"Разведывательно-диверсионная группа. «Док»" - читать интересную книгу автора (Негривода Андрей Алексеевич)16—20 сентября. Афганистан. Пустыня Регистан «Дембельский аккорд» Дока……Задача того, 21-го для Мишки Парубца, «боевого выхода» по меркам спецназовцев была обыденной: обычные поисково-засадные действия с целью срыва организованных контрабандных поставок на территорию Афганистана боевиками оружия, боеприпасов и других «матсредств» из Пакистана и Ирана. И если кто-то думает, что каждая подобная операция сопровождалась вооруженным столкновением, то глубоко ошибается! Для того чтобы определить, где возможно появление каравана душманов, правильно выбрать место и скрытно организовать на нем засаду, приходилось просеять огромнейшее количество информации… Заблаговременно изучалась местность, вероятные рабочие маршруты в зависимости от времени года и суток. Анализировалась любая информация по прошедшим результативным и нерезультативным «боевым выходам», сведения от «доброжелателей», особенности того или иного района, нравов и обычаев местных жителей и еще очень большой пласт различнейшего рода данных. В пустыне вычислить путь, по которому могут пойти караваны, очень сложно или даже почти невозможно: вариантов очень много, а людей, как обычно, очень мало… А пустыня давала «духам» свободу для выбора маршрутов… Здесь перевозки осуществлялись чем угодно: на легковых японских «Тойотах» и иранских «Симургах», на американских «Доджах» и даже на наших «шишигах», армейских «ГАЗ-66», а иногда даже и на тракторах с прицепом, не говоря уже о «кораблях пустыни», верблюдах… Караваны с оружием, боеприпасами, медикаментами и одеждой в зависимости от степени угрозы со стороны советских войск включали в себя от одной до 10–15 машин или от 4–5 до 30–40 верблюдов… И проводка этих караванов организовывалась «духами» очень тщательно и включала в себя целый комплекс сложных мероприятий. Поэтому в лучшем случае только каждый десятый «боевой выход» на поисково-засадные действия был результативным!.. Но это не значит, что остальные 90 процентов «боевых выходов» не имели смысла! Постоянное нахождение вдоль границы с Пакистаном и Ираном советских спецназовцев очень сильно мешало регулярному снабжению антиправительственных группировок в Афганистане, и это было истинной «головной болью» для моджахедов… В Афгане начиная с весны 84-го вот уже полтора года очень успешно и благодаря в основном именно отрядам спецназа ГРУ работал план «Завеса», по которому от Джелалабада до Кандагара перекрывались больше двух сотен контрабандных караванных путей… Так вот… В середине сентября в пустыню Регистан вышел Мишкин 610-й отряд СпН численностью 45 человек во главе с новым командиром роты.[26] Отряд этот должен был действовать на большом расстоянии от основной базы в Лашкаргахе, а поэтому и включал в себя большое количество техники. Бронегруппу на трех «БМП-2» под командой старшего лейтенанта Семеша. Группу старшего лейтенанта Гущина на двух автомобилях «Урал» с установленными в кузовах трофейными пулеметами «ДШК» и «КПВТ». И группу заместителя командира роты, Мишкиного взводного старшего лейтенанта Никитина, на двух трофейных «Тойотах», кстати сказать, отличные легковые вездеходы 4х4, с кабинами на двух человек и большими кузовами, в которых на турелях были установлены два 12,7-миллиметровых пулемета НСВ «Утес», и одном «Урале» с мощным танковым 14,5-миллиметровым пулеметом «КПВТ». При последней машине находился сам командир роты, осуществлявший общее руководство действиями групп… Из «Лошкаревки» отряд выступил 16 сентября около пяти часов утра… Через реку Аргандаб после проверки брода на минирование переправились уже в 5.30… Бронегруппа Семеша замыкала колонну всего отряда. Преодолев около 350 километров всего с одним привалом, к полудню следующего дня сосредоточились у горы Малик-Дукан… После уточнения задач, согласно решению командира роты, отряд разделился. Всем трем группам предстояло выйти в заранее определенные для них районы для проведения засад… Бронегруппа под командой Семеша должна была вернуться примерно на 8 — 10 километров на север в пустыню, группа старшего лейтенанта Гущина — выдвинуться восточнее на столько же километров к колодцам Набичах и Навабчах, а группа старлея Никитина — уйти на те же 8 — 10 кэмэ на запад… Таким образом, отряд рассредоточивался вдоль двадцатикилометрового участка афгано-пакистанской границы и перекрывал основные рабочие маршруты переброски оружия и боеприпасов в этом районе. В качестве одного из мероприятий по введению в заблуждение противника было предусмотрено, что группа Гущина уйдет в назначенную точку только после того, как остальные группы уже закрепятся на указанных им местах в боевых порядках для проведения засад… К вечеру 17 сентября, когда все это уже было сделано, обе автомашины старшего лейтенанта направились в свой район… Во втором «Урале» с семью разведчиками ехал Эльбрус Файдаров, младший врач медпункта «Лашкаргахского» отряда… После той августовской ночи, когда Доку пришлось делать операцию практически голыми руками и его друг выжил тогда только благодаря Мишкиному «неоконченному высшему образованию», командиром отряда было приказано, чтобы теперь в каждую спецназовскую боевую группу на «боевой выход» непременно включался дипломированный фельдшер или медик… Это был первый «вход в поле» старшего лейтенанта Файдарова… И именно Эльбрус вдруг заметил, что командир группы на своей машине ушел с маршрута и повернул в сторону перевала Шабиян. Файдаров запросил по УКВ-связи старшего лейтенанта: — Куда едем, командир? На что Гущин ответил: — Я заметил две «Тойоты» «духов», которые хотели выехать в пустыню из горного прохода! Но, увидев наши грузовики, они по-быстрому отвалили назад! Надо проверить!.. Миновав горный проход, группа очутилась на небольшом плато между двух горных хребтов: сзади — выход в пустыню, впереди — перевал. В какой-то момент, поняв, что «духовские» машины ушли далеко к перевалу, Гущин решил вернуться назад. И в этот момент… В этот момент со стороны гор начался обстрел… Группа проводки «духовского» каравана по всем правилам военной науки прикрывала его обратный отход в горы… На автомобилях спецназовцев тотчас же были пробиты все лобовые стекла. «Урал» Файдарова остановился в 300 метрах от входа на плато, и к нему подобрался командир группы со своими людьми. Разведчики спешились, а пустые машины с крупнокалиберными пулеметами отправили назад в пустыню… Старший лейтенант Файдаров напоминал Гущину о приказе командира роты, в котором был указан четкий маршрут и район выдвижения, но… В ответ «молодой» и неопытный Гущин, который совсем недавно прибыл из Союза и непременно возжелал зарекомендовать себя перед вышестоящим начальством «настоящим спецназовцем», заявил: — Здесь командую я! А твое дело — руки-ноги бинтовать!.. Тем не менее после возобновившегося обстрела «духов» командир группы приказал отходить к выходу из горного плато, потому что понимал, что противостоять большому количеству моджахедов у него нет ни сил, ни средств… Приблизившись к выходу с плато, спецназовцы увидели, что впереди стоящая гора имеет два прохода. Тогда Гущин приказал Файдарову возвращаться со своими людьми через левый проход, а сам отправился в сторону правого, через который и заходила вся группа… Семерка спецназовцев во главе с Файдаровым двинулась назад, к пустыне, но в этот момент Эльбрус вдруг заметил, что «духи» успели их обойти и уже ждут у основания горы… И он скомандовал: — Делай, как я!.. Врачу попросту не оставалось другого выбора, и он поднял людей на вершину высотой метров 30… Не успели спецназовцы закрепиться на этой позиции, как душманы внизу сориентировались и пошли в наступление… Файдаров и семь разведчиков организовали оборону и вели бой практически в окружении, подсвечивая противника осветительными ракетами… А в это время… Гущин со своей подгруппой из восьми человек вышел к машинам через горный проход и, пытаясь поддержать огнем из «ДШК» окруженных, периодически обстреливал и подгруппу Эльбруса… До часа ночи солдаты Файдарова отбивались от «духов», пытавшихся забраться на гору и уничтожить разведчиков… Около полуночи даже был такой момент, когда Эльбрус сказал своим бойцам: — Мы — спецназ, мужики!.. Не знаю, каким местом думает старлей, но… Мы здесь одни… Нас семеро, а «духов» около полусотни… И мне совсем не хочется знакомиться с ними поближе… Так что… Я принял решение… Погибнем, но в плен не сдадимся!.. Кто-то не согласен? Таких не оказалось… Когда командир роты, находившийся с группой старшего лейтенанта Никитина в засаде в 10–12 км от места событий, увидел осветительные ракеты, поделился своими мыслями со своим замом: — Или «духи» обкурились вусмерть, Алексей, или отмечают какой-то свой очередной праздник… Мысль, что кто-то не выполнил его приказ, просто не могла прийти в голову офицеру-спецназовцу. Но дежурный радист доложил вдруг, что старлей Гущин передал в Центр сигнал «77777», что означало: «Веду бой, прошу срочной помощи!» Тогда ротный приказал готовиться на двух «Тойотах» выдвинуться на помощь к группе Гущина и передать командиру бронегруппы Семашу ждать команды на выдвижение. Короче говоря, вся задуманная поисково-засадная деятельность была теперь под угрозой срыва. — Район засад уже засвечен… — сказал тогда капитан старлею Никитину. — Теперь здесь уже точно никто не пойдет!.. Так что ноги в руки и галопом!.. Надо наших пацанов вытаскивать!.. Перед выходом наконец удалось связаться со старлеем Гущиным… Оказалось, что у него есть один легко раненный и обстановка более или менее нормализовалась, а противник «вроде бы» отошел на перевал… Ротный запросил у Центра на утро вертолет для эвакуации раненого сержанта, а когда подтверждение было получено, капитан принял решение продолжать засадные действия и не срывать с места остальные группы — а вдруг «духи» не сообразили, что они наскочили только на одну из трех групп и пойдут все же с караваном дальше… …Утром прилетели два «крокодила» «Ми-24», обработали районы предполагаемого нахождения «духов» и обеспечили возвращение подгруппы Файдарова, а «санитарный» «Ми-8» эвакуировал раненого. Вместе с ним улетел в отряд и Эльбрус Файдаров… Командир роты с третьей группой прибыл к месту событий и выслушал доклад Гущина. По его словам, при выдвижении по указанному маршруту их обстреляли с гор, и они были вынуждены принять бой. В результате был ранен в руку сержант Ивах. В ходе дальнейшего разговора со старлеем выяснилось, что автомат сержанта Иваха остался на плато… Картина стала окончательно ясна, когда состоялся разговор капитана с сержантами и водителями машин… — Баран! Тупой, безмозглый «турист»!.. — вынес тогда свой приговор старлею Гущину Док, поделившись своими мыслями с Николаевым. — Его надо срочно убирать из отряда, Ник, иначе он еще целую кучу пацанов здесь положит, чтобы орденок получить… Командир роты доложил в Центр выводы из обстановки. Исполняющий обязанности командира отряда майор Черныш, командовавший спецназовцами вместо улетевшего после совсем недавно полученного ранения майора Крота, приказал найти автомат и продолжать поисково-засадные действия. Ротному ничего не оставалось, как выполнять приказ, и капитан определил порядок действий отряда… При подходе к горе, закрывающей плато, одна подгруппа занимает самую высокую ее точку и обеспечивает продвижение справа и слева остальных подгрупп. Гущин должен зайти с поисковой группой на плато, найти автомат и вернуться назад. После этого правая и левая «подгруппы обеспечения» на технике выдвигаются к проходу и обеспечивают отход с вершины горы пешей подгруппы… Все, как это и всегда бывает, было хорошо в теории… «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги!» На практике же… Солнце палило нестерпимо, и температура была уже под 40 градусов!.. Наблюдатели доложили командиру роты о странных столбах дыма в районе горных проходов, куда должны были идти назначенные подгруппы… А потом стали слышны характерные разрывы мин — минометы «духов» пристреливали проходы… Они решили, что шурави собираются идти к перевалу Шабиян. Начали работать по спецназовцам и «духовские» снайперы… Тогда командир связался с Центром и запросил «горбатых» для огневой поддержки. Прождали до 15 часов, только… Вертолеты не смогли прилететь из-за высокой температуры — на солнце было уже 50 градусов по Цельсию, и у вертолетов попросту «кипели» двигатели… …Тем временем обстрел прекратился, и ротный все же принял решение идти на плато. Два «Урала» с разведчиками выдвинулись вперед. В первом старшим ехал Гущин, во втором — Никитин, который сидел в кузове со снайперской винтовкой. Рядом со своим командиром в кузове грузовика ехал, конечно же, и Док… За ними следовали две «Тойоты», в первой был командир роты. Замыкал колонну еще один «Урал». …До горных проходов оставалось не более двух километров, когда Никитин доложил командиру роты: — Командир! Всем предельное внимание — по нам работает снайпер!.. Остановились… Командир роты подошел к Никитину, и тут они увидели, как патроны, лежащие в кузове, начали взрываться от высокой температуры. Капитан сорвал с пояса флягу с водой и стал поливать боеприпасы… «Прямо как в „Белом солнце пустыни“! — подумал тогда Мишка, так же, как и офицеры, используя драгоценную воду из собственной фляги не по прямому назначению. — Только бы все сразу не сдетонировали!..» После того как «пожар потушили», машины продолжили движение, рассредоточились согласно замыслу. Когда гора, закрывавшая плато от пустыни, была занята подгруппой обеспечения и ее старший доложил, что противника не наблюдает, выдвинулись остальные подгруппы. Вот тогда-то Гущин и рванул на плато… Командир роты между тем остановился возле горы, на которой вела бой подгруппа Файдарова и на склонах лежали трупы «духов»… После детального изучения подножия горы и досмотра убитых выяснилось, что душманы оставили четырех погибших, что было крайне странно… У двух были обнаружены водительские права, в карманах у каждого — по полкило наркотиков… Далее был найден автомат, который, видимо, ночью не обнаружили «духи», и две гранаты от ручного гранатомета «РПГ-7», пробитые пулями… Большое количество крови в нескольких местах позволило предположить о еще нескольких убитых или раненых. Результат ночного боя подгруппы Файдарова был ясен как божий день… А в это время Гущин доложил о том, что автомат сержанта Иваха найден… Обе группы организованно отошли в пустыню. Уже смеркалось, и командир роты подумал о необходимости сменить район поисково-засадных действий, но на это требовалось согласование с Центром, что сулило ночевку в пустыне. Тогда было принято решение — Гущин выдвинется опять-таки к колодцам Навабчах и Набичах — своим первоначальным «координатам»… После отбытия его группы командир роты сказал Никитину: — Возвращаемся на запад, старлей, и засядем на старом месте… …Местность впереди была испещрена сухими руслами рек, так называемыми «мандехами», глубина которых иногда доходила до 6–8 метров. Колонна из двух «Тойот» и одного замыкающего «Урала» из-за пыли, поднимавшейся за машинами, растянулась на полкилометра. Автомобили то спускались в мандехи, то поднимались наверх… …Вдруг с головной машины, в которой сидел командир роты, в вечерних сумерках в метрах трехстах заметили два внедорожника с кузовами. Они остановились… Из мандеха выехала вторая спецназовская «Тойота» и встала рядом с командирской. Все солдаты, находившиеся в кузовах «Тойот», были в национальной афганской одежде, в кузовах стояли крупнокалиберные трофейные пулеметы «ДШК». То есть ни дать ни взять — отряд моджахедов. Командир роты вылез из окна и сказал пулеметчику, ефрейтору Лебедеву: — Заряжай!.. По связи всех оповестили о готовности к бою… Тут стоявшие впереди машины мигнули три раза фарами. Им ответил тем же спецназовский автомобиль. Вновь был подан световой сигнал, и вновь последовал такой же ответ. Тогда внедорожники поехали в сторону советских машин. Командир роты помахал им рукой, как бы приглашая и успокаивая: мол, свои, не бойтесь. Лебедев доложил, что в приближающихся автомобилях по два человека, в кузовах пулеметов нет. Командир роты думал, что проблему можно решить двумя очередями из своих крупнокалиберных, но если «духи» подъедут ближе и разглядят «рязанские лица», то тогда придется за ними погоняться… И тут внедорожники внезапно остановились в двухстах метрах, резко развернулись и стали быстро удаляться — из мандеха выехал «Урал», и «духи» поняли, что перед ними шурави — «Уралов» у «духов» отродясь не было… И тогда развернулась настоящая погоня… …Сумерки сгущались, и вся надежда у ротного была на мастерство его водителей: старлея Алексея Никитина, второго офицера его группы, и шофера «Урала»… Солдаты в кузовах летали в разные стороны, как мячи, как говорят в Одессе: «Заполняя своими телами все пустые места», благо все имущество было заблаговременно приторочено к бортам машин. А вот ефрейтор Лебедев и пулеметчик с «Урала» еще и умудрялись вести прицельную стрельбу по беглецам. …Через полчаса начали попадаться барханы, машины «духов» разделились и потерялись в наступивших сумерках… Колонна остановилась… Выбрали место для ночлега. Посовещавшись, командир роты и офицеры пришли к выводу, что беглецам деваться некуда. Они неминуемо должны проехать через район, в котором находилась группа… И приняли решение: организовать засаду и заминировать несколько параллельных путей, а утром отправиться по следам «духов»… Ночь прошла спокойно… А с рассветом уже только на легковых машинах продолжили преследование каравана. Через несколько километров была обнаружена «Тойота» синего цвета, застрявшая в бархане. После осмотра окрестностей и после производства контрольных выстрелов по кабине досмотровая подгруппа выдвинулась к автомобилю. «Духов» в нем, конечно же, не оказалось, но зато кузов был забит мешками с цементом и коврами… А спидометр разбитого авто отсчитал всего около 300 км!.. Внедорожник, со всего размаха врезавшись в бархан, потерял правое переднее колесо. Поэтому сначала хотели его уничтожить. Но было жалко новую машину, тем более полноприводную модель, какие спецназовцам в виде трофеев еще не встречались в пустыне. Водители поклялись, что они сумеют починить трофей. Тогда с ними была оставлена часть группы, а остальные поехали по следам второй машины. Через пять километров в бархане была обнаружена и она. Рядом с ней стояли две пары сандалий, а от них шли следы босых ног в сторону пакистанской границы… К концу дня вся группа собралась вместе… В Центр было доложено о захвате автомобилей. Они были одинаковыми, как близнецы. Вечером группа переместилась в новый район и там, в ходе детального досмотра содержимого машин, были обнаружены четыре автомата Калашникова, три мешка иранских реалов и боеприпасы… Все это находилось в коврах. Был сделан вывод, что «духи» в Иране продали крупную партию наркотиков, купили две новенькие машины, а остальные деньги везли на родину в Афган… Ротному вместе с сержантом Авдеевым пришлось до самого утра считать деньги. В мешках оказалось свыше пятидесяти миллионов иранских реалов… После возвращения из «боевого выхода» в Лашкаргах был проведен разбор полетов с нерадивыми, а отличившиеся были представлены к наградам… Политотдел иранские деньги считал три дня. В результате выяснилось, что миллионов было не 50, а 24, а командиру роты сказали, что он ошибся… Однако по просьбе ротного для «ленинской комнаты» была закуплена «канцелярщина»: пачка фломастеров и две перьевые китайские ручки… А новые трофейные «Тойоты» заменили на старенькие… Старлея Гущина перевели в другую часть… А на старшего лейтенанта Эльбруса Файдарова за мужество и умелое командование подчиненными в бою командиром роты было написано представление на орден Красной Звезды и отправлено в штаб отряда… Но эту награду офицер так и не получил… — Ну а потом что? — Филин смотрел прямо в глаза Дока. — Потом… А что потом, Андрюха? Я вернулся домой, в Москву… И началась моя «новая» жизнь… Послевоенная… — Ненадолго же тебя хватило, Миша, для «послевоенной жизни», насколько я знаю… — Это точно, командир… но… Так уж получилось… |
||
|