"Принцесса Эрдо" - читать интересную книгу автора (Белкина Наталья Евгеньевна)

ГЛАВА XXIII

Сократ проснулся оттого, что кто-то, склонившись над ним, неистово тряс его за рукав. Он не успел и глаза открыть, как услышал:

— Я хочу знать всю правду!

Проповедник поднялся, он уже мог вставать и даже самостоятельно передвигаться, опираясь на палку. Утро было в разгаре, а войско еще и не думало двигаться дальше. Все были ошеломлены ночным происшествием, никто и глаз не сомкнул после этого. Только Сократ улегся на своей повозке, как только корабль принца Александра поднялся в небо и скрылся за ближайшим лесом.

— Зачем тебе ее знать? — поинтересовался он у Эйдара.

— Я устал от обмана!

— Узнаешь ли ты правду или нет, что это изменит? Твоя княжна улетела домой, и ты сам в этом виноват, — поднимаясь и садясь на край телеги, проговорил святой брат.

— Я ничего не понимаю!

Сократ посмотрел на него пристально. Глаза рыцаря горели, но не тем живым огнем, который обычно присущ молодости, а лихорадочным и болезненным. Он провел всю ночь в полуприпадочном состоянии, ничего так и не сумев до конца прояснить для себя. Только утром он вспомнил о пленном проповеднике, которого княжна называла своим другом. Кто, как ни он, мог бы все ему объяснить, наконец.

— Ты притворяешься, что ничего не понимаешь, — без тени сочувствия молвил брат Ромеро. — Она ведь не хотела улетать, это ты ее заставил. Я был неподалеку вчера, в то время как все глазели на небесное чудо, я наблюдал за вами. Бедная девочка! Знаешь ли ты, через что ей пришлось пройти? Отчего отказаться? С чем смириться? Ничего ты не знаешь…

— Тут ты прав, я ничего не знаю.

— Да тут достаточно было знать только одно — что она тебя любит. Она готова была бросить все и остаться с тобой. А ты! Да что теперь говорить — слишком поздно. Наша принцесса уже слишком далеко отсюда.

Эйдар отвернулся от него, рванулся прочь, словно собрался убежать, но остановился. Слова проповедника резали его ножом по сердцу. Но все, что он говорил, было для него очевидным, просто он не хотел сам себе в этом признаваться.

— Может быть я дурак никчемный…

— Нет, ты не дурак, ты просто оскорбил ее своим недоверием.

— Я дурак и трус к тому же! Я испугался ее искренности и… всего этого… этого человека, прилетевшего с неба… и того, кем она может оказаться!

— Ну, ладно. Не стану с этим спорить. Лана считала тебя самоотверженным, смелым, честным, какое разочарование ее ждало вчера…

— Лучше не говори ничего больше! — зажал рыцарь руками уши, но вдруг вспомнил нечто важное: — Да ведь она замужем!!!

— Вот тут я могу тебя успокоить: замуж она входила не по вашим обычаям, так что в этих краях их брак может считаться недействительным. Если для тебя это вообще имеет значение.

— Ты не обманываешь меня?

— К чему мне это?

Бранд прошелся возле повозок, вернулся обратно, снова остановился возле Сократа:

— Ты сказал, что она теперь далеко? А где именно?

— Уж не решил ли ты догонять ее? Нет. Ничего не выйдет. Ты же не можешь летать по небу.

— Но я видел, как эта железная птица опустилась за дальние леса!

— Даже если и так, это слишком большое расстояние, а времени очень мало. Эта птичка долго сидеть не станет.

— Я возьму самого быстрого коня! Двух коней!

— Не спеши. Есть ведь еще защитное поле.

— Поле?

— Ну, да. Это… я не сумею объяснить. В общем, ты не сможешь даже близко подойти к этой железной птице. Вокруг нее… как бы тебе растолковать…

— А ты сможешь?

— Я?! Нет, на меня точно не рассчитывай! Я с тобой не поеду. Я еще не оправился от ранения. Тем более, что путешествие это будет, скорее всего, бессмысленным. Станут они тебя дожидаться! А может быть, тебе вообще померещилось!

— Мне не померещилось! И мы теряем время!

— Постой-ка, сэр рыцарь! Твой папенька очень расстроится, если ты меня увезешь! А как же договор с Ульгердом? Как же приозерные земли?

— Зачем ему эти земли, если у него не будет наследников? — крикнул Эйдар на ходу, отправляясь разыскивать самых быстрых скакунов…

— Ты что, голодовку объявила?

Принцесса чуть заметно дернулась, может быть, вздрогнула от неожиданности или очнулась от глубокого погружения в свои мысли. Рядом с ней стояли изящные приборы с изысканными яствами, к которым она даже не притронулась.

— Это все такое невкусное.

— Да? А я думала, это привычная для тебя еда. Или теперь ты предпочитаешь мясо, как местные дикари? Сочувствую…

Лана взглянула исподлобья на Асмабику:

— Что-то ты слишком добра ко мне.

— Мне приходится, — пожала та плечами. — Сама понимаешь, почему.

Лана встала из-за стола. В маленькой каюте посадочного катера она провела последние шесть часов, четыре из них во сне и два — в отрешенности, глядя в кремового света стену. Только полчаса назад она позволила себе небольшую разгрузку: приняла ванну и переоделась. Но есть ей по-прежнему не хотелось. Она остановилась рядом со шкафом, на раздвижной дверце которого висело ее платье, то самое которое было подарено ей бароном Ульгердом и которое принадлежало когда-то его матери. Лана рассматривала его, словно впервые наблюдая и неровные стежки из суровых ниток, и ассиметрично пришитый бисер.

— Оно прошло дезинфекцию. На нем не осталось ни одного микроорганизма или даже пылинки с этой планеты.

— Спасибо, что не уничтожили, — отозвалась принцесса.

— Я подумала, ты захочешь оставить его… на память.

Они помолчали. Если бы Лана не прибывала в такой печали, она бы несомненно изумилась подобному поведению Асмабики, ее сочувствующей интонации, ее словам… Но теперь она сумела вымолвить лишь тихое «благодарю». Но дикарка не думала уходить. Она приблизилась на шаг к принцессе и спросила:

— Скажи, а если бы ты не узнала о том, что Исмирад скоро погибнет, ты бы осталась со своим рыцарем?

Ее высочество повернулась к ней. В глазах ее дикарка увидела отчаянье и готовившуюся вот-вот прорваться влагу.

— В том-то и дело, Асмабика, что я знала об этом с самого начала! Еще до того, как вы напали на корабль сеятелей, мне было известно, что солнце этой планеты нестабильно и ей грозит неминуемая гибель. Ведь миссией ученых, которых вы погубили, должно было стать спасение и расселение людей! Но теперь это невозможно. Следующая экспедиция сюда уже не успеет.

— Мне жаль…

— Это неправда! Тебе нисколько не жаль!

Лана снова отвернулась от нее и быстро стерла ладонью упавшую на щеку слезу.

— Значит, ты все-таки испугалась? Не захотела умирать на этой планете?

— Разве Александр позволил бы мне остаться? У него появились какие-то планы…

— Если бы ты захотела, ты сумела бы противостоять ему!

— Как пить хочется…

Асмабика вздохнула, подошла к столу, налила воды и, приблизившись к принцессе, протянула ей стакан. Лана взяла его в руку, но сделала лишь один маленький глоток.

— Просто мне уже все равно, что со мной будет дальше, — произнесла она, — что задумал принц, что он скажет моему отцу. Захочет ли он занять трон, сославшись на мое безумие, или закроет меня во дворце, обвинив в измене, все это не имеет никакого значение теперь.

— И почему же?

— Потому что Эйдар меня не любит.

— Так вот в чем дело! — усмехнулась Асмабика и забрала стакан из рук принцессы, потому что она в рассеянности готова была пролить его содержимое на пол. — Я тоже была свидетелем давешней вашей сцены прощания. И знаешь, что я думаю? Да он просто растерялся. Не каждый день дикарю приходится видеть космокатер.

Она пожала плечами и принялась ставить на поднос так и непригодившиеся столовые приборы и еду.

— Постой! — остановила ее Лана.

— Все-таки решила поесть?

— Нет. Что ты сейчас сказала? Ты думаешь…

— Ну, сама посуди, — перебила ее дикарка, обернувшись: — парень и так уже не знал, что про тебя подумать: ты то княжна, то ведьма, то с ним, то с этим бароном. А тут еще этот огненный дождь и вдобавок железная колесница в небесах. Что нарисовало ему его варварское воображение?

Принцесса быстро подошла к столу, схватила стакан и залпом выпила оставшуюся воду, словно ее мучила жуткая жажда.

— Все равно, теперь уже ничего не изменить! Я слишком далеко от него! — проговорила она растерянно и, словно не зная, куда еще ей деться, подошла к задраенному иллюминатору. Сенсоры тут же сработали и распахнули плотно сомкнутые жалюзи. Перед принцессой предстала зеленая поляна, залитая предзакатным золотом, по бокам которой кудрявились кроны лесных деревьев. — Мы все еще на Исмираде?!!

— Пока да, — подошла к ней дикарка.

— Я думала, мы уже покинули его…

— Мелкие неполадки, скоро отправимся в путь.

Лана выпрямилась. Взгляд упал на варварское платье. Она подошла к нему и провела рукой по грубой материи.

— Ты веришь в судьбу?

— Что? Даже не думай! Ты что хочешь погибнуть на этой планете?! — сразу обо всем догадалась Асмабика. — Да и Александр придет в ярость!

— Помоги мне! — обратила принцесса на нее сияющий взгляд. — Я ведь думала, что жизнь моя кончена, потому что я уже очень, очень далеко от него, а я все еще здесь! Это же судьба! Судьба! Что бы со мной не случилось!

— Что за варварство! Опомнись! Какая еще судьба? У нас мало топлива, потому что пришлось покружить над этой местностью, пока мы искали тебя. Мы ждем максимальной точки сближения, когда наш главный корабль подойдет по орбите. Причем здесь все эти мистические понятия?

Но Лана ее не слышала. Она сорвала свое платье с вешалки и быстро начала переодеваться. Асмабика ринулась к ней, пытаясь помешать, схватила за руки, отнимая одежду.

— Не смей останавливать меня!

— Если б я могла только подумать! Надо было уничтожить эту истлевшую тряпку!

— Как ты не понимаешь?! Теперь я точно не могу улететь с вами! Я уже нисколько не сомневаюсь!

— Я позову Александра! Ты меня вынуждаешь!

Принцесса перестала бороться, резко остановилась, посмотрела в глаза Асмабике и произнесла, почти умоляя:

— Я прошу тебя…

В этот момент по громкой связи раздался голос капитана катера:

— Прошу всех занять свои места! Экстренный взлет! Повторяю! Все по местам!

Едва слышно шурша, белая дверь каюты отъехала в сторону, обнаружив за собой принца. Он лишь заглянул, наклонив голову в дверной проем и опершись обеими руками о стену:

— Малыш, ты мне нужна в рубке, — проговорил он, обращаясь к Асмабике. — Мы срочно взлетаем! Сейчас здесь светопреставление начнется, ждать больше не можем. Нас здорово потрясет, девочки!

Лана выступила вперед:

— Александр! Мне нужно поговорить! Только одну минуту!

— Что тебе? Нет времени! — недовольно нахмурился ее супруг.

— Полминуты! Зайди, пожалуйста…

Вечер накрыл серой пеленой всю простиравшуюся впереди лесную чащу. Бранд и сопровождавший его проповедник должны были передвигаться с осторожностью по этим глухим местам не только потому, что не знали их, но и для того, чтоб не нарваться на неприятность, поскольку принадлежали эти земли одному очень недружелюбному князю.

— Сейчас совсем стемнеет, и любые поиски станут бесполезными, — брюзжал святой брат по своему обыкновению. Он уже едва держался в седле, и лошадь его была вся в мыле.

— Мне кажется мы уже совсем близко. Пойми, мы не иголку ищем! Такая огромная штука не затеряется.

— Может и не затеряется, но вполне может просто подняться в небо и улететь. Только ее и видели.

— Лучше помолчи!

Эйдар очень долго гнал лошадь, не заботясь о том, успевает ли за ним его спутник, поскольку боялся опоздать. Теперь же, когда ему казалось, что они почти достигли цели и можно было ехать медленнее, приходилось терпеть его ворчанье.

— Огни должны были быть уже видны, даже если мы еще и не близко, — произнес рыцарь, волнуясь.

— Не ищи огней, их скорее всего и нет, — заметил на это Сократ. — А вот если лошади начнут волноваться или услышишь слабое потрескивание, искорки, покалывание на коже, — сразу останавливайся. Это и будет то самое защитное поле, про которое я тебе пытался втолковать.

— Оно опасно?

— Обожжешься сильно, хотя огня не увидишь. Так что будь осторожен.

На их счастье эти места не были обжиты. Поблизости им не встретилось ни одной деревни. Но наверняка, это были охотничьи угодья князя: здесь встречалось много дикого зверья и птиц, а на одной из полян Эйдар заметил небольшой домик, служивший скорее всего для охотничьих целей. Оставалось надеяться, что вельможа не затеял охоты именно в этот день.

— Можно будет переночевать в нем на обратном пути, — предположил Сократ, когда они проезжали мимо.

Когда чаща стала непроходима, Эйдар остановился. Перед ними встал густой бурелом, который нужно было объезжать, но в сумерках не видно было ни конца его, ни края. Бранд соскочил с коня, к нему подъехал брат Ромеро. Спускаться на землю он не рискнул, потому что его сломанная нога могла его подвести.

— Что теперь делать? — поинтересовался он, глядя сверху вниз на рыцаря.

— Искать, — хмуро отозвался тот и вдруг взволнованно повернул голову вправо: — Ты слышишь это?

— Что я должен слышать?

Сократ был не в лучшем расположении духа да к тому же еще и уставший и больной, иначе и он бы услышал этот тихий и монотонный гул, едва уловимый слухом, но зато уже почти ощутимый физически. Лошадь под проповедником заволновалась раньше, чем тот смог расслышать этот звук, она подала голос, завертела головой и затрясла ушами. Тогда и всадник догадался:

— Похоже мы все-таки опоздали…

Словно нервная дрожь пронеслась по листве деревьев, она затрепетала, издавая равномерный шелест, но совсем не от ветра. Всадники едва сдерживали своих волновавшихся коней, а стоявший на земле рыцарь ощущал ее паническую дрожь. И вдруг он схватился за уши: словно волна воздуха навалилась на него, и он почти оглох. Эйдар зажмурил глаза и стиснул зубы от боли, но через несколько мгновений она отпустила его также внезапно, как и пришла. Космокатер поднялся в воздух, взмыв над лесом почти беззвучно, но тяжело и с напряжением, слегка качнулся и, мгновенно набрав скорость, рванулся вверх, напоследок огласив округу оглушительным хлопком. Эйдар успел лишь проводить глазами быстро удаляющуюся темную точку на сером вечернем небосводе. Путешественники не доехали до него лишь пару сотен шагов…

Сократ все-таки слез со своей лошади. Спешить теперь было некуда. Эйдар и сам понял это, ведь он молчал уже долгое время, и его спутник тактично не нарушал этого молчания. Лишь когда прошло значительное время, святой брат посчитал необходимым произнести хоть какие-то слова утешения:

— Ты сделал все, что мог, — сказал он, опустив руку на неподвижное плечо рыцаря. — Но тебе нужно понять кое-что: эта девушка принадлежит другому миру. Но… да что тут скажешь…

— Я оказался недостойным ее, — закончил за него фразу Бранд.

Сократ вздохнул и похлопал Эйдара по плечу:

— Нам нужно подумать о ночлеге. Идем. Ночью в лесу небезопасно. Я слышу какой-то шорох по кустам. Могу поспорить, что к нам уже присматриваются хищники. Посмотри: лошади снова заволновались. Ну же! Очнись, дружище! Давай отыщем тот охотничий домик, пока совсем не стемнело.

Но рыцарь почему-то не двигался с места. Казалось, он начал прислушиваться и упрямо тянул голову в сторону леса.

— Там кто-то есть, — произнес он шепотом.

— Конечно, есть! А я о чем толкую?!

— Погоди!

Эйдар отошел от Сократа и двинулся вдоль непроходимого сплетения ветвей в ту сторону, откуда, как ему казалось, доносился шорох человеческих шагов.

— Кто здесь?! — закричал он в чащу. — Отзовись, если ты человек!

Из-за кустов осторожно выплыла светлая фигура. Рыцарь остановился, оцепенев. Самая немыслимая его догадка оказалась явью? Или это лишь мираж, порожденный уставшим и опечаленным рассудком?

— Эйдар? — раздался изумленный и тихий, словно далекое эхо, голос.

Но Бранд, словно онемев, не мог произнести ни слова.

— Неужели это ты? Как ты здесь оказался?

— Ты долго будешь стоять деревянным столбом!? — раздалось за спиной юноши. — Хватай ее скорее, а то снова улетит!

Первый шаг сделала принцесса и только после этого, словно очнувшись от оцепенения, Эйдар двинулся ей на встречу. Всего лишь одно мгновение, несколько шагов и он ощутил ее теплые ладони в своих руках, увидел темные, утонувшие в вечерних сумерках глаза, робкую улыбку и поверил в то, что она не призрак и не видение.

— Ты все-таки осталась!

— Как бы то ни было, я не смогла покинуть тебя.

— А как же… твой муж?

— Его больше нет в моей жизни, да и не было никогда…

— Он отпустил тебя?

— Ему пришлось. Мне помог один очень хороший человек.

— Они не вернутся?

— Вряд ли. Они слишком испугались вот этого.

Лана кивнула в сторону уже почти потухшего заката. Эйдар и подошедший к ним Сократ посмотрели туда. Над горизонтом ярко-сиреневым пятном разрасталось и набирало силу ядовитое зарево.

Принцесса приникла к груди рыцаря, и он обнял ее. Она была спокойна и счастлива как никогда. Все гнетущие ее сомнения и подозрения исчезли сразу, как только она почувствовала его надежное тепло. Теперь ее не могли испугать даже смертельные стрелы Салара, который снова готовил им тяжелые испытания.

— Что нам делать, святой брат? — спросил рыцарь.

Сократ печально созерцал недоброе небо Исмирада.

— Неустанно молиться вечно светлому. Молиться и верить. И если он услышит нас, то избавит от своего гнева…

Лана заглянула в глаза своего рыцаря и произнесла с тихой уверенностью:

— Вот увидишь, он простит нас. Иначе не может и быть…

КОНЕЦ