечтает стать рыцарем, причём известным, чтобы знали, что он не просто рыцарь, а обладающий своим собственным именем и самостью. Начинают доминировать честолюбие, самоутверждение. Страсти доходят до того, что порой начинается резня между пассионариями, так как им становится тесно столько их развелось вокруг.

В неформальных сообществах (Системах) мы видим примерно подобную картину. Они достигают пика своего развития, наибольшей мощности количества внешней деятельности примерно на четвёртый (плюс-минус один) год существования Системы, считая от появления коннектива-матки. Количество коннективов, входящих в Систему, увеличивается. Система обрастает многими связями, так как разные её коннективы параллельно входят в различные внешние по отношению к ней Круги. Известность Системы в неформальном мире (и в информационном пространстве всего общества) нарастает лавинообразно, а масштаб влияния расширяется столь существенно, что этот период становится самым плодотворным во внешней деятельности с точки зрения массовости и масштабности проводимых мероприятий. Подобных масштабов Система впредь уже достигнуть не способна.

В редких случаях бывает, что массовое мероприятие, проводимое некой командой, становится одним из столпов и символов движения в целом тогда рост масштабности продолжается (или стабилизируется на высоком уровне), несмотря на старение коннектива и Системы и даже их смену. Таковы, например, Грушинский фестиваль КСП на Волге или Зиланткон ролевиков в Казани. Но в этих случаях задействована уже энергетика других порядков не Системы, а движения.

Внутри Системы лидеры всё более и более начинают скатываться к императиву, описанному Гумилёвым. Между ними начинаются трения, но общее ощущение пика жизни объединения и широкое пространство, где лидеры вполне могут разойтись по разным углам, сглаживает конфликтность, нарастание которой начинает происходить постепенно: то в одном углу проскочит, то в другом. В конце концов, увеличивается усталость. Императив начинает смещаться в сторону характеристики «Мы устали от великих!» и происходит переход к новой фазе.

Надлом

Следующую фазу и Гумилёв, и Тойнби характеризуют одним и тем же словом надлом. Характеристики при этом они выделяют сходные, а вот природу её видят различно.

По Гумилёву, это рассеивание пассионарности, затухание её со временем, тем более, что к концу акматической фазы пассионарии сами гасят друг друга, как в прямом, так и в переносном смысле. В неформальной терминологии усталость. По-другому у Тойнби: цивилизация сталкивается с Вызовом, на которой ответить не способна, так как её «хабитус» увел её в совершенно иные дебри, и в мышлении просто нет ни понятий, ни механизмов для отыскания верного решения. Возможно, это и есть основная причина усталости не утрата пассионарности, а отсутствие резонанса «хабитуса».

Надлом характеризуется резким падением энергетики. Часто, но не всегда, ему сопутствует раскол. Чувствуя кризис, оставшиеся пассионарии начинают разрывать общность, каждый в свою сторону. Психологический императив по Гумилёву характеризуется формулой: «Мы знаем, мы знаем всё будет иначе».

В развитии Систем этот кризис приходится на четвёртый-пятый год существования. Наступает он неожиданно и остро. Связи Системы в этот момент проверяются на прочность. Иногда Системы не переживают этот период и распадаются. Часто идёт потеря пассионарного состава, часть былых лидеров покидает объединение или уходит в пассив. Коннективы, входящие в Систему и достигшие «бунта стариков», также переживают расколы, которые проходят бурно и уже слабо напоминают былые плановые десантирования.

Некоторые части Системы в этот период автономизируются и переходят к типу отношений «Круг». Зато часто появляются идеи и инициативы, которые в дальнейшем могут стать основой для нового системного подъёма в рамках следующего цикла. Инициативы эти отвоёвывают себе место под солнцем и в качестве отдельных «субкультурок» начинают жизнь и развитие в лоне стареющей Системы.

Постепенно Система теряет заряд еретичности, всё больший и больший вес приобретают стабилизаторы. Они выдвигают новый психологический императив, который становится популярным и направлен против еретиков: «Дайте жить, гады!» Время протекания надлома в консорциях 2-го порядка обычно один-два года.

Инерция

Следующая фаза затишье после бури. Гумилёв называет её инерцией, по-другому «золотой осенью», а Тойнби Универсальным Государством. Общая пассионарность этой фазы меньше предыдущих, но ещё достаточно высока для того, чтобы Система была способна на «подвиги» внешнюю деятельность, оставляющую за собой веер легенд в неформальном мире и сведения в общем информационном поле. Потеря энергетики компенсируется богатым опытом, наработанным имиджем и авторитетом среди других неформалов, что позволяет удерживать лидерство для Системы в тех кругах, в которые входят её отдельные коннективы.

Обычно управляемость и эффективность Системы в данный период очень высока, хотя инициативность и новаторство постепенно вытесняются традицией. Психологический императив: «Делай как я». Появляется стремление к унификации, разнообразие падает, нарастает культура штампа. Стабилизаторы укрепляются в руководстве Системы всё более и более, оставшиеся еретики испытывают дискомфорт и концентрируются «на окраинах», в отвоёванных нишах отдельных «субкультурок». Основной массив, как правило, саботирует эти новые начинания, морально осуждая отход от традиции, но часто и не преследуя особо, так как энергии на это нет (при условии, что инициативы их не затрагивают).

Нарастает стремление методического оформления опыта Системы. С точки зрения осмысления и описания трансляторов, отдельных технологий, отработанных в былую эпоху подъёма, этот период оказывается очень эффективным. Тогда же укрепляется мемуарная традиция в жизни объединения: тщательно культивируется и описывается его былая история. В конце концов, нарастает усталость и от этой деятельности, дела происходят реже, яркость их значительно ниже, эффективность Системы сходит на нет. Воцаряется новый психологический императив: «С нас хватит». Время протекания инерционной фазы два-три года.

Обскурация

По Гумилёву время окончательной потери пассионарности, упадка и разложения. Тем не менее, слава и опыт былой общности в глазах соседей столь велика, что даже в таком состоянии влияние «разлагающихся остатков» может быть велико.

Время обскурации у Систем бывает достаточно коротким: один-два года, реже затягивается на более длительные сроки, плавно переходя в следующую фазу. Границу межу ними указать достаточно сложно.

Пассионарии и еретики чувствуют себя в этот период заложниками основной непассионарной массы. Они вынуждены удовлетворять её прихоти в рамках традиционного течения жизни. Это касается как этносов и цивилизаций, так и неформальных Систем. Основной психологический императив: «Делай, как мы хотим!» Нарастают и начинают доминировать настроения конформизма, что становится несносным для еретиков, которые стремятся отгородиться от разлагающегося центра Системы ещё больше, как территориально, так и деятельностно. Собственно, эти группы и начинают новый цикл «Ухода-и-Возврата», зарождая новый цикл или принципиально новую общность.

В целом период оказывается описанным более подробно у Тойнби, хотя тот и не выделяет его как особую фазу, а просто описывает постепенный развал Универсального Государства. Для фазы обскурации характерны течения архаизма, футуризма и отрешения.

Архаизм: стремление всё вернуть к образцу эпохи подъёма, очень консервативное течение, возглавляемое пассионарными стабилизаторами. Они стремятся вернуть прошлые структуры, цепочку построения годового цикла жизни, характер взаимодействия. Понятно, что все эти попытки обречены на провал.

Футуризм: стремление скопировать жизнь у соседних, более успешных объединений. Течение возглавляют еретики, по каким-либо причинам не способные к творческому синтезу. Как правило, копируется лишь форма. Возможна смена транслятора и растворение остатков Системы в рамках новых движений и культур. В принципе, это алгоритм не возрождения, а растворения в ином. Наработанный культурный багаж, связанный с былым транслятором, теряется в таком случае почти полностью. Уход-и-Возврат подразумевает совсем иной алгоритм, построенный на творческом синтезе, при котором потеря культурного багажа не столь значительна, а на неформальном поле возникает качественно новое явление. Явление футуризма следует отличать от цикла Ухода-и-Возврата, так как последнее ведет к новому, а футуризм нет.

О явлении отрешения мы уже рассказывали это уход от каких-либо вообще попыток ведения внешней деятельности.

По Тойнби, именно этот период наиболее продуктивен для появления новой культуры/цивилизации из лона старой. Тойнби называет такие культуры «дочерними» по отношению к прошлым «отцовским». Вероятность появления новой культуры, по Тойнби, возрастает, если группы творческого меньшинства ведут активный контакт с «варварами» иными культурами иных общностей. В этом случае строительство новой культуры облегчается тем, что материала для строительства оказывается много, и он принципиально различен, так как его появление результат деятельности под влиянием различных «хабитусов». Отсюда и слово «синтез». Для неформальных сообществ в данный период крайне желательны контакты и совместная деятельность с представителями иных Систем и движений из иных онтологических полей.

Мемориальная фазаПрисутствует лишь в модели Л.Гумилёва. Пассионарность её чуть выше, чем в фазе обскурации, но намного ниже, чем в былые, более продуктивные эпохи. Психологический императив мемориальной фазы: «Помни, как было прекрасно». Общность продолжает осуществлять традиционную деятельность, поминая былые времена, но зажигательного характера для окружающих эта деятельность уже не несёт, так как утратила свою актуальность. На носителей данной культуры смотрят как на экзотику, забавный этнографический материал былых эпох в неком культурном заповеднике.

Как и старые клубы, старые Системы способны поддерживать свою жизнь в мемориальной фазе. Спорный вопрос стоит ли оно того. С одной стороны, зачем? Эффективность таких Систем крайне низка. С другой стороны, как знать: может, когда-то в очередную эпоху синтеза этот осколок примет участие в строительстве нового Инкубатора для новых движений, с новыми базовыми трансляторами…

Перечислим наиболее сложные и опасные периоды в жизни Системы, когда существование её может прерваться:

· зарождение «эмбриона Системы» сильного клуба, первичного коннектива;

· появление Системы эпоха первых десантов, деления коннективов на несколько. Здесь можно вообще не сохранить общность, или окажется нежизнеспособной одна из частей. Система переходит в явную фазу подъёма;

· фаза надлома, когда связи Системы проходят испытание на прочность;

· фаза обскурации, когда Система может исчезнуть, так и не оставив «потомства» культурного следа в неформальном поле и в большом социуме.

Так же, как и отдельные клубы, Системы способны на возрождение и новые циклы своего существования с точки зрения транслятора, культурных традиций, ядра, но не основного состава, который в большинстве случаев меняется значительно.

Практика показывает, что при сохранении базового транслятора и основ старых традиций следующий цикл оказывается менее ярким, чем предыдущий. Поэтому для эффективности жизни и прогрессирующего развития мы бы рекомендовали не увлекаться повторением прошлого, а активно участвовать в Синтезе и появлении новых Систем, дочерних по отношению к старым.

Наиболее яркими периодами в жизни Системы являются:

· явная фаза подъёма и акматическая фаза (перегрев);

· инерционная фаза;

· легендарным периодом оказывается и время Синтеза, если после этого состоялась новая Система.

Принцип фрактальности переносим не только на уровень консорций 2-го порядка, но и 3-го уровень самих движений и субдвижений, где наблюдаются те же фазы развития. Поскольку весь цикл жизни консорций 3-го порядка больше, чем цикл жизни у Кругов и Систем, то и время прохождения фаз тоже растягивается.

Время синтеза наиболее трудно идентифицировать, так как редко встречается чётко заданное начало, оно как бы смазанное, ведь в синтезе участвует множество разных субкультур. Даже само движение часто не способно осознать эту точку начала самого себя. К моменту инерции, когда вопросом озадачиваются «летописцы», это уже трудновосстановимая «глубокая древность». Перед тем, как будущий транслятор примет окончательную форму, происходит обкатка множества предварительных версий. С какой из них отсчитывать начало часто не очень понятно. Анализ тех инкубаторов, с которыми авторам удалось познакомиться более подробно, позволяет предположить, что время работы удачного Инкубатора, породившего транслятор, обычно от 3 до 5 лет. При этом время синтеза может быть существенно более долгим, так как надо рассматривать и неудачные попытки.

Точка перехода к явной фазе подъёма фиксируется куда проще. Движение становится громким и заметным, транслятор очевидным. Первый такой выход транслятора из зоны инкубатора нередко связан с перенесением его в новую среду. Это первое появление транслятора (после чего и начинается бурный рост движения) фиксируется и воспринимается внешним наблюдателем как начало движения. Часто именно в это время включается мультипликатор движения, и оно начинает распространяться по регионам. Это романтический период: участники воодушевлены, преисполнены восторженности и задора. Формы транслятора ещё не разработаны досконально, они примитивные и грубые, но это никого не смущает. Все основные элементы транслятора, пусть в общих чертах, уже на месте. Представители движения показывают высокую степень солидарности, командности. Появляется собственная самоидентификация, и к концу явной фазы оформляется название движения, обычно в форме некого неологизма. Период длится около 3 лет.

В период акматической фазы нарастает разнообразие движения: оформляются различные субкультуры и субдвижения, идёт обрастание вспомогательными трансляторами. Императив меняется в сторону большей индивидуализации и подчеркивания самости, как отдельных членов движения, так и отдельных его направлений. Численность нарастает лавинообразно. Количество громких и ярких событий также стремительно растёт. Период длится около 5–6 лет.

В период надлома происходит распад движения на несколько направлений, которые демонстрируют стремление к самоизоляции друг от друга. Часто происходит противопоставление одних направлений другим, иногда в очень острых формах. Зарождение направлений происходит ещё в предшествующий период акматической фазы, но нарастающая конфликтность проявляется только сейчас. Период длится около трёх лет, иногда чуть больше. Напряжённость, возникшая в этот период между лидерами отдельных направлений, часто сохраняется даже в последующий мирный период инерции.

Период инерции длится около 5–6 лет и плавно переходит в фазу обскурации. Страсти успокаиваются. Лидерами становятся стабилизаторы, еретики

вытесняются на периферию и лидерство теряют. Стабилизаторы демонстрируют прекрасные качества администраторов, транслятор технологически оттачивается. Появляются и распространяются теории и мемуары, вообще осмысление занимает почетное место в движении, появляются свои философы, что обеспечивает блеск этого периода. Хотя пассионарность участников падает, творческая составляющая блёкнет, новые направления, если даже и появляются в зоне еретиков, то уже не становятся мейнстримом, а лишь частной периферийной инициативой.

В период обскурации нарастают примитивизм и деградация, растёт ортодоксальность архаичных направлений. Футуристы начинают массово уходить в иные движения, и стареющее движение начинает терять привлекательность и ощущение нового. Количество событий внутри движения резко падает. Массовость сохраняется за счёт стариков и былого шлейфа легенд. Но, заглянув в движение, молодёжь в большинстве быстро покидает его ряды, так как не находит их привлекательными. Текучесть становится на порядок выше, чем в предыдущие периоды. Талантливые еретики и стабилизаторы ещё продолжают служить общему делу, но постепенно усталость их нарастает, они начинают тяготиться своей миссией, и их становится всё меньше и меньше. Зато нарастает количество групп Ухода-и-Возврата, которые участвуют в созидательной деятельности нового синтеза. Обскурация длится около 5 лет.

Движения редко исчезают бесследно, хотя и окончательный распад тоже возможен. Почти исчезли тимуровцы 40-х годов, поглощённые войной; коммунары 60-х 70-х встречаются только как реликтовые клубы-одиночки, не являясь движением, или интегрированы в рамки иных движений. Как минимум, все они оставляют культурный след не только в других неформальных сообществах, но и во всей ткани социума: общественном сознании, академической науке, материальной и социальной технологии. Но чаще всего они переходят в мемориальную фазу.

Мемориальная фаза может длиться долго, вплоть до физического вымирания представителей движения. Основу его составляют верные ортодоксы и немногочисленная молодёжь, которую удалось увлечь. Былой транслятор не вызывает теперь такого энтузиазма в массах, как ранее, но некоторые всё же включаются. Пополнение мемориального движения даётся с большим трудом. Лидерство в неформальном поле оказывается утерянным, былые мифы уже не работают на движение, так как у всех окружающих ассоциируются с прошлым, а не настоящим. Пассионарии, ищущие и создающие новые формы жизни, группируются в рамках новых движений. Массовость же отдельным формам существования старого мемориального движения придаёт былое поколение, ностальгирующее по прошлой эпохе. Впрочем, мемориальное движение вполне может принять участие в генезисе новых, а в некоторых случаях даже возродиться, «обменяв» незыблемость традиций на «реинкарнацию», и пойти на новый цикл существования.

В то же время еретикам (творческому меньшинству), находящимся в ритме Ухода-и-Возврата, удается оформить новые трансляторы. Начинается эпоха новых движений или возрождение старого в том же онтологическом поле, но с модифицированными трансляторами. Возрождение старого движения со старым транслятором совсем уж редкое явление. Новый подъём такого необновлённого движения, как правило, оказывается и менее ярким, и менее длительным.

В заключение отметим, что А. Шубин в книге «Гармония Истории» (10) также применяет фрактальный метод по отношению к динамике развития социумов и выделяет следующие фазы, маркируя их терминами:

· формирование (зарождение модели общественного устройства, аналогично скрытой фазе подъёма);

· реакция (необязательная фаза, аналогична кризису эпохи перехода от скрытой фазы подъёма к явной);

· патернализм (культ и верность лидеру, аналогичен явной фазе подъёма),

· равновесие (оно же застой);

· конфронтация (аналогична надлому);

· нормализация (аналогична инерции);

· интеграция и синтез (аналогичны обскурации);

· импульс (предшествующий новому формированию).

Для нас наиболее интересным является сам факт того, что на аналогичные характеристики указывают различные историки. Мы считаем, что наблюдение и выделение этих фаз, формирование моделей фрактальности и применение их к консорциям лежит в русле размышлений о динамике развития социальных/этнических общностей академической науки, и только подчёркивает, что мы находимся на верном пути в построении соответствующих моделей. Возможно, ещё не совершенных, но всё же вполне рабочих, на что нам и указывает опыт неформальной социотехники.

Переход в новое качество — та планка, которую необходимо взять движению, чтобы не раствориться или не отвердеть в мемориальной форме дальнейшего существования, отжив 25-летний цикл. Для этого ему необходимо занять социально-экономическую нишу в общественном разделении труда. Если общество признает за движением выполнение соответствующих функций, то оно становится явлением совершенно другого порядка.

Л. Гумилёв называет подобную фазу генезиса общества конвиксией и определяет конвиксию, как «общность быта». До конвиксий доросли, из последних примеров, первопроходцы-интернетовцы. FIDO-net, неформальное братство программистов (движение за «Open Source» с Линуксом Торвальдсом, Ричардом Столлменом и др.), синтезировали движение энтузиастов Интернета как пользователей, так и создателей. Первые в России и на Украине фирмы ISP-провайдеры учреждены фидошниками и хакерами, после чего в генезисе движения принимали участие уже и коммерческие структуры. Затем они или их потомки, в прямом и переносном (клубном) смысле, стали веб-мастерами, авторами контента, блоггерами, уверенно заняли нишу в общественной коммуникации, явно перешли от «общности судьбы» к «общности бытия» и распространили это бытие в общественной ткани.

Традиции и формы существования, выработанные движением, утверждаются в обществе на куда более весомый временной цикл, разрастаясь до целой общественной страты. Новый быт (бытие) этой страты утверждается в общественной ткани.

Текстовые иллюстрации

Рассказывает Михаил Кожаринов

«Дозор» — предыстория

Своими корнями наша история уходит в историю «Дозора» педотряда коммунарского толка при лаборатории психологии подростка Института психологии АПН СССР, где работал Олег Всеволодович Лишин^[5], руководитель объединения.

В начале 80-х годов «Дозор» увлекался темой «заражения» школ с более-менее нормальными директорами «вирусом коммунарства». Эти попытки проходили по одному и тому же сценарию. Сначала всё шло хорошо проводили коммунарский сбор, выделяли сторонников, формировали актив при Совете дружины школы, который создавал «Советы дела» и начинал «будоражить» школу. Но потом ситуация неизбежно скатывалась к конфликту с существенной частью педагогов школы, при поддержке последних РОНО.

Коммунарский сбор — основной транслятор коммунарского движения. Совет Дела представляет собой штаб конкретного события, организуемого на сборе. В него входят как школьники, так и педагоги. Совет Дела, общий сбор, институт дежурных командиров — всё это важнейшие элементы организации самоуправления детских коллективов, основа коммунарской методики.

«Раскочегаренный» нами народ начинал вести себя излишне вольно. Поскольку и в комсомол он часто вступать не очень-то спешил (зачем, когда есть «Дозор»?), то в РОНО начинали поступать соответствующие «сигналы». И РОНО, как ему было и положено, оказывал ответное давление на директора. Как правило, директор не выдерживал и сам начинал свёртывать эксперимент. Актив уходил вместе с «Дозором», вливаясь в его ряды, и новая попытка «поднять» очередную школу.

Вскоре одна из группировок, в которую входили и мы, осознала бесполезность этих попыток, так как нам противостояла СИСТЕМА. Вывод был сделан соответствующий: СИСТЕМЕ может противостоять только СИСТЕМА, иная наша, но СИСТЕМА, как органичный комплекс различных структур и организуемых процессов. Отсюда и наше самоназвание.

Термин «Система» в тот период широко распространился среди неформалов. В Москве вокруг Рожбуля (точка потоков на Рождественском бульваре) существовала Система «Радуга», от нее отделилась и стала существовать независимо Система «Лесной народ», в Одессе в то же время существовала Система «Лес». Термин пришёл от хиппи: в широком смысле и с большой буквы Система — это вписки в разных городах и странах, система связей, всё сообщество хиппи.

Вскоре «Дозор» перерос в круг педотрядов-филиалов на базе различных вузов: «Метод» в пединституте имени Крупской, «Бриг» в МГУ, «Клинок» в г. Коломне и т. д. Естественно, встал вопрос о взаимодействии. Лишины отстаивали принцип автономии, то есть право руководителя не допускать никого в «свой огород», и даже вмешательство со стороны общего координационного центра считали недопустимым. Другая сторона отстаивала принципы Системы. Имея несколько педотрядов, то есть работая на несколько точек одновременно, «Дозор» должен, тем не менее, сохранять некоторое единство, и в частности, единство кадров. Если же в одном из филиалов дела идут не очень хорошо, то возможно перераспределение сил.

Из рассказа понятно, что спор шёл о модели построения консорции 2-го порядка: Круг или Система. Конфликт был усилен очередным «бунтом стариков», приведшим к очередному делению. Отметим, что подобные конфликты часто несут и позитивную функцию, способствуя осмыслению противоречий и развитию теоретической базы участников.

Период начался с объединения двух отрядов, осколков дозоровского круга: РВО (разновозрастный отряд) «Рассвет» и педотряд «Ветер» (Пединститут, 1986). Соответственно и новаторские идеи были объединены. Со стороны «Рассвета» идея переноса активности в педработе со школы на клубы по месту жительства и существенное расширение форм работы. Со стороны «Ветра» идея сообщества педотрядов с единым кадровым составом и деятельностный подход в организации работы. Обе группы сохранили от «Дозора» традицию научного подхода к осмыслению своей деятельности. Лидеры обоих отрядов объединились в Ревком, взявший на себя функцию координации работы и переброски кадров.

Мы видим достаточно редкий случай создания Системы в результате кооптации двух коннективов. В обоих лидировали еретики, происходящие из одного коммунарского корня (что облегчило сближение) и несущие заряд для нового синтеза: идею Системы и опыт движения РВО. В дальнейшем материала для синтеза стало ещё больше. Рождение Системы всегда сопровождается появлением КРК — клуба руководителей клубов, в данном случае под именем Ревкома, и утверждением традиции перегруппировки кадров руководителей.

Вскоре «Ветер» начал давать регулярные выпуски. Выпускники-комиссары вливались в «Рассвет», вынуждая его почковаться и образовывать новые отряды, избегая «бунта стариков».

Пик почкования пришёлся на конец 80-х, когда количество отрядов выросло до 9. Почковаться было легко: к этому моменту сложился уже комплекс традиций, структурирующий годовую жизнь отряда. Его элементами были учебы, отдельные дела и структура, заимствованные у «крапивинских» РВО, а также коммунарские сборы, ролевые игры, поисковые экспедиции, строяки.

«Строяк» определённая трансформация транслятора движения студенческих стройотрядов 60-х 80-х. Отдельное субдвижение в рамках стройотрядов в 1970-80-е годы представляли ОСиПы отряды студентов и подростков.

Облегчала процесс роста начавшаяся перестройка, тем более, что Система не возражала против такой формы легализации, как «внешкольная пионерская дружина» («Стрела» кстати, первая подобная дружина в Москве), что было даже модно и поддерживалось властями. Люди продолжали ощущать себя системовцами членами одного объединения.

С ростом педсостава Ревком (слишком узкий орган) пришлось ликвидировать, заменив его на ПИПЛ (Проблемную Исследовательскую Педагогическую Лабораторию). ПИПЛ взял на себя координирующую функцию. В него вошли фактически все новые студенты-педагоги выпускники «Ветра», и также часть выпускников «Рассвета». Так как старые задачи были решены, то встал вопрос о новых по известной формуле: «Всё, что не развивается гибнет».

«Всё, что не развивается гибнет». Это поэтически-философское выражение для неформальных сообществ имеет смысл самый прагматический. Нормальное и желательное состояние формальной структуры от коммерческой фирмы до государства стабильность. У неформалов так не получается, и, вероятнее всего, это один из фундаментальных признаков понятия «неформальность».

Из глубин дозоровского прошлого была извлечена ещё одна формула: «Системе можно противопоставить только Систему, Образу Жизни только иной ОБРАЗ ЖИЗНИ». Такое понимание Системы расширяло понимание её от просто альтернативной педагогической организации до Социума. С этого времени слово «Социум» становится весьма популярным в Системе. Встал вопрос о создании Системы именно как комплекса различных структур общественной жизни. Такой переход в смене акцентов легко объясняется как положением студенчества ПИПЛа, которое было озабочено местом будущей работы (ситуация, достаточно частая для взрослых коммунарских клубов), так и эйфорией, связанной с успешным решением первой волны задач.

Система вошла в явную фазу подъёма. Увеличилось количество базовых коннективов. Отмечается эйфория, ставится амбициозная задача превратиться в отдельный Социум.

Наш Ответ-на-Вызов сводился к организации собственных ячеек в обществе и формированию такого типа выпускников, которые при выходе в Жизнь не будут хныкать «Какая жизнь ужасная!», (мода, появившаяся среди старых коммунарских клубов в то время), а сознательно начнут создавать для себя подобные ниши или, по крайней мере, искажать вокруг себя социальное пространство в этом направлении. То есть выпускники это Люди-Бойцы!

Коммунарская среда к тому времени теряет пассионарность и переходит в мемориальную фазу. Описываемая Система выгодно отличается от основной массы участников движения и, благодаря верным социотехническим решениям (строительству Системы на базе широкого синтеза с иными движениями), успешно продлевает жизнь собственного «коммунарского куста».

При этом, исходя из деятельностных позиций, ниши по типу замкнутых общин рассматривались нами, как неизбежно вырождающиеся. Им противопоставлялась другая схема: открытые сообщества своего рода предприятия-коммуны, которые действуют в рамках обычного общества, конкурируют и активно взаимодействуют с ним, искажая ЕГО пространство в НАШУ сторону. Историческим аналогом этого процесса мы видели явление распространения мануфактур в эпоху позднего феодализма.

На этом этапе произошло возвращение к идее создания школы, но она рассматривалась как часть Социума и должна была находиться при НАШЕМ ПРЕДПРИЯТИИ-КОММУНЕ, решая на первых порах лишь задачу «раздвоения» Образа Жизни отрядников.

Ещё одно свидетельство амбициозности Системы в этот период. С политологической точки зрения она представляет собой инициативу молодых марксистов, которые видят смену общественных формаций как смену различных систем организации труда и претендуют на создание зародыша новой формации. Отсюда появление темы «коммуны» и «предприятия», параллели с мануфактурами.

Среди конструкторов новой Системы, тем не менее, нашлась группа, выдвинувшая задачу создания конкретной НАШЕЙ ШКОЛЫ учреждения среднего образования в рамках какой-либо государственной экспериментальной площадки. Их тогда много появилось в школах в поле движения новаторской педагогики.

Идея тут же получила бурный отпор со стороны «стариков». Во-первых, они не хотели лезть в школу старой государственной Системы, справедливо считая, что Система есть Система и, несмотря на все эксперименты, не даст развиваться шире весьма ограниченных рамок (практика многих дружественных команд подтверждала эти опасения). Во-вторых, «старики» научились реально оценивать свои силы и прекрасно понимали, что взвалить на себя весь объём обычной средней московской школы Система, даже если бы хотела, не может.

В результате дискуссии ПИПЛ пришёл к компромиссу: давайте готовиться к созданию школы! Как первый этап, рассматривалось создание профильных отрядов, дабы комиссары (будущие учителя) смогли бы отработать курсы по соответствующим предметам.

Первым шагом стало создание своего предприятия, которое занялось обычной коммерческой деятельностью в стиле того времени. Предприятие состоялось и открыло свои педагогические ставки. Потенциал Системы в смысле материального обеспечения резко вырос Система, например, смогла регулярно оплачивать грузовики, забрасывающие на летние Игры необходимый реквизит.

Методология БРИГов (Большая Ролевая Игра) началась отрабатываться ещё с 1986 г. (Индейская Игра на островах озера Селигер в рамках «рассветовских» парусных походов, интеграция опыта малых ролевых игр, достаточно распространённых в коммунарской среде, с играми по мотивам произведений Вл. Крапивина). Эти Игры, как и рассветовский строяк 1987 г., стали легендарными событиями в истории «Рассвета», прославившими Систему далеко за пределами его ближайшего круга.

Система перешла к акматической фазе. Легендарные дела, сложность и разнообразие, высокая пассионарность. Начинаются столкновения амбиций, но их ещё удаётся локализовать. Упоминается создание Инкубатора и появление методологии полигонной Игры БРИГа, ставшей впоследствии базовым транслятором движения ролевиков.

Так как Социум мыслился открытым, и эйфория расширения отрядного движения порождала мечты о расширении его на другие города, то была принята к реализации программа «Мост» форсирование контакта с другими объединениями. С такими мыслями Система входила в новый этап своего существования в конце 80-х годов.

Программа «Мост» полностью провалилась. Сказалась типичная для многих коммунарских и РВО-шных групп тяга к замкнутости. Провозгласить лозунг активизации контакта было достаточно легко, выполнить же не так просто. Отряды упорно не понимали: зачем им эта активизация?

У Системы было множество Кругов: в Калуге, Ленинграде, Истре и Коломне, Симферополе, Киеве, Махачкале, Петрозаводске, Воркуте и т. д. Круг никогда не был столь широк. В любом эпизоде активно контактировали одновременно 3–4 города…

Но объединения круга, поначалу вполне воспринимавшие лозунги «Моста», провозглашённые лидерами Системы, достаточно быстро остывали и саботировали излишнюю, с их точки зрения, активность в области этих контактов. Так же вели себя и несистемные объединения: на словах все были за активизацию контакта, на деле же местная текучка всегда оказывалась актуальнее этих намерений; отсутствие реальной деятельностной основы брало свое.

Механическая попытка перенести системные отношения внутрь круга, естественно, оказалась обречена на провал, так как в круге руководители клубов не готовы жертвовать своей автономностью у них иной приоритет ценностей и иная мотивация действий.

Вызрел конфликт и внутри Предприятия, вскоре разросшийся до открытого раскола. Как показала практика, это закономерный процесс, через который прошли многие педагогические объединения, создавшие коммерческие отделения для поддержки свой педагогической деятельности.

Время раскола совпало с идеологическим кризисом во всем обществе. Началась массовая переоценка ценностей, приведшая многих к конфликту с общепринятой идеологией Системы. В итоге существенная часть ПИПЛа вышла из Системы, включая и часть бывших лидеров.

Система вошла в фазу надлома: противоречия стали неразрешимыми, сменился поведенческий императив. Период характеризуется как кризис, отмечается несколько расколов.

Оставшейся части ПИПЛа пришлось многое переоценить и многому научиться, в частности, более терпимому отношению к расколам и разделениям.

Раскол с директорами был оценен как неизбежное проявление законов деятельности с её «сдвигом мотива на цель». Различные метания коллектива предприятия в поисках производственной и рентабельной деятельности, в том числе и для детей, привели к отрицанию конвейера (мы попробовали этот путь), как тупой деятельности, гасящей проявление творчества и соответственно коллективных связей.

В итоге путь Предприятия был поставлен в достаточно существенные рамки: требовалось не ЛЮБОЕ Предприятие, а с Явной и Очевидной ОПД-шной направленностью (коммунарский сленг, ОПД — общественно-полезная деятельность), с высоким уровнем ТВОРЧЕСТВА, с возможностью САМОУПРАВЛЕНИЯ. Обычный же бизнес начала 90-х часто противоречил этому. Кроме того, для нашего Предприятия важна была высокая степень КОЛЛЕКТИВНЫХ СВЯЗЕЙ, ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ В РАЗВИТИИ…

Короче, подобрать такую деятельность для Предприятия, да чтобы она была рентабельной, не так-то просто. Отсюда стремление многих коммунаров избегать вообще каких-либо предприятий, как «неизбежно» вырождающихся в формальные, а свою деятельность строить исключительно в некоммерческой сфере, в бескорыстной общественной деятельности.

Стало понятным, что организация ПРОИЗВОДСТВА (тема, увлекавшая многих) дело будущего, когда конвейер будет вытеснен автоматикой. Отсюда и наше сегодняшнее увлечение темой автоматики в рамках Школы. Но всё же задача создания «Нашего Предприятия» была признана РАЗРЕШИМОЙ.

Этот важный вывод позволил сохранить курс на создание информального предприятия задачи, от которой отказались и открестились большинство коммунарских групп. Это ещё одно свидетельство огромного запаса еретичности данного коммунарского объединения. Решение послужило тем удачным Ответом, которое позволило сохранить объединение в будущем рыночном обществе.

Другим важным нововведением в копилку идей стала тема ОТЧУЖДЁННОСТИ от РЕЗУЛЬТАТОВ ТРУДА. Возродившись во времена дискуссий с «директорским корпусом», эта терминология быстро стала достаточно популярной. Совпавши с темами «Как не стать винтиком?» и «Как не быть глупой овцой, которую куда-то гонят пастухи?», она поставила вопросы: о соотношении добровольности в продолжении работы и ответственности за взятое на себя дело; о двух недопустимых крайностях позиции исполнителя и паразитизме и инфантилизме группы; о сознательности в выборе пути и проблемах манипуляции в педагогике.

Характерен круг вопросов в период надлома, ранее не ставившихся, так как на фазе подъёма царили императив долга и общая эйфория. Постановка проблем говорит о падении пассионарности, нарастании указанных явлений и готовности идти на конфликт ради своей правды.

Постепенно оформились новые традиции: право на отпуска в кризисные периоды, при которых человек освобождался от былых обязательств и существовал в режиме: где хочу там и есть, с сохранением имеющейся зарплаты от предприятия. Решение о предоставлении его формировалось всем коллективом ПИПЛа. Вводились внутренние нормы трудовых отношений, например, процедуры перехода из одного подразделения в другое, увольнения, выхода из Системы. В оплате труда появились премиальные по принципу КТУ (Коэффициент Трудового Участия идея взята из опыта «бригадных подрядов»), оцениваемого во время регулярных откровенных разговоров.

Упомянут ещё один из элементов синтеза Системы бригадные подряды, движение которых происходило в 1960-80-е годы и перешло к этому времени в мемориальную фазу. Интересно также упоминание о праве и процедуре выхода из Системы социотехнически грамотном решении, защищающем Систему от псевдорелигиозных отношений замкнутости, свойственной некоторым религиозным, но не общественным организациям.

Предприятие, оценив старые ошибки, решило попробовать себя на рынке педагогических услуг, организуя педагогически ориентированные ролевые игры для только что появившихся лицеев и гимназий. Сначала всё шло неплохо Предприятие выполнило ряд заказов под вывеской ЦРМ (Центр Ролевого Моделирования), заказчики остались довольны. Открылись радужные перспективы, в эту деятельность легко включались ребята, что делало реальным детское производство нашу давнишнюю мечту. Рентабельность Предприятия была достаточно высокой игра «Лесная Сказка», например, дала фонд заработной платы почти на полгода, не считая обильной матбазы, оставшейся за нами.

Время расколов сменилось стабилизацией. Была создана теория игровых алгоритмов, оформлено направление ролевого моделирования, используемая в Системе теория социотехники была переосмыслена и дополнена переработанными взглядами Берна, Гумилёва, Тойнби, Альтшуллера, «Лестницы Странников» и др.

Структурные изменения привели к тому, что колонны ПИПЛа куда-то пропали, а место их заняли бригады-микроколлективы по 7–8 человек. Смена названий хорошо отражала тот факт, что основными вопросами, которые решали бригады, были производственные, а не педагогические-отрядные.

Описан период инерции с его характерными признаками: стабилизация после эпохи надлома, переосмысление и оформление былого опыта, использование обильной материальной базы, отдельные легендарные дела.

Но началась гайдаровская либерализация цен, и денег у лицеев и гимназий сразу не стало. Это приблизило волну второго кризиса, который, вероятно, всё равно был бы. Проблема рыночного выживания встала столь остро, что сохранить свой потенциал без нового предпринимательского рывка стало уже невозможно. Аренда, коммунальные платежи и прочее всё превратилось в совершенно бешеные для нас суммы. Апатия накрыла ряды пипловцев, производительность упала до минимальных показателей. Обострились все уже рассмотренные противоречия. Как раз тогда прошла новая волна расколов и уходов, завершившаяся официальным роспуском ПИПЛа (1993 г.).

Система перешла в фазу обскурации.

На обломках ПИПЛа моментально возникло несколько групп, приняв форму привычных бригад. Интересно, что Система при этом не считалась распущенной, а был объявлен своего рода эксперимент: отряды продолжали работать, хотя их численность и упала всего до двух «Застава» и «Буревестник». Потусовавшись около года, бывшие пипловцы сгруппировались, образовав четыре относительно устойчивые команды: вокруг созданной частной Школы, вокруг Отрядов, вокруг центра развития дошкольников (условно: детсад) и, наконец, вокруг ЦРМ, продолжающего пробиваться на рынке игровых услуг.

Грамотное социотехническое решение по созданию нескольких групп Ухода-и-Возврата позволило нащупать выход и сохранить объединение, совершив новый цикл синтеза и возрождения Системы в новом качестве. Заметим, что заблаговременно была создана база для создания Школы в рамках работы профильных отрядов: учителя со своими авторскими программами.

Вскоре Школа и Отряды проявили тенденцию к интеграции, договорились до принципов взаимодействия, включая финансовые вопросы; кадровый состав начал сливаться, как и в былые времена, при этом численность отрядов вновь начала возрастать.

Сама же идея Школы преобразовалась в ИСКОМОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ для новых условий. Но и старая идея Школы как части Социума сохранилась. Таким образом, Система была восстановлена. Школа изначально виделась нами как частная, так как лезть в рамки государственного образования мы очень не хотели.

Отстроив внутреннюю структуру, Школа начала пробивать «дорогу в мир». Методика Больших Ролевых Игр (БРИГов) расползлась после проведения Московских Хоббитских Игрищ по всей стране, породив толпы игроков-хоббитов. Поначалу Система игнорировала это «своё ужасное порождение», но потом обнаружила в нём некоторые остатки былых коммунарских групп, да и просто хороших людей и, вспомнив похороненную было программу «Мост», ринулась в бой. Было отмечено, что Игра дает большую перспективу в контактах по отношению к коммунарскому Сбору, так как способна собрать намного больше народу, то есть способна объединить намного больший круг, чем старая деятельностная основа.

Сложился устойчивый круг ролевиков, сотрудничающий с Хавской (под этим названием мы стали известны в неформальной среде): более интегрированный Владимир, Калуга, и более автономный Иваново, Харьков, Екатеринбург,

Кроме ещё одного отдельного отрядного круга, сложился круг контактов в среде педагогов-новаторов. Школа участвовала в многочисленных семинарах, конкурсах, проводила свои мастер-классы и совместные учебные лагеря с другими частными Школами по новаторским методикам. Большое количество городов на тот момент интересовалось подробностями организации Школы (Калуга, Иваново, Петрозаводск), прикидывая наш опыт на себя, и это вдохновляло.

Пройдя новый период синтеза в зонах контактов с «варварами» ролевиками и педагогами-новаторами возрождённая Система завершает фазу скрытого подъёма и входит в фазу явного: оформляются её коннективы, она обрастает несколькими уровнями кругов, относящихся к разным движениям, начинается её численный рост.

Необходимость соответствовать принципам ПРЕДПРИЯТИЯ-Коммуны существенно изменила и всю структуру Школы, делая упор на самоуправление педагогического коллектива, в отличие от принципов «директорской фирмы».

Что же касалось коммунарства в школе среди ребят с этим у нас явно не ладилось. Коммунарские отношения успешно прививались в педагогическом коллективе, но оформить их в ребячьей среде и органично вписать в жизнь Школы мы не смогли. Атмосфера школы всё равно была качественно иной, чем в обычной государственной школе, но нам хотелось лучшего.

На этом этапе в Системе была проведена структурная реформа и введён статус акционера.

Во второй половине 1990 гг. Система провела ряд дел, ставших впоследствии легендарными в соответствующих кругах. В среде ролевиков игры «Мир Призмы» и «Стругацкий цикл» БРИГов, чемпионаты РИ, охватившие в своем пике несколько городов, и городская игра «Вавилон». Среди педагогов-новаторов серии мастер-классов по межпредметным связям в рамках традиционных «пакетов».

В это же время под влиянием одесской Системы «Версия» (г. Одесса), с которой мы познакомились, подружились и проводили много совместных мероприятий, началось увлечение Fidonet. У «Версии» к тому времени, кроме Фидо, уже был и полноценный Интернет. Вот тогда зародилась идея «сетей» как технологической базы принципиально новой степени интеграции объединений и распространения на этой базе «системных отношений» вширь. Легендарными делами тогда стали сетевой журнал «Бермудский треугольник» и фидошная эха SU.KOMMANDOR, модерируемая И. Иостманом (Воркута). А ещё одним легендарным делом Системы стала покупка в 1998 г. во времена дефолта собственного Дебаркадера и перестройка его из состояния «сарай на воде» в состояние «жилой дом старшая школа», с возможностью круглогодичной эксплуатации здания. Другим проведение по заказу торгового дома МLМ «Русская Линия» серии акций «уличного телевидения» в Камергерском переулке в центре Москвы.

В 1999 г. Система достигла пика своего развития. Часть её состава была привлечена руководством упомянутой «Русской Линии» для развития горизонтальных связей внутри корпорации. В Адлер был выслан десант предпринята попытка выкупить частную школу «Лира», входившую в круг Системы, и обосноваться в новом городе, а Система достигла бы при этом нового уровня. Параллельно велось строительство Дебаркадера.

Система вошла в акматическую фазу. Внешняя деятельность становится очень интенсивной и насчитывает множество легендарных событий, оставивших след в неформальном поле. Сложность её нарастает: оформляется отрядный круг, осваиваются телекоммуникационные технологии. Растёт материальное обеспечение, множатся десанты.

Но тут разразился кризис: десант не смог укрепиться в Адлере и вернулся, состав его в большинстве покинул Систему, сохранив, впрочем, контакты на уровне круга; начался распад отрядов внутри Системы. От Школы отделилось несколько групп, создавших свои собственные проекты в области новаторской педагогики. Кризис был осознан как результат того, что в Системе возникла нехватка функциональных ниш. Было принято решение весь старый состав увести на Дебаркадер, а Хавскую оставить в управление выросшим молодым педагогам, что было и сделано.

Уже на новом цикле Система вновь входит в фазу надлома. И вновь это происходит на пятый год от начала зарождения коннектива-матки, нашедшей базовые формы её существования. Решение развести конфликтующие стороны на разные площадки позволило достаточно быстро пройти кризисный период. Тем не менее, потери были. Именно в это время погибли отряды, а оставшиеся отделились и вскоре образовали собственную полусистему, состоящую из туристических групп (см. «Рокада»).

Пытаясь удержать ситуацию «на плаву», Система свернула часть своих амбициозных программ и сосредоточилась на отстраивании различных структурных подразделений Школы: младшей, средней и старшей. Началась некоторая стабилизация, на базе которой была предпринята попытка создания сети компьютерных клубов в разных городах страны, приняты некоторые другие меры. Всё это рассматривалось, как попытка заложить материальную базу для появления новых точек развития, куда были бы впоследствии «транслированы системные отношения». В конце концов, эта попытка тоже закончилась провалом: у нас украли 60 компьютеров, остановив шествие компьютерных клубов по городам, а мы втянулись в криминальную разборку и постепенно свернули всё это направление. В Школе произошёл новый отток кадров, и пришлось отозвать часть кадров из городов на укрепление базового предприятия. Система закончила свой очередной цикл, необходимо было начинать новый.

Сначала фаза инерции, а потом обскурации. Знакомые признаки: оформление опыта, эксплуатация материальной базы, концентрация стабилизаторов на традиционных мероприятиях и отстраивание новых секторов еретиками на окраинах системы.

Новый цикл начался с нового набора студентов пединститута и возрождения педотряда (2001–2002 гг.). На этот раз центром возрождения стал Дебаркадер. Хавская же погрязла в конкуренции лидеров, что окончательно выкосило педагогический состав. Были налажены новые контакты и создан принципиально новый Круг из различных групп, политически ориентированной молодёжи. В среде этого Круга возрождена традиция регулярных политклубов.

В среде ролевиков инициирован новый проект «Сеть»: создание новой формы игр «Мета-игры», формат, разрывающий рамки БРИГа, как в пространстве, так и во времени. Появление такого формата рассматривалось как шаг вперёд в рамках создания нового типа образовательного пространства, и одновременно, как полигон по отработке технологий сетевого сотрудничества. Результатом стало проведение ряда знаковых игр, а также создание совместно с екатеринбуржцами сетевой среды npj.ru тоже своего рода небольшой легенды.

В этот же период произошло возрождение традиции регулярных коммунарских лагерей, а также присоединение к проекту ДПР Детской Поющей Республики, инициированной Владимиром Ланцбергом, вокруг которой оформился новый круг объединений неформальной педагогики (Саратов, Самара, Мга Ленинградской области и др.).

Начало нового цикла: конструктивное общение с новыми «варварами»; наращивание новых кругов, численный рост, омоложение состава; рост легендарных дел. В то же время, в отличие от прошлого цикла, не произошло качественно иного синтеза и обновления трансляторов жизни, как годового цикла, так и базового. Надлом на этот раз произошёл уже на третий год. Явно Система накопила куда меньший потенциал в развитии. Возможно, потому, что основной транслятор не прошёл этап модификации, как в предыдущем случае. Система вошла в фазу инерции, в которой находится по сей день.

В целом этот цикл существования Системы оказался менее ярким, чем прошлые. Уже в 2004 г. разрастается кризис, когда часть состава (в основном, Хавские) заявляют об уходе в «свободный полёт» временном отстранении от дел. Выросшая к этому времени молодёжь отправляется «рулить» на Хавскую и в целом справляется. Правда, некоторые потери случились: пакетная система сохранилась, но методология межпредметных связей постепенно сходит на нет…

Возникло новое подразделение Образовательное бюро «Солинг», занявшее нишу экспертной оценки частного образования в Москве и консультирования родителей и организаций. Уже на второй год существования «Солинг» достиг устойчивого уровня рентабельности, а концу третьего превратился в финансовый локомотив Системы в целом.

В Системе же началась новая волна осмысления, результатом которой являются, в частности, материалы в книгах цикла «Неформалы 2000-х» (12). Проводятся игры, коммунарские лагеря, походы, своим чередом идёт школьный процесс, но признаки приближающегося нового кризиса нарастают. Встаёт вопрос о новом цикле развития и создании новой Системы. Идёт предварительное наращивание контактов с внешним окружением. Что будет дальше покажет будущее.

Рассказывает Ланс Алексей Кулаков, Екатеринбург

Екатеринбург это центр населённой России и центр корней ролевого движения КЛФ и РВО.

«КЛФ-движение СССР» возникло в 60-х годах, первый всесоюзный фестиваль фантастики «Аэлита» состоялся в Свердловске в 1981 году, власти ещё его запрещали. В 1961 году журналист (впоследствии писатель-фантаст) Владислав Крапивин создал в Свердловске детский отряд «Каравелла», из которого родилось всесоюзное движение РВО. КЛФ, РВО, «Аэлита», «Каравелла» существуют до сих пор.

Уже в 2000-х РВО-шники провели забавную процедуру: сидели, вспоминали и анализировали информацию о сегодняшнем социальном состоянии большого количества выпускников, выходцев из разных движений. У них получалось, что в зависимости от движения всё очень по-разному: и карьера, если это бизнес, и судьба вообще. Пионерские штабы это просто была карьерная лестница в комсомольские работники, которые потом в бизнес и перешли. А из нескольких тысяч выпускников «Каравеллы» вспомнили всего двух бизнесменов, но зато пять Героев Советского Союза и Героев России, а ещё у многих по три Чечни и т. п. К 60-летию Победы они издали книгу «Непридуманные герои: перекличка времён и событий».

В Екатеринбурге было больше всего отрядов, отделившихся от «Каравеллы». Я ещё ребёнком был в отряде «Легенда» это отпочкование от «Каравеллы», перешедшее в одну из скаутских ветвей сначала в ОРЮР, потом в НОРД «Русь» (уже не у нас, а в Обнинске), которая, выходит, тоже началась в Екатеринбурге.

Параллельно у нас в Екатеринбурге был район МЖК и соответственно движение МЖК (Молодёжных жилищных кооперативов), тогда ещё действительно молодёжное, у них были там свои молодёжные тусовки. Я какое-то время ходил к ним, и мы играли в словески типа ADD. Постепенно наша маленькая банда любителей словесок частично иссякла, а частично пошла делать РИ. РИ кое-кому были уже знакомы: в МЖК приезжали москвичи из «Города мастеров».^[6]

В 1991 я и Андрей Ждахин из «Каравеллы» впервые съездили на «Хоббитские игры» под Москвой. Мы не вместе поехали, а каждый своим путём. Я узнал о ХИ от знакомых РВО-шников (сами они откуда-то слышали, но не ездили). У нас с Андреем контакта не было, он был при «Каравелле», я сам по себе. Вернулись, и ещё ничего не было целый год, потому что мы думали, что никого, кроме нас, нет. В 1992 на ХИ съездили ещё Слава Гончаров и Олег Лазарев из КЛФ «Миф», при библиотеке ДК «Урал». После того как все встретились, начали вместе тренироваться, готовиться к новым поездкам на ХИ. Так возникла группа «Вастаки». В основном, она вначале крутилась вокруг Славы Гончарова, а я был несколько в стороне.

Начинается процесс синтеза ролевого движения в Уральском регионе. В это время движение переходит из скрытой фазы подъёма, когда транслятор отрабатывался в Инкубаторе (первые БРИГи 1986 1990 гг.), к явной фазе, потому движение и начало распространяться по регионам, в том числе и на Урале. Но в Уральском регионе произошло не простое заимствование. Здесь оказалось много осколков былых движений, принявших участие в синтезе ролевого, и из-за этого процесс синтеза здесь повторился, порождая свою специфику, благо все составляющие были представлены, и можно было пробовать и развивать свою модификацию. В итоге, Екатеринбург превратился в самостоятельный полюс ролевого мира, из которого вышло несколько мощных субдвижений ролевиков. О процессе этого синтеза и идёт речь.

Следующие «ХИ-93» прошли у нас в Екатеринбурге, во многом благодаря удобному географическому положению города, и стали проходить у нас потом регулярно. Это придало новый импульс, появилось больше людей.

Сначала стали делать мелкие собственные игры. Помещения у нас не было. В «Мифе» мы встречались, но он никогда не был ролевым клубом, мы там не говорили на эту тему. Местом встречи была Метеогорка, просто на улице. Два раза в неделю, несмотря на погоду, все там встречались: обсуждали книжки, фехтовали на мечах, анализировали игры, готовились к играм, проводили игры.

Мы начали набирать массу, к нам приходило много новых людей, в том числе из разных других движений. Можно задним числом сказать, что у нас был клуб, но этот клуб не имел места, не имел ни самоназвания, ни постоянного лидера. В него входили представители достаточно стабильных компашек, у которых, конечно, свои лидеры были. Но у этого места естественного лидера общего не было. Были ситуативные главмастер на время создания игры получает некоторый дополнительный статус, но это не значит, что он является лидером команды. После игры этот статус исчезает. Нет, это была не Система, Системы там никогда не было. Было несколько независимых команд вокруг Метеогорки.

В 1994 году там было как минимум четыре группы: «Вастаки» (из КЛФ «Миф»), «Уния», «Ordo Verbi» и клуб Трубникова. Наверное, ещё сколько-то было, но с ходу уже не вспомнить.

Группа «Уния» вокруг Икторна, т. е. Дмитрия Адеянова. Они много внимания уделяли уровню «боевой» подготовки своих участников, у них был строгий внутренний кодекс, плотный график тренировок, очень жёстких, кстати, ну и вообще много внимания уделялось символике тому, что они «Уния», у них даже формальное членство было. На играх были агрессивны, у них было много умелых бойцов, играли на выигрыш, но это была не просто рубиловка на мечах, а параллельно и игра в разных пластах игры. Появились в 1994, а в начале 1999 распались. Тут в датах я могу и промахнуться, но где-то так, плюс-минус год. Короче, прожили один цикл и распались, но это был очень мощный, яркий цикл! И до сих пор люди, которые были в «Унии» отличимы, они себя определённым образом ведут, продолжают задавать традицию, продолжается их влияние.

Вероятно, «Уния» не смогла пережить эпоху надлома, приходящуюся на пятый год существования консорций 2-го порядка, к которой попыталась перейти. Но шлейф от сильных групп живёт дольше, чем сама группа. В дальнейшем рассказчик подчеркнёт, что на 1998–1999 гг. падает время смены поколений. Таким образом, Екатеринбургский Круг различных команд прожил свой классический цикл 7–9 лет и имел свои фазы. До 1993 г. зарождение отдельных групп (причём независимо друг от друга при знакомстве с базовым транслятором на всесоюзных ХИ). С 1994 г. переход к явной фазе подъёма, и впоследствии к акматической фазе образование Круга клубов путём кооптации вокруг Метеогорки (потом Зоопарка). Далее будут описаны первые легендарные дела екатеринбуржцев и распад на несколько направлений в последующие годы. С 1998-99 гг. начался новый цикл, породивший, как будет видно, уже несколько отдельных, независимых друг от друга кругов.

«Ordo Verbi» «Орден слова» Ларисы Бочаровой стабильная группа с лидером, они собирались на квартирах и всегда были свихнуты (в хорошем смысле слова) на медиевистике, культуре романтизации рыцарства, куртуазных штуках, мистике. Позже они стали зачинателями мистериального направления в РИ, очень влиятельного одно время. Сейчас многие из них стали католиками, но это их внутреннее дело и к РИ отношения не имеет. Теперь я вообще не знаю, какие у них игры, потому что мы теперь почти не общаемся нет общего контекста.

Клуб Антона Трубникова при Федерации детских объединений (ФДО) из коммунаров, но к тому времени они себя уже коммунарами не называли, хотя допускаю, что и сейчас себя ими считают. Тоже что-то типа РВО, но не «Каравелла», отдельная ветка, наследники пионерии. Они до сих пор существуют и действуют. Когда мы познакомились в 94-м, оказалось, что они уже два года параллельно с нами занимаются ролевыми играми, а мы об этом не знали. Встретились, обрадовались и стали проводить павильонные ролевые игры на базе помещения ФДО у них-то, единственных из нас, было помещение. Они до сих пор существуют, занимаются в большей степени спортивным фехтованием на «железе», на игры ездят редко. Похоже на реконструкторский клуб, но я бы всё-таки так их не назвал как-то у них всё по-своему.

Ничего себе комплектик? Полугосударственные полупионеры-полукомммунары с любителями подраться на мечах (и без мечей тоже), мистики-католики с военно-патриотическим движением, к которому можно причислить потомков «Каравеллы» плюс КЛФ. Так синтезируется нечто новое.

Я не принадлежал к стабильной группе, я их наблюдал слегка со стороны. Я всегда про себя думал как про мастера, участвовал в разных мастерских командах и проводил с ними игры. Вместе с Андреем Жариновым из бывшей тусовки при МЖК мы парой работали, я с ним сделал свои лучшие игры.

Первая крупная, на 300 человек, игра, которую Екатеринбург сделал своими силами «Осада Монсегюра», 94-й год. Я там назывался главмастером, но на самом деле главной была Лариса Бочарова. Она просто пригласила нас помочь сделать игру ну, мы и впряглись.

Эта игра открыла новое направление в РИ — театральную школу, в отличие от предшествующей школы моделирования. По-другому игры этой школы называют «играми на отыгрыш».

Игра была очень массовая и громкая, Екатеринбург получил множество связей Тюмень, Казань, Новосибирск, позже прибавился Курган. Мы стали выезжать, к нам стали приезжать. Мы уже не были замкнуты в одном городе, стало нормальным за сезон съездить в Новосибирск, Красноярск, Питер… Многие съездили на Зиланткон в Казань. Двое из ярких игроков первых и вторых ХИ Баграт из Новосибирска и Капеллан из Казани год жили у нас в Екатеринбурге на вписке и проводили маленькие игрушки. Все себя ощущали частью очень большого, географически не замкнутого движения. Каждый клуб входил в несколько кругов в разных городах. Один из кругов наш городской, с общими интересами внутри города.

Мы освоили полигон в черте города Зоопарк. Это действительно здание недостроенного зоопарка, оно до сих пор не достроено. Были времена, когда там каждую неделю шла маленькая игрушка. Власти просто не обращали внимания.

Мы с Медвежонком (один из мастеров «Монсегюра») съездили в Москву на Хавскую, на семинар по РИ, потом я с Жариком провёл свой блок на московской игре «Мир Призмы», и у нас перевернулось отношение к тому, как надо делать игры. Мы стали делать модельные игры. И ещё мы привезли в регион моду делать блочные игры, которые подготавливаются разными командами из разных городов.

В Екатеринбурге всегда была и есть самая богатая палитра разных школ РИ. Если только на Хавской в Москве шире, да и то, фиг его знает, у кого форм больше: у нас или у Хавской? Во всех других регионах форм проведения ролевых игр меньше, то, что у нас их сильно больше, чем в целом по фону факт.

Было традиционное направление любителей подраться на мечах. Потом им была противопоставлена театральная школа, потом школа моделирования, потом мы притащили с той же Хавской форму чемпионата, но у нас она сильно отличалась от московской. Ещё позже мы стали много ездить на Курганские игры, к И. Реброву, а это ещё кусок традиции. «Уральский треугольник» (Екатеринбург-Тюмень-Курган) всегда рождал какие-то новые формы для себя и всегда был для всей России лабораторией, в которой возникало много нового.

Во второй половине 1990-х годов в рамках ролевого движения нарастало разнообразие новых направлений. Пока ещё они не вошли в конфронтацию друг с другом, хотя отдельные «искорки» и начинают проскакивать. Всё это типичные признаки акматической фазы.

Ко второй половине 90-х в Екатеринбурге уже было очень много групп, съездивших на разные игры и осознавших себя как команды. У 70 % вообще никакой связки с властью не было, собирались на улице или по частным квартирам, мы с государством друг другу неинтересны. У остальных 30 % время от времени возникали какие-то контакты и помещения, иногда года на два.

Эта ситуация в принципе сохраняется до сих пор, хотя бывают исключения вот клуб при ФДО, ещё один детский клуб при 76-й школе, клуб в УРГУ. Были моменты, когда власти чуть помогали, одноразово. Первый чемпионат мы проводили на территории Университета, в субботу-воскресенье в аудиториях, например. В 1996 какие-то вложения от власти были на ХИ. И время от времени, чуть-чуть. Если бы всего этого не было, ролевое движение особо бы не пострадало.

Самое дорогое — поездки — никогда никто не финансировал. Конвенты и игры самоокупаются за счёт организационных взносов, хотя сейчас, правда, далеко не всегда окупаются, но всё равно, перерасход терпим для организаторов. Начиная с какой-то численности участников, игра может приносить небольшую, но прибыль, если её делать как бизнес. Но никто так не делает. Мы просто материально независимы и развиваемся своим путём.

В 1996 году Екатеринбург сделал ХИ самостоятельным составом. Самое забавное, что «самостоятельным» как раз не получилось. Игра вышла хотя и очень большой по численности, но неудачной, вялой. Чуть было не свалились в кризис, приехали красноярцы и помогли вытащить. Но это на мой взгляд. Как выяснилось, многие считают её хорошей. Как-то градус снизился после этого. Я даже не вспомню, что было в следующем году. Все как-то существовали, просто были команды. И всё. Не то, чтобы спад стагнация. Ничего яркого.

В 1996 г., судя по всему, произошёл надлом в рамках сложившегося Круга ролевых клубов. Отсюда ощущения неудач, вялости и т. д. Тогда же произошло окончательное разделение общего ролевого поля города на несколько направлений. Дальнейшую эпоху инерции Ланс, яркий представитель еретиков, оценивает как стагнацию. Мы видим, как екатеринбуржский Круг ролевиков переживает свои фазы. Но это происходит на уровне консорции 2-го порядка. На уровне же консорции 3-го порядка движений и субдвижений происходят те же процессы (вспомним принцип фрактальности), но с иной скоростью и размерностью. К 1998-99 гг., когда первое екатеринбургское поколение уже прожило свой полный цикл жизни, движение в целом только заканчивало период акматической фазы и подходило к эпохе надлома.

Есть пиковые годы и спады по количеству и качеству игр. Пиковые 93, 94, 95, 98. Провалы: 96, 97. В 2000 большой подъём: очень мощные ХИ и второй чемпионат. В 2001–2003 было много маленьких, но достаточно ярких игр. Теперь, 2005–2006, мне кажется, некоторый спад. Но количество людей, встреч, мощности растут постоянно.

На 1997-98 гг. падает первая смена поколений. Появился второй эшелон, новые люди. Стали возникать молодые команды, например, Алексей Гончаров то ли из «Каравеллы», то ли из тех краёв. Это детский клуб, и у них есть помещение при школе. Мне тогда было 23 года, а молодым лет по 16–17. Число старых и молодых команд сравнялось. Старшие стали брюзжать мол, молодые играть не умеют, играют тупой файтинг, приезжают на игры непонятно зачем. Тогда мы затеяли Чемпионат РИ. Началась конкуренция, некий азарт поколений. На играх достаточно часто происходили столкновения одних и тех же команд. Стало важно показать, кто в городе всех круче.

Чемпионат очень много дал городу: молодые стали лучше играть, а главное, старичьё начало считать их «нормальными людьми». Теперь молодые команды с того чемпионата уже сами «старичьё».

Тогда каждый год на игры из Екатеринбурга выезжало человек 300. На одну игру массовую ехали человек до 100–150. А вообще людей, которые вокруг ролевого движения крутились, человек 600 такое периферийное ядро. Они все друг друга знали. Часть из них была организована в клубы, часть нет. Численность всё время росла, сейчас людей намного больше, и не все уже знакомы.

Параллельно развивалась другая линия. В 1995 мы поехали в Тюмень помогать делать большую игру по «Поверженным». У нас появился термин «уровень игровой культуры», и вообще мы вышли на новый уровень. К 1998 оформился треугольник Тюмень-Екатеринбург-Курган. Мы стали очень часто ездить друг к другу. У нас возникает собственная традиция, другая, мы в постоянном поиске. Появляется формула «Уральское ролевое движение».

С 1998 г. по 2005-06 гг. прошёл ещё один цикл жизни екатеринбуржских консорций 2-го порядка. Былой круг распался. Образовались новые сообщества. При этом произошло омоложение коннективов ролевиков, настолько сильное, что получило характеристику нового поколения. После 2006 г., как будет сказано далее, начинается новый цикл с новым, третьим поколением ролевиков.

Как в рамках Систем и Кругов исчезают и появляются отдельные коннективы, так в рамках движения рождаются и умирают Круги и Системы, циклы, жизни которых фрактально повторяют жизнь самого движения. Отметим, что порой отдельные Круги и Системы живут с некоторым сдвигом фаз относительно друг друга, несмотря на то, что относятся к одному поколению. Смену поколений задаёт большинство из них, переживающих свои циклы плюс-минус синхронно. В разных городах эти циклы не совпадают по времени, так как их начало приходится на разные годы, отражая время проникновения базового транслятора в регион/город.

Для большинства уральских ролевиков Москва это загадочная страна. Очень мало народу представляет себе, что именно там происходит, ездили на игры и т. п. Неправильно говорить, что москвичам далеко ездить на восток. Они действительно редко приезжают, в наш круг не входят. Но мы не восток. Мы центр. У уральского ролевого движения свой типаж РИ, своя боевая система, свои школы игр (т. н. «высокой плотности» и «высокой реальности»), высокий уровень самодисциплины игроков, отсутствие разговоров не по игре.

Численность всё время росла и сейчас растёт. Мест встреч сейчас много, я всех не знаю. Нынешние молодые ролевики это уже то ли третье, то ли четвёртое поколение, из недавних школьников. Ядро движения в городе человек 100–150. А вообще я знаю человек 300, но я не всех уже знаю. Молодняка сейчас человек 500, но из них меня уже никто не знает, и я из них никого не знаю. Молодёжь играет в какие-то свои игры и на наши игры не ездит, мы не ездим на их игры. У реконструкторов свои турниры. Мистериальщики (у нас говорят: «Лорины игры») тоже отдельное направление. У них свой календарь, свои правила, и они существуют параллельно.

Кстати, основные игры сейчас делаются больше «вторым» поколением при участии стариков. Частично эти люди пересекаются, участвуют в мероприятиях друг друга. Но весь актив встречается только на очень крупных мероприятиях, например, на «ВерКоне». И на сайте. В 2000 году я сделал сайт lrpg.ru, он прожил четыре года и был в то время важным фактором консолидации региона, сейчас своё значение утратил слишком мало я ему уделял внимания. Уже пять лет проводится Уральский ролевой методический лагерь форма обмена методиками, идеями, очень плотная и оформляющая традицию. Здесь важное значение имеет деятельность Ила Реброва, по большему счёту, он сейчас чуть ли не центральная фигура.

Фактор оформления традиции очень важен, это консолидировало и умножило уральское движение. На общем российском фоне у Урала есть несколько завышенная самооценка. Мы считаем, что на Урале игры лучше. Это задаёт тонус.