"Северная Аврора" - читать интересную книгу автора (Никитин Николай Николаевич)

2

За Шидровкой, в стоящем на луговине сарае, разместился штабной пункт. Возле него топтались верховые лошади. Одни из них были стреножены, другие привязаны к проходившей рядом с сараем изгороди. Неподалеку, возле нескольких телег, раскинулся перевязочный пункт. На луговине, разбросав охапками сено, лежали, весело переговариваясь, младшие командиры и бойцы.

Когда показался комбриг, все вскочили. Молоденький командир в потертой кожанке подбежал к Павлину с докладом. Павлин сразу узнал в нем Валерия Сергунько.

– Сидите, сидите, ребята, – сказал Павлин, подходя к бойцам. – Задача всем известна?

– Известна, товарищ комбриг, – ответил за всех боец с задорными светлыми глазами, очевидно игравший среди своих роль вожака. – Вперед, на Усть-Важское!

– Молодец! – похвалил его Павлин. – Взять Усть-Важское мы должны во что бы то ни стало. Пусть каждый только об этом и думает. Пора гнать интервентов с нашей земли! Давно пора, товарищи.

– Понятно, товарищ комбриг, – отовсюду послышались голоса.

Павлин подозвал к себе батарейного командира – стройного юношу в щеголеватых сапогах.

– Где твоя батарея, Саклин? Пойдем. Покажи мне своих пушкарей.

За избами лежала пехота, дожидавшаяся артиллерийской подготовки. Туда проезжали тележки со снарядами и винтовочными патронами. Деревня была пуста. Жители еще с утра ушли в лес, а бойцы, разбитые на мелкие группы, укрылись либо за сараями, либо в кустарнике, поближе к берегу.

Поговорив с артиллеристами, Павлин вместе с Андреем вышел к Ваге. На фоне золотисто-розового горизонта виднелся занятый противником левый берег реки.

Павлин взял у Андрея бинокль и долго всматривался в неприятельские позиции. Там все было спокойно. По Донесению разведчиков, спокойно было и в селении Усть-Важском, расположенном в трех верстах отсюда.

Вдоль берега бойцы расставляли легкие орудия. Позиции для них были подготовлены еще ночью. По данным разведки здесь могли появиться вражеские суда.

Сопровождаемый Андреем, Павлин подошел к одному из орудий. Невдалеке от орудия повозочные складывали ящики со снарядами.

Вдруг над рекой разнесся гул орудийного выстрела. Это поразило людей, как гром среди ясного неба. В первое мгновение никто из стоящих рядом с Павлином не мог сообразить, в чем дело, кто стреляет: мы или противник? Ни вспышки, ни разрыва не было видно.

От кучки притихших бойцов отделился немолодой уже, щуплый красноармеец в измятом грязном ватнике; он подбежал впритруску к Виноградову. Всеми своими движениями, беспокойством лица боец как бы выражал ту опасность, о которой сейчас подумали многие, но сдерживались, и только у него не хватило выдержки.

– Стреляют! – крикнул он. – Что делать, товарищ Виноградов?

– Стоять на своем месте у орудия! – спокойно ответил Павлин. – Ты что бегаешь? – Вынув жестянку с табаком, он стал медленно скручивать цигарку.

– Нащупали нас, подлецы, а мы и не знаем, где они, – опустив глаза, сказал усатый матрос-наводчик.

– Скоро узнаем, – все так же спокойно проговорил Павлин. – Наши наблюдатели засекут и доложат.

Ударил второй неприятельский снаряд. За ним – третий. Черные земляные фонтаны поднялись на берегу. Наводчики завозились у своих орудий.

– Огня не открывать! – строго прикрикнул на них Павлин. – Противнику только и надо, чтобы мы без толку обнаружили себя. Не открывать огня без приказания!

В эту минуту возле орудий показался батарейный командир Саклин. Он был весь в глине.

– Засекли! – крикнул он счастливым голосом.

– Давай огонь! Беглый. И поскорей! – приказал комбриг.

– Огонь! – раздалась команда у одного орудия, у второго, у третьего.

«Онь-онь», – отвечало эхо. Мелькали вспышки, гремели выстрелы.

Бой завязывался.

– Ну ладно, мерзавцы, – сказал Павлин и даже тряхнул кулаком в сторону Ваги. – Вы у нас сегодня получите!

– Я пойду вперед, товарищ комбриг, к морякам, – сказал Андрей. – Надо проверить переправу. Есть ли вешки? Как бы течением их не унесло…

Перед орудиями тянулись по берегу окопчики, вырытые сегодня ночью. В них разместились матросы. Они должны были защищать батарею в том случае, если бы противник выбросил десант. От окопов к прибрежному лозняку шла тропинка, по которой можно было добраться до артиллерийских наблюдателей и до переправы.

– Стой, – беспокойно сказал Павлин. – Что это? Слышишь?

За Шидровкой по берегу прокатились винтовочные залпы. Затем началась трескотня пулеметов.

– Узнай, что такое, – уж не высадился ли противник?

Андрей побежал к Шидровке. У крайней избы, возле штабного пункта, стоял незнакомый ему боец с лошадью.

– Что там такое? – крикнул Андрей. – Комбриг спрашивает…

– Атака! – ответил боец. – Бандиты высаживаются.

Перехватив у него лошадь, Андрей вскочил в седло и поскакал по деревне.

Увидев фигуры людей, мелькающие на противоположном берегу, Павлин приказал обстрелять их картечью. Противник открыл пулеметный огонь. Новый неприятельский снаряд разорвался в окопах у моряков. Оттуда донеслись крики и стоны раненых. Моряки уже обстреливали вражеский берег из пулеметов.

Павлин отбежал от пушки на самую кромку берега и приложил к глазам бинокль. Ему стали отчетливо видны фигуры перебегавших от дерева к дереву. «Да… разумеется, десант!» Враги продолжали пулеметный огонь.

На батарее появились убитые и раненые. Усатый наводчик лежал неподалеку от своего орудия и зажимал руками пробитое осколком горло. Он хрипел, кровь текла у него по пальцам. Два бойца подбежали к раненому и, положив его на шинель, быстро понесли в Шидровку, где находился перевязочный пункт. Бойцы приготовились встретить десант. Присутствие командира бригады воодушевляло даже самых робких.

Павлин поставил к орудию второго наводчика – голубоглазого белокурого парня.

– Давай прямо на берег, – приказал он. – Славно! Молодец! – крикнул Павлин, когда тот отстрелялся. – Будто слизало чертей. И лодки разбило…

В ту же минуту он увидел появившийся из устья Ваги белый пассажирский пароход с несколькими тяжелыми орудиями, стоявшими на палубе. Пароход стал стрелять по Шидровке беглым огнем.

– Фугасным! – скомандовал Павлин. «Да не «Опыт» ли это? – подумал он. – Не о нем ли говорил американец? Наверное, тот самый!»

Пароход с каждым мгновением приближался к Шидровке.

Снаряды его ложились теперь на батарею. Один из них разорвался шагах в двадцати от Павлина.

С батареи опять понесли раненых.

Был ранен и белокурый голубоглазый боец, которого Павлин только что похвалил за меткую стрельбу.

Орудие осталось без прислуги, искать другого наводчика не было времени, и Павлин сам заменил раненого.

Броневой щит орудия немного прикрывал Павлина. Стоя возле прицела, наклонившись и высматривая противника через продолговатое прицельное отверстие в щите, Павлин вдруг почувствовал за своей спиной человека. Он оглянулся. Это был Соколов.

– Товарищ комбриг, вас на штабной пункт зовут, – сказал вестовой.

– Не мешай! – крикнул Павлин и выстрелил.

Первый снаряд врезался в среднюю часть парохода, возле колеса, почти у самой ватерлинии. Снарядом разбило палубу. «Отлично!» – сказал себе Павлин и, не меняя прицела, выстрелил еще раз. Второй снаряд ударил в корму. Раздался новый оглушительный взрыв. Фонтаны воды, пар и дым взметнулись над рекой.

– Тонет! – восторженно закричал кто-то. – Ей-богу, тонет!..

Снизу, с береговой тропки, прибежал запыхавшийся и красный от напряжения моряк.

– Товарищ комбриг, это «Опыт»… На корме написано!

– Снаряды! – коротко приказал Павлин своему заряжающему, юноше лет семнадцати. – Скорей давай!

Соседнее орудие тоже ударило по «Опыту» и снесло часть надстройки с кормы. Кормовые пушки на «Опыте» замолчали.

В это время неподалеку от батарей показалось еще какое-то судно. Павлин приложил бинокль к глазам.

– Английская канонерка! – крикнул он и поискал глазами Саклина. Тот стоял у одного из орудий, показывая бойцам на реку.

Павлин решил продолжать стрельбу прямой наводкой. «Подпущу поближе», – подумал он, снова приставляя к глазам бинокль. Вдруг в стеклах блеснула какая-то вспышка. Вдалеке будто чиркнули спичкой, и огонек сразу же задуло ветром. Почти одновременно где-то рядом раздался взрыв. Павлин обернулся и упал. Падая, он успел подумать: «Что такое? Меня ранило? А как же бой?…»

Вражеский снаряд ударил в лежавшие на берегу бревна. Некоторые из них взлетели в воздух, другие были расколоты в щепы. Осколки снаряда разбили колесо пушки, из которой минуту тому назад стрелял командир бригады. Одним из этих осколков был сражен и Павлин. Но он еще жил и не чувствовал смерти. Тревожная мысль о том, как будет дальше развиваться бой, придавала ему силы. Он уперся локтем в землю, чтобы приподняться, и увидел Соколова, склонившегося над ним и тряпкой вытиравшего ему кровь с лица.

– Ничего, дружок, – прошептал Павлин. – Ерунда… Слегка задело… Ну, помоги мне…

Он обнял правой рукой шею вестового и заставил себя встать. Как в тумане, возникло перед ним испуганное лицо Саклина. Он потянулся к нему, но рука, обнимавшая шею Соколова, вдруг ослабла и разжалась. Он рухнул бы на землю, если бы вестовой не подхватил его.

– Огонь, товарищи… Беспощадный огонь, – сказал он, сердясь, что они отошли от орудий. – Что же вы стоите? Огонь! – уже закричал Павлин и попытался топнуть ногой.

Его положили на шинель и понесли в деревню. Боли он не ощущал, только глаза почему-то горели. Он прошептал:

– Вперед, друзья… Вперед!

И ему показалось, что все слышат его сильный, звонкий голос, что он идет вместе со всеми в атаку и рядом с ним быстро шагает Фролов. «Как? Разве и ты здесь? – мелькнула у него мысль. – Ну, конечно…» Он сделал движение, как для рывка, чтобы броситься в бой, и даже смог приподняться, но тут же откинулся назад и, вытянувшись на шинели, закрыл глаза. Черты лица стали у него еще решительнее и строже. Он умер, так и не почувствовав смерти.

На берегу трещали выстрелы, рвались снаряды. С каждой минутой бой на Ваге разгорался все сильнее.