"Тайна чаек" - читать интересную книгу автора (Уитни Филлис)

ГЛАВА 19 Неизвестное

Тэфи всматривалась в темноту до тех пор, пока глаза ее не начали различать слабые полоски дневного света у краев плотно задернутых штор. Привыкнув к слабому освещению, она увидела: тенеобразные фигуры начинают принимать определенные очертания. Это были странные крылатые фигуры — птицы. Они были повсюду: то на вас нацеливался чей-то острый клюв, то вдруг в полутьме блеснет чей-то глаз. Тэфи положила дрожащую руку на плечо Дэвида, радуясь тому, что вчера ночью она не открыла эту комнату одна.

— Не бойся, — сказал Дэвид, но голос его прозвучал так, словно он и сам чувствовал себя немножечко не в своей тарелке. — Это ведь не живые птицы. Все это — чучела.

Пошарив по стене, он отыскал выключатель. Вспыхнувшая под потолком лампа осветила их. Сердце у Тэфи отчаянно колотилось, хотя она и видела, что Дэвид прав. В комнате было несколько десятков птиц, превращенных в такие превосходные чучела, что, казалось, вот-вот каждая из них вспорхнет или наклонит голову набок с вызывающим видом, характерным для нее при жизни.

Многое становилось Тэфи понятным. Книги библиотеки были перетащены на чердак, чтобы освободить место для этих пернатых существ. Именно это имела в виду тетя Марта, когда говорила в дневнике о своем искусстве. Люди приносили к ней птиц, погибших во время бури, и она сохраняла их в естественных для этих созданий позах.

Вот эта маленькая грациозная птичка с красной грудкой, наверное, тот самый красногрудый дубонос, о котором говорится в дневнике. А вон там, под круглым стеклянным колпаком, помещался крохотный колибри, сейчас безмолвствующий, чего с ним никогда не случалось при жизни. Конечно, Селеста, с ее суевериями и фантазиями, не одобряла «хобби» тети Марты. Тетя Марта писала в дневнике, что, по мнению Селесты, некоторые птицы, возможно, были зловредными манито и, сохраняя их, она давала приют духам. Именно поэтому Селеста считала, что дверь в эту комнату должна оставаться закрытой. Она хотела забросить куда-нибудь подальше ключ, чтобы отдалить день, когда комнату откроют, — тем самым, говорила она, духам дали бы время «уснуть».

На какое-то мгновение живое воображение Тэфи почти заставило ее поверить, что колибри тряхнул крылышками. Может, какой-то манито намеревался выбраться на волю? Ей пришлось мысленно как следует одернуть себя, чтобы выбросить подобные глупости из головы.

В этом и состояла тайна. Это и было сокровище. Для тети Марты эти птицы наверняка были драгоценны. Она потратила немало часов на изготовление этих чучел, и ей не хотелось, чтобы чьи-то небрежные руки испортили плоды ее трудов.

В этот момент внимание Тэфи привлекла одна подставка. Она была совершенно такой же, как и те, на которых помещались чучела птиц, но она была пуста.

— Ф-фу! Давай откроем окно. Этот запах просто невыносим! — сказал Дэвид. — Наверное, она пользовалась каким-то составом, чтобы оградить своих птиц от моли. Я думал, у них чем-то натерта кожа, но, похоже, твоя тетка щедро пользовалась еще и нафталином. — Он подошел к окну и протянул руку к шнуру, с помощью которого поднималась занавеска. — Эй, посмотри-ка, — воскликнул он.

Тэфи отвела глаза от пустующей подставки и увидела, что шнур занавески попал под закрытое окно.

— Мне показалось, ты сказала, что ты пробовала открыть все эти окна снаружи! — заметил Дэвид. — По-моему, ты сказала, что все они были заперты.

— Да, были заперты. Все до единого.

— Это вот не заперто. Подлезть под эту зацепившуюся занавеску и закрыть окно не так-то легко. Погоди минутку — посмотрим, удастся ли мне его открыть.

Ему пришлось сильно покрутиться вокруг занавески, но через некоторое время незапертое окно открылось, а освободившаяся занавеска взлетела вверх. Поток воздуха освежил комнату.

Тэфи была озадачена.

— Как, по-твоему, окно могло оказаться открытым, а потом закрепленным с помощью шнура?

— Кто-то отсюда вышел… — Тэфи смотрела на него во все глаза.

Теперь она знала, что произошло прошлой ночью. Человек, ударивший в гонг, имел ключ от комнаты. Он вошел в нее, запер дверь изнутри, а потом выполз через окно. Значит, это должен был быть кто-то со стороны, а не кто-либо из людей, живущих в отеле, потому что никто не мог вылезти в окно, а потом спуститься вниз по внутренней лестнице. При закрытых дверях вернуться обратно в дом было невозможно.

Тэфи задумчиво подошла к пустой подставке.

— Посмотри, Дэвид, — сказала она, указывая на лежавшие на ней три серебристо-серых пера. — Я думаю, здесь была птица, — продолжала Тэфи. — Наверное, морская чайка. Вряд ли ее чучело было выполнено столь же искусно, как остальные. Быть может, когда тетя Марта его создавала, у нее еще не было достаточно практики — видишь, перья из нее повыпадали. Я нашла в тот день одно перо, застрявшее в двери, помнишь? А вчера я нашла перо на чердаке. Я подумала, что это перо Среброкрылого, которое Генри отдал Донне.

Дэвид спокойно кивнул.

— Думаю, ты права. Здесь была птица.

Тэфи продолжала сосредоточенно смотреть на подставку.

— Знаешь что, Дэвид? Держу пари, что я нашла разгадку тайны чаек. И я уверена, что знаю, что мы можем по этому поводу предпринять.

Спокойствие оставило Дэвида.

— Ну же, елки-палки, скажи мне!

Она изложила ему свои соображения очень медленно, тщательно выбирая слова, потому что размышляла вслух и обрисовывала план действий, пришедший ей на ум.

— На этот раз, — заявила она, — я не сделаю ничего, что могло бы не понравиться маме. Я попрошу разрешить мне сегодня вечером дольше не ложиться спать. Конечно, мне надо выяснить, захочет ли мисс Твиг мне помочь. Думаю, что захочет. Она даже рада будет принять во всем этом участие.

— Она может оказаться соучастницей, — заявил сильно заинтересованный Дэвид. Но тут же поправился: — Нет, соучастник обычно бывает на стороне преступника. — Вдруг он схватился за голову, а потом замахал руками: — Тут будут происходить всевозможные события, а меня здесь не будет! Я буду отсутствовать при финише!

— Может быть, твоя бабушка позволит тебе остаться у нас на всю ночь? — с надеждой спросила Тэфи. — Мы могли бы поставить для тебя внизу койку.

Она закрыли и заперли окно и опустили занавеску, затем тихо вышли из комнаты, уже не заключавшей больше в себе тайны, и заперли дверь. Тэфи привязала кусочек бечевки к тому ключу, что подходил к двери.

В тот момент, когда они выходили из конторы, из сада в дом вошел мистер Богардус.

— Где Селеста? — спросил он. — Мне необходимо сейчас же ее увидеть.

— Она же ушла, — напомнила ему Тэфи.

— Значит, надо узнать, куда она ушла. Кто-то ведь должен знать.

— Может быть, Дорис знает, — сказала Тэфи. — А что такое? Что случилось?

— Вот это самое! — мистер Богардус поднял в воздух дневник, который она дала ему. Я узнал кое-что довольно-таки интересное. Спроси, пожалуйста, Дорис.

Тэфи кинулась вон с такой поспешностью, что столик для чтения и стоячая пепельница угрожающе зашатались. Дорис оказалась в своей собственной комнате, наверху, в помещении для слуг. Она сидела и красила ногти. Она сообщила имя и адрес подруги, к которой пошла Селеста, и пятью минутами позже Дэвид, Тэфи и мистер Богардус шагали на указанную им заднюю улочку над деревней. Идти было недалеко, и всю дорогу мистер Богардус щелкал пальцами, не отвечая на нетерпеливые вопросы Тэфи. Дом, который они искали, оказался маленьким и очень ухоженным. Впустившая их женщина проводила их в гостиную и оставила там. Через несколько минут в дверях появилась Селеста, глядевшая на них несчастными глазами.

— Нет, — категорически заявила она прежде, чем кто-либо успел заговорить. — Я не вернусь никогда. Это мое окончательное решение.

— Да мы совсем не по этому поводу пришли, — весело сказал ей мистер Богардус. — Миссис Сондерс нанимает другого повара. Для вас и места-то не останется.

Удивление Селесты было очевидным.

— Ведь в конце концов, — продолжал мистер Богардус, — должны же люди что-то есть. Миссис Сондерс приходится нанять другого повара. А по-вашему, что еще ей остается делать?

— Она думала, мы просто закроем отель, — вырвалось у Тэфи. — Она думала, без нее мы не справимся.

Селеста сказала:

— Она закроет. Другого выхода нет.

— Садитесь, Селеста, — пригласил ее мистер Богардус. — А теперь взглянем здраво на вещи. Если миссис Сондерс будет вынуждена закрыть отель, знаете ли вы, что с ним приключится согласно завещанию мисс Эрвин?

— Миссис Сондерс его не получит, — быстро сказала Селеста, как если бы эта мысль доставляла ей удовлетворение. Она уселась на край дивана рядом с Тэфи.

— И мы не сможем купить себе дом, — плачущим голосом воскликнула Тэфи. — И у меня никогда, никогда не будет собственной комнаты.

Селеста бросила на нее быстрый взгляд.

— Не может же все сложиться хорошо для всех.

— Если миссис Сондерс не получит «Сансет хауз», что с ним случится? — спросил мистер Богардус.

— Он перейдет к миссис Такерман, — убежденно заявила Селеста. — В этом я уверена. И тогда девочка Донна получит возможность стать танцовщицей, и все это будет правильно и справедливо.

— А если он не перейдет к миссис Такерман? — спросил мистер Богардус.

— Вы хотите сказать, что он может перейти в руки общества любителей птиц? — мрачно спросила Селеста. — Нет, это не похоже на мисс Эрвин. Обществу она оставила деньги. Она хотела, чтобы «Сансет хауз» оставался отелем, а в таком случае кто еще может его получить, кроме миссис Такерман? — Повариха нетерпеливо махнула рукой. — Все это только догадки.

Мистер Богардус протянул ей тетрадь.

— Не совсем, Селеста. У меня в руках дневник Марты Эрвин, в котором она полностью изложила свои планы. Она была способна разыгрывать довольно странные номера с людьми. Позвольте мне прочесть кое-что из того, что она написала.

Тэфи ждала, затаив дыхание, пока мистер Богардус не найдет нужную страницу.

— «С Сарой Такерман, — читал он, — за последнее время становится все труднее иметь дело. Она сосредоточила все свои интересы на ребенке, и Донна растет избалованной. Я ни при каких обстоятельствах не оставлю отель по завещанию Саре.

Было бы забавным завещать «Сансет хауз» Бетти Сондерс или, по крайней мере, подразнить ее такой возможностью в наказание за ее бессердечное отношение по отношению ко мне. После того как я столько для нее сделала, когда она была маленькой девочкой. Хотела бы я присутствовать и видеть комедию, которая развернется, когда Бетти попытается успешно справиться с управлением отелем. Само собой разумеется, она все только запутает — у нее дар все запутывать».

— Тут ни словечка правды! — негодующе крикнула Тэфи. — По-моему, тетя Марта была не слишком хорошим человеком.

— Я склонен с тобой согласиться, — сухо сказал мистер Богардус и продолжал читать: «Итак, я сыграю с ними со всеми хорошенькую шутку. Я завещаю отель моему единственному доброму, настоящему, верному другу. Я завещаю его Селесте Клотьер».

Тэфи и Дэвид уставились на Селесту. От удивления лицо поварихи стало совсем бессмысленным.

— Что я буду делать с отелем? — спросила она.

— Владеть отелем может оказаться делом очень приятным, — сказал мистер Богардус. — Это будет означать хороший доход. Когда открывается такая возможность, каждый может понять, что ему стоит потрудиться, дабы отель не попал в руки миссис Сондерс.

Темные глаза Селесты загорелись, и она встала.

— Вы хотите сказать, что я стала бы сознательно стараться создать для миссис Сондерс такие трудные условия, чтобы отель перешел ко мне? Вы считаете, что я способна на такое? И вы говорите это мне?

Мистер Богардус мягко сказал:

— Так ведь вы именно этому и способствовали, разве не так? Вы объявляли забастовки, распространяли всякие сказки про индейских духов.

Селеста снова уселась на диван.

— Но это было потому, что я хотела, чтобы он перешел к Такерманам. По всей справедливости отель должен принадлежать им. Мне-то он к чему? Одни только хлопоты, неприятности и волнения. Я и двух минут бы не смогла быть управляющей отелем.

— Вы могли бы его продать, — заметил мистер Богардус. — Он принес бы вам достаточную сумму, чтобы вы были хорошо устроены до конца ваших дней. Вам бы не пришлось больше стряпать.

Селеста в ужасе вздернула голову.

— Но в этом же вся моя жизнь! Владеть отелем — да тьфу на него! И зачем мне деньги, которые позволили бы мне жить в праздности? Я на свои нужды скопила достаточно. Я могу к этому еще и приработать. Этого ни в коем случае не должно произойти. Я этого не допущу.

— Этого может не произойти, Селеста, — сказал мистер Богардус. — Единственное, что от вас требуется, — вернуться в отель и помочь миссис Сондерс, создавая такие кушания, которые умеете готовить только вы.

Тэфи смотрела на него с восхищением. Она понимала, как хитро он заманивает Селесту вернуться в «Сансет хауз» и спасти положение. Он был действительно хороший человек. Просто замечательный!

Но Селеста огорченно помотала головой.

— Я бы рада была вернуться. Раз ему не суждено перейти к Такерманам, я бы охотно помогла миссис Сондерс. Она мне нравится. И девочка, Тэфи, мне нравится. Но я не могу этого сделать.

— Да почему же, Селеста? — воскликнула Тэфи. — Если вы поможете маме, тогда отель достанется нам, а мы отчаянно нуждаемся в деньгах. Мистер Богардус у нас его купит, и, если миссис Такерман выйдет за него… — она знала, что ей не следует болтать о личных делах мистера Богардуса, но она уже не могла остановиться, — тогда Донна сможет учиться и стать танцовщицей. Разве вы не понимаете? Вы будете и дальше, без конца заниматься готовкой в «Сансет хауз». А мы сможем приобрести собственный дом!

— Елки-палки! — воскликнул Дэвид. — Все будет просто чудесно.

Мистер Богардус улыбнулся.

— Тэфи немножко забегает вперед, но она, по-моему, на правильном пути. Ну как, Селеста?

У Селесты было трагическое выражение лица человека, который вот-вот заплачет.

— О! Я бы с радостью! Я бы больше всего на свете хотела, чтобы сбылись все эти прекрасные вещи. Но я не могу.

— Почему, Селеста? — умоляюще обратилась к ней Тэфи. — Да почему же это вы не можете?

— Из-за крыльев, — вздохнула Селеста. — Потому что отелем «Сансет хауз» завладел злой манито. Чайки возле окон; птицы-духи, предостерегающие и угрожающие; крылья, ударяющие в гонг среди ночи; кости, прячущиеся в постели. Нет, я вернуться не могу.

— Это вовсе не духи, — продолжала свое Тэфи. — Это — человек. Я даже думала иногда, что, может быть, это вы. Если мы сможем доказать, что здесь действует не дух, а реальный человек, вы тогда вернетесь?

Селеста явно встревожилась.

— Пытаться поймать в ловушку манито — опасно. Он может причинить вам вред.

— Но если это не манито, если мы сможем доказать, что манито тут ни при чем?

Селеста была непоколебима.

— Птицы больше не любят «Сансет хауз». Им не нравится ни ты, ни твоя мама. Сейчас все не так, как было при жизни мисс Эрвин. Мне нравилось не все, что она делала, но я знала, что добрые манито ее защитят. У вас никакой защиты нет.

Мистер Богардус положил конец беседе, начинавшей, по-видимому, превращаться в бесплодное и обескураживающее препирательство.

— Во всяком случае, Селеста, вам кое о чем надо подумать. И хочется ли вам владеть отелем или нет, похоже, что он на вас свалится, со всевозможными заботами, злыми духами и всем прочим.

На улице Тэфи глубоко вдохнула свежий, чистый воздух Макинау.

— Почему она проявляет такую глупость и упрямство, дядя Джерри? Неужели она в самом деле верит в манито?

— Иногда мне кажется, что верит, — ответил мистер Богардус. — Или же она очень хорошая актриса и всех нас дурачит. По-видимому, мы ничего не можем сделать, чтобы заставить ее изменить свое решение — по крайней мере, в данный момент.

— Возможно, к завтрашнему утру нам это удастся, — сказал Дэвид. — Возможно.

Мистер Богардус искоса взглянул на него.

— Похоже, что у вас, детки, припасен какой-то план. Не расскажете ли вы мне о нем?

Тэфи и Дэвид переглянулись, и Дэвид еле заметно покачала головой.

— Мы бы предпочли пока что об этом не говорить, — сказала Тэфи. Она знала, что дяде Джерри можно довериться, но ей казалось, что будет лучше, если их план останется секретным.

Снова день прошел в томительном ожидании, на этот раз — в ожидании часа, когда можно будет расставить силки для таинственного «духа», преследующего «Сансет хауз».