"Житие преподобного отца нашего Серафима Саровского" - читать интересную книгу автора

II. О прославлении мощей преподобного Серафима и приезде Царской Фамилии.

Когда к нему пришла Елена Васильевна, батюшка в восторге объявил ей, что она должна быть начальницею его обители. «Радость моя! – сказал отец Серафим, - когда тебя сделают начальницей, то тогда, матушка, праздник будет великий и радость у вас будет велия! Царская Фамилия вас посетит, матушка!» Елена Васильевна страшно смутилась. «Нет, не могу, не могу я этого, батюшка, - ответила она прямо. – Всегда и во всем слушалась я вас, но в этом не могу! Лучше прикажите мне умереть, вот здесь, сейчас, у ног ваших, но начальницею – не желаю и не могу я быть, батюшка!»

 Несмотря на это, отец Серафим впоследствии, когда устроилась мельница и перевел в нее семь первых девушек, приказал во всем им благословляться и относиться к Елене Васильевне, начальнице их, хотя она так и осталась до самой смерти своей жить в Казанско-церковной общинке Это до такой степени смущало юную подвижницу, что даже и перед смертью своей она твердила, как бы в испуге: «Нет, нет, как угодно батюшке, а в этом не могу я его слушаться, что я за начальница! Не знаю, как буду отвечать за свою душу, а тут еще отвечать за другие! Нет, нет, да простит мне батюшка, и послушать его в этом никак не могу!» Однако отец Серафим все время поручал ей всех присылаемых им сестер и, говоря о ней, называл всегда «Госпожа ваша! – Начальница!» Вообще начальствование Елены Васильевны было и осталось загадочным и непонятным, так как вскоре она чудесно скончалась. (25)

«Вот, матушка, - говорил он, - когда у нас будет собор, тогда московский колокол Иван Великий сам к нам придет!  Когда его повесят, да в первый-то раз ударят в него и он загудит, -  и батюшка изобразил голосом, - тогда мы с вами проснемся! О! Во, матушки вы мои, какая будет радость! Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то, со всех сторон, со всех сторон!» Помолчав немного, продолжал батюшка: «Но эта радость будет на самое короткое время: что далее, матушки, будет… такая скорбь, чего от начала мира не было!» (1а) - и светлое лицо батюшки вдруг изменилось, померкло и приняло скорбное выражение. Опустя головку, он поник долу, и слезы струями полились по щекам».

Великий прозорливец все-таки утешил сестер, бедствующих в мельничной обители, тем, что у них будет собор, и придал им силы. Остальное пророчество касалось состояния обители к концу мира, и много раз повторял он его сестрам, еще с большими подробностями в последние два года своей жизни. (26)

Великая старица Евдокия Ефремовна (монахиня Евпраксия) рассказывала (тетрадь №1, рассказ 17), что однажды батюшка ей сказал: «Вот этот лес, что Горячев ключ-то называется, это наш лес будет, матушка! (Что исполнилось в 1869-м году) Тут могут быть и пчелки у нас, потому что хороший приют тут будет, и вода близко,  и всякий цвет! А воск-то знадобится нам, матушка, свечки Богу будем работать. А жители-то, жители-то, все вокруг нам служить будут, радость моя! И какая радость-то будет, какая радость-то будет, но мы не доживем и я не доживу, как собор-то у нас пятиглавый будет! Только и ты, матушка, не узришь, как это совершится! А будет-то он в средине двух церквей, против Казанской церкви, а тут напротив нее будут святые врата, и какая радость-то будет, какая радость-то будет! Казанскую церковь вам отдадут, а приходскую-то на селе поставят, где Полуешкин-то живет, и священнослужителей тут уже не будет, и пойдет ограда каменная вплоть до речки, и все наше будет! А на приходском кладбище трапеза будет и мост, с Пречистой-то туда так прямо и будут ходить, как у нас в Сарове. Во, что будет-то матушка! Хоть ты и не доживешь, как собор-то совершится, а ведь какая радость-то тогда будет! Четверо мощей будут у нас, матушка! [Матушка-то Александра явится прежде; сиротиночки-то мои придут нощию с пением, да и унесут меня в новый собор свой, и буду я там почивать](27). Вот какая радость-то будет, матушка! Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя! Придет к нам Царь и вся Фамилия! Дивеево-то лавра будет, Вертьяново – город, а Арзамас – губерния! Станут все приходить к нам, матушка, запираться для отдыха-то будем; станут деньги давать, только берите; в оградку станут кидать, а нам уже не нужно, много своих тогда будет, матушка!»(28)

Старшая сестра  в мельничной обители Прасковья Степановна рассказывала (тетрадь №6; рассказ № 3) следующее о последних днях жизни о. Серафима: […] «В последний же раз, когда я была у него за неделю до кончины его, много-много говорил он мне утешительного и назидательного, а потом взял меня за руку, прочитал мне разрешительную молитву и сказал: «Вот, матушка, от самого рождения твоего и до успения все твои грехи я беру на себя! Теперь ты и все вы не имеете нужды ни в чем, а после меня много-много вам будет скорби; но что делать -  потерпите, такой их путь ваш! Теперь только начало. Не я избрал вас, а Сама Царица Небесная избрала и дала мне вас, простых девушек; потом придут к вам, матушка, всякого рода и звания и по мне, убогому Серафиму, взышут вас большие лица! Будут спрашивать вас тогда, все говорите, что слышали вы от меня, не убойтесь, так Господу будет угодно, и не скрывайте ничего; теперь же, пока не пришло время, умолчите!» (29).

[«Знаешь ли, матушка, Ивана Великого колокол, ведь он к нам перейдет, и все удивятся. А как ударит-то он, в Сарове тысячный колокол перешибет!... Вот, матушка, тогда всем диво-то будет. А как Царская-то Фамилия у нас побывает, то ведь Дивеев-то – диво будет всему свету! (1б) Села тут уже не будет, а город. И земля вся, и вокруг все наше же будет, и жители кругом – все нам служить станут!»](30)

«Незадолго перед своей кончиной говорит мне батюшка, - рассказывала Акулина Ивановна Малышева (тетрадь № 1):  «Ну, - говорит, - Акулинушка, теперь тебе будет с землей-то возиться, казачки будут пахать, а ты, прошу тебя Царицей Небесной, Казанскую-то Божию Матерь не оставь. Казанскую-то Божию Матерь не оставь, матушка! – три раза повторил батюшка, - потому что ты одна только можешь, - продолжал он, - больше никто не может, а тут против Казанской да Мишеньки у нас святые ворота будут; там ты живи всегда у святых-то ворот, матушка!» Пошел вдруг батюшка, и лицо-то так и просияло у него. «А как царская фамилия приедет к вам, матушка, то выйдете за святые-то ворота, да распахните их широко-широко, да низко-низко поклонитесь до земли, да и скажите: покорно просим пожаловать, покорно просим…» - и батюшка сам три раза низко до земли поклонился. Так вот это еще не совсем сбылось, а верую, что совершится, так никогда ничего не говорил батюшка. (31)