ВВЕДЕНИЕ

Эта книга написана с целью публикации оригинальных материалов, полученных автором в ходе самостоятельных исследований. Исследования выполнялись частным образом, поскольку научные учреждения работ такого рода не проводят и изыскания подобного профиля не планируют.

Полученные результаты не являются частью коллективной научной работы или продолжением давней научной традиции – они появились в результате свободного научного поиска с употреблением широкого спектра научных методов различных научных дисциплин. Все эти разнообразные результаты не могут быть представлены иначе, как в систематическом изложении. В соответствии с разработанной и апробированной системой в первую очередь следует изложить по необходимости минимальное количество материала, достаточное для знакомства с ранее науке неизвестным феноменом космологической архитектуры и геодезии, существовавшим на нашей планете, по крайней мере, с неолита. Только на этой основе удается выстроить изложение сложного по природе и трудного по содержанию материала космологической мифологии народов Старого Света. Но этот материал будет помещен в следующей книге. Настоящая книга – первая в серии задуманных публикаций.

Описание таких результатов представляется делом объективно сложным и заметно отличается от известных образцов. Материал оказался столь самостоятельным и затронул такие глубокие основы мировоззрения, что его источниковедческое сопровождение оказалось весьма затруднительным, поскольку используемые материалы либо редки и разрозненны, либо находятся в учебниках, которые, как известно, цитировать не принято. Однако самой проблематичной частью текста оказалось начало, где следовало бы объяснить читателю место настоящей работы в общей структуре научных знаний и продемонстрировать актуальную необходимость делать именно это и именно сейчас. В этом-то и проблема: исследования зашли слишком далеко за границу развитой системы знаний. Однако только во введении автор может рассказать читателю, почему и зачем он эту большую и сложную работу проделал и почему он считает ее результаты столь ценными, что вот уже более десяти лет не оставляет попыток представить их на суд редких специалистов и любознательной публике. Что все же исследуется и почему этого нельзя сделать обычным способом?

Волею судеб и в силу обстоятельств в конце лета 1989 года автор оказался на границе Брединского и Кизильского районов Челябинской области в месте слияния степной речушки Утяганки с другой мелкой речкой Большая Караганка. В эту степную глухомань его завело желание увидеть своими глазами тот древний "город", который так резко изменил его жизнь. Назывался этот ценный памятник древней жизни диковинным словом "Аркаим". Зимой этого же года автор уже работал в лаборатории археологии урало-казахстанских степей Института истории и археологии УрО РАН СССР в должности... биолога. В соответствии с образованием, полученным в Томском госуниверситете, на биолого-почвенном факультете по специальности "биофизика". А уже весной на Аркаиме с теодолитом и рейкой работал биолог, который у археологов занимался астрономией. Штатные обязанности, между прочим, никто не отменял.

Интересная работа, интересные люди, интересное время. Измерения на памятнике и на линии горизонта принесли свои плоды: обнаружилась пригоризонтная обсерватория на восемнадцать событий Солнца и Луны прекрасной сохранности и гениальной компоновки. Материал был столь хорош, что позволял датировать памятник и всю петровско-синташтинскую культуру методом Локьера (абсолютные астрономические даты) – 2800 г. до н.э., что, ко всеобщему неудовольствию, оказалось на 1000 лет старше археологических дат.

Это сейчас легко говорить об археоастрономии, когда в Москве прошли уже две международных конференции по археоастрономии и Институт археологии РАН выпустил у себя специальную инструкцию о том, как эти странные обсерватории отыскивать. А вот десять лет назад подобное было немыслимо и крайне неприлично. Обсерватория Стоунхенджа и все астрономические "штучки" в археологических кругах вызывали аллергическую реакцию.

Напротив, астрономы отнеслись к археоастрономическим изысканиям автора принципиально иначе: с интересом и желанием разобраться в деталях. Автор имел честь и удовольствие представлять обсерваторию Аркаима на союзной конференции по галактикам в Коуровке (обсерватория Уральского университета), на астрометрическом семинаре в Пулково, в институте теоретической астрономии РАН (в те времена еще АН СССР), Институте истории естествознания и техники АН СССР (Ленинградский филиал) и в Государственном астрономическом институте им. П.К.Штернберга в Москве. Все это случилось в давнем 1991 г. Тогда астрономы работу одобрили, исследования поддержали, к публикации рекомендовали и, что не менее важно, квалификацию автора проверили и подтвердили. Поддержки астрономов хватило только на один полевой сезон – последний сезон работы автора с теодолитом на Аркаиме. Однако исследование зашло так далеко, что приобрело необратимый характер, начало развиваться стремительно, открывая все новые и новые горизонты тайны и увлекая все дальше и дальше от скучной официальной картины истории.

Реакция историков-археологов понятна. Автор не является историком по образованию и не делал карьеру в их элитной отрасли. Результаты его исследований приходят в явное и неустранимое противоречие с устоявшимися положениями исторической науки относительно эпохи бронзы Урала, а потому, квалифицируются только как наглый дилетантизм и самозванство, со всеми вытекающими отсюда оргвыводами.

Автор действительно не историк-археолог и не претендует на это высокое и загадочное звание. Более того, он не пытался раньше, не пытается и сейчас и не планирует в будущем заниматься археологией. Его работа начинается там, где заканчивается компетенция археологов.

Археоастрономические исследования Аркаима, обнаружившие обсерваторию, принесли несколько неприятных для историков результатов. Чего стоит одна только абсолютная дата – 2800 г. до н.э. Если учесть, что радиоуглеродные даты памятников петровско-синташтинской культуры синхронны радиоуглероду Стоунхенджа-I, который датируется сейчас уже XXXI в. до н.э., то нужно соглашаться с мнением о том, что абсолютная хронология уральских, да и вообще северо-евразийских, древностей, далека от совершенства и вопрос о возрасте следует считать открытым. При этом относительные датировки (которые могут быть любыми) и стратиграфические отношения археологических культур сомнению не подвергаются – серьезных оснований для этого пока нет. Тем не менее абсолютную дату 2800 г. до н.э. для Аркаима и Синташты историки замечать отказываются. Однако они спокойно относятся к "калиброванному радиоуглероду" Батая (эниолитическая культура, предшествующая петровке-синташте) – XXXV в. до н.э. и Варфаломеев с Ташково-1 (неолит Волго-Уральского междуречья и Среднего Зауралья) – 44 в. до н.э. Такой абсолютный возраст неолита и энеолита Урала однозначно требует, чтобы петровка-синташта была в XXVIII в. до н.э.

Археоастрономия, наука экзотическая и редкая, а обсерватория Аркаима не так важна, чтобы возводить ее в ранг мировых культурных достижений – обсерватории в древности были обычны и многочисленны. Широкой общественности неинтересно знать интимные подробности восходов и заходов Солнца и Луны на горизонте маленькой уютной долины в глухой азиатской степи. А судьба незадачливого исследователя аркаимовских восходов и заходов должна волновать, прежде всего, его самого. Но вот незадача: на Аркаиме обнаружились и другие странные и даже экстраординарные свойства. Там есть геометрия, математика, геодезия, метрология, анатомия, календари, космология и прочая мифология. Вот эти-то свойства скромных руин в Брединском районе Челябинской области и имеют общеисторическую, общекультурную и даже общечеловеческую ценность. Уже десять лет они не дают покоя и занимают все время, все силы и являются предметом настоящего исследования, а их описание составляет содержание этой и еще целого ряда книг, на публикацию которых автор хотел бы рассчитывать не в очень отдаленном будущем. В одной, даже большой и сложной книге такой материал разместить невозможно.

Археологи, разумеется, имеют свое представление об открытой ими петровско-синташтинской культуре. Все, кто имеет к этому предмету отношение, уже высказали свое авторитетное мнение. Их мнения опубликованы, и желающие могут узнать научную точку зрения из первоисточников. Переводя на популярный язык эти трудночитаемые тексты, их содержание можно коротко пересказать следующим образом. "Аркаим", "Синташта" и еще около двух десятков объектов, найденных на юге Челябинской области, признаны единой археологической культурой эпохи Средней Бронзы, т.е. они создавались в одно короткое время (около 200 лет) и одним народом.

Называется эта культура по-разному: петровско-синташтинская, синташтинская (синташта), протогородская цивилизация Южного Урала, Страна Городов. Никаких сведений нет о культуре, предшествующей петровско-синташтинской на этой территории. Т.е. создается впечатление, что Южное Зауралье до этого было необитаемо – встречаются разрозненные и малочисленные следы охотничьих групп, забредавших в эти глухие районы, что следует признать странным, поскольку в ресурсном отношении и в пригодности для жизни эти места уникальны. После синташтинской культуры в Урало-Казахстанских степях и в соседней лесостепи жизнь кипела ключом – здесь обитали племена знаменитой Андроновской культурно-исторической общности (КИО) – оседлые ираноязычные животноводы и земледельцы. Время Финальной Бронзы. В Раннем Железном Веке (РЖВ) их сменили кочевые ираноязычные сарматы-савроматы.

Памятники синташтинской культуры образуют территориальные комплексы, состоящие из "городищ" и связанных с ними могильников. Можно было бы сказать проще: из городов и городских кладбищ, но это создает ложный образ, поскольку "городища" совсем не города, а могильники не совсем кладбища. Городищами называются укрепленные поселения, на которых "укреплениями" считаются рвы и валы круговой и прямоугольной планировки. Внутри такого укрепления могут быть устроены даже несколько помещений – жилищ. В укреплениях временно укрывались от врагов или иной опасности. Развитие идеи укрепления приводит в более поздние времена к замку или крепости. В синташтинских городищах обнаруживаются наружные рвы и толстые высокие стены из дерева и грунта, а в отдельных случаях облицованные камнем-плитняком. Археологические реконструкции рисуют картины сложных фортификаций, что создает впечатление средневековой крепости. От кого могли обороняться жители Страны Городов, кто им мог реально угрожать? Удивительно, но до сих пор никаких археологических следов носителей такой угрозы или результатов столкновений с ними не обнаружено. Ни вблизи, ни вдалеке. Образ городища-крепости столь навязчив, что и содержание могильников трактуется часто и с этой точки зрения. Обнаруженные в могилах следы колесниц описываются в боевой терминологии. Сами колесницы называются боевыми, а останки людей около них воинами-колесничими, хотя оружия и военного снаряжения при них нет или почти нет.

Синташтинцев считают пришлым населением, а их городища-крепости – защитой от местного населения. Но оно, это местное население, археологически себя никак не проявляет. Его просто нет. Как нет и сельского населения самой синташтинской культуры. До сих пор не найдены "селища" (неукрепленные поселения), современные городищам и связанные с ними хозяйственными отношениями.

Синташтинская культура открыта археологами совсем недавно. До нее эпоха Бронзы Южного Зауралья представлялась в основном Андроновской КИО. Известны сотни "селищ" и могильников этого времени, а вот "городищ" среди них нет. Городища появляются позже, севернее (в бассейне Исети), когда в степи начинается господство воинственных кочевников и их оседлым северным соседям есть нужда защищать свое имущество и жизнь. Тут все нормально и понятно. Зачем все же нужны крепости в синташтинской культуре? Нужно отметить, что,первые городища Средней Бронзы были найдены не в Челябинской области, а значительно восточнее, в Петропавловском Приишимье – прямоугольном городище у села Петровка. Отсюда "петровская" культура, даже "петровско-синташтинская". Термины еще не устоялись, поскольку исследовательский процесс далек от завершения.

Уральские археологи вышли на Синташту ретроспективно, т.е. обремененные представлениями об Андроновской Бронзе, и даже с этих позиций городища и могильники Страны Городов представляются необычно яркими и богатыми. При этом археологи никак не объясняют самое яркое и необычное свойство ее памятников – сложную конструкцию сооружений и неочевидную мотивацию выбора места для них. Если учесть все обстоятельства, то следует признать, что перед нами экстраординарный исторический феномен, стандартный подход к исследованию которого будет малопродуктивен. Оседлым скотоводам нет нужды обременять себя столь чудовищно дорогой недвижимостью. Основное назначение и цель изощренного конструирования загадочны. В отношении к этой загадке и пролегает граница между историками и исследователями. Слово "историк" переводится с древнегреческого как "исследователь", но разница существенна.

Загадочное очарование или очаровательная загадочность "городищ" особенно хорошо чувствуются при взгляде сверху, с самолета или, проще, на аэрофотоснимке. Очарование Аркаимом со временем не проходит. За прошедшие годы удалось открыть множество удивительных тайн этих древних сооружений, но самые главные, как всегда, еще впереди. В заключение остается только пригласить вас последовать за нами в этот загадочный и великий мир нашего общего прошлого. И первый шаг будет состоять в том, что вы согласитесь, что нужно подвести черту под печальным прошлым и начать повествование об открытии тайн Аркаима словами: "Первое, что следовало сделать на руинах Аркаима..."