"СВЯТАЯ БЛАЖЕННАЯ КСЕНИЯ ПЕТЕРБУРГСКАЯ" - читать интересную книгу автора

Дар прозорливости святой Блаженной Ксении

     Вот те случаи обнаружения дара прозорливости рабы Божией Ксении, которые надежно хранит народная память.

     Однажды приходит в гости к купчихе Крапивиной Блаженная Ксения. Радушно встреченная хозяйкой и другими лицами, бывшими в квартире г-жи Крапивиной, Ксения несколько времени беседовала с ними, поблагодарила хозяйку за угощение, и, когда стала прощаться, то, указывая на Крапивину, сказала: "Вот, зелена крапива, а скоро, скоро завянет". Ни Крапивина, ни ее гости не придали какого-либо особого значения словам Блаженной, но оказалось, что в скором же времени молодая, цветущая здоровьем г-жа Крапивина неожиданно заболела и умерла. Тут только гости Крапивиной вспомнили слова Блаженной: "зелена крапива, но скоро завянет", и поняли, что этими словами она предсказала близкую кончину Крапивиной.

     В другой раз приходит Ксения к своей хорошей знакомой, г-же Параскеве Антоновой, которой она раньше подарила свой дом, и говорит ей: "Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь, и не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!"

     Антонова, с молодых годов хорошо знакомая с Блаженной, отлично знала, что с уст Ксении никогда не сходит слово неправды, а потому и теперь, несмотря на странность ее слов, тотчас же поверила, что, должно быть действительно, что-нибудь случилось особенное, и поспешно побежала на Смоленское кладбище. На одной из улиц Васильевского острова, вблизи Смоленского кладбища, Антонова увидала большую толпу народа. Влекомая любопытством, Антонова подошла к толпе и постаралась разузнать, что тут случилось. Оказалось, что какой-то извозчик сбил с ног беременную женщину, которая тут же на улице разрешилась от бремени мальчиком, а сама немедленно скончалась.

     Сжалившись над ребенком, Параскева Антонова тотчас же взяла ребенка к себе. Узнать, кто была его умершая мать, кто был его отец, несмотря на усиленные старания как Петербургской полиции, так и самой Антоновой, не удалось, и ребенок остался на руках у г-жи Антоновой. Она дала ему прекрасное образование и воспитание. Впоследствии он сделался видным чиновником и до самой смерти берег и покоил свою приемную мать, будучи для нее самым почтительным и горячо любящим сыном. С глубоким благоговением относился он также и к памяти рабы Божией Блаженной Ксении, которая так много добра оказала его приемной матери и такое участие приняла в судьбе его, едва родившегося и уже оставшегося полным сиротой, ребенка.

     Недалеко от часовни рабы Божией Ксении находится могила Евдокии Денисьевны Гайдуковой, скончавшейся в 1827 году. Эта Гайдукова принадлежала к числу тех лиц, которых любила и иногда посещала раба Божия Ксения. Однажды зашла к ней Блаженная Ксения в предобеденное время. Обрадованная ее приходом, Евдокия Денисьевна тотчас же поспешила накрыть на стол, усадила за стол Ксению и стала угощать ее чем Бог послал. Кончился обед. Евдокия Денисьевна стала благодарить Ксению за ее посещение и извиняться за плохое угощение.

     "Не взыщи, - говорила она, - голубчик Андрей Феодорович, больше мне угостить тебя нечем, ничего сегодня не готовила".

     "Спасибо, матушка, спасибо за твое угощение, - отвечала Ксения, - только лукавить-то зачем? Ведь побоялась же ты дать мне уточки!"

     Сильно сконфузилась Евдокия Денисьевна; в печи у ней, действительно, была жареная утка, которую она приберегала для отсутствующего мужа. Тотчас же бросилась Евдокия Денисьевна к печке и стала вынимать оттуда утку.

     Но Ксения тотчас же остановила ее: "Нет, нет, что ты? Не надо, не надо, я не хочу утки. Ведь я знаю, что ты радехонька меня всем угостить, да боишься своей кобыльей головы. Зачем же его сердить?"

     Кобыльей головой Ксения называла мужа Евдокии Денисьевны, которого очень не любила за его пьянство, грубый характер и за скверную ругань в пьяном виде.

     К числу знакомых рабы Божией Ксении, к которым она иногда наведывалась, принадлежало также семейство Голубевых, состоявшее из матери-вдовы и 17-летней красавицы-дочки. Ксения очень любила эту девушку за ее кроткий, тихий нрав и доброе сердце. Однажды заходит к ним в гости Ксения. Мать и дочь сидели за столом, и готовили кофе. "Эх, красавица, - сказала Ксения, обращаясь девушке, - ты вот тут кофе варишь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее туда."

     "Как так?! - отвечала девушка, - у меня не только мужа, но и жениха-то нет. А тут какой-то муж, да еще жену хоронит?"

     "Иди", - сердито отвечала Ксения, не любившая каких-либо возражений.

     Голубевы, хорошо знавшие, что Ксения никогда не говорит чего-либо напрасно, и почитая ее за угодницу Божию, тотчас же послушались приказания Блаженной и отправились на Охту. Здесь они увидели, что к кладбищу направляется похоронная процессия. Голубевы замешались в толпу провожавших и пошли вместе с процессией на кладбище. Хоронили молодую женщину, жену доктора, скончавшуюся от неблагополучных родов. Началась и кончилась литургия, затем и отпевание. Покойную понесли на место ее последнего упокоения. Вслед за гробом шли и Голубевы. Кончилось и погребение. Народ стал расходиться по домам. Пошли и Голубевы. Но тут они неожиданно натолкнулись на горько рыдавшего молодого вдовца, который, при виде могильного холма над прахом любимой супруги, потерял сознание и без чувств свалился на руки подбежавших Голубевых. Последние постарались привести его в чувство, познакомились с ним, и через год юная Голубева стала женой доктора.

     Счастливо и безмятежно прожила она со своим мужем до глубокой старости, при смерти строго завещав своим детям хранить могилу и чтить память рабы Божией Блаженной Ксении.

     Однажды встретила Блаженная Ксения на улице одну благочестивую женщину, свою знакомую, остановила ее и, подавая ей медный пятак с изображением всадника, сказала: "Возьми пятак, тут царь на коне; потухнет!" Женщина взяла пятак, попрощалась с Ксенией и, недоумевая, что бы значили странные слова ее, пошла домой. Но едва она вошла в ту улицу, где она жила, как увидела, что загорелся дом ее. Не успела, однако, она добежать до своего дома, как пламя было потушено. Тут только поняла она, что означали слова Блаженной Ксении "возьми пятак; потухнет!"

     Всем известно, что Императрица Анна Иоанновна, желая упрочить русский престол за потомством отца своего, царя Иоанна V Алексеевича (брата Петра Великого), вызвала к себе племянницу свою, Анну Леопольдовну, выдала ее замуж за принца Антона Ульриха, и, когда от этого брака родился сын Иоанн, то назначила его своим наследником. По смерти Анны Иоанновны, Иоанн VI Антонович, действительно, был провозглашен Императором (1740 год). Спустя год после этого, а именно - с 24 на 25 ноября 1741 г., - в России произошел государственный переворот. Императрицей была провозглашена дочь Петра Великого, Елисавета Петровна. Иоанна Антоновича заключили в Шлиссельбургскую крепость, а родителей его сослали в ссылку в Холмогоры, где они и скончались. Несчастный Иоанн Антонович протомился под строгим надзором в Шлиссельбургской крепости около 23 лет. В 1764 г., уже в царствование Императрицы Екатерины Великой один из караульных офицеров, Мирович, задумал освободить его из заточения и провозгласить Императором. Но попытка Мировича не удалась; другие офицеры остались верными Императрице. Во время происшедшего столкновения Иоанн Антонович был убит.

     За три недели до этого печального события, Блаженная Ксения стала ежедневно и целыми днями горько плакать. Все встречавшиеся с ней, видя ее в слезах, жалели ее, думая, что кто-нибудь ее обидел, и спрашивали ее: "Что ты, Андрей Феодорович, плачешь? Не обидел ли тебя кто-нибудь?"

     Блаженная отвечала: "там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!",- и еще сильнее начинала плакать.

     Никто не понимал, что сталось со всегда спокойной и благодушной Блаженной. Никто не понимал и странных слов ее.

     Лишь три недели спустя, когда по Петербургу разнеслась молва о страдальческой кончине Иоанна Антоновича, все поняли, что своим плачем и словами "Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!" - Блаженная предсказывала страдальческую кончину некогда Императора Иоанна VI Антоновича.

     Накануне праздника Рождества Христова, 24 декабря 1761 года. Блаженная Ксения целый день суетливо бегала по улицам Петербургской стороны и всюду громко кричала: "Пеките блины, пеките блины; скоро вся Россия будет печь блины!"

     Все, видевшие Блаженную, недоумевали, что бы означала ее озабоченность и суетливость, что означают слова ее. Так никто и не понял странных слов и поведения Блаженной.

     И что же случилось?

     На другой день, т.е. 25 декабря 1761 г., по Петербургу вдруг разнеслась страшная весть: Императрица Елисавета Петровна неожиданно скончалась.

     Тут только всем стало понятно, что словами "пеките блины, пеките блины, скоро вся Россия будет печь блины" - Блаженная предсказывала смерть Императрицы.

     Несомненно, много и других случаев прозорливости обнаруживала раба Божия Ксения; к сожалению, известий об этих случаях до нас не сохранилось. Но и приведенных уже вполне достаточно, чтобы видеть, что Блаженная, действительно, обладала чудесным даром знания будущего.

     Молва о строгой подвижнической жизни Блаженной Ксении, об ее доброте, кротости, смирении, полной нестяжательности, об ее чудном даре прозорливости - широко разнеслась по Петербургу. Все стали смотреть на нее как на угодницу Божию, как на великую подвижницу; все стали не только жалеть ее, но стали глубоко уважать и почитать ее. Вот почему и купцы, и мещане, и чиновники, и другие обыватели Петербургской стороны душевно рады были принять у себя Блаженную в доме, тем более, что стали замечать, что в каком бы доме или семье ни побывала Блаженная, там всегда водворялся какой-то благодатный мир, особенное счастие. Торговцы заметили, что если Блаженная заходила в лавку, где до того времени не было торговли, и брала себе какую-либо ничтожную из продающихся вещей - орешек, пряничек, та лавка начинала отлично торговать, потому что народ спешил купить что-нибудь именно в той лавке, куда заглянула Блаженная.

     Извозчики заметили, что если кому-либо из них удавалось хоть несколько шагов провезти Блаженную, у того целый день езда шла отлично и он делал хорошую выручку. Вот почему извозчики, еще издали увидя Блаженную, на перегон мчались к ней на своих пролетках, и умоляли ее хоть только присесть в их коляску, в полном убеждении, что это даст им хороший заработок. И чрезвычайно счастлив был тот возница, которому удавалось провезти в своей коляске Блаженную.

     Матери детей замечали, что если Блаженная приласкает, или покачает в люльке больного ребенка, тот непременно выздоровеет. Вот почему все они, завидя Блаженную, спешили к ней со своими детьми и просили ее благословить или приласкать их, в уверенности, что тот ребенок, который удостоится ласки или благословения от Блаженной, или которого она просто погладит по головке, непременно будет и здоров и счастлив.

     И прожила, таким образом, в постоянном стремлении к истинному счастию в Боге, в постоянной борьбе со врагом рода человеческого и в постоянной готовности оказать добро всем каждому, эта подвижница после смерти своего мужа целых сорок пять лет. За все это время она не только не имела места, где главу подклонить, но не имела даже одежды, обуви, которыми можно было бы прикрыть и согреть озябшее тело. Несмотря на это, она была вполне счастлива. Как птица небесная, летала она Петербургской стороне днем, желая всем и каждому оказать какую-нибудь услугу, а ночью вступала в беседу с Самим Господом Богом, предаваясь молитвенным и другим подвигам. Кротость, смирение, доброта постоянно сияли на изможденном трудами лице ее: видно было, что душа Блаженной далека от мира, что, хотя тело ее находится еще на земле, но дух ее находится на небе, куда она неустанно стремилась. И вот не стало этой подвижницы на земле. Настал час, когда Господу угодно было разрешить ее от борьбы с миром и взять ее к Себе на небо.