"Последняя битва (Демонические войны-3)" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 19 ЗАГРЕБУЩИЕ ПАЛЬЦЫ

В порту Палмариса работа шла полным ходом. Один за другим к причалу подходили боевые корабли Урсала, на пристани вытянулась вереница повозок. Одновременно шли учения королевских солдат, осваивавших приемы быстрой высадки на берег. Несколько кораблей встали в сухие доки на ремонт — заново смолили корпуса, при необходимости меняли обшивку. В преддверии зимних штормов на крупных судах устанавливали дополнительные якоря.

Имелись в виду, конечно, не шторма в заливе Мазур-Делавал. Любой житель прибрежного города, наблюдающий за этими приготовлениями, без труда догадывался, что многие из этих кораблей вскоре отбудут на север, в открытый всем ветрам залив Короны.

И кроме экипажа на их борту будут находиться солдаты.

В маленьком каменном доме неподалеку от доков собрались семеро монахов. Перед братьями сидел король Эйдриан, держа в одной руке гематит, а в другой — графит.

— Этот камень, — он показал всем камень души, — может служить своего рода каналом ко второму камню. Впав с его помощью в состояние транса, легче получить доступ к могуществу, заключенному в графите.

Молодой король поднял оба камня и закрыл глаза. Мгновение — и ударил мощный заряд, ошеломивший монахов; пара из них даже свалились на пол.

Послышались испуганные возгласы, но Эйдриан расхохотался, и довольно быстро все успокоились.

Король продолжил объяснения, после чего неожиданно обрушил на братьев еще один удар; так повторялось несколько раз. Через некоторое время его смеху вторили уже почти все монахи — следует заметить, что с помощью Де'Уннеро были отобраны самые преданные и честолюбивые новообращенные монахи абеликанского ордена. Надежда овладеть могуществом, которое Эйдриан только что продемонстрировал, помогала им набраться мужества для освоения этой сложной премудрости.

Молодой король убеждал их в легкости достижения цели, что, разумеется, не вполне соответствовало действительности, поскольку сам он постиг величайшие секреты обращения с магическими камнями с помощью наставника, являвшегося ему посредством Оракула. Если бы он хоть на мгновение допустил, что кто-либо из братьев достигнет его могущества в этом искусстве, Эйдриан, разумеется, не стал бы делиться с ними мастерством.

Затем король вывел монахов в узкий проулок за домом, перекрытый по его приказу солдатами, чтобы в него не могли проникнуть прохожие. Там братья перешли к практической работе с камнями, в проулке засверкали молнии.

В основном, конечно, это было весьма жалкое зрелище, но Эйдриан заставлял монахов снова и снова повторять магические приемы. Никто из них не проявлял признаков усталости, что доказывало: пускать в ход графит действительно легче, используя технику проникновения в магию этого камня через гематит.

Несколько раз на протяжении урока молодой король сам погружался в глубины гематита, покидая свое смертное тело и приближаясь к кому-нибудь из монахов. Не с целью завладеть его телом, но лишь для того, чтобы, установив с ним связь, направлять его на пути от камня души до графита.

Обучение было в самом разгаре, когда внимание Эйдриана привлекли звуки ссоры неподалеку. Узнав голоса, он не слишком удивился.

Оставив молодых монахов тренироваться, король вернулся в дом и обнаружил там Маркало Де'Уннеро и графа Де Лурма.

— Кому пришла в голову такая глупость? — воскликнул Де'Уннеро. — В это время года делать в заливе нечего! Еще неизвестно, что мы приобретем, а потерять рискуем многое.

— Прежде чем делать подобные заявления, не мешало бы попросить короля поделиться с нами мнением на этот счет, — отозвался Де Лурм, худощавый молодой человек с пронзительным взглядом темных глаз.

Де Лурм, молодой амбициозный офицер Бригады Непобедимых, заменил герцога Брезерфорда на посту командующего флотом. Его рекомендовал герцог Калас, и сейчас, слушая графа, молодой король без труда понимал, что стояло за этим советом Кал аса.

Де Лурм перевел взгляд за спину Де'Уннеро, тот обернулся и увидел стоящего в двери и явно забавляющегося происходящим короля Эйдриана.

— Все идет прекрасно, друг мой, — примирительно сказал тот монаху. — Что тебя, собственно, так беспокоит?

— Залив Короны — тот враг, в противостоянии с которым тратить силы просто бессмысленно. — Де'Уннеро перевел взгляд с Эйдриана на Де Лурма с таким видом, словно хотел попросить молодого короля поставить на место выскочку. — Если корабли покинут Мазур-Делавал, а в это время налетит шторм, мы можем потерять тысячи людей.

— Я верю, что наш друг Де Лурм благополучно доведет корабли до Пирет Данкард и захватит остров, — ответил Эйдриан.

— Мы одолеем их, мой король. — Граф преданно вытянулся по стойке «смирно». — Через две недели Пирет Данкард окажется у меня в руках, и флаг короля Эйдриана будет развеваться на самой высокой башне крепости!

— Ну вот, видишь? — улыбнулся Эйдриан, на что монах ответил угрюмым взглядом.

— Ты отсылаешь лишь треть наших боеспособных кораблей, — сказал Де'Уннеро таким тоном, как если бы этот факт подтверждал, что на самом деле король обеспокоен больше, чем показывает. — Почему бы в таком случае не послать весь флот? Тогда уж мы точно без труда одолеем маленькую крепость.

— Другие корабли нужны, чтобы продолжать патрулировать залив и доставлять солдат на восточный берег.

— У принца Мидалиса тоже есть корабли, — напомнил монах.

— Именно поэтому я и хочу захватить Пирет Данкард до того, как мы двинемся дальше в южную часть страны, — терпеливо объяснил Эйдриан. — Как только остров окажется у нас в руках, корабли Мидалиса, в том числе и те, которые он наверняка будет посылать к нашим берегам с целью разведки, лишатся базы для пополнения припасов. — Король усмехнулся и подкинул обеспокоенному соратнику приманку. — И Санта-Мер-Абель мы тем самым со стороны моря тоже «запечатаем». Ведь это не в наших интересах — чтобы Фио Бурэй и его сообщники договорились с Мидалисом, верно?

— Может, Мидалис уже плывет на юг, — возразил Де'Уннеро. — Если он доберется до Пирет Данкард раньше Де Лурма, тех людей, которых ты посылаешь, не хватит, чтобы одолеть его.

— Нет его там, — с огромной убежденностью заявил Эйдриан и показал монаху камень души.

Тот понял намек, поскольку знал, что король постоянно совершает путешествия в духе и вообще чрезвычайно искусен в обращении с магическими камнями.

— Я тоже времени даром не теряю и ни за что не отослал бы треть флота без предварительной разведки. Корабли принца Мидалиса, как мы и рассчитывали, пришвартованы в гавани Вангарда.

— Вот именно, — не унимался монах. — У Мидалиса много опытных, прекрасно знающих залив моряков. В это время года стоять на якоре — самое разумное решение.

Эйдриан улыбнулся. Его не утомляли возражения Де'Уннеро, хотя ими и сопровождался каждый шаг молодого короля. Он понимал, как натянуты нервы у этого человека, как многое его огорчает, в особенности растущее неприятие Садьей перспективы жизни в Санта-Мер-Абель. Да и в любом случае Эйдриан радовался, когда ему задавали вопросы. Вечно сомневающийся монах вынуждал его тщательно просчитывать все возможные варианты, учитывать все опасности и только потом принимать решение, так что король полагал, что эти дискуссии приносят исключительно пользу.

— Плыть не так уж далеко, — вмешался в разговор граф Де Лурм, глядя ни Эйдриана, но отвечая, в сущности, Де'Уннеро. — Едва захватив остров, я тут же пришвартую корабли в защищенных бухтах, и никакой шторм им будет не страшен. Ты не потеряешь ни одного корабля, мой король, а людей если и лишишься, то совсем немногих!

Эйдриана забавляла усмешка на губах Де'Уннеро, предназначенная выскочке графу. Де Лурм, похоже, тоже заметил выражение лица монаха.

— Брат Де'Уннеро просто опасается отвлекать наши силы от цели, кажущейся ему основной, — пояснил графу король. — По его разумению, она превыше всего. Разве я не прав? — Монах вперил в него сердитый взгляд, но счел за лучшее промолчать. — Санта-Мер-Абель — вот венец его устремлений. И действительно, когда Маркало Де'Уннеро подчинит себе абеликанскую церковь, наше желание вернуть королевству былую славу и даже намного превзойти ее станет более осуществимо… Терпение, друг мой, — продолжал Эйдриан, обращаясь к Де'Уннеро с нотками снисходительности в голосе. — Сначала следует перекрыть залив и изолировать Мидалиса, а уж потом мы займемся аббатством. Как только его братья окажутся отрезаны от всякой поддержки извне, между ними начнутся разногласия. Ты получишь заслуженную награду, станешь отцом-настоятелем абеликанской церкви в Хонсе-Бире, а аббат Олин одновременно займет ту же позицию в бехренской церкви, которая также будет носить имя святого Абеля. И не сомневайся, мой друг, я никогда не забуду, какую бесценную помощь вы с аббатом мне оказываете.

Конечно, это были просто слова, и Эйдриан уже далеко не впервые утихомиривал ими Де'Уннеро. Однако очень важно, что сейчас они были произнесены в присутствии графа Де Лурма, только что поднявшегося на одну из высших ступеней в военной иерархии королевства. Слегка успокоившись, растеряв все аргументы, монах пристально взглянул на короля, поклонился и вышел.

Проводив его насмешливым взглядом, Де Лурм посмотрел на Эйдриана с таким выражением, как будто его забавляла легкость, с которой молодой король отмел все возражения монаха.

Однако у Эйдриана было совсем другое настроение. Репутация Де'Уннеро среди Непобедимых и придворных заметно упала в последнее время, когда стало ясно, что жители покоренных городов, в особенности Палмариса, не испытывают к нему ничего, кроме ненависти и презрения.

— Этот человек — самый выдающийся воин в мире, — сказал Эйдриан, и улыбка сбежала с губ графа Де Лурма. — Не считая меня самого, разумеется. В схватке он за пару минут разделается с тобой или любым другим Непобедимым. Причем, покончив с одним, тут же перейдет к другому, пока все его противники не будут мертвы.

Его собеседник немедленно расправил плечи и ощутимо напрягся.

— Не сочти это за оскорбление, любезный граф. Даже ваш герцог Калас понимает, что дело обстоит именно так. Человек настолько умелый в боевых искусствах, как Маркало Де'Уннеро, — в самом деле редкое сокровище, истинное воплощение воинского духа. Он человек чести и немалой отваги, прошедший через такие испытания, которых ты и вообразить себе не в состоянии. Я призываю тебя относиться к нему с уважением, которого он, несомненно, заслуживает. Поверь, когда Маркало Де'Уннеро возглавит церковь Абеля, она снова станет самым надежным подспорьем дворянскому сословию Хонсе-Бира.

— Да, мой король, — покорно ответил Де Лурм.

— И не забывай ни на мгновение, любезный граф, — продолжал Эйдриан, — что, если ты позволишь себе слишком открыто насмехаться над Де'Уннеро, он, как я уже объяснил, может попросту тебя прикончить.

«Как раз такой пинок по самолюбию Де Лурма, какой требуется», — подумал король.

— Хватит об этом, — тут же добавил он, не желая слишком сильно раздражать нового командующего флотом. — Давай вернемся к проблемам твоей миссии. Свои обязанности ты, как я вижу, понимаешь. Так что готовь корабли и людей. Я посылаю тебя с уверенностью в благополучном исходе похода и нисколько не сомневаюсь, что ты закрепишь крепость за королем Эйдрианом. Как только мы получим этот остров, ключ от залива Короны окажется в наших руках, а число тактических уловок, доступных нашим врагам с севера, существенно сократится. Однако будь все время настороже, поскольку не исключена возможность, что принц Мидалис нападет на тебя до того, как мы пришлем подкрепление. Держись во что бы то ни стало и заставь его дорого заплатить, если это случится.

— Да, мой король, — отчеканил граф Де Лурм; казалось, молодого командующего флотом так и распирает от гордости. — Я не подведу тебя. Когда по окончании зимы ты поплывешь на север, над Пирет Данкард будет развеваться флаг с изображением медведя и тигра, а люди, которым ты доверил выполнение этой важной миссии, будут готовы отплыть вместе с тобой, чтобы завоевать Пирет Вангард!

Эйдриан улыбнулся и мысленно одобрительно похлопал сам себя по плечу за мудрое решение вывести флот королевства из-под командования стареющего, слишком уж осторожного, а главное — не поспешившего вовремя выразить ему преданность герцога Брезерфорда.

— Де'Уннеро просто проявляет осторожность, — вечером того же дня сказала Садья Эйдриану, когда они остались наедине в одном из роскошных помещений Чейзвинд Мэнор. — Он, конечно, убежден, что твой победный марш остановить никто не в состоянии, но предпочитает действовать более медленно и осмотрительно.

Король с улыбкой посмотрел на нее.

— С каких пор Садья заговорила об осмотрительности? Разве не эта женщина бродила по Вайлдерлендсу с шайкой головорезов? Разве не она упала в объятия Маркало Де'Уннеро только потому, что он опасен и это заставляет ее трепетать от восторга?

— Тут было нечто большее, — с некоторым раздражением бросила маленькая певица.

— Да неужели? О да, еще, разумеется, надежда на власть. Именно она более всего разжигает твою чувственность.

Садья пыталась сохранять спокойствие, но было очевидно, что достаточно откровенные высказывания Эйдриана сердят ее все сильнее. Тот придвинулся к ней поближе — может быть, слишком близко! — и женщина отпрянула — надо сказать, совсем чуть-чуть.

— Я понимаю тебя, — продолжал молодой король, понизив голос почти до шепота. — Мы оба осознаем очарование власти и опасности. Мы оба понимаем, что только тот по-настоящему чувствует себя живым, кто подходит вплотную к опасному краю.

Грудь певицы тяжело вздымалась. Эйдриан ощущал на лице ее дыхание, подогреваемое внутренним жаром. Он видел, как темные глаза женщины мерцают все ярче по мере того, как разгоралось, угрожая взорваться всплеском необузданной страсти, ее желание.

Он наклонился еще ближе, стремясь впитать в себя ее запах, ее дыхание, почувствовать притяжение ее прекрасного тела.

Садью тянуло к нему все сильнее, и, казалось, голос здравого смысла в ней вот-вот смолкнет.

— Я должен идти на совет, — внезапно сказал Эйдриан и сделал шаг назад, разрушив наваждение.

Он невероятно сильно хотел Садью. Не вкусив еще любви женщины, он ощущал прелесть, которую обещало обладание ею, судя хотя бы по сиянию в глазах певицы, по жару, исходящему от ее тела.

Но не сейчас, когда до обещанной Де'Уннеро и такой желанной для того награды пока далеко. Придет время, и Эйдриан совершит с монахом сделку — церковь Абеля в обмен на женщину, — на которую он согласится. Кроме того, король понимал, что доводит Садью до безумия, пробуждая в ней вожделение к себе, и ему хотелось продолжить эту игру, разжечь огонь такой страсти, чтобы певица умоляла его овладеть ею.

Бросив на женщину многообещающий взгляд, Эйдриан повернулся и покинул комнату, оглянувшись лишь раз.

Мысли о ней преследовали его на всем пути из Чейзвинд Мэнор до дома у северных ворот Палмариса, где была назначена встреча. Де'Уннеро, Калас и командиры, не занятые в подготовке к походу, возглавляемому графом Де Лурмом, собрались у стола, на котором была разложена карта Хонсе-Бира.

Король, подойдя к столу, встал между Де'Уннеро и герцогом. Он изучал карту, в особенности закрашенные красным области, находящиеся под его контролем. К ним относилось пространство к югу от Кертинеллы на западном берегу залива Мазур-Делавал и все южные земли от провинции Йорки до Энтела. В особенности Эйдриан обратил внимание на флажки, позволяющие судить о направлениях дальнейшего продвижения его армии. Одна стрелка шла от Мазур-Делавала к Пирет Данкарду — этим путем должен был следовать Де Лурм, — а другая начиналась от Палмариса, пересекала водное пространство и по диагонали уходила на юго-восток, в направлении Энтела.

— Продолжайте обсуждение, — сказал король, понимая, что остальные смолкли, давая ему возможность тщательно изучить карту.

Калас сделал знак Де'Уннеро, тот наклонился над столом и перечеркнул устремленную в юго-восточном направлении стрелу, слегка сместив ее к востоку. Теперь наконечник стрелы указывал на Сент-Гвендолин, самое большое аббатство королевства близ побережья Лапы Богомола.

Последовала короткая пауза, после чего заговорил герцог Калас.

— Ты рискуешь оставить очаги сопротивления у нас за спиной. Не все городки и деревни к югу уже наши. Уверяю тебя, у принца Мидалиса там найдется много преданных сторонников.

— Чем дольше мы мешкаем, тем быстрее в этих очагах сопротивления перейдут к открытой борьбе, — возразил монах. — Пройдя севернее деревень, мы отрежем их от остальной части страны, и их жители поймут бессмысленность сопротивления.

— Мешкаем? — переспросил человек с противоположной стороны стола. — Разве не ты призывал нас к осмотрительности и терпению, возражая против отправки графа Де Лурма к Пирет Данкард?

— Брат Де'Уннеро хочет лишь, чтобы были приняты все меры предосторожности, — вмешался в разговор Эйдриан, прежде чем вспыльчивый монах успел огрызнуться. — Что весьма мудро. Есть существенная разница между быстрым маршем и нападением с моря в это время года. Тогайские пони прекрасно скачут в любую погоду, а шторм в заливе может дорого нам обойтись.

Люди за столом, главным образом те, кто поддерживал решение Эйдриана послать Де Лурма на север, начали недоуменно переглядываться.

— Де'Уннеро хочет удостовериться, что возможные потери учтены и оценены — что, по-видимому, заботит сейчас и герцога Каласа, склоняющегося к походу в направлении Энтела. — Король сделал паузу и в знак поддержки улыбнулся монаху. — Думаю, никакая серьезная опасность нам тут не угрожает. — Он показал на стрелку, указывающую в направлении Сент-Гвендолин. — Если у нас за спиной вспыхнет мятеж, мы тут же вернемся и погасим его. Армия, которую мы пошлем к Сент-Гвендолин и к морю, будет гораздо меньше той, которая сопровождала нас до Палмариса. И следовательно, сможет быстрее перемещаться. Мы пройдемся по всему королевству от Мазур-Делавала до Мирианика, а потом развернемся и двинемся в глубь страны, одновременно и со стороны моря, и со стороны залива.

Эйдриан прикоснулся пальцами к указанным стратегическим точкам и начал медленно сближать руки; в итоге они сошлись на Санта-Мер-Абель.

Его не удивило удовлетворенное выражение на лице Маркало Де'Уннеро. Бросив взгляд на Каласа, король увидел, что тот склоняет голову в знак согласия.

— Это будет самый славный поход Бригады Непобедимых и королевской армии на протяжении столетий! — с энтузиазмом воскликнул офицер, который совсем недавно высказывал недовольство позицией Де'Уннеро.

— Десять тысяч солдат, марширующих под знаменем с изображением медведя и тигра, знаменем короля Эйдриана! — поддержал его один из товарищей. — Сама земля содрогнется!

— Армия готова выполнить твой приказ, — заверил короля герцог Калас, и многие командиры закивали.

— Герцог Калас должен выступить из Палмариса как можно быстрее, — заявил Эйдриан. — Зима в глубине страны мягче, чем здесь. Поскольку часть Непобедимых останется в Палмарисе, нужно сформировать из них и разослать во все стороны небольшие разведывательные отряды, от Кертинеллы на север и от Урсала на юг, а также западнее Мазур-Делавала по всему королевству. Также необходимо подготовить карательные отряды на случай возможных мятежей. Если какой-нибудь местный вельможа окажет сопротивление, нужно уничтожить его и заменить верным трону человеком.

Некоторые военные с энтузиазмом закивали, другие, однако, выглядели слегка растерянными.

— Ты возвращаешься в Урсал, мой король? — спросил герцог Калас. — Твои слова звучат так, словно ты не собираешься участвовать в нашем походе.

— Это близко к действительности, — ответил Эйдриан, вызвав новые недоуменные взгляды.

— Неужели ты поплывешь с графом Де Лурмом к Пирет Вангард? — с тревогой воскликнул один из участников совета, выразив сомнения, проступившие на всех лицах — за исключением двух: самого короля и Маркало Де'Уннеро.

Эйдриан бросил взгляд на монаха и убедился, что тому ясны его намерения.

— Герцог Калас утвердит за нами области к западу от Палмариса, — заметил Де'Уннеро, давая возможность королю начать, отталкиваясь от этих слов.

— Не сомневаюсь, что мы одолеем врагов короны, о которых всем известно, — заговорил Эйдриан. — Однако на западе притаился еще один противник. Он может представлять для нас серьезную угрозу, но только в том случае, если мы позволим ему применить свою излюбленную тактику уверток и ударов исподтишка. Если же мы встретимся с этим врагом лицом к лицу в честном поединке, эта угроза будет устранена.

Он замолчал, пробегая взглядом по лицам собравшихся, на которых стало заметно недоуменное выражение; в чьих-то глазах можно было прочесть и подозрительность. Молодой король, разумеется, прекрасно их понимал. Его восхождение на престол втянуло королевство в междоусобицу, заставило знать и военных выступить против человека, который, как они до тех пор полагали, будет в случае смерти Дануба их королем. А теперь Эйдриан сообщает им о чем-то вовсе доселе неизвестном — еще одна угроза, еще одна война.

— Я сам займусь этой проблемой и решу ее до наступления весны.

Король встал и теперь возвышался над сидящими.

— Пока граф Де Лурм перекрывает залив, герцог Калас и вы, доблестные господа, завоевываете южные провинции страны, а брат Де'Уннеро продолжает наставлять заблудших овец абеликанской церкви и готовится вдохнуть в нее новую жизнь, я отправлюсь на запад в сопровождении четырех сотен воинов.

— Бригада Непобедимых в твоем распоряжении, мой король, — воскликнул герцог Калас. — А остальных я лично отберу из числа самых надежных солдат королевской армии.

— Ты уже забыл о том, что только что было сказано? — осведомился Эйдриан. — Твои обязанности перед короной касаются южных провинций Хонсе-Бира.

— Но, мой король…

Эйдриан перегнулся через стол, нависнув над герцогом, и, к удивлению остальных присутствующих, привыкших воспринимать герцога Каласа как сильного и гордого человека, тот внезапно съежился и как будто даже стал меньше ростом.

— Мне совсем не по вкусу, когда со мной обращаются как с хрустальной вазой, — ровным тоном произнес молодой король. — Не забывай, это я сделал возможным захват Палмариса, а затем подавил в зародыше бунт в этом городе, и именно я незадолго до того одержал победу на турнире в честь полувекового юбилея короля Дануба.

Едва произнеся последнюю фразу, Эйдриан тут же пожалел об этом. Герцог Калас, который до сих пор не мог избавиться от ужасных воспоминаний о том дне, когда ему было нанесено сокрушительное поражение, заметно напрягся; остальные вельможи тоже моментально ощетинились. Молодой король услышал, как у него за спиной шумно задышал Маркало Де'Уннеро.

— Если у меня хватило мужества принять участие в том же турнире, что и герцог Калас, — нашелся он, — то, конечно, я достаточно умелый воин, чтобы одолеть грозного врага на западе.

Калас слегка расслабился — не полностью, конечно, однако достаточно, чтобы Эйдриан мог надеяться, что целительный бальзам, приложенный к ранам герцога, все же подействовал.

— У кого-нибудь еще есть возражения? — спросил молодой король, выпрямившись и оглядывая присутствующих.

Те в один голос забормотали, что возражений у них не имеется. Глянув влево, Эйдриан увидел, что Де'Уннеро откинулся в кресле, плотно сжав челюсти и скрестив на груди могучие руки.

— Но молю тебя, открой нам наконец, кто этот враг, мой король, — попросил герцог Калас. — Ты опасаешься охотников Вайлдерлендса?

— Я никого не опасаюсь, — ответил Эйдриан. — Ни принца Мидалиса, ни Санта-Мер-Абель, ни народа тол'алфар.

Все присутствующие, без сомнения, испытали чрезвычайное потрясение. Некоторые из них никогда, по сути, не верили в существование эльфов и знали о них лишь из сказок, которые им рассказывали в детстве, да еще из совершенно невероятных слухов, в последнее время наводнивших Урсал, — о том, что короля Эйдриана вырастили и воспитали таинственные тол'алфар.

— О да, господа, они вполне реальны, эти неуловимые создания, — заверил их Эйдриан. — До вас наверняка дошли слухи о моем прошлом — я говорю сейчас не о своих родителях, — и они соответствуют действительности. Я хорошо знаю этого врага. Знаю, где обитают эльфы. И знаю, как можно быстро их уничтожить. Со мной пойдут четыре сотни солдат — и ты, герцог Калас, как и предлагал, сам отберешь их, причем это должны быть люди, способные выдержать натиск зимы, владеющие навыками выживания в суровых условиях Вайлдерлендса и в нагорьях. Лучше всего охотников и тех, кто вырос у северо-западных границ этого края.

— Это просто глупо, — неожиданно раздалось с противоположной стороны стола.

Эйдриан и все остальные перевели взгляды на говорившего — герцога Тречента из Фалидина, самой южной провинции района побережья Лапы Богомола.

— Ты осмеливаешься поставить под сомнение слова короля? — рявкнул Калас, но Эйдриан вскинул руку и попросил герцога Тречента продолжать.

— Я… Я только… — Тречент беспокойно оглянулся по сторонам.

Король медленно двинулся вокруг стола, не сводя с герцога взгляда, внешне спокойного, но душа у того все равно ушла в пятки.

— Ведь ты же не сомневаешься в моей способности уничтожить опасного врага? — подбодрил его Эйдриан.

— Нет, мой король, разумеется нет! — воскликнул герцог.

— Ты опасаешься за королевство: в мое отсутствие может произойти что-либо непредвиденное, — предположил король, и Тречент нервно сглотнул. — Ты не уверен, что народ так уж безоговорочно принимает короля Эйдриана.

Он остановился рядом с герцогом, и тот снова с трудом проглотил ком в горле. Некоторые из сидящих за столом начали обеспокоенно перешептываться.

— Не для этого ли под моей рукой есть такие люди, как брат Де'Уннеро и герцог Калас?

Эйдриан шагнул в сторону и продолжал, обращаясь теперь ко всем собравшимся.

— Вы боитесь. И мне понятны ваши опасения. Да, на всем пути из Урсала мы почти не встретили сопротивления. Только Палмарис посмел взбунтоваться, но и то… — Король махнул рукой и рассмеялся. — А теперь нам предстоит опасное морское путешествие на север и весьма вероятное сражение на юге. И с Мидалисом так или иначе придется сразиться, да и аббатство Санта-Мер-Абель пока еще не признало мою власть. — При этих словах Эйдриан посмотрел на Де'Уннеро. — Величайшая крепость в мире, за стенами которой более семисот братьев, обученных военному искусству и умению обращаться с магическими камнями. Вы все встревожены, что совершенно естественно. И вот я заявляю о новом враге, о существовании которого большинство из вас даже не подозревали. Ваши сомнения закономерны, если не считать того…

Он замолчал и оглянулся, дабы удостовериться: все взгляды обращены на него, все уши жадно ловят каждое его слово.

— Если не считать того, что я ваш король. И этого нового врага понимаю, как никто другой. А также знаю, как уничтожить его, — что и сделаю.

Никаких перешептываний, никаких вопросов или тем более возражений не последовало; даже герцог Калас и Маркало Де'Уннеро молчали.

— Все свободны, — распорядился Эйдриан. — Возвращайтесь к исполнению своих обязанностей. Зима вот-вот наступит, а до прихода весны, когда предстоят самые серьезные сражения, нужно многое успеть сделать.

Бросая друг на друга взволнованные взгляды, собравшиеся заторопились к выходу.

За исключением одного.

Маркало Де'Уннеро по-прежнему сидел в кресле в той же позе — откинувшись назад и скрестив на груди мускулистые руки. Не спуская взгляда с короля, он медленно развел их и несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши.

— Ты справился с ними, словно с малыми детьми, — одобрительно произнес он. — А ведь большинство этих вельмож находились при дворе куда дольше, чем ты живешь на свете. Ну-ка, объясни, мой бывший ученик, откуда в тебе это умение вести политические игры?

Эйдриан пожал плечами.

— Это всего лишь результат непоколебимой уверенности, друг мой.

— Ты настолько уверен, что выше них?

— Абсолютно, — невозмутимо отозвался молодой король. — И ты, как никто другой, прекрасно понимаешь, что так оно и есть. Если я обращаюсь с ними как с детьми, то лишь потому, что рядом со мной они и впрямь ими выглядят.

На лице Де'Уннеро проступило выражение недоверия.

— Поразительно…

— Больше, чем ты в состоянии себе представить.

Монах усмехнулся.

— Ты что, в самом деле собираешься сразиться с госпожой Дасслеронд?

— Я так же страстно жажду этого, как ты — заполучить Санта-Мер-Абель. Но моя задача несравненно легче.

Де'Уннеро теперь выглядел гораздо более серьезным.

— Не стоит недооценивать мелкий народец, — предостерег он. — Это они сумели вырастить такого человека, как твой отец. Эльфы также способствовали падению отца-настоятеля Маркворта и всей церкви Абеля, какой она была при нем. Это не пустяк!

— Я уже говорил — Дасслеронд можно рассматривать как серьезного противника только в том случае, если дать ей возможность действовать исподтишка, — заявил король. — Но я намерен разжечь на подступах к ее долине такое пламя, что не останется тени, где она смогла бы спрятаться. Это не первое наше столкновение. Даже когда я был гораздо моложе и неопытнее, повелительница эльфов ни разу не сумела одержать надо мной верх. Тем более не произойдет этого и сейчас.

— Мне следует отправиться туда с тобой, — сказал Де'Уннеро, но Эйдриан решительно покачал головой еще до того, как прозвучали эти вполне предсказуемые слова.

— Мы еще не полностью завладели умами монахов аббатства Сент-Прешес. Обратить их на путь истины несравненно ценнее, чем просто устранить.

— Тогда подожди до весны или, еще лучше, до следующей зимы, когда все королевство окажется в твоей власти.

— Неужели ты думаешь, что Дасслеронд будет спокойно сидеть и смотреть, как мы захватываем все новые территории? Тебе трудно понять, как яростно она ненавидит и как сильно боится меня. Она знает, что я приду к ней, — как монахи Санта-Мер-Абель знают, что ты не оставишь их в покое, причем приведешь с собой могучую армию, против которой они окажутся бессильны. Чем дольше я буду выжидать, тем сильнее и опаснее будет становиться повелительница тол'алфар.

— Зима в Вайлдерлендсе — на редкость суровое время.

— Именно поэтому я не беру с собой двадцать тысяч человек, — отозвался король. — Я имею полное представление о том, что такое Эндур'Блоу Иннинес, госпожа Дасслеронд и ее пакостный народец. Четырех сотен вполне достаточно. Я вернусь через три месяца, и к тому времени угроза с запада перестанет существовать. Если герцог Калас добьется успеха, как задумано, мы существенно продвинемся в реализации наших замыслов. И сможем полностью сосредоточиться на походе против Мидалиса, а покончив с ним, переключимся на нашу — то есть на твою — главную цель.

— К тому времени аббат Олин окончательно укрепит свое положение в Бехрене, — сказал Де'Уннеро, — а люди, которых мы поставим в Вангарде, — возможно, граф Де Лурм, горячая голова, — начнут разработку планов завоевания Альпинадора. Ну а дальше что, мой бывший ученик? Поплывем к островам Непогоды и разобьем поври?

Эти слова должны были прозвучать саркастически, но, судя по выражению лица Эйдриана, подобная возможность его заинтересовала.

— Однако не стоит забывать и о Бринн Дариель, этом Тогайском Драконе, которая сумела заварить в Бехрене такую кашу.

— Что ты сам думаешь по этому поводу? Молодой король больше не улыбался.

— Не нужно слишком растопыривать пальцы — иначе между ними может что-нибудь проскользнуть, — сказал монах. — Ты уже нажил себе немало врагов, более серьезных, чем тебе кажется.

— Возможно, ты просто недооцениваешь меня, — заявил Эйдриан.

— Ну конечно, у тебя на все один ответ, — проронил Де'Уннеро, и молодой король снова улыбнулся. — А если тебя убьют в Вайлдерлендсе? Что тогда будет с нами?

— Для поддержавших меня знати и Непобедимых обратного пути нет, — ответил Эйдриан. — Они открыто выступили против Мидалиса и, если он станет королем, не сохранят столь желанную для них власть — если при этом, конечно, им удастся сохранить собственную жизнь. Им отступать некуда. Я, конечно же, не погибну, но если предположить, что такое возможно… Что же, Маркало Де'Уннеро от этого только выиграет. Вы и без меня одержите верх, а потом, только представь себе, насколько сильнее станет твоя церковь, если в королевстве не будет истинного лидера.

Монах внимательно слушал Эйдриана и, судя по выражению лица, готов был согласиться с ним.

— Так что наберись мужества, друг мой, и верь в своего, — молодой король ослепительно улыбнулся, — бывшего ученика.