"Северная Аврора" - читать интересную книгу автора (Никитин Николай Николаевич)4Фролов и Павлин приехали в Чамовскую вечером. Павлин ушел в свою каюту, а комиссар направился в салон, стены которого почти сплошь были заклеены плакатами и воззваниями. По дороге его остановил вахтенный: – Вас, товарищ комиссар, какой-то краском ищет… – Какой краском? – Не знаю. Из Вологды, что ли… – Ладно. Пусть подождет. В салоне за длинным овальным столом сидела машинистка. Перед ней стояли две машинки: одна с русским, другая с латинским шрифтом. Листовки, предназначенные для белых солдат, были готовы. Они лежали стопкой на краешке стола. Предлагая белым солдатам сдаваться, командование бригады обещало им жизнь и свободу. С листовками, предназначенными для англичан и американцев, дело обстояло сложнее. Трудно было говорить о пролетарской солидарности и сознательности, обращаясь к солдатам экспедиционного корпуса. Фролов, конечно, понимал, что среди английских и американских солдат имеются самые различные люди. Наряду с авантюристами, проходимцами и прямыми врагами революции в экспедиционном корпусе есть и такие, которые попали в Россию поневоле, в силу тех или иных обстоятельств. Именно к ним комиссар и обращался. Он твердо помнил письмо Ленина к американским рабочим. Фролов едва успел войти в салон, как машинистка торопливо сказала ему: – Последняя фраза была: «Долой эту бойню, затеянную империалистами…» – Да, да, – пробормотал Фролов. Он прошелся по салону и остановился возле стола. – Пишите так: «Солдаты Америки и Британии!.. – Комиссар диктовал по-английски. – Вас прислали сюда для расправы, как некогда царь посылал казаков против революции и против народа. Разве вы хотите стать жандармами свободы?…» Дверь приоткрылась, и в салон вошел вахтенный матрос. – К вам, товарищ комиссар, – доложил он. – Опять тот самый красном. – Ну, что делать… Давай его сюда, – раздосадованно сказал Фролов. Матрос вышел. Машинистка, посмотрев на дверь, увидала командира в потертой кожанке и с маузером на боку. В ту же сторону взглянул и комиссар. – Ты?! – удивленно воскликнул он. – Так точно, товарищ комиссар, собственной персоной! – громко, на весь салон отрапортовал Валерий. Фролов подошел к Валерию. Кубанка, которую он сейчас носил вместо морской фуражки, изменила его лицо, и оно показалось Валерию каким-то незнакомым. Они обнялись. Усадив Валерия на кожаный диванчик, Фролов попросил его подождать. Когда листовка была составлена и машинистка ушла, комиссар сказал Валерию: – Ну, теперь рассказывай свою историю… Фролов слушал внимательно, улыбался, а иногда и хохотал. Сергунько все рассказывал в лицах, забавно изображая и себя и Козелкова. Особенно смешно представил он, как Козелков удивился, получив из штаба телеграмму о переводе Сергунько на Двину. Порадовало Фролова, что, по словам Валерия, его помнили в отряде. Но жизнь в Ческой теперь казалась комиссару очень далекой. А ведь прошел всего только месяц. – Я рад, Валерий, что ты приехал, – дружески сказал комиссар. – Наладишь у нас полевую разведку. А в штабе армии был? Гриневу видел? Валерий хлопнул себя по лбу. – Да ведь вам письмо… И подал комиссару толстый пакет. Фролов изменился в лице: – От Гриневой? Он нетерпеливо разорвал простую газетную бумагу, в которую было запечатано письмо. Некоторое время он читал молча. Глаза его успокоились и повеселели. – Поди к Андрею! – сказал он Сергунько. – Мне сейчас некогда… Я должен показать письмо комбригу. – Он быстро вышел из салона. Валерий с недоумением поглядел ему вслед. Письмо члена Военного совета армии Гриневой начиналось сообщением о здоровье Ленина. «Спешу вас порадовать, – писала она, – теперь уже можно сказать определенно, что всякая опасность миновала. Скоро Ильич приступит к работе. Скоро мы услышим его голос. Какое это счастье не только для нас, но и для всего пролетарского, рабочего мира!» В конце письма Гринева писала, что собирается приехать на Северную Двину: «Не думайте, товарищ Фролов, что для ревизии или чего-нибудь в этом роде. Я верю в пролетарский дух виноградовских отрядов, а также в Ваше упорство, которое вызывает во мне только доверие. Вашу докладную записку я получила и поняла, как было бы плохо, если бы Виноградова не оказалось на Двине. Виноградов сделал огромное дело – остановил интервентов на подступах к Котласу в самый опасный момент, когда мы были слабы и почти беззащитны… Снимать его было бы преступлением… С Семенковским увидеться я не смогла, так как он отбыл на позиции. С Ольхиным говорила. В ближайшие дни все будет исправлено. Я прошу Вас передать это товарищу Виноградову… Он остается командиром бригады». |
||
|