"Блокада. Книга 1. Охота на монстра" - читать интересную книгу автора (Бенедиктов Кирилл)

2

Донесение Мушкетера положил на стол Берии Абакумов. «Осторожничает Всеволод, — подумал Берия, пристально разглядывая молодого красавца-офицера. — Сам в это дело лезть не хочет, Виктора прислал». Меркулова он недолюбливал, считал его слишком хитрым. С такой биографией, как у Всеволода, наркомами госбезопасности не становятся: сын офицера царской армии, учился в Петербургском университете, откуда был изгнан после какой-то темной истории, поступил в школу прапорщиков в Оренбурге, потом ушел на фронт, воевал, по слухам, отважно. В собранных Берия материалах говорилось, что революцию прапорщик Меркулов встретил холодно, уехал в меньшевистскую Грузию, где кормился случайными заработками и дружил с тифлисскими кинто.[12] Потом устроился учителем в школу для слепых. Как он попал на работу в ЧК, Берия так и не сумел выяснить. Вроде бы его порекомендовал кто-то из знакомых — в органах тогда отчаянно не хватало грамотных сотрудников. Но сам этот знакомый то ли куда-то подевался, то ли напрочь забыл о своих рекомендациях. Спокойный, молчаливый, всегда обдумывающий свои слова Меркулов произвел впечатление на тогдашнего начальника Тифлисской ЧК. Да что там — он даже ему, Берии ухитрился понравиться, а это было совсем непросто. Написал о нем книжку — «Верный сын партии Ленина — Сталина». Берия оценил рвение сотрудника, сделал его своим ближайшим помощником, потом перетащил на работу в Москву. Но постепенно понял, что, приближая Меркулова, играет с огнем — такой человек способен хладнокровно уничтожить своего благодетеля, если сочтет это выгодным. Поэтому, когда в феврале сорок первого Хозяин возвысил Меркулова, сделав его наркомом госбезопасности, Берия приложил все усилия, чтобы блокировать усиливающегося товарища. Подвел к нему своего заместителя Абакумова: красавец, орел, силищи немеряной, но простоват, интриговать не любит. Меркулову объяснил это так: ты теперь нарком, и я нарком, приказывать друг другу не можем, а договариваться как-то надо. Так пусть Витя между нами курсирует, как пакетбот, ни тебе, ни мне не обидно, а парень заодно опыта поднаберется. На самом деле Абакумов исправно докладывал шефу обо всех телодвижениях Меркулова, хотя формально никаким шпионством не занимался. От Абакумова Берия узнал о том, что Меркулов собирается дать ход паническим запискам начальника внешней разведки Фитина — тот был уверен, что Германия нападет на СССР не позднее конца июня. Тогда Берия крепко задумался: с одной стороны, подставить Меркулова было соблазнительно, Хозяин почти наверняка разгневается, услышав очередное пророчество о начале войны. С другой стороны, гнев Сталина мог обрушиться не на Меркулова, а на Фитина, и тогда комбинация выстрелила бы вхолостую. В конце концов, он решил сыграть роль доброго дядюшки — позвал Меркулова к себе на дачу, накрыл роскошный стол, и за бокалом коньяка доверительно шепнул: «Павел слишком паникует, Хозяину это не нравится. Мне поручено поднять его старые дела, беспокоюсь, к чему бы это. Как бы тебе, Сева, не остаться без лучшего спеца по разведке…»

Меркулов намек понял правильно: записки Фитина к Сталину не попали. А когда война все-таки началась в один из предсказанных разведкой дней, поплатился за это креслом наркома — Хозяин приказал объединить НКГБ и НКВД, и Меркулов опять стал подчиненным Берии. Абакумов, однако, продолжал «курсировать» между ними — только теперь Берия уже не был так уверен, что он выполняет его задание. С некоторых пор красавец-генерал, начальник Управления Особых отделов НКВД, стал любимчиком Хозяина: тот принимал его едва ли не каждый день, внимательно выслушивая длинные доклады о настроениях командующих фронтами. Зная подозрительность Сталина, шеф госбезопасности не исключал, что Абакумов присматривает не только за Меркуловым, но и за ним самим.

— Ты знаком с содержанием документа? — безразличным тоном спросил он.

Абакумов кивнул.

— Просмотрел мельком… честно говоря, ничего не понял. Какие-то черные башни. Бред, по-моему.

— Возможно, — Берия взял со стола остро отточенный карандаш и принялся вертеть в пальцах. — Ну а если не бред? Читал Шекспира?

На красивом лице Абакумова проступила печать задумчивости.

— Смотрел. В театре.

— Да, я все забываю, ты же у нас театрал…

Щеки генерала слегка порозовели. Он действительно отличался страстью к молоденьким актрисам — тут, впрочем, Берия не видел ничего предосудительного.

— Помнишь «Гамлета»? «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» Так вот, я не считаю, что все, чего мы не понимаем, обязательно должно быть бредом. К тому же этот старик-эмигрант каким-то образом ухитрился раскусить нашего опытного агента. Ты же у нас специалист по контрразведке, объясни мне, как это могло случиться?

— Возможно, Мушкетера сдал кто-то из его контактов, — предположил Абакумов. — Он же недавно сообщал нам, что его агент был перевербован гестапо.

Берия презрительно скривил тонкие губы.

— Его агент понятия не имел, что имеет дело с советским разведчиком. И уж тем более не мог знать, как его зовут и откуда он родом. Двойка тебе, генерал! К тому же если бы старик работал на гестапо, Мушкетера арестовали бы прежде, чем он успел выйти с нами на связь.

— Тогда не знаю, товарищ народный комиссар внутренних дел! — Абакумов пожал широченными плечами. — Мистика какая-то, а я, извините, в мистику не верю…

— Я тоже, — жестко сказал Берия. — Но если мы чего-то не можем объяснить, это еще не значит, что мы имеем дело с мистикой.

Абакумов промолчал.

— Мысль о гипнозе тебе в голову не приходила?

— О гипнозе? — озадаченно переспросил генерал.

— Слышал про Вольфа Мессинга? — Берия вытащил из ящика стола пухлую папку, бросил ее перед Абакумовым. — Польский еврей, гипнотизер. Сбежал к нам, когда фашисты вошли в Польшу. Я своими глазами видел, как он работает. Товарищ Сталин приказал ему выйти из моего кабинета, спуститься на улицу и вернуться обратно. Он прошел через все посты охраны! Ни один человек его не видел, понимаешь? А потом еще получил в Госбанке сто тысяч рублей, предъявив кассиру клочок старой газеты!

— Я слышал про Госбанк, — осторожно сказал Абакумов. — Но думал, что это только слухи.

— Какие слухи? Я лично отдал ему такое распоряжение! Вот это, Виктор, и называется гипноз. А теперь подумай, что, если этот старик-эмигрант тоже гипнотизер вроде Мессинга? Мушкетер мог сам ему все рассказать — и где родился, и когда женился, и на кого работает. И никакой мистики, сплошной материализм.

Абакумов поскреб переносицу.

— Лаврентий Павлович, если не секрет — а где сейчас этот ваш Мессинг?

— Секрет. Но тебе, так уж и быть, скажу. Он теперь работает в разведшколе, отбирает и тренирует самых способных к гипнозу курсантов. А тебе зачем?

— Да просто… любопытно. Такой человек и… на свободе.

— Не о том думаешь, — Берия постучал ребром ладони по столу. — Думать надо о том, что нам делать с Мушкетером.

— Что тут думать? — удивился Абакумов. — Мушкетер засвечен, это ясно. Надо выводить его, пока гестапо не накрыло.

— Как у тебя все просто, — недовольно нахмурился Берия. — Выводить — значит, терять нашего резидента в Париже. Вот скажи мне, Виктор — у тебя много в Париже резидентов?

— У меня там вообще никого нет, товарищ народный комиссар внутренних дел, — обидевшись, ответил Абакумов. — Мое хозяйство здесь, я к заграничным играм отношения не имею.

— Тогда почему ты мне это принес? — Берия потряс в воздухе листками с донесением Мушкетера. — Почему мы с тобой сейчас все это обсуждаем, а не с Меркуловым или на худой конец, с Фитиным? Может, объяснишь?

Абакумов угрюмо молчал. Да и что он мог ответить? Что Меркулов попросил его передать шефу полученное от Мушкетера двусмысленное сообщение, чтобы прикрыть свою задницу, а он согласился, потому что преследовал собственный интерес? С Меркуловым-то все понятно, тот всегда был осторожной лисой, а вот какой такой интерес в этом деле у тебя, товарищ Абакумов?

— Ладно, — смилостивился Берия, выдержав зловещую паузу. — Я разберусь, что с этим делать. А ты, Виктор, поезжай в Лесной Дом, поговори с Гронским. В конце концов, он подсунул нам этого эмигранта, пускай теперь расхлебывает…

Абакумов не понял, о чем ему нужно разговаривать с Гронским, но уточнять не решился.