"Не тронь добычу!" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

9

«Интересно, где она откопала такого механика, — думала Олеся, глядя, как высокий статный блондин возится с ее машиной. — Стопроцентный герой-любовник, но никак не слесарь. Не крутит ли Катька шашни с этим красавчиком?»

Он словно прочитал ее мысли и сказал:

— Я не механик. Мы с Борисом и Катей живем в одном подъезде. Однажды я им помог сделать машину, и теперь они надеются, что это надолго. Я не возражаю. Времени у меня свободного много, почему бы не помочь хорошим ребятам?

— Они вам платят за услуги?

— Нет, денег у меня хватает.

— Вы ставите меня в неловкое положение, Вадим. Я привыкла платить за работу. С какой стати вы будете приезжать на другой конец Москвы и возиться в чужом гараже? Так не пойдет.

— Уговорили. Согласен на коньяк.

— Коньяка у меня в доме нет, а виски есть. На день рождения подарили, так и стоит бутылка больше года. Надеюсь, не прокисла.

— Проверим.

Он поманил девушку пальцем. Она приблизилась к открытому капоту и встала рядом с механиком. Опасный тип. Олеся почувствовала, как участился ее пульс.

— Видите этот шланг?

— Вижу. И что?

— Этот шланг идет от бензобака к бензонасосу. По нему поступает топливо. А это фильтр. Такие всегда ставят на машины, так как топливо у нас низкого качества. Так вот, у вас стоит не фильтр, а затычка, обычная пробка. Наконечники фильтра запаяны. Машина не заводилась, потому что в двигатель не поступало топливо. Сделано это умышленно. Вероятно, ваш муж не хотел, чтобы вы пользовались машиной в его отсутствие. Такую затычку найти не просто. Приборы показывают полный бак бензина, а машина не заводится. Тут может быть тысяча причин. Это же «Жигули».

Олеся побледнела. Что с вами?

— Нет, ничего. Катя вам ничего не рассказывала?

— Да нет. Мы виделись мимоходом. Она попросила помочь ее подруге с машиной и дала мне ваш телефон. Вот и все.

— Теперь машина будет работать?

— Конечно. Только без фильтра.

— Хорошо. Вонища здесь невыносимая. Пойдёмте пить виски. У меня голова разболелась.

Вадим захлопнул капот.

— Любопытная штука, — сказал он вдруг.

Она проследила за его взглядом. У стены стояло колесо необычных размеров. Новенькое, накачанное, но маленькое.

— На мотороллерах похожие стоят, — объяснила Олеся.

— Нет. Там колесо ставится на вилку и крепится с обеих сторон. А это одностороннее, выпуклое в одну сторону. Для детской коляски великовато и тяжеловато, а машин с такими колесами я не видел.

— В этом гараже чего только нет. Соседи по боксам называли Олега Самоделкиным. Чего только он не выдумывал! Автокар как-то сделал, потом ребятам подарил. Где на нем кататься? Ему не вещь нужна, интересен процесс созидания. Предел мечтаний — создание гоночного автомобиля. Только на такую игрушку несколько миллионов долларов угробить надо. Мелочь. Не успел накопить.

— Не успел?

— Ладно. Не придирайтесь к словам. Идемте отсюда, я задыхаюсь.

Вадим закрыл ворота, девушка повесила замок. Олесе хотелось перед кем-то излить душу, он это чувствовал, но девушка сдерживалась. Тут надо проявить деликатность и не давить на нее. Захочет — сама заговорит.

И она заговорила после трех рюмок. Расслабилась, и потекли слезы.

— Мой муж меня бросил. Взял и умер. Даже наследство оставил.

Она встала из-за стола и вышла из кухни, где они сидели за уютным столиком у окна. Через минуту вернулась с небольшой бархатной коробочкой и положила ее на стол.

— Гляньте.

Гость открыл коробочку. В ней лежала брошь в виде пальмовой ветви, усыпанная изумрудами. Журавлев знал толк в камнях и ювелирных украшениях.

— Дорогой подарок.

— Единственный и последний. Эта безделушка стоит двадцать семь тысяч долларов.

— Ходили к оценщику?

— И без того знаю. Мы как-то купили билеты в кино. Тоже событие. Раз в десять лет выбрались с подругами и мужьями на общее культурное мероприятие. Их в город за уши не вытащить. Не любят толпу. До начала сеанса оставалось много времени, и мы прогулялись по Тверской. Давно в центре не гуляли. Забрели в ювелирный фирменный магазин поглазеть на украшения. В глазах рябило от блеска бриллиантов. Мы и размечтались, кто бы что купил, если бы денег было невпроворот. Танюшка выбрала жемчужное ожерелье. Очень красивое, с крестиком. Крест сделан из крупных жемчужин, а нить — из средних. И за все удовольствие — тридцать две тысячи. Катя выбрала колечко с сережками. Гарнитур. Бриллианты с рубинами в белом золоте. Сама элегантность. Ну а я выбрала эту брошь. Мечты — они и остаются мечтами. Мальчики наши насупились. Испортили мы им настроение, дуры. Они же гордые, самолюбивые. Им тоже хочется дарить женам дорогие подарки и видеть их счастливыми. А где же взять такие деньжищи?

Олеся всхлипнула, налила себе рюмку и выпила залпом.

— И все же мужья сделали вам подарки?

— Я этот подарок нашла у себя под подушкой после того, как моего мужа уже не стало. Такая цена нас не устраивает. Мне ничего не надо, только бы его вернуть живым. А эти дураки решились на какую-то глупость и поплатились за нее жизнью.

— Вы хотите сказать, что их убили?

— В упор расстреляли из автоматов. Мы опоздали на час. На даче они ждали нас, только убийцы приехали первыми.

— Печальная история. Убийц нашли?

— Нет, конечно. У нас только водителей ловят, если те на красный свет под носом гаишника проскочат.

— Это не мое дело, конечно, но где же ваши мужья взяли столько денег?

— Грабанули, наверное, кого-то и засветились.

— Вы в это верите?

— А вы можете выдвинуть другое предположение? Конечно, ювелирный они грабить не стали бы. Все люди честные и жили на свои трудовые. А вот какого-нибудь авторитета из криминальной прослойки обчистить могли. Я знаю, как Олег ненавидел хапуг и подлецов. Его в армии чуть под трибунал не отдали. Офицера расстрелял перед строем. У всех на глазах. Этот ублюдок продавал оружие чеченцам, с которыми они же и воевали, а ребята гибли каждый день. Командующий замял это дело. Олега списали. У него орден Мужества и медаль «За отвагу» на кителе висят. Вернулся на гражданку и в сторожа подался. Вот вам и вся карьера. А в выходные дни из гаража не вылезал. Себя и подруг своих я тоже не защищаю. Хреновые мы жены. Больше собой занимались и собственной карьерой. Детей рожать надо было, вот только не получалось. Балет, гимнастика, цирк сломали организм. Теперь захочешь, да ничего, наверное, не получится. Вот и остались у разбитого корыта.

— Вы молодая, красивая женщина, о каком разбитом корыте можете говорить? Жизнь продолжается…

— Слышала уже это! Не жизнь, а существование продолжается. Глупое и бессмысленное. От страха и одиночества я бежать не собираюсь и клин искать новый не буду, чтобы им другой клин вышибить. Что заслужила, то и получила. Успокоюсь я только тогда, когда убийцы моего мужа следом за ним уйдут. На том свете они продолжат разговор. Только убийц надо туда командировать. А кроме нас этого никто не сделает.

— И ваши подруги также настроены?

— Мы клятву дали.

— Отчаянные дамы. Крутой у вас нрав.

— Очень. Мухи никто из нас не убил за свою жизнь.

— Может, помочь?

— Сами разберемся. Не хватало еще кого-то втягивать в преступные замыслы.

Олеся выпила еще рюмку. Лицо ее пылало, белки глаз покраснели от слез. Непонятно, что в ней больше кипело? Страсть, злость или беспомощность, перед которой она очутилась?

«Наворочают дел девчонки. Хотя вряд ли. Найти убийц очень трудно. Почти невозможно. Исполнители, если они живы, уже далеко. А заказчика вычислить и того труднее. Ребят втянули в грязную историю, а потом от них избавились. Скорее всего, так оно и было. Дали им аванс, пообещали золотые горы, а по окончании дела убрали. И деньги сэкономили, и свидетелей зарыли. Вопрос в другом. Они не мальчишки, а опытные боевики. Такие с криминалитетом связываться не станут. Скорее всего, они поверили бы кому-то из своих бывших сослуживцев, людей, проверенных в деле. Версия не сильная, но проверки требует».

Олеся выпила еще пару рюмок, да так и уснула за столом. Вадим поднял ее на руки, отнес в комнату, уложил на кровать и ушел.

В офисе Журавлева ждали Настя и Метелкин. Они сидели за столом и копались в огромной куче фотографий.

— Нарыли что-то интересное?

— Присаживайся. Посмотрим. Начали перебирать фотографии заново.

— Не тормози на военных, Дик, — сказал Метелкин. — Это сослуживцы, и не более того.

— Зря ты так, Женечка. Мне пришла в голову мысль, что покойнички могли довериться только своим. Кажется, я начал разбираться в их характерах. С криминалом такие парни связываться не стали бы. Они их презирали. Это первое. Во-вторых, на них очень трудно выйти, а жили мальчики очень замкнуто. С улицы к ним не подойдешь и чужим ответственное дело не доверишь. С виду-то они обычные люди. Человек, который им предложил дело, должен был их хорошо знать и понимать, на что эти ребята способны, а на что не пойдут ни за какие коврижки.

— Значит, ты уверен в том, что они пошли на ограбление?

— Им заплатили аванс. Это уже факт. Жены получили подарки на общую сумму в сто тысяч долларов. Потратили деньги в фирменном ювелирном на Тверской. Проверь сведения, Настя.

— Хорошо.

— Дело провернули крупное, если аванс составил кругленькую сумму. Я через Степана проверю сводки происшествий по крупным ограблениям. Но если они обчистили сейф криминального авторитета, то тот милицию вызывать не станет, а разберется с грабителями сам. Что и произошло в конце концов. Но подставить их мог четвертый, и я думаю, что он здесь, среди военных со скорбными рожами. Есть одно «но». Хоронят двоих, а не троих. Третий жив. Где он? Этим же вопросом задаются и убийцы. Бориса Зверева ищет не только милиция, но и сообщники. Вопрос лишь в том, кому больше повезет.

— Может, и мы поищем? — предложил Метелкин.

— Не вижу смысла. Если Борис жив, то он залег на дно. У нас есть более серьезные дела.

— Покажи фотографии Кате. Кого-то из военных она наверняка знает.

— Попытаюсь…

Журавлев замолк, разглядывая одну из фотографий. Метелкин заглянул через его руку.

— А… Странная девица. Стояла в стороне, особняком, ни с кем не разговаривала. Потом исчезла. Когда все разошлись, подошла к могиле и положила свои лилии поверх остальных цветов.

— Девушке лет двадцать пять. Очень привлекательная, — сказал Журавлев, продолжая разглядывать фотографию. — Ни с кем не общалась, говоришь? И одета в черное, как вдова. Тебе не кажется все это странным, Женя? — обратился к Метелкину Журавлев.

— Обижаешь. Я проследил за ней до выхода. Она села в черную «Волгу» с шофером, и ее увезли. Номерочек я записал. Можно проверить.

— Не только проверить — ее надо найти. Этим ты и займешься.

— Чем она тебе приглянулась?

— Ожерельем. На шее у нее жемчужное ожерелье с крестом из крупных жемчужин. Но его купили для другой женщины. Настоящей вдовы. Возьми ее фотографию, Настя, и покажи в ювелирном. Они свое ожерелье должны узнать. А Кате этот снимок показывать рано.

— Тогда покажи этот.

Метелкин положил фотографию на стол перед Журавлевым.

— Еще один странный тип. Пришел и ушел. Ни с кем не поздоровался, стоял особняком. Хотел я за ним проследить, а его будто волной смыло. Исчез. Бац — и нету.

— Странный парень. А на вид вполне приличный.

— Наши герои тоже люди честные, приличные, заслуженные, а на черное дело пошли.

— Свою ошибку они не успели осознать. Теперь вдовы хотят продолжить борьбу за справедливость. Чисто по-человечески я их понимаю. Но из них перья полетят раньше, чем они думают. За ними наблюдают. Я в этом уверен. И машины им поломали умышленно. Остается только понять, кому и зачем они нужны? Хлопот с дамочками не оберешься. Три занозы. Почему же их не трогают?

— Когда тронут, поздно будет гадать, — возмутилась Настя. — Если им грозит смерть, мы обязаны их защитить. Они нас для этого наняли.

— Ты права, Настя. Только они не птички, и в клетку их не посадишь. Слишком самостоятельные.

— Жди неприятностей! — многозначительно заявил Метелкин.

Ждать неприятностей пришлось недолго, вот только никто не знал, с какой стороны они появятся.