"Изолятор" - читать интересную книгу автора (Спэньол Джошуа)5Я торопливо направился в конференц-зал отделения М-2, по пути уворачиваясь от колясок, в которых везли пациентов в разные части госпиталя. Судя по всему, Ферлах уже поговорил с Мэдисон и Хэммилом о закрытии этажа, и разговор, скорее всего, оказался успешным. Во всяком случае, он прошел быстро и привел к определенным результатам. Когда я открыл дверь в конференц-зал, в мою сторону повернулось сразу пятнадцать голов. Один лишь Ферлах не пошевелился – он продолжал внимательно листать целую стопку бумаг, при этом рассеянно почесывая лысеющую голову. Джин Мэдисон демонстративно посмотрела на часы, а потом на меня. Я улыбнулся ей и быстро обвел взглядом комнату, пытаясь рассмотреть, кто именно присутствует на совещании: все интерны, большая часть обслуживающего персонала, две сестры и два человека официально-административного вида. Молодая женщина, ответственная за работу интернов, стояла перед белой доской с прикрепленными к ней медицинскими диаграммами. Она замолчала, ожидая, пока я усядусь рядом с Ферлахом. Джин Мэдисон представила меня: – Для тех, кто еще не знаком: доктор Маккормик, его прислал к нам Центр по контролю и предотвращению заболеваний. Я поздоровался. – Очевидно, в Атланте не учат пунктуальности… – Джин. – Гэри Хэммил дотронулся до руки Мэдисон. Я же предпочел смолчать. – Продолжайте, доктор Сингх, – попросила Мэдисон. Выступающая доктор Сингх продолжила свой доклад о состоянии Хелен Джонс. Медицинская история звучала почти также, как и в изложении Ферлаха: первоначальные симптомы, напоминающие грипп, кровотечение днем позже. Социальная история, однако, удивляла. Оказалось, что Хелен Джонс никогда не путешествовала дальше окрестностей Балтимора – ни разу за тридцать один год жизни. Это несколько обескураживало; нам с Ферлахом куда приятнее было бы услышать, что мисс Джонс только что вернулась из Конго или Колумбии. А теперь наш список потенциальных заболеваний значительно сужался. Но, как я уже сказал, Хелен Джонс никогда не уезжала далеко от города, который когда-то получил странное официальное название «читающего города». Больше того, как оказалось, сама Хелен Джонс, возможно, никогда и не читала. – Она живет в пансионате для людей с умственными отклонениями, который носит название «Раскрытые объятия», – продолжала свое сообщение доктор Сингх. Итак, подумал я, значит, Хелен Джонс умственно отсталая. Интересно. Доктор Сингх продолжала описывать историю употребления больной алкоголя, наркотиков и табака, которой, по сути, и не было. Рассказ продолжался и продолжался – доктор Сингх поведала нам уже вполне достаточно, чтобы сочинить детективный рассказ в духе Конан Дойла. Разумеется, мы должны были восхититься ее обстоятельностью и добросовестностью, только в данном случае нам от них не было никакого проку. Я послушал еще несколько минут, пока не понял, что больше терпеть не в силах. А потому прервал: – Простите, а где же жила Дебора Филлмор? Филлмор – это фамилия второй пациентки, поступившей в госпиталь. А третью звали Бетани Реджинальд. Доктор Сингх слегка опешила. – Я еще не начинала докладывать о Деборе Филлмор. О ней потом. Я ощутил, как все присутствующие в зале повернулись ко мне. Презентация пациентов обычно следует достаточно строгому протоколу, а я нарушал его, стремясь перескочить от Хелен Джонс к Деборе Филлмор. И тем не менее было важно, где именно жили все три женщины. А вот нам сидеть здесь на протяжении тех двадцати минут, в течение которых продолжалась презентация, как раз было и не обязательно. – Доктор Сингх, – повторил я, – так где же жили Дебора Филлмор и Бетани Реджинальд? Ферлах закрыл лицо рукой, нервно дергая себя за усы. – Доктор Маккормик, – не выдержала Джин Мэдисон, – позвольте доктору Сингх закончить презентацию. – При всем моем уважении, доктор Мэдисон, я пытаюсь представить историю возможного заражения. А значит, окружение, в котором жили эти женщины… – Оно вполне может подождать, доктор Маккормик, – заключила моя оппонентка. – Нет, не может. Я снова повернулся к доктору Сингх. Та переводила взгляд с доктора Мэдисон на меня и обратно. Наконец она заговорила: – Бетани Реджинальд жила в одной комнате с Хелен Джонс в «Раскрытых объятиях». А Дебора Филлмор – в другом пансионате под названием «Балтиморский рай». – Благодарю вас, – произнес я. Хотя я стремился следовать именно этой линии – выяснению обстоятельств жизни и условий заражения, – мне вовсе не хотелось подвергнуться линчеванию со стороны группы обиженных врачей. Поэтому я спокойно принялся делать заметки в маленькой записной книжке, которую всегда носил с собой. Тем временем доктор Сингх закончила наконец презентацию истории болезни Хелен Джонс. Присутствующие начали задавать вопросы – насчет анализов крови, вирусных культур и прочего. Очень хорошие, умные вопросы. Однако все это продолжалось мучительно долго и уже начинало сводить меня с ума. Я повернулся к Ферлаху. – А вам знакома история поездок двух других больных? – Они никуда не выезжали, – коротко ответил он, глядя прямо перед собой. – А вы бывали в этих пансионатах? – Нет, Натаниель. Не приходилось сомневаться, что Ферлах уже тоже начинал терять терпение от бесконечности заседания. Я продолжал: – Необходимо двигаться дальше. Нужно поговорить с другими девушками и побывать там, где они жили. – Доктор Маккормик, – раздался резкий голос. Я поднял глаза. Гэри Хэммил. Неужели я уже успел настолько всем здесь насолить? – Вы можете представить нам собственное описание состояния мисс Джонс? – Да. – Хорошо. Так будьте добры, поделитесь с нами своей мудростью. Я посмотрел на Ферлаха – тот выглядел чрезвычайно напряженным. Причем трудно было сказать, раздражен ли он моим поведением или начинающимся перед его глазами отвратительным кулачным боем с медицинским уклоном. – Доктор Хэммил, мне кажется, что я принесу куда больше пользы, если смогу предотвратить дальнейшее распространение заболевания. На данный момент мы обладаем географическими координатами, которые позволяют определить, где именно возникло заболевание. – Доктор Маккормик… – А ваши специалисты – высшего класса. Даже и не знаю, смогу ли я что-нибудь добавить с точки зрения ухода за больными. – Доктор Маккормик! – снова раздался голос Джин Мэдисон. И шея, и лицо ее покрылись красными пятнами – она и нервничала, и сердилась одновременно. – Вы находитесь здесь по приглашению госпиталя. А поведение ваше – на грани нарушения субординации. Вы откровенно рискуете подорвать отношения между нашим медицинским центром и своей организацией в Атланте. – Но, Джин, на самом деле доктор Маккормик присутствует здесь по приглашению органов охраны общественного здоровья. Его роль изменилась, – спокойно заговорил Ферлах. – Итак, доктор Маккормик, почему бы вам не изложить свое понимание состояния мисс Джонс? Поскольку мы считаем, что все три случая заболевания связаны между собой, ваше описание вполне подойдет и двум другим пациенткам. Джин Мэдисон возразила: – Полагаю, Херб, что в интересах точности и обстоятельности нам следует рассматривать каждый случай в отдельности. – У нас сейчас нет на это времени, – настаивал Ферлах. – Вы заботьтесь о больных. А здравоохранение будет заботиться о здравоохранении. Доктор Маккормик! Я встал и подошел к белой доске, а доктор Сингх вернулась к коллегам. Дифференциальный диагноз – основной вопрос лечебной практики в отличие от хирургической. В реальности он состоит из набора самых надежных догадок. Например, если к вам в кабинет является пациент с жалобой на диарею, то дифференциальный диагноз может оказаться очень широким – начиная от амебной инфекции и заканчивая болезнью Крона и стрессом. Постепенно, по мере поступления новых данных и результатов исследований, вы сужаете список. И в конце концов приходите к диагнозу. Во всяком случае, так должно быть. – Хорошо, – заговорил я, беря в руки маркер, – начнем с самого плохого и, судя по тому, что я увидел, наиболее вероятного. Я написал на доске три большие красные буквы: ВГЛ – вирусная геморрагическая лихорадка. Я говорил быстро и одновременно писал, пытаясь представить этой компании, которая скорее всего и Эболу-то видела лишь в учебниках и в кино, головокружительный список вирусов, вызывающих у человека кровотечение: Марбург, Юнин, конго-крымская геморрагическая лихорадка, тропическая лихорадка и так далее. – Ненавижу все это, – произнес Ферлах. Он быстро шагал рядом со мной к изолятору. Мы оба ушли с совещания сразу после моей презентации. – Ненавижу этот политический бред, – продолжал он. – Спасибо за то, что ушли вместе со мной, – поблагодарил я. Мы влетели в маленький вестибюль и принялись натягивать защитное снаряжение. – Вы ничего не сможете изменить. Я имею в виду своим подходом к делу. – А знаете что, Херб? На самом-то деле мне наплевать. Ферлах замер, прекратив натягивать халат. Можно было подумать, что он сейчас меня ударит. Но вместо этого он рассмеялся. – Ну, вы крепкий орешек, доктор Маккормик. Правда. Или храбры без меры, или тупы как пень. – Храбр, – уточнил я. – Ну, это мы еще узнаем, так ведь? Надевая респиратор, он все еще смеялся. |
||
|