"Рейвенор Отступник" - читать интересную книгу автора (Абнетт Дэн)

Глава восьмая

Когда они возвратились с поверхности, «Аретуза» оказалась холодна и негостеприимна. Она никогда не была ни слишком уютным судном, ни особо приветливым, но в этот раз, пройдя воздушный шлюз, они почувствовали особую промозглость и затхлость корабельной атмосферы.

Ануэрт возбужденно семенил впереди них.

– Файфланк что-то нашел! – провозгласил он.

– Надеюсь, это что-то стоящее, – обратился к остальным Тониус. – Я принял решение. И изменить его будет не просто.

– Давай вначале дождемся, что нам покажет Ануэрт, – произнесла Кыс. – Если это окажется корабль Сайскинда...

– Если, если, если... – эхом откликнулся Тониус. – Я хочу, чтобы мы легли на курс к Трациану уже ночью.

Кыс и Кара дождались, пока все выйдут из шлюза.

– Как ты думаешь, Пэйшенс, отправиться к Трациану – это хорошая идея? – спросила Кара, когда их уже никто не мог услышать. – Стоит ли надеяться на снисхождение лорда Роркена?

– Это решение Карла, – пожала плечами Кыс. – Может быть, он и прав, Кара. После того как не стало его, мы обязаны возместить причиненный нами вред.

– Но не стало ли?

– О чем это ты? – Кыс посмотрела на нее.

– Гидеону не привыкать выкручиваться из самых безвыходных ситуаций.

– Спасибо, конечно, Кара Свол, – ответила Кыс. – Вот только боюсь, что не разделяю твоего оптимизма. Я видела, насколько он был изранен, видела, как погиб Дом. Его больше нет.

Кара вздохнула, и Пэйшенс почувствовала, что бывшая акробатка готова разреветься.

– Нам здесь тоже нелегко пришлось, – произнесла Кара.

– О чем это ты?

– На корабле происходило что-то странное. Это повторялось снова и снова в то время, пока мы ждали вас. Не хотелось беспокоить Рейвенора, поэтому я ничего раньше не говорила.

– Что значит «странное»? – тихо спросила Кыс.

– Такое ощущение, словно на корабле завелись призраки, – невесело засмеялась Кара. – Вся команда перепугана. Никто не может нормально уснуть с того момента, когда мы стали слышать рыдания.

– Да, я заметила, что ты выглядишь усталой.

– Усталой?

– Выжатой как лимон. Дерганой.

– Да, верно. Как и каждый на борту. Даже если бы мы не услышали... этого.

– Чего? Рыданий?

– Да, и безумного хохота, раздающегося в воксе, даже когда тот выключен.

– Но я ничего не чувствую, – неуверенно произнесла Кыс, пытаясь протянуться своим сознанием.

– Еще почувствуешь. Спать не сможешь, а если и сможешь, то будешь метаться во сне. Вот поэтому-то я и упомянула о Гидеоне.

– Может, объяснишь?

– Я подумала, – пожала плечами Кара, – что, может быть, это он пытается выбраться откуда-то.

– Хорошо, я постараюсь разобраться, – произнесла Кыс.

У нее складывалось четкое представление о том, что же именно могло пойти «неправильно», но Кару Свол ей пугать пока не хотелось.

– А ты пока лучше обрати внимание, – проницательным тоном произнесла Пэйшенс, – на того, кто любит тебя.

Кара обернулась. На выходе из стыковочного шлюза ее дожидался Белкнап.

Они подошли друг к другу и обнялись.

– Скажи, это правда? – спросил Белкнап у Кыс, когда та проходила мимо.

– О чем ты, Патрик? Он прочистил горло.

– Кыс, Рейвенор погиб?

– Да, боюсь, что так и есть, – ответила она.

Кыс вошла в лазарет. В комнате не было никаких признаков пребывания Фрауки, если не считать тарелки, наполненной окурками лхо-папирос, и брошенного информационного планшета. Заэль все так же лежал на кровати: исхудавший и холодный как ледышка.

– Заэль? Ответа не было.

– Заэль?

Она обернулась, когда в комнату вошел Вистан Фраука, прижимая к носу бумажную салфетку, позаимствованную в операционной.

– О, значит, вы уже вернулись? – спросил он.

– Где ты был?

– Там. – Фраука махнул в сторону операционной. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– А я не знала, что мне требуется приглашение! – отрезала она.

– Тоже верно, – примирительно произнес он. – Послушай, я уже в курсе. Мне действительно очень жаль.

Она посмотрела на Вистана, осознав, что скорбь делает ее раздражительной и вспыльчивой.

– Он просыпался?

– Заэль? Нет.

– А ты бы сказал мне, если бы он проснулся?

– Нет, сделал бы из этого тайну! – парировал Фраука, усаживаясь на стул. – А в чем дело?

– Кара сказала мне, что, пока нас не было, на корабле происходило всякое.

Фраука надул щеки и понимающе вздохнул:

– Да, я слышал про это.

– А сам ты ничего не чувствовал?

– Крошка, я же ведь неприкасаемый.

– Держи эти уменьшительно-ласкательные прозвища при себе. Значит, ты не стал свидетелем ни одному из феноменов, о которых сообщают остальные.

– Нет, – сказал он, достав из пачки папиросу, но так и не прикурив ее.

Каким бы неприкасаемым он ни являлся, но напряжение, повисшее в комнате, трудно было не почувствовать.

– Мне много чего понарассказывали. Про стенания по воксу, например. Богуин вчера дежурил на камбузе и слышал смех, доносящийся из уборной. Файфланк говорит, что всякий раз, обходя трюмы, он слышит шаги за спиной. И все такое прочее. С другой стороны, Кыс, покажи мне корабль, где не было бы посторонних шумов. Экипаж нервничает, особенно после того, как стало известно, что он уже не вернется. А воображение любит пошутить.

– Но ты сам ничего не слышал?

– Нет.

– И Заэль не просыпался даже на мгновение?

– Я знаю, что поставлено на карту. – Фраука посмотрел ей прямо в глаза. – А тебе прекрасно известно, что поручил мне Рейвенор. Думаешь, мне все это очень нравится? Думаешь, я стал бы тебе лгать?

– Не знаю. Честно, Фраука, ни один из людей в команде практически ничего не знает о тебе. Ты для нас – закрытая книга.

– Это история всей моей жизни. Вы и понятия не имеете, насколько тяжело живется неприкасаемым. Все вокруг ощущают твое отсутствие, из-за чего чувствуют себя неуютно. С тобой обращаются точно с дерьмом. До встречи с Рейвенором у меня никогда не было приличной работы, только рядом с ним я почувствовал, что что-то значу. Но похоже, теперь все кончено, верно? И не стой у меня за спиной. Я достаточно долго прикрывал твою, чтобы заслужить хотя бы какое-то уважение, пусть ты себя и чувствуешь неуютно в моем обществе.

Они уставились друг на друга. В другой день, при других обстоятельствах она, быть может, и проявила бы чуть больше сочувствия. Своеобразным, загадочным образом Вистан спасал их жизни уже слишком много раз. Конечно же, он заслуживал их уважения, но именно сейчас Кыс не могла его проявить. Она была слишком напугана.

– Где ты был? – спросила она.

– Когда?

– Когда я вошла сюда.

– Вон там, – обороняясь, произнес Фраука. – Как я уже и говорил...

– И что ты там делал?

– Искал салфетку. У меня кровь из носа пошла.

– Кровь?

– Да, кровь из носа.

– Только не говори, что в первый раз, – произнесла Кыс, разглядывая окровавленные салфетки, валяющиеся под кроватью Заэля.

Она медленно подняла взгляд, снова уставившись на Фрауку:

– Кровотечение из носа – один из вторичных признаков проксимальной психической активности.

– Еще это признак любителя поковыряться в носу, – парировал Фраука. – Я неприкасаемый, помнишь?

– И тем не менее он проснулся? – спросила Кыс, оглядываясь на Заэля.

– Я бы это почувствовал.

– Почувствовал?

– Я хотел сказать: блокировал бы.

– Ты знаешь, кто он такой? Кем он может оказаться?

– Мамзель Кыс, меня лично очень беспокоит вопрос, кем он мог бы стать.

Кыс бросилась к Фрауке и рывком подняла со стула. Тумбочка, стоящая возле кровати, опрокинулась, и блюдце с окурками и информационный планшет рухнули на пол. Вистан вскрикнул от неожиданности и попытался отпихнуть Пэйшенс. Он был сильным, крупным мужчиной, но она являлась обученным полевым агентом Инквизиции. И она была в ярости. Она припечатала Фрауку к стене, вжав локоть ему в горло.

– Зачем? Зачем ты это делаешь? – прохрипел он.

– Это ты мне скажи «зачем»! – прошипела Кыс.

Она протянулась телекинезом, все еще продолжая прижимать его своей физической силой, и вытащила из кармана Фрауки пистолет. Тот повис в воздухе между ними.

– Я знаю, для чего он у тебя. И тебе это известно. Рейвенор доверял тебе.

– Кыс!

– Он ведь проснулся, верно? Он бодрствует. Именно поэтому на корабле и слышны стоны. В чем дело, Фраука? Распустил нюни и не можешь сам сделать это?

– Нет! – закричал Вистан.

Кыс шагнула в сторону и отбросила Фрауку на пол. Неприкасаемый неуклюже повалился. Затем она отвернулась от него, сжала парящий перед ней пистолет и ментальным приказом передернула затвор.

Пэйшенс подошла к кровати и, сжимая оружие в обеих руках, прицелилась в голову Заэля.

– Прости, – сказала она.

Фраука врезался в нее всем телом и сбил с ног. Они сцепились в драке. Пистолет выпал из ее рук и пробил дыру в потолке.

В лазарет влетел Белкнап. Без промедления он бросился к ним. Опыт службы в Гвардии взял верх, и ему удалось растащить дерущихся.

– Отойди! – прокричал Белкнап, отталкивая Фрауку.

Вистан ударился о стену и тяжело сполз на пол. Он ошеломленно смотрел, как Белкнап изо всех сил пытается управиться с Кыс. Пэйшенс поймала доктора в ментальный зажим и оторвала его от себя, одновременно возвращая выпавший из рук пистолет. Фраука поднял руку и вырубил свой ограничитель.

Белкнап упал прямо на Кыс и покатился вместе с ней по палубе, ударившись о ножку кровати Заэля. Патрик ударил Пэйшенс лбом в переносицу и сжал ее в надежном захвате.

– Отцепись от меня! – взвыла Кыс, капая кровью из носа. – Отцепись от меня, ублюдок, а лучше помоги…

– Брось оружие! – приказал Белкнап, усиливая захват.

Доктор сумел надавить на точку, расслабляющую запястье, и Кыс выпустила пистолет. Оружие загремело по полу.

– Не в моем лазарете, мать вашу! – прорычал он. – Никогда там, где я работаю, не делайте этого!

– Это Слайт! – закричала Кыс, пытаясь отбиться от него. – Надо было убить его еще...

– Не здесь, – твердо ответил Белкнап.

Он прижал ее к полу одним коленом, а затем ударил по нервному узлу на спине. Кыс обмякла и отключилась.

– Позови Кару, – сказал доктор Фрауке.

– О чем, мать твою, ты думала, чокнутая нинкерша? – спросила Кара, заходя в небольшое помещение, расположенное в арестантском блоке «Аретузы», где лежала Кыс.

Вистан Фраука, нервно потягивая лхо-папиросу, вошел следом за ней.

– Я пыталась защитить нас всех, Кара, – ответила Пэйшенс, перекатываясь на другой бок и садясь. – Выпусти меня.

– Не могу.

– Почему?

– Ты пыталась убить Заэля.

– Это не Заэль, а Слайт.

Кара покачала головой.

– А твой парень оказался крепким засранцем, – произнесла Кыс, потирая шею. – Не стал нежничать.

– Он не мой парень, – ответила Кара.

– А кто же?

– Он мой... любовник. Парень – глуповато звучит.

– Как бы то ни было, но он управился со мной. Настоящий мужчина. Я, может, даже была бы впечатлена, если бы не искры перед глазами. Забавно, насколько легко может понравиться мужчина, способный ударить женщину. С тобой он никогда ничего подобного не проделывал?

– Прекрати.

– Все дело в том, – тихо произнесла Кыс, – что ему не стоило мне мешать.

– Не мешать убить Заэля? Беззащитного ребенка?

– Не такого уж и беззащитного. Он демон, который начинает просыпаться.

– Почему ты так говоришь, Пэйшенс?

– Ты знаешь почему, Кара. Гидеон сам сказал нам, что в теле этого мальчишки может дремать Слайт.

– Ключевое слово «может». Ты сошла с ума.

– Перестань. Зачем бы тогда Рейвенор приказал Фрауке приглядывать за парнем и пристрелить того, если проснется?

– Что? – подскочив от неожиданности, спросила Кара.

– Я говорю правду, можешь сама спросить у этого отшибленного тупильщика!

– Эй! А ничего, что я тоже здесь? В пределах слышимости? – встрял Фраука.

– Так это правда? – спросила у него Кара.

– О, конечно же нет! – сказал Вистан.

– Лжец! – произнесла Кыс. – Гидеон сам...

– Пэйшенс... – успокаивающе проговорила Кара.

– Я не вру, – сказал Фраука.

– Кара, он заражен! Ему больше нельзя верить! – в отчаянии закричала Кыс. – У Фрауки начались кровотечения из носа.

– У меня это с рождения, – ответил Вистан.

– Пусть другим рассказывает эти сказки, – сказала Кыс. – Он поврежден. Ментальные силы Заэля пробили его. Кара, очнись! Охранник-тупилыцик скомпрометирован, мальчик активен, а чертово судно наводнено видениями! Гидеон приказал мне проследить за этим!

– И казнить подростка? – Кара отвернулась. – Шолто засек сигнал, который, с его точки зрения, соответствует «Милашке». Мы пытаемся уговорить Карла заняться преследованием. Мне жаль, что тебя не будет с нами, Пэйшенс, но ты... запуталась. Прости.

Она вышла из камеры. Дверь захлопнулась на замок.

– Кара! – закричала Кыс.

– Да, нехорошо получилось, – произнес Фраука, выходя вместе с Карой из тюремного блока.

Она приостановилась и повернулась к нему:

– Если в том, что она сказала, была хотя бы крупица истины, я, Вистан, самолично выбью из тебя дух. Обещаю тебе.

– Что ж, это будет справедливо, – ответил он, – но я не вру.

Кара кивнула.

– Я должна подняться наверх.

– Так, значит, мы отправляемся за «Милашкой»? – спросил Фраука.

– Надеюсь.

Последовало продолжительное неловкое молчание, во время которого они разглядывали друг друга.

– Ладно, рад был с тобой поговорить, – произнес наконец Фраука, отворачиваясь.

Кара проводила его взглядом и направилась на мостик.

На мостике собралась почти вся команда, но, когда Кара вошла, практически никто не оглянулся.

Шолто Ануэрт сидел в капитанском кресле, изучая информацию, выведенную на нескольких мониторах.

Белкнап стоял возле главного люка. Доктор остановил Кару и на мгновение прижал к себе.

– Я совсем не рад этому, – тихо проговорил он. – Кыс – твоя подруга, да и моя тоже, но мне показалось, что она сошла с ума. Я должен был ее остановить. Никогда еще не видел...

– Все хорошо, – ответила Кара. – Просто Кыс пришлось слишком многое вынести. Ты сделал только то, что должен был.

– Что случилось?

– Со мной? Ничего. Все никак не могу избавиться от того ощущения.

– До сих пор?

– Я справлюсь.

Кара отстранилась от него и спустилась на главную палубу мостика «Аретузы».

– Шолто?

Ануэрт оторвался от разглядывания мониторов.

– Как там Пэйшенс? – спросил он.

– С ней все в порядке. Что ты нашел?

– Сильненький след, – ответил Ануэрт. – Мы способны фиксировать признаки судна вон там. Сейчас я подщипну его для вас.

На главном экране высветилась графическая информация: перед ними отобразилась цифровая модель одного из звездолетов, стоящих на высоком якоре над Утохром.

– Это «Милашка»? – спросила Кара.

– Чтобы установить ее местонахождение, потребовались треволнения, – ответил Ануэрт.

– Но это «Милашка»?

– Готов подписать это своей жизнью, – сказал Ануэрт. – Сейчас на их корабле используются дублирующие коды и сигналы, но неизменяемые узоры выдают в нем «Милашку».

– Текущее состояние?

– Служебные модули доставляют им припасы. Значит, скоро отчалят, – сказала Плайтон.

– Сколько у нас осталось времени до того, как они снимутся с якоря?

– Часов шесть-восемь, – сказала Плайтон.

Кара кивнула и повернулась к бледному мужчине, стоящему перед главным дисплеем. Свет экрана словно уплотнялся вокруг его согбенной фигуры, образуя ореол.

– Карл?

Тониус повернулся к ним:

– А что ты хочешь, чтобы я сказал, Кара? У нас нет ни людей, ни огневой мощи, достаточной для абордажа или уничтожения их судна. Они превосходят нас силами раза в три.

– И что, мы просто возьмем и отпустим их? – спросила она.

– Мне хотелось бы уничтожить их, – пожал плечами Тониус. – Только не представляю, как это сделать.

– Бесшумный штурм, – предложил Бэллак. – Потребуется две или три гички с тихими двигателями.

Заманчивая мысль, – сказал Ануэрт, – учитывая, конечно, истинную фактизацию того, что на «Аретузе» нет двух или трех гичек. Нет даже одной. Есть только пара грузовых спускаемых модулей, и это суммация. Ни один них не оборудован глушителями.

Файфланк кивнул.

– Вот видите? – сказал Тониус. – Мы ничего не можем поделать.

– Только сидеть и смотреть, как они уходят? – произнес Бэллак.

– Во имя Трона, Карл, этот корабль – наша единственная ниточка к Молоху.

– Я устал от охоты за Молохом, – вздохнул Тониус. – Говорю вам, надо проложить курс к Трациану Примарис и побыстрее покончить со всеми неприятными делами.

– Мы, при всем благословении, можем проследовать за ними, – тихо произнес Ануэрт.

– Проследить за кораблем в варпе? – усмехнулся Тониус. – Я понимаю, что вы невелики ростом, но не знал, Ануэрт, что это отражается и на умственных способностях. Да, мы могли бы прыгнуть следом за ними. Но после этого в Имматериуме...

– Смысл был не в этом, – сказал Шолто. – Мы смогли бы проследовать за ними, если бы знали, куда они направляются.

– Все гениальное просто, – сказала Кара.

– О да, давайте поблагодарим капитана громкими аплодисментами, – произнес Тониус.

– Карл, не издевайся, – сказала Свол.

– Пожалуйста. – парировал Тониус. – Неужели мне действительно требуется напоминать вам о том, что нам неизвестно, куда они направляются? И это делает бессмысленной всю гениальную простоту замысла Ануэрта.

– Зато они знают, куда направляются, – сказала Плайтон, кивая в сторону экрана.

– Ну конечно они знают, – ответил Тониус.

– И прямо сейчас, – спокойно продолжала гнуть свою линию Мауд, – они прокладывают маршрут, производят вычисления точки перехода, начинают ритуалы снятия с якоря. Навигатор должен уже погружаться в транс и готовиться к испытаниям Эмпиреев...

– Так что, если бы кто-нибудь проник к ним на борт, – сказала Кара, – скажем, при помощи сервисной лодки...

– Только не это, – сказал Тониус. – Нет, нет и еще раз нет.

– Карл, – произнесла Кара.

– Пожалуйста, Карл, – сказал Бэллак. – Я думаю, попытаться стоило бы.

– Это стало бы самоубийством, – сказал Тониус. – Даже если кто-нибудь и сможет пробраться на борт, сумеет спрятаться и остаться невредимым, а потом еще и разузнает их маршрут и каким-то образом сообщит нам, обратно он все равно уже не выберется.

– Если пойду я, – сказала Кара, – то выберусь.

– Если, конечно, это будешь ты, – сказал Бэллак. – Во всяком случае я выдвигаю свою кандидатуру.

– Постойте минутку, – возмутилась Плайтон. – Но ведь это я предложила...

– Никто пока ничего еще не предложил! – отрубил Тониус. – Никто никуда не идет!

– Последняя попытка, Карл, – сказала Свол. – Ради памяти Гидеона. Последняя попытка покончить с Молохом.

Тониус какое-то время молча сверлил палубу взглядом, а потом пожал плечами.

– Вы спятили, – произнес он.

– Я не сумасшедшая, – сказала Кара, – но я пойду. – Она посмотрела на Плайтон и Бэллака. – Простите, но спорить бессмысленно. Только один из нас бывал раньше на том судне. Кто-нибудь, подготовьте для меня посадочную шлюпку.

Кара направилась к люку, где стоял Белкнап.

– А мне все это не нравится, – произнес он. – Тониус прав: это самоубийство. Слишком рискованно, слишком уж много спорных вопросов.

– Прости, – сказала она. – Понимаю, что тебе бы этого не хотелось, но я должна.

– Кара, риск...

Она улыбнулась ему и сложила руки в знамение аквилы.

– Сохраняй веру, – сказала она.

Фраука вернулся в лазарет, поднял стул и опустился на него.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что защитил меня.

– Сам не понимаю зачем. Я вообще больше ничего не понимаю.

– Но ты способен меня слышать?

– Да. И до сих пор к этому не привык. Я не должен бы слышать.

– Действительно не должен. Думаю, недалек тот час, когда ты перестанешь быть неприкасаемым. Я выжигаю тебя. Я превращаю тебя в «прикасаемого». Прости.

– Я понимаю, что все это неправильно. Понимаю, что ты покопался в моей голове. Ты заставил меня врать.

– Не совсем так.

– Я должен кому-нибудь рассказать.

– Нет.

Фраука сморгнул и почти секунду не мог сосредоточить взгляд. Страх отразился на его лице.

– Трон, я знаю, что ты со мной делаешь! Прекрати! Во имя Трона! Ты заставил меня соврать, заставил! И Кыс, и Свол, и...

– Тише, Вистан.

– Я не стану молчать! – Он вскочил на ноги и потянулся к вмонтированному в стену линку. – Я должен...

– Сядь. Ты должен сесть и вести себя тихо. Мы еще не дочитали.

Фраука опустил руку и покорно опустился на стул. Взгляд его был пуст.

– Эм-м... да, – сказал он. – Сесть. Хорошая мысль. – Фраука подобрал информационный планшет:

– Так, где мы остановились?

– Она задохнулась в сияющем восторге, когда он овладел ею... И... Вистан?

– Да?

– У тебя кровь из носа идет.

Фраука посмотрел на пятнышки крови, расплывавшиеся на его рубашке:

– Проклятие, кровь из носа пошла.

– Возьми салфетку.

– Схожу за салфеткой, – произнес Фраука, поднимаясь со стула.

Кыс сидела у двери камеры, приложив ухо к замку. Снова и снова пыталась она при помощи телекинеза поменять положение отпирающих рычажков и открыть дверь. В тот же день, когда они перебрались на «Аретузу», Рейвенор лично нанес на них охранительные печати, чтобы псайкеру непросто было выбраться.

Раздался лязг. Но дверь осталась непоколебима. Пэйшенс громко выругалась и снова приложила ухо к щелке замка.

– Кыс.

Пэйшенс подалась назад:

– Да?

Тишина. Только воображение.

Она снова наклонилась, решив попытаться еще раз.

– Кыссссс.

Трон! Она отстранилась и стала на карачках пятиться от двери.

– Кто? Кто там?

– Это я, Кыс. Это я. Она сглотнула:

– Гидеон?

– Это я, Кыс. Я здесь, с другой стороны двери.

– Дверь? – Кыс вернулась к замку и уставилась на него. – Гидеон?

– Я еще здесь, Кыс, но пока что слишком далеко. Прошла словно тысяча лет. Я заточен, потерян. Я хочу быть с вами.

– Гидеон, вы живы, славься великий Трон! – Неожиданно наступила тишина.

– Гидеон?

– Кыс? Прости, я потерял тебя. Я ослаб. Очень ослаб. Я на мгновение потерял тебя. Ты еще здесь?

– Да, я здесь!

Она еще плотнее прижалась щекой к холодному металлу двери, прислушиваясь к замочной скважине.

– Гидеон? Гидеон?

– Я здесь, но пока еще очень далеко. Я хочу быть с вами.. Мне больно. Я заперт. Дверь не хочет открываться.

– Я пытаюсь открыть ее! – Кыс снова отстранилась, задыхаясь от напряжения.

– Я хочу быть с вами, Кыс. Я чувствую ее приближение. Я слаб. Я не знаю, что мне делать.

– Чье приближение?

– Смерти. Я чувствую это. Она приближается. Я чувствую ее запах. Она ищет меня. Хочет забрать меня. Пока что мне удавалось отбиваться от нее, но долго так продолжаться не сможет.

– Чем я могу вам помочь? – в отчаянии послала она.

– Открой дверь. Открой дверь. Открой дверь.

– Я стараюсь! Стараюсь, Гидеон! – послала она в ответ, снова завозившись при помощи телекинеза со сложными механизмами замка. – Думаю, у меня получится!

Замок проскрежетал чуть громче. Задыхаясь от усталости, Пэйшенс повалилась на спину.

– Кыс, можно спросить?

– Конечно!

– Кто такой Гидеон?

Кыс отскочила от двери и забилась в дальний угол камеры.

– О чем это ты? Что значит, «кто такой Гидеон»? С кем я разговариваю?

– Не надо так нервничать, Кыс.

– С кем я говорю?

Дверная ручка зашевелилась сама собой, слабо подергиваясь вверх и вниз. По поверхности металла стала распространяться корка льда. Из замочной скважины раздался дикий, безумный хохот.

– Тебе известно, кто я, – произнес голос.