"Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки" - читать интересную книгу автора (де Жур Бель)NOVEMBREКак правило, лондонские агентства оставляют себе треть нашего заработка, исключая расходы на транспорт и чаевые. Предполагается, что транспортные расходы по вызову девушки оплачивает мужчина, и эта сумма колеблется от тридцати до сорока фунтов стерлингов. Агентство берет на себя расходы по рекламе, организации свиданий, а также по обеспечению безопасности девушки, если в этом возникает необходимость. Некоторые агентства удерживают стоимость рекламной фотосъемки из денег, полученных за первое свидание девушки, либо просят оплатить съемку заранее. Агентство, в котором зарегистрировалась я, этого не сделало, фотографирование и составление биографии здесь делается бесплатно. Если повезет, контакты с людьми из агентства сводятся до минимума. Последний раз, когда я видела своего менеджера, она только сделала критическое замечание по поводу моей губной помады. Поистине, женская солидарность — великая вещь. Порой для тщательной подготовки к свиданию — почистить перышки, прихорошиться — совсем не остается времени, ехать надо немедленно. И страдает в таких случаях в первую очередь прическа. У меня, например, волосы, если я куда-нибудь спешу, становятся какими-то жесткими и даже слегка жирными. Для подобных ситуаций существует, однако, одна старинная хитрость, которая действует, правда, только в течение одного часа; меня этому научила одна моя университетская подруга: надо слегка посыпать волосы тальком и причесаться, едва касаясь волос расческой. При этом ни в коем случае нельзя применять никаких увлажняющих средств, иначе рискуешь приклеиться головой к стене или к спинке кровати. Я не принимаю к оплате кредитные карты. Что я, кассовый аппарат должна с собой носить? Уметь поддерживать разговор не только полезно, но это, вероятно, наиболее важная часть нашей работы. Делай вид, что тебе интересно все, о чем ни заговорит с тобой клиент. Но только не говори о политике; избегай также разговоров и на другие острые и потенциально провокационные темы. Другими словами, не показывай, что ты слишком умная. Побереги мозги для будущей политической карьеры. Клиент потянулся губами к моим соскам. — Осторожней, у меня ПМС, — сказала я, мягко проводя его руками, где только можно. — Расскажи про свои сексуальные фантазии, — попросил он. — Ну, например, меня похищают четверо мужчин, раздевают догола, связывают и кидают на заднее сиденье машины. Потом куда-то везут, находят тихое место, останавливаются, выходят и начинают на меня дрочить через раскрытые окна. — А лошадей случайно нет поблизости? — Поблизости много лошадей. Мы где-то на природе, возле фермы. Они фермеры. — Ты чувствуешь запах лошадей? — Да, острый запах лошадей, они храпят и ржут в своих стойлах, они очень возбуждены. У лошадей ведь огромные члены, верно? — О, да. Да, у них очень большие члены. — Ну вот, фермеры на меня по очереди кончают, а потом ведут меня на конюшню. — Чтобы ты трахалась с лошадью? — Нет, конечно, меня даже близко не подводят. Лошади такие большие! Очень большие! И одна лошадь... жеребец... бесится, он сильно возбужден. Мне кажется, что он уж слишком большой. Он так рвется и брыкается в своем стойле, что мне кажется, вот-вот он сломает там дверь. - О-о-о!... Что касается работы, я успела усвоить несколько вещей: В мире, где двенадцатилетние девочки щеголяют в сексуальных сапожках, а монахини — в откровенных мини-юбках, проститутку, входящую в гостиницу аэропорта Хитроу, можно без проблем вычислить по элегантному костюму от модного дизайнера. Это факт. Организация свидания с клиентом происходит почти всегда по одной и той же схеме. Клиент, как правило, просмотрев веб-сайт, связывается с агентством. Он звонит, делает заказ, менеджер звонит мне, потом перезванивает клиенту, чтобы подтвердить заказ, потом клиент ждет. Мне обычно нужно, чтобы меня уведомили не позднее, чем часика за два. Один час на душ, одевание, макияж и прическу и час на вызов такси и дорогу к месту встречи. Все, что необходимо для макияжа, лежит у меня на отдельной полке, не там, где остальные туалетные принадлежности. Я становлюсь перед большим зеркалом и методично совершаю свой ритуал: сначала пудра и одеколон, потом трусики, лифчик и чулки, потом платье, туфли, макияж и, наконец, прическа. Из одежды у меня под рукой три ансамбля, которые я чередую и комбинирую с аксессуарами: скромное, но облегающее серое шерстяное платье, костюм в белую клетку и строгое черное льняное платье с элегантным жакетом. И огромный выбор белья и туфель. Перед тем как войти в гостиницу, очень важны самые последние три секунды. Какие в гостинице двери, прозрачные или глухие? Если прозрачные, то надо быстро найти взглядом лифт. И ни в коем случае не останавливаться, когда войдешь, не задавать персоналу гостиницы никаких вопросов, особенно такого типа, как, мол, пройти в туалет или на второй этаж. Спокойно и раскованно проходи в дверь, небрежно кивни в их сторону, если увидишь, что на тебя смотрят. Не успела вычислить, в какой стороне лифт или туалет, — направляйся в первый попавшийся коридор, а там уже ориентируйся. Тот, кто на тебя смотрит, должен видеть хорошо одетую даму, и не более. Ты —деловая женщина, вот и все. И в этом, кстати, есть изрядная доля истины. Лифт для нас — полезнейшая штука. Пока в нем едешь, у тебя есть время достать из сумочки мобильник и послать в агентство сообщение — им там необходимо знать, что ты добралась вовремя. Если запаздываешь, они перезвонят клиенту' и сообщат: все, мол, в порядке, нужно только немножко подождать. В лифте же можно освежить помаду на губах, если считаешь нужным, поправить одежду. Никогда не приходи с испариной на лбу и тяжело дыша, будто за тобой гнались. Найди нужную дверь и быстро, но вместе с тем решительно постучи. Войдя в номер, не забудь улыбнуться: «Здравствуйте, приятно с вами познакомиться. Простите, что заставила вас ждать». Причем последняя фраза произносится независимо от того, опоздала ты или нет. Даже если ты пришла точно вовремя, не забывай: все это время клиент сидел как на иголках и отсчитывал каждую минуту до твоего прихода. Ни в коем случае нельзя нервничать или робеть — категорически противопоказано. Сними плащ или пальто, сядь. Клиент, скорее всего, предложит что-нибудь выпить. Никогда не говори, что не пьешь, никогда не отказывайся. Если нет ничего, кроме минералки, выпей хотя бы ее. Плату за визит возьми прежде, чем все начнется. Однажды я забыла это сделать. Клиент засмеялся. «Ты, наверное, в этом деле новенькая, — сказал он, и когда я, уже после всего, вышла в туалет подмыться, он засунул деньги в тостер. Не пересчитывай деньги при нем. Если что-то подозреваешь, у тебя будет время сделать это потом. Ни в коем случае не затягивай визита, уходи, как только закончилось твое время. Если он хочет, чтобы ты задержалась подольше, пусть позвонит менеджеру, договорится об оплате за дополнительное время и сразу же заплатит тебе. Уходя, поцелуй клиента, но не усердствуй — достаточно легкого прикосновения губ. Не забудь сказать при прощании: «Мне было с вами очень хорошо. Надеюсь встретиться еще раз». Выходи так же спокойно и быстро, как и входила: легкий кивок персоналу — и на выход. Как только окажешься на улице, пошли сообщение или позвони в агентство. Если начальница не получит от тебя сообщения, она станет звонить клиенту, потом в гостиницу, своим охранникам, если те окажутся поблизости, а потом и в полицию. Она знает, как порой случается. Она сама была в твоей шкуре и все это проходила сама. Моя начальница очень мила, выглядит как настоящая куколка. Когда она спрашивает, как все прошло, я всегда отвечаю, что клиент был душка, настоящий джентльмен, даже если это и преувеличение. Я не хочу ее лишний раз тревожить. Порой ведь всякое бывает, и встреча проходит и в самом деле не совсем идеально — так было один раз, когда я не удержалась и, уходя, погрозила пальцем одному чересчур прижимистому клиенту. Дура еще была. Ну да ладно, ничего страшного, может, он и не заметил вовсе, а на ошибках учатся. Ближе к центру города всегда много пробок, так что лучше прибыть на работу пораньше, чем опаздывать и нервничать. Вчера у меня была встреча недалеко от Лестер-сквер. Я приехала на полчаса раньше и, чтобы убить время, зашла в музыкальный магазин. Мне нравится заходить в музыкальные магазины. Музыка — моя страсть. Это была все та же сеть, где первый этаж заставлен DVD дисками и книгами о музыке. Полки с новинками были забиты лидерами чартов и разными дешёвыми дисками. Я отправилась наверх, в отдел джаза и блюза. Большинство покупателей были юнцы и девицы, которые тоже, видимо, слонялись от нечего делать от полки к полке, но, в отличие от меня, они не были так размалеваны. Интересно, клиент ждет меня сейчас в назначенном месте встречи или тоже где-нибудь шляется, убивая время, думала я. А вдруг он тоже здесь? Я огляделась. Мужчина был только один, худой блондин. Он стоял, опираясь на край стойки. Симпатичный, похож на молодого преподавателя университета с порочным лицом. Я медленно прошла мимо и заглянула ему через плечо. Его тонкие пальцы сжимали диск Исаака Хейеса. «Неплохой выбор», — пробормотала я. Он с таким удивлением посмотрел на меня, что чуть не выронил диск. Должно быть, я выглядела смешно: разряженная, в мешковатом плаще, лицо, как у пугала, все разрисованное косметикой. Идиотка, идиотка, о, какая идиотка. Громко стуча каблучками о ступеньки, я поспешила вниз. Клиент, конечно, оказался совсем не тот, кого я встретила в магазине. Работа была на всю ночь: до восхода солнца. Начальница получила такой положительный отзыв о моей пунктуальности и профессиональном мастерстве, что на сайте интернета в моей папке об этом теперь сказано особо. По природе я не лидер и нечасто доминирую в сексе, но если приходится, я ничего не имею против. Однако мой опыт показывает, что в наше время, похоже, все клиенты поголовно желают, чтобы с ними обращались, как с тяжело больными. Он: Что может быть прекраснее, когда тебя трахает чудесная незнакомка. Я: Да вы поэт. Вас можно цитировать, вы не против? — О нет, нисколько, — он, видимо, польщен. После паузы: — Что это ты делаешь своими руками? Пальцы мои были напряжены: я нависала над ним, всем своим весом опираясь на них. — Я не хочу, чтобы эта картина со стены упала вам на голову. — Я стиснула зубы. — Хорошая мысль. Ты рк постарайся, чтоб не упала. Вот те на! Похоже, приятель, ты не у себя дома. Гм-гм. Что-то уж больно требовательный, а на вид такой смирный, подумала я. Немного позже... Он: А ты классная девочка, честное слово. Я: Я думала, что такое можно услышать только в кино. — А я думал, что такое бывает только в кино. Н. встретил меня возле гостиницы перед самым восходом солнца. Он мой близкий друг, когда-то мы с ним встречались, и он знает, чем я теперь занимаюсь. В определенном освещении он вполне мог бы сойти за Джорджа Клуни. Например, в кромешной темноте. Н. ухмыльнулся. — Ну как, весело было? Я распахнула пальто и показала прикрепленные к подкладке два хлыста. — Убедительно. Теперь верю, что повеселилась вволю. — В общем, да. Последний час у него уже не стояло, так что мы предались другим развлечениям: опустошали ми-нибар и смотрели телик, Пятый канал. Мы сели в машину Н., которая стояла прямо на тротуаре. — И еще он подарил мне серебряную штучку для пускания мыльных пузырей. — Я вытащила подарок из сумочки: такая деревянная коробочка в форме крохотной бутылки шампанского, перевязанная золотой и черной ленточками. Усталой я себя нисколько не чувствовала, да и он тоже. — Хочешь, попускаем? — спросил Н., и мы решили отыскать подходящий мост. Он развернул машину, и она помчалась по засыпанной листьями набережной. Светало, и вода в реке отливала свинцом. Н. знает все про подъем уровня воды в Темзе, про наводнения, он много раз наблюдал, как из реки вытаскивали тела утопленников, он любит рассказывать, в какие места в теплое время года заплывают водяные черепахи и тюлени. Проезжая мимо какого-то здания, он сказал, что там у них в подвале бассейн и что когда-то, когда он еще ходил в школу, он частенько там плавал. А с этого моста, он помнит, как какая-то женщина бросилась вниз, набив себе карманы галькой. Но не учла, бедняжка, что в складках ее одежды останется много воздуха, так что сразу пойти ко дну ей не удалось. Когда прибыли спасательные катера и серьезные дяди принялись ее спасать, вылезать из воды она не захотела, напротив, стала отчаянно отбиваться от своих благодетелей, истерически крича на всю Темзу: «Оставьте меня в покое! Оставьте меня!». Я откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза, а он все рассказывал и рассказывал о городе легенды... Наконец мы оказались у вокзала Чаринг-Кросс, солнце уже всходило, мы стояли на эстакаде и пускали мыльные пузыри, окуная серебряную рамочку в жидкость, разбавленную тухлой водой Темзы. Пузыри летели вниз, лопались, и грязные брызги падали на головы первых пассажиров. Маленькие дамские сумочки, фи. Откроешь любой журнал — так и лезет в глаза реклама этих крохотных, микроскопических штучек, куда можно поместить только пудреницу. Но я, уходя из дома, обычно беру с собой вот что: маленькие складные ножнички (мощное оружие против торчащих ниток); ручку, чтобы записывать (память у меня еще ничего, но не идеальная); мобильник (звонить в агентство по прибытии на место и когда все кончено); презервативы (полиуретановые, а также латексные — у некоторых аллергия на те или на другие); ложку; баночку со смазкой (масло такое, чтоб смазывать трущиеся поверхности); блеск для губ (подкрашивать после минета губы помадой — слишком сложно); пудру и тушь; флакончик с духами (что-нибудь с цитрусовым оттенком); бумажные носовые платки; запасные трусики и чулки; ключи, банковские кредитные карточки, другие необходимые мелочи; и иногда зажимы для сосков, шарообразный кляп и резиновую плетку-многохвостку. Мне бы пригодился вместительный вещмешок. Упаковать все вышеперечисленное в лилипутскую сумочку от Fendi — не смог бы даже Гудини. Неожиданно вспомнила одно выражение: «хочешь жить — умей вертеться». Какая захватывающая идея! Представила себе крупье в Лас-Вегасе, склонившегося над вертящейся рулеткой, красавицу эпохи короля Эдуарда, перебирающую на серебряном подносе визитки, садомазохистку, которая хлещет плеткой связанных мужиков, а они вертятся, как колбаски на гриле. Мои родители очень милы. Конечно, все любят своих родителей, в этом я не оригинальна, но это действительно правда. Уехав из дома много лет назад, я с ними до сих пор чуть ли не каждый день общаюсь, с отцом, или с матерью, или с обоими по очереди. Им не известно, чем я занимаюсь, по крайней мере, они делают вид, что ничего не знают. Единственное, что они знают: я работаю в сфере сексуальных услуг, но это все. Хорошо зная собственную мать и ее буржуазную чувствительность, я думаю, что своим друзьям она говорит, что я работаю торговым представителем какой-нибудь фирмы. Мы делаем вид, что им про мой род занятий ничего не известно, но я подозреваю, что, на самом деле, они обо всем знают. Или, по меньшей мере, догадываются. Люди они далеко не глупые. Домой я позвонила просто так, без всякой причины. — Здравствуй, дружочек, — сказал папа. — Ты все шляешься по улицам? Ха-ха-ха. — Ха, — хмыкнула я в ответ. — Мама дома? Он проворчал что-то еще и передал трубку. — Когда ты приедешь? — спросила она. Даже не поздоровалась. Даже не спросила, как мое здоровье. В ее семье с допотопных времен не было принято обмениваться ритуальными формулами вежливости. Их стиль — сразу переходить к делу. — Может, через пару недель, не знаю. — Как с работой? Все что-то ищешь? Я промычала что-то невразумительное. Не полшю, что говорила ей, когда мы общались в последний раз. То ли, что я ищу более подходящую работу, то ли, что уже нашла и занимаюсь какими-то исследованиями. А может, что только прикидываю, куда пойти учиться дальше, или уже подала заявление. — Да нормально, — отвечаю, — кое-что наклевывается, но пока ничего определенного. На самом деле это не совсем сплошное вранье, у меня даже было одно собеседование. Не стоит радоваться — это было не настоящее интервью. Мне сообщили, что надо встретиться с клиентом в гостинице, и еще по электронной почте отправили его специфические требования: я должна сыграть для него роль девушки, которая пришла на собеседование. Он как бы проводит собеседование с застенчивой претенденткой на должность секретарши, чуть ли не девственницей, совершенно беззащитной и бессильной перед его домогательствами. Разумеется, тут требовался первоклассный уровень работы. Кончилось все довольно быстро, и мы сразу вышли из роли. Я нашла в ванной комнате крем с запахом лимона и принялась массировать его напряженные плечи. — Скажи честно, тебе не кажутся мои фантазии несколько странными? — спросил он. — Странными? — Тебе не кажется, что подобное отношение унижает твое женское достоинство? — Мне кажется, — сказала я, тщательно подбирая слова, — что это вполне подходящий способ дать твоим фантазиям выход. Мы поболтали еще. Интересно, оказалось, что мы с ним чем-то похожи, у нас почти одинаковое детство, его мать родом из тех же мест, что и мой отец. Разговор перескакивал с предмета на предмет: где побывали в жизни, какие взгляды и предпочтения, в том числе в еде и спорте. Во время разговора я вдруг так сильно заскучала по дому, что мне захотелось поскорей взять отпуск. Похоже, мама была вполне удовлетворена тем, как ловко я увернулась от прямого ответа на ее вопрос. — Обязательно сообщи, когда приедешь, хорошо? И предупреди, если приедешь не одна. Чтобы я успела подготовить комнаты. — Обязательно, — снова соврала я. Называть точную дату приезда все равно не имеет смысла, потому что она обязательно забудет. Когда я появляюсь дома с чемоданом в руке, она всегда восклицает: «Ах, ты разве сегодня должна была приехать? А я почему-то была совершенно уверена, что завтра!» Она снова передала трубку папе. — Передавай привет этому твоему, в очках! Отличный парень! — весело прокричал он. Этого парня я называю для себя А-4; да, ничего себе парень, милый, очень умный и всегда улыбается. Отец до сих пор время от времени спрашивает, когда же мы наконец поженимся. Не знаю, признак ли это старости, или неловкая попытка сосватать меня в конце концов. После А-4 у меня сменилось еще трое. Впрочем, мы до сих пор с ним друзья. Я вздохнула, пожелала им хорошо провести выходные и повесила трубку. Проституция — не первое мое вторжение в область сексуально-трудового фронта. Не то чтобы я равняла стояние за прилавком, на котором красиво разложены искусственные фаллосы, с настоящим, живым, азартным половым актом. Терпеть не могу этих продавщиц, которые, когда заходишь к ним, смотрят на тебя, ханжески поджав губы. Секс-шоп называется. У них даже нет кабинок для мастурбации. Широчайший выбор резиновых членов — это, конечно, хорошо и прекрасно, и все такое, но это не значит, что им можно поливать грязью стриптизерш, актрис, снимающихся в порнофильмах, и проституток за то, что они якобы позорят имя женщины. Ну да ладно. Возможно, к моей теперешней работе меня привели некоторые факты моей странной биографии. Вот краткое резюме: • В студенческие годы постоянно не хватало денег. • Один знакомый предложил заняться стриптизом. Под «одним знакомым» я имею в виду моего тогдашнего парня, я его называю А-1. Под словом «предложил» я подразумеваю его замечание, что когда-то у него была подружка стриптизерша и что он как-нибудь сводит меня со своими друзьями в одно злачное место. Он сдержал свое слово, и не скажу, что мне там было противно. • Работа оказалась не такой уж прямо тяжелой, только девушки там были ужасны. Когда мужчины заговаривали со мной между номерами, я не могла удержаться, чтобы не захихикать. Но кто же станет обсуждать тонкости греческой трагедии с девушкой, облаченной в прозрачные лифчик и трусики? • Это была временная работа. Я до смерти боялась, что в один прекрасный день войдет в зал какой-нибудь мой бывший преподаватель. В общем, я ушла оттуда. И далее, через пару лет: • Я была со своей подружкой, с которой мы вместе снимали жилье, на костюмированной вечеринке. • Оделась во все черное и плетка в руке, моя собственная. Подружка была одета, как мисс Вселенная, что не очень подходило к моему наряду, но получилось интересно. • К нам подошла какая-то женщина, мы немного поболтали, выяснилось, что у нее есть и подходящее место, и полный комплект снаряжения. • Платили мне гораздо больше, чем я получала за стриптиз, и на этой работе у меня получалось не хихикать. • Прекратила это занятие, когда устроилась на «официальную» работу в книжный магазин, работала по выходным, платили мизер, зато в моем распоряжении было сколько угодно книг, причем бесплатно. • Оглядываясь назад, могу сказать, что этот шаг был не очень разумным. Ах, хватит воспоминаний. Сегодня мой день рождения, и мне хочется отметить его как-нибудь со вкусом. Вчера в девять вечера, готовясь к торжественному выходу в город, чтобы со вкусом отметить свой день рождения — надо было все выбрить, где только можно, вымыться и причесаться как следует, — мы с моим Мальчиком добили наконец викторину в глянцевом женском журнале — викторину про секс. Да, совершенно верно, вы, вероятно, уже поняли, хоть я и девушка по вызову, у меня есть свой парень, бойфренд, так сказать. Парень, который прекрасно знает, чем я занимаюсь. Мы встречаемся вот уже около года. Живет он, правда, в другом городе, и это порой приводит к трениям. М-м-м, к трениям... Это не всегда так уж плохо. Особенно в постели. Ему, конечно, не очень нравится моя работа, но у него тоже есть некоторые неприятные и даже гнусные привычки, например, он любит незаметно подливать ром друзьям в напитки и голосует за консерваторов. Он застегнул пуговицы на мягкой, темно-синей рубашке, которую ему подарила его мама. А я уселась за туалетный столик, закинув ногу на ногу, и развязным и бесстыжим голосом читала ему вслух вопросы. — В какое время суток мужчина легче всего возбуждается? Вариант А — утром; Б — днем; В — ночью. Он поднял бровь, глядя на свое отражение в зеркале. — А четвертого варианта нет? Г — в любое время дня и ночи? В десять вечера: встретилась с А-2 (один из моих бывших бойфрендов), А-4 (тот, который умный) и с другими друзьями в пабе «Блю Пост». Мы уселись в большие кожаные кресла возле самого камина и принялись усиленно загружать в желудок алкоголь. Полночь. Клуб, кажется, где-то поблизости. Все слегка как в тумане. Много разбавленного шнапса — ужасный напиток! — стопка за стопкой. Где-то потеряла перчатки. Два часа ночи. Вспомнив, что недавно ходила в спортзал, я почувствовала прилив смелости и заявила, что у меня хватит сил поднять моего Мальчика. Подвели высокие каблуки: я покачнулась и повалилась на спину, прямо на пол. Он рухнул на меня. Не нажралась бы я так, наверняка чувствовала бы себя последней дрянью. Три часа ночи. Оксфорд-стрит, вся компания шагает в ногу и хором орет песню «Армия семи племен» ( Немного позже. Кабина такси. Минуг через двадцать падаем на мою кровать и отключаемся. Девять утра. Встаю и тащусь в туалет. Когда возвращаюсь, мой Мальчик стоит в дверях. — Закрой глаза, — говорит он. Я закрываю. Он кладет одну руку мне на спину, другую под коленки и несет меня к постели. Осторожно опускает. Спиной и пятками чувствую мягкую шерсть под собой. — Открой, — говорит он. Я открываю и вижу, что он застлал постель мягкой белой овчиной, точно такой же, как и кровать у него дома. — С днем рождения, — шепчет он, и мы три раза подряд трахаемся. Вот это действительно настоящий день рождения. Вот тебе и выходной, отдых называется — просыпаюсь, а меня уже ждут сообщения и пропущенные звонки из агентства. На это лучше просто не обращать внимания. Когда берешь на работе пару свободных дней, то получаешь не только возможность как следует заняться стиркой, но и преимущества духовного характера. И кое-что из сферы земного тоже начинаешь понимать. Например, что неплохо дать волосикам отрасти немного, чтобы легче было сделать эпиляцию, — уж в этом месте должно быть все чистенько и гладенько. Вдобавок вспоминаешь, для чего прежде всего там растут волосы: а именно, для смазки. Шучу. Жаль, что клиенты не знают всех этих тонкостей. Позвонила начальница. — Дорогая, тут у нас объявился один о-о-чень приятный джентльмен, которому о-о-чень понравились твои фото. Ты сейчас свободна? — Боюсь, что нет, несвободна, — отвечаю я, надеясь, что мой Мальчик не подслушивает. — Но он о-о-чень, ну прямо о-о-чень милый. — Увы, сожалею, но никак не могу. Через несколько месяцев после встречи с той парой — знакомой моего друга и ее любовником — я нашла в интернете рекламу небольшого, скромного агентства. Чудо всемирной паутины заключается в том, что на каком бы сайте ты ни находился, стоит только два-три раза кликнуть мышкой — и попадешь на сайт, где предлагают девушек. Дизайн этого сайта был достаточно скромный и неброский по сравнению с другими, но девушки, все как на подбор, хорошенькие, и описание каждой дано просто, прямо и без обиняков. Большинство девушек выглядело совершенно нормально — они нисколько не были похожи на жутких женщин с других сайтов, больше напоминающих каких-то роботов, или на до содрогания непривлекательных дилетанток из юго-восточной Азии. Вполне нормальные женщины, каких можно встретить где угодно, только, как вы понимаете, голые и с широко расставленными ногами. Связавшись с ними по электронной почте, я послала свои снимки. Потом мне позвонили. Мы договорились встретиться с моей будущей начальницей в ресторане одной из центральных лондонских гостиниц. Судя по голосу, она была очень молода, говорила с сильным восточноевропейским акцентом. Может быть, полька? Стоит спросить или нет? — Как я вас узнаю? — спросила я. — Как вы выглядите? — Когда я была помоложе, все говорили, что я как две капли похожа на Брук Шилдс, — сказала она. — О, должно быть, вы очень красивы. — Нет, я постарела и обрюзгла. Теперь говорят, что я больше похожа на Дэрил Ханну. Я повесила трубку с таким чувством, будто кого-то предала. Ведь отношения с моим Мальчиком были еще только в самой начальной стадии, а я тут договариваюсь о встрече с какой-то мадам с целью поступить к ней на работу проституткой. Как он к этому отнесется? Глупый вопрос. У меня в голове выстраивается целый список возможных последствий: • Он немедленно дает мне отставку и все рассказывает своим друзьям. • Он немедленно дает мне отставку, но друзьям ничего не говорит: ему очень стыдно. • Он не дает мне отставки, но становится человеком страшно неуравновешенным; причина: его возлюбленная — проститутка. • Он не дает мне отставки, но становится отвратителен и ужасен, потому что на самом деле ему очень хочется дать мне отставку. • Он предлагает, что и сам займется тем же самым ради нашего общего блага и равенства. • Он действительно начинает заниматься тем же самым и зарабатывает гораздо больше. • Он относится к этому нормально, и у нас все остается по-прежнему. Первые три пункта казались вполне вероятными, в то время как последние четыре различались по степени моего доверия от варианта «никогда» до варианта это, блин, уж точно никогда. Я могла бы, конечно, в любой момент дать отбой и не ходить ни на какую встречу ни с какой будущей или не будущей начальницей, но я этого не сделала. Между первым контактом по электронной почте и собеседованием прошло несколько дней. Я вышла в магазин пополнить запасы макияжа. В день встречи я с самого утра стала готовиться: красила ресницы, выпрямляла волосы, мучилась перед распахнутым шкафом, выбирая, что надеть. Как нужно выглядеть? Сексапильно, но не слишком, чтобы не обозвали шлюхой? Тогда лучше надеть какую-нибудь шелковую, желательно темного цвета, блузку. Выглядеть достаточно юной, но вместе с тем серьезной и положительной? Хорошо скроенный, ладный плащик. Груди чтоб выступали как можно рельефней. На ноги, конечно, сапожки — в конце концов, в Лондоне давно наступила осень. Ногти у меня выкрашены каким-то кошмарным лаком, но делать что-нибудь с этим нет уже никакого времени. У меня ужасная привычка обкусывать кутикулы, и это мгновенно разрушает все усилия и ухищрения маникюрщиц. По дороге к месту встречи я увидела плакат с рекламой кино и убедилась, что выгляжу ненамного хуже Кэтрин Зеты Джонс. А теперь посмотрим, клюнет ли. Я пришла рано и сразу же направилась в туалет. Макияж в некоторых местах уже сыпался, в других — засох и потрескался. Пустив струю холодной воды, я слегка побрызгала лицо, пошлепала ладонями и поправила помаду на губах. Уже лучше. Могла ли я знать, что этот небольшой ритуал станет одной из важнейших частей рабочего дня? Заглянув в зал я увидела, что он пуст, — был будний день и как раз время ланча. Единственная официантка со скучающим видом на азиатской физиономии бродила вокруг горшков с искусственными цветами. Мне сразу же расхотелось туда заходить. Но тут позвонила она и попросила занять столик возле окна. Может, она хочет исподтишка посмотреть на меня через оконное стекло и собирается сбежать, если мои внешние данные ее не устроят? Может, тут тщательно разработанная операция, что-то вроде подставы, ловушки? Впрочем, скорей всего, она просто страхуется. Я заказала кофе и стала ждать. Она наконец явилась. Точно такая, как и описала себя. Длинноволосая блондинка, красивое, овальное лицо. Облегающее платье и сногсшибательные парчовые сапожки в тон с сумочкой — мои стукалки шоколадного цвета не шли ни в какое сравнение. — Ну, здравствуй, милая, — мы поцеловались, не касаясь друг друга губами. Пока мы расправлялись с едой, ей несколько раз звонили, и я с удивлением обнаружила, что она свободно говорит по-арабски и по-немецки. Разговаривает властно, уверенно. Черт возьми, клиентам это должно очень нравиться. Она спросила о моем профессиональном опыте. Немного работы с плеткой, немного стриптиза, все было очень давно, с клиентами не работала. Она кивнула. Потом спросила, есть ли у меня кто-нибудь, и я ответила, что есть. Она сказала, что у нее тоже есть, и что он не знает, чем она зарабатывает на жизнь. Мне это показалось невероятным: телефон ее уже звонил не переставая. Она заказала травяной чай. Я пила кофе. Я почувствовала всю силу ее взгляда, когда положила в чашку ложку сахара. Не могу точно сказать, что выражал ее взгляд — то, что она очень хочет сладкого чая, или то, что не одобряет свою несдержанность в этом вопросе. — Ну что ж, теперь можно поговорить о нашей работе. — Она произнесла это слово так, будто в нем было на несколько букв больше, чем надо: рабо-о-о-оте. — Ты когда-нибудь работала по уровню А?:;' Ну, в общем-то, да, но это было много лет назад. Кто знал, что необходимым условием для этой работы является университетское образование? Может быть, клиенты нынче стали умней и образованней, чем я предполагала? — По уровню А? — Как бы вам объяснить, — голос ее понизился до шепота, — уровень А — это, так сказать, анальный вариант. Я была совершенно уверена, что как раз в эту минуту у официантки не было никакой нужды подливать мне кофе. Будто у нее других дел, понимаешь, мало. — А-а, понятно. Да, я умею это делать. Если только не поела накануне карри. — Мы дружно рассмеялись. Будущая моя начальница сообщила, что ей нужны еще фотографии для портфолио, самые последние, поновее. Те, которые я прислала, не подходят, поскольку в них ничего такого нет: обычные гламурные фотки, на которых я изображена в той или иной степени опьянения в каком-нибудь клубе, а на одной из них на моей черной шелковой комбинашке красуется какое-то пятно, подозрительно похожее на блевотину. А так, все классно. И опять — чмок-чмок, и она удаляется, оставив меня платить по счету. К счастью, оказывается, у нас обеих одинаковое отношение к еде, а именно обожание на расстоянии, так что мой кошелек не сильно потерял в весе. Две чашки чая и нетронутая черствая вафля в шоколаде — восемь фунтов. Дешево отделалась. Я проводила моего Мальчика до машины и махала рукой до тех пор, пока он не скрылся в конце улицы. Не успел он, по моим расчетам, добраться и до шоссе, как я получила эсэмэску: «целую». С тех пор, как я начала работать в агентстве, прошло больше полугода, и он все еще со мной. Не бросил. Не скажу, чтобы с самого начала было просто, особенно когда пришлось все ему рассказать. Он приехал в Лондон на собеседование о приеме на работу. Я не знала, как начать разговор о своей новой работе. Может, сначала осторожно завести разговор об этом вообще, потом перейти к своему отношению к такой работе, обходя, где надо, острые углы, напуская, где надо, туману? Примерно так: «Милый, я не хочу от тебя скрывать, да, я встречаюсь с другими мужчинами за деньги, но я делаю это совсем одетая, и кончают они в соседней комнате в тряпочку. Всегда в тряпочку и в соседней комнате. Или в ванной. А, кроме того, разве ты не знаешь, что люблю я только тебя одного?» Или выложить все напрямую, как есть, ничего не приукрашивая, пусть грубо, зато честно, и посмотреть, что из этого получится. «Дорогой ты мой и единственный, самый любимый, ты знаешь, кто я на самом деле? Проститутка. Неужели ты ничего не видел раньше — только круглый дурак мог ничего не заметить». Он все рассказывал мне что-то про свою семью и про работу, жуя бутерброды и запивая кофе, а потом и всю дорогу до кондитерской, где мы собирались купить пирожных и еще чего-нибудь сладенького. Я выложила ему все, когда мы расправлялись с восточными сладостями. Он ничего на это не сказал, просто поджал губы и кивнул. Не стал сразу протестовать и возмущаться. Я с облегчением выдохнула. — Конечно, если ты хочешь, чтобы я бросила эту работу, я сразу брошу. И опять он ничего не сказал. Мы вышли из магазина и пошли пешком. Ярко светило солнце. Деревья роняли желтые листья, и они кружились в воздухе и падали на мостовую, шуршали под ногами; пахло сырой землей и тленом. Я невольно пристроилась шагать с ним в ногу: мы с ним бегаем вместе и привыкли делать это в одном ритме. Он обнял меня за талию, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Потом все-таки начал. — Ты, наверное, удивишься. Я вот все думал про то, что ТЫ мне туг сказала. В общем, мне кажется, все в порядке, ничего страшного. Я поцеловала его. Мы зашли в Британскую библиотеку полюбоваться на Линдисфарнские Евангелия. Мой Мальчик стал рассказывать, что это части Библии, написанные готическим шрифтом на коже. Я не сильно разбираюсь в тонкостях христианства, но думаю, что короля Якова ( Особенно трогательно в связи с этим представлять, как сдирают с бедного животного эту самую кожу и потом обрабатывают ее — это, наверное, высокое искусство. В мрачных залах музея раскрашенный золотом и всякими другими красками пергамент, казалось, так и пылал какой-то животной силой. Вообще, сюжеты, посвященные мученической смерти святых праведников и пожиранию девственниц дикими зверями, — очень характерная черта европейского искусства этого периода. Мой Мальчик рассказал мне еще про то, как он однажды посетил остров Линдисфарн, где чуть не въехал на машине прямо в бушующее море. Я рассмеялась, и мой громкий хохот так и нарушил благочестивую тишину музея. Потом мы пошли ко мне домой и там смотрели телевизор, готовили вместе ужин и играли во льва, нападающего на прекрасную девственницу-варварку на большой белой постели. (Львом был, конечно, он). Клиент: Но почему вы этим занимаетесь? Я: Боюсь, что у меня нет ответа на ваш вопрос. — Должен же быть хоть какой-нибудь ответ, по крайней мере, самой себе вы как-то это объясняете? — Ну, может быть, я такой человек, я люблю заниматься чем-то без всякой причины, за исключением той, что не вижу никакой причины не делать этого. — Значит, если кто-нибудь скажет вам прыгнуть вниз с моста... — Смотря с какого моста. И смотря сколько заплатят. Почему вас это интересует? — Нипочему, просто так. А теперь, пожалуйста, возьмите в рот и отсосите, хорошо? Одна из моих самых ярких и мощных сексуальных фантазий: мой Мальчик просовывает свою ладонь глубоко мне во влагалище. Он никогда этого не делал. Дело в том, что у него самые красивые руки, какие я когда-либо в жизни видела, у мужчин и женщин. Это руки, я бы сказала, настоящего художника. Когда я вижу, как он расправляет свою широкую ладонь, это приводит меня в совершенный восторг. Я представляю, как он шарит пальцами под моей одеждой, когда мы на людях. Я чувствую его неловкие движения, и мне порой даже больно. Но я не против. Я сама хочу этого, мне приятно ощущать, что он как бы насадил меня на свою руку, и я теперь — продолжение его самого, мне самой до безумия хочется быть как бы продолжением его прекрасной руки. Несмотря на то, что я регулярно занимаюсь эротическими упражнениями, оказывается, у меня там тесновато для руки моего Мальчика. Во всяких специальных руководствах и наставлениях говорится, что надо продолжать тренироваться, со временем все получится, но скажем прямо: я — девушка занятая, к тому же сидеть с утра до вечера и массировать его намазанными смазкой перстами мои пушистые прелести — проклятие для любовных отношений. Я прекрасно понимаю, что в наше время все эти тетки из глянцевых журналов способны и не на такое. Во времена, когда верхом безнравственности считался оральный секс, наиболее радикальные журналы все как один демонстрировали сплошной анальный секс. Теперь же, когда по телевидению анальный секс порой показывают даже до девяти, верхом безнравственности считается фистинг, то есть всего-навсего половой акт с использование кулака. Собственный же мой опыт в таких утехах состоит из нескольких этапов: Первый: с приятелем еще в отроческие годы. Ему этого хотелось, и мне тоже, еще как. У него были узкие ладони, я была вся мокрая. Мы были юны и глупы, и у нас не было возможности уединиться даже минут на двадцать ни в доме его родителей, ни у моих, и тогда мы поехали за город и сняли в гостинице номер. Едва мы оказались в номере, как я бросилась на кровать и раскинула ноги, а он решительно и сосредоточенно принялся засовывать пальцы мне во влагалище. И вдруг его ногти задели мне шейку матки. Было очень больно. После этого я много раз только грезила об этой процедуре, но никогда больше не повторяла ее. Второй раз: с моим приятелем Н. Много лет назад, когда у нас еще был роман. Ему этого очень хотелось, а я не вполне была уверена, что мне тоже хочется. С тех пор, когда тот первый, подросток, попытался вывернуть меня наизнанку, много воды утекло, но я все еще помнила эту острую боль, словно тебя наждаком скребанули. Но Н. был опытен, он знал, где нужно пальцы слегка согнуть, как надо правильно просовывать руку, чтобы весь кулак целиком оказался внутри. К несчастью, у Н. оказалась такая лапа, которой он мог бы обхватить мне талию. Прежняя его подружка засовывала себе его кулак много раз, и нередко как раз в то время, когда он дрючил ее в задницу. Вдобавок она была ростом где-то метр восемьдесят, а то и больше, и весила вдвое больше меня. Мы с ним пробовали, много раз пробовали, но что-то получалось не так, как хотелось бы. Чтоб расширить отверстие, я применяла самые разные штуки: овощи, искусственные члены, фонарик. Никакого успеха. Третий раз: моя рука проникает туда, куда еще не проникала ничья рука. А именно, я засовываю кулак в женщину, которая говорит по телефону со своим дружком на другом конце провода в Италии. Он платит мне за то, что в течение часа я довожу ее до оргазма как можно больше раз. Кроме того, в тот день я делаю открытие: вытаскивая кулак обратно, надо обязательно сделать щелку и впустить туда воздух, чтоб нарушить внутренний вакуум, иначе руку снова туда засосет. Четвертый раз: однажды ночью с клиентом. Еще одно открытие: моя собственная тонкая и изящная ручка вполне успешно туда проникает. Не очень удобно, конечно, приходится неловко ее изгибать, но, тем не менее, все получается. И в конце концов я приладилась делать это так, что лучше и не надо. И только тогда я поняла, что фокус заключается не в том, чтобы запустить руку туда, а в том, черт побери, чтобы вытащить ее оттуда. Придя домой, я сразу же позвонила моему Мальчику, чтобы сообщить ему все, что я узнала этой ночью про все эти дела с кулаком. Я не стала говорить, что открытие произошло в то время, когда я была с клиентом. — Ты можешь сделать это прямо сейчас? — спросил он. — Можно, конечно, попробовать, — ответила я. Я уже лежала в постели, и на мне была пижама. А сверху еще и одеяло. — Правда, я уже почти засыпаю. — А-а, — произнес он. Потом наступило молчание. — Тогда хоть просто расскажи, как это было, хорошо? — Ну что ж делать, можно и рассказать. — А потом покажешь, ладно? Когда встретимся в следующий раз. — Ну конечно, все, что попросишь, любимый. Приезжай, бери меня, как тебе только захочется. На следующее утро я проснулась, а у меня на мобильнике текстовое сообщение: «Это здорово, что самое лучшее в жизни все еще бесплатно. Скучаю, очень хочу обнять». Согнувшись, я сижу между ног клиента. Кончиками пальцев я глажу гладкую кожу на внутренней стороне его бедер. — Как провели отпуск? — Прекрасно. Япония — интересная страна. Ты там бывала? — спрашивает он, откинувшись назад на постели. — Нет. — Я беру на глазах крепнущий член в руку и осторожно натягиваю на его кончик крайнюю плоть. В моей ладони член удлиняется и твердеет. — А что вам там больше всего понравилось? — Вообще, японцы — странный народ. У них есть такие странные заведения... — он делает маленькую паузу, когда я беру его член губами. — Там такое ощущение, будто едешь в битком набитом вагоне метро. И люди трутся друг о друга телами... Член выскользнул из моего рта. Зажав его в кулаке, я принялась мягко двигать рукой вперед-назад. — А вот я всегда мечтала о чем-нибудь таком. Например, заходишь в какой-нибудь переполненный студенческий бар, подходишь к стойке, на тебе короткая юбочка, наклоняешься, буквально перегибаешься через стойку, чтобы взять свой стакан, а в это время кто-нибудь притискивается к тебе сзади. И так кругом тесно, что невозможно даже отодвинуться, пошевелиться невозможно. И никто не догадывается, что происходит, всем не до этого, и ты кончаешь. — М-м-м, звучит заманчиво. - Я хочу вас кое о чем попросить. Обещайте исполнить. Если когда-нибудь увидите меня вот так у стойки, подойдите и сделайте это. Обещаете? — Даю вам слово, — говорит он, снова засовывая свой член мне в рот. Мой Мальчик в городе, клиентов у меня сегодня нет. Мы отправились в спортзал, якобы чтобы я могла полюбоваться им во всей его красе. И все присутствующие тоже. Для начала — тренажер для гребли. Терпеть не могу тренажеры для гребли. Просто ненавижу, ненавижу. Это Дьявольская Машина. Это мое проклятье, мне его послала злая судьба, чтоб я сдохла как можно скорее. И тем не менее я с удовольствием сяду вместе с моим Мальчиком, когда он начнет укрощать этого железного зверя. Минут через пять капельки пота проступают у него на шее. Через десять — перекатывающиеся его бицепсы уже сводят меня с ума. А еще через полчаса я готова разорвать его на части. Тяжело дыша, мы направляемся к тренажеру для качания пресса (с которым я сама справиться не в силах) и потом для мышц спины (с этим я кое-как справляюсь). Что и говорить, спортсменка из меня никакая. Потом, чтобы остальные рты пораскрывали от зависти, гоню его на тренажер для подтягиваний. Он делает четыре подхода по шесть раз каждый, посрамив даже этих местных битюгов с крутыми шеями. Дрожите вы, себялюбивые с рельефными животами нарциссы! Чуете, как пахнут его мужские феромоны!? Чтобы закрепить наш общий успех, переходим к упражнениям, в которых я знаю толк, — растяжки. Тут уж требуется не сила, а гибкость тела и всех его членов. Может, это звучит хвастливо, но я всегда, сколько себя помню, могла легко заложить себе ногу за шею. Наконец тренировка довела нас до того, что как настоящие любовники, которые долго томились вдали друг от друга, насквозь пропахшие потом и полные вожделения, мы едва вытерпели, чтобы поскорее добраться до автомобиля, и там уже оттянулись как следует. И даже не раздеваясь. О, молодость! О любовь! Из всех приемов обслуживания клиентов, которые мы с начальницей затрагивали во время нашей первой беседы, был один, о котором не упомянула ни она, ни я. А именно, оральный секс. Но на сайте меня представляют и рекламируют как ОБП. То есть любой вид секса, включая оральный, без презервативов. По правде говоря, если б она спросила еще тогда, я бы без колебаний ответила «да». Раньше я все делала с презервативами, но губы мои плохо реагируют на латекс и спер-мициды: покрываются мелкими ссадинами и распухают. Как и во всех других сексуальных играх, тут, конечно, тоже существует некоторый риск, но несравнимо меньший — ничего похожего на то, что порой бывает в других вариантах. Вот если б у меня была губная лихорадка, например, я бы ни за что не стала практиковать этот вид секса. Или, скажем, если б я была озабочена тем, чтоб губная помада сохранялась как можно дольше. Но я по натуре хищница? люблю поглощать все, что попадает в рот, я всегда была такой. А если уж сперма попала в рот, по мне так лучше проглотить, чем выплюнуть, а если честно, на вкус она ничем не хуже того, что есть у женщины. Когда я была еще школьницей, моя одноклассница по секрету сообщила мне, что сперма на вкус, «как устрица по два пенса за штуку». Я тогда все равно не поняла, потому что никогда не ела устриц, но, думаю, она была права. Вчера вечером гуляла по Фулхэм Хай-стрит с надеждой поймать такси. Там на углу есть один книжный магазинчик — не из тех ужасных, приводящих в состояние шока от вида бесконечных полок нераспроданного Майкла Мура, — совершенно чудесный, необычный такой магазинчик. Такой, где хозяин помнит вкусы и пристрастия своих покупателей, помнит книги, которые ты покупал в последний раз, и дает тебе правильные советы и помнит тебя, даже если ты не показывался у него несколько лет. Он живет тут же, за стенкой и всегда одет в одно и то же: либо у него в гардеробе целая коллекция одинаковых костюмов, либо он по многу лет носит один и тот же. А главное, владелец такого магазинчика обязательно мужчина, всегда мужчина — вот что ценно. К несчастью, магазин был закрыт. А может, и к счастью. Денег у меня с собой была целая куча, времени тоже навалом, а я совершенно неспособна не скупить полмагазина, когда вижу за прилавком такого вот милого старомодного, замшелого продавца книг. Когда я была студенткой, то подсчитала, что на книги, причем такие, которые никак не были связаны с моей учебой, я трачу больше, чем на еду. Но дверь в магазинчике была закрыта, и внутри было темно. Возле двери стоял лоток, на котором лежало несколько книжек в мягких обложках. Неизвестно, были ли это книжки, дарованные покупателями магазину, или наоборот: подходи и бери, что хочешь. Будучи от природы любопытной, я стала читать названия. Так вот, я случайно натолкнулась на лучшее высказывание, какое я когда-либо читала на обложках книг: «Все доступно для девушки, которая уверена в себе и одета в норковую шубку». Воистину так! И не иначе! Как это верно, как удивительно верно! Божественно! И не зная, продаются эти книги или нет, но зато точно зная, что эта книга послана мне самой судьбой, поколебавшись минутку, я сунула один фунт в щель почтового ящика. (Сейчас как раз самое время сообщить, что у меня нет никакой норковой шубы. Зато у меня есть часы, очень хорошие часы, дорогие часы, и я полагаю, что это наиболее политкорректный предмет роскоши, за который можно было бы меня укорять. Я бы не хотела, чтоб меня обвиняли в косвенной поддержке убийства диких животных или в финансировании транснациональных картелей, запустивших свои безжалостные щупальца в страны третьего мира. Единственный грех у меня на душе — возможная эксплуатация бедных швейцарских ремесленников). Книга называлась, если, конечно, вам это интересно знать, «Дочь Б. Ф.» Автор — Джон П. Марканд. Очень изысканная штучка. Представьте себе, 1946 год. Мики Спиллэйн встречается на пятой аеню с Франсуазой Саган. Это вам не слезливая дамская макулатура о проблемах с лишним весом и одинокой постелью. Похоже, с каждым годом праздновать Рождество начинают все раньше и раньше Еще на прошлой неделе я видела, как какой-то тип уже развешивал разноцветные китайские фонарики. А у моей соседки, ей-богу не вру, рождественская мишура в окне развешена еще с июля. С ума все посходили, что ли, — до праздника еще больше месяца, а они уже готовятся. Меня тошнит от всего этого. Да, терпимости у меня маловато будет — но что делать, я ведь не христианка. «Праздничные» события сопровождаются такой вот чепуховиной: • Меня просят надевать отороченное мехом белье красного цвета. Только мужчины думают, что это хорошо. И еще: у них, должно быть, было очень странное детство, если их возбуждает образ Деда Мороза. Но меня утешает то, что им приходится платить за это извращение. • Занудный хор пылких христиан умоляет нас помнить, что «настали последние времена» и что «близок день». Это что значит, что близится день благого явления нашего дорогого святого Николая, что ли? • Некоторых близких и знакомых отличает то, что им совершенно невозможно подобрать подарки. В эту категорию входит А-3: единственный предмет его вожделений — абонемент на футбольные матчи, в которых играет «Манчестер Юнайтед». Ну что можно купить человеку, который считает, что у него все есть? Звоню А-4, и он советует купить ему носки. • Клиенты спрашивают, словно все сговорились, что я буду делать во время рождественских каникул. Меня это злит потому, что я никак не могу решить, что лучше отвечать: наврать с три короба или выложить голую правду. Но все равно, рождественские каникулы — это здорово, и вот почему: • То ли по неизъяснимой благости Божией, то ли по какому-то негласному праву вся страна вдруг решает, что на работу надо наплевать с самой высокой колокольни. В результате еще задолго до праздников фактически никто не работает. • Всюду пахнет горячими сладкими пирожками с молотыми сухофруктами. Кругом только и говорят, многословно и страстно, про эти пирожки. Все только и делают, что ходят по магазинам, и походы эти по большей часги посвящаются закупке этих самых пирожков. Любая другая еда предается забвению в пользу этих пирожков. • Беспокойство, охватывающее мужское население в связи с окончанием года, означает для меня увеличение объема работы. Чувствую себя настоящей самаритянкой секса. • Встречаешься с людьми, которых ты любишь. И с людьми, которых ты любишь в пьяном виде. В этом году мне по-настоящему хочется получить жуткие подарки от своих древних тетушек. Подарите мне свои рукодельные шерстяные носочки и носовые платочки с вышивкой! Пожалуйста! Было сразу двое клиентов с перерывом всего на час и в нескольких кварталах один от другого. Лил жуткий дождь с ветром, так что пришлось искать, где можно отсидеться, пока не кончится это безобразие. Ну, я и заскочила в первый попавшийся бар что-нибудь выпить. Я подошла к стойке и заказала двойной ром с содовой. Надо сказать, не во всяком баре в разгар недели увидишь блондинку на высоких шпильках, странное это зрелище для Лондона, но я приучила себя не думать об этом. На большом экране, водруженном на камин с настоящим огнем, показывали футбол. Все смотрели, не отрываясь, и я сделала то же самое: уставилась в экран. Я была единственной женщиной в помещении: бесполое существо за стойкой — не в счет. И странное дело: я не заметила на себе ни одного пренебрежительного или похотливого взгляда. Только когда я зашла, все одновременно отвернулись от экрана, увидели, что появилась какая-то красотка, и снова вернулись к своим напиткам и футболу. Сразу было видно, что матч серьезный. И народ сидел серьезный. Закончился матч вничью. Из-за самого дальнего столика поднялись несколько человек и подошли к стойке заказать еще пива. Один из них остановился рядом с моим стулом и ждал, когда ему подадут его кружку. — Когда вы вошли, мы все подумали: вот кто принесет нам удачу. — Правда? — я немного смутилась. — Да, но это, к сожалению, все равно мало что меняет. — Жаль. Но я старалась, как могла. Он засмеялся, взял пиво и вернулся в свой дальний угол. И как раз в эту минуту до меня дошло, что на моей шляпе, которая в течение всего часа оставалась у меня на голове, были бело-зеленые полоски. Действительно, талисман. Я осушила свой стакан и отправилась обслуживать следующего клиента. Я понимаю, что это имеет отношение к здравоохранению. Я совершенно ясно представляю, какие опасения можно испытывать, вступая со мной в контакт. В этот город может прилететь на самолете любая болезнь из любой точки земного шара. Да еще такое время года — пора праздников, все ходят друг к другу в гости, устраивают вечеринки, сидят в ресторанах и пабах, тратят деньги напропалую, решаются на поступки, которых они в обычное время не совершают, потому что каждый думает: эх, вот и еще один год прошел, разве я не заслужил немного удовольствия? Потом на следующее утро просыпается и не может понять, где он и с кем провел ночь. А если даже и помнит, то откуда ему знать, у кого что есть, подхватить можно от всякого, на лице не написано. Я — потенциальный переносчик болезней. Никто не гарантирован от опасности, это да, но одни рискуют больше, другие меньше, и я работаю в поле повышенного риска, даже со всеми этими новейшими мерами предосторожности, легко доступными в наше время — бесплатными клиниками, вакцинациями, профилактическими кампаниями и так далее. И это для меня серьезная проблема. Девушкам по вызову больничных листов не выписывают, и простой по болезни никто не оплачивает. И боже сохрани вляпаться и попасть в больницу. Поэтому я хочу сказать вот что: не волнуйтесь, все в порядке, ничего страшного. Но я хочу, чтобы вы знали. Я где-то подхватила грипп. Получила от моего Мальчика эсэмэс: «После работы друзья пригласили выпить. Сейчас в полный драбадан». На улице холодно. Надеюсь, его быстро напивающиеся приятели трахаются только со своими благоверными по нескольку раз за ночь и всегда предохраняются. Впервые мы встретились, когда он отмечал свой день рождения, это было около года назад. Я увидела его в ночном клубе. Он буквально терзал танцевальную площадку. Когда он и его такие же здоровенные и пьяные друзья показались в дверях, вышибалы заскрипели зубами от ярости. Да и не только одни вышибалы стояли на ушах. Я глаз не могла оторвать от этого парня, который двигался так, будто у него и костей никогда не было: все его части тела плясали так, будто существовали отдельно от туловища. Обычно всегда заполненная площадка очистилась, и вокруг этих парней образовался широкий круг зрителей. Они по очереди швыряли, толкали друг друга и хохотали, как дети. Глаза у него так и сияли, скорей всего, от выпивки. Кудрявые волосы на голове, веснушки, густо усыпавшие лицо, — все это резко выделяло его на фоне бледных, холодных физиономий остальной публики, корчившей из себя черт знает что. У меня там случайно оказался знакомый, который хорошо его знал, ну, я и стала просить, мол, познакомь да познакомь меня с ним. Тот и познакомил. В клубе стоял шум и гам, он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. Мы что-то говорили друг другу, но ни слова нельзя было разобрать. Потом он отошел, а я осталась стоять на краю площадки и ждать удобного момента. Только он вышел из зала и направился к очереди в туалет, я отравилась за ним. — С днем рождения, — сказала я ему. — Спасибо, — ответил он и снова улыбнулся. Похоже, он меня даже не узнал. Особенного интереса ко мне лично на лице у него не замечалось, но на кофточку мою он уставился, сверху вниз. Ага, подумала я, теперь держись, это только начало. Я встала на цыпочки и поцеловала его. Он был, похоже, озадачен, но не сопротивлялся. Я вцепилась ему в рукав рубашки и потащила в боковую комнатушку, поменьше и поспокойней. Там в уголке стоял такой диванчик с красной бархатной обивкой; усадила его, сама села рядом и всем телом к нему прижалась. — Что это ты делаешь? — спросил он, тяжело дыша. — Ничего особенного. А в чем дело? — Ты же меня совсем не знаешь. Ни как меня зовут, ни откуда я, ни кто я такой. Ты же про меня ничего не знаешь. Ну, так я хочу все это узнать, — сказала я, изо всех сил тиская его твердый бицепс. О, какие у него были руки! Он слегка обнимал меня за талию, и ей-богу, руки его казались мне самыми большими, самыми красивыми мужскими руками, которые когда-либо меня обнимали. Но тут нам помешали: в дверь впорхнула какая-то другая особа женского пола — а может, и не женского, я имею в виду биологически, в темноте трудно было разобрать. — Шикарные на тебе сапожки, детка, — сказала она. — Спасибо, — ответила я — а что еще было отвечать? На мне и вправду были кожаные сапожки до колена с потрясающими каблучками. Ходить в них было почти немыслимо, но они того стоили. Мальчик мой опустил глаза и посмотрел на мои ножки. — Неплохие сапожки, что и говорить, — сказал он и запустил палец мне под голенище, прямо под коленкой. Я так и поплыла. — Думаю, нам не стоит с тобой туда возвращаться. В этих твоих сапожках станешь плясать — ногу сломаешь. — А тут что станем делать? — Найдем, чем заняться, — ухмыльнулся он. — Ты уверен? — Уверен, — он снова улыбнулся, и мы еще какое-то время вовсю предавались ощупыванию друг друга, пока я не бросила взгляд на часы. Ого, самое время Золушке делать ноги. — Пошли ко мне, — прошептал он мне на ухо, играя с бляшкой молнии у меня на левом сапоге. Всякая женщина только мечтает о такой просьбе-приказании. Устоять совершенно невозможно. — У меня есть парень, — сказала я. Не сказать об этом было бы нечестно. Мой Мальчик ответил, что ему наплевать. Своему тогдашнему парню никаких обязательств я не давала, у нас были свободные отношения, а тут я сразу поняла, что этот мужчина — не на одну ночь. Он был куда интересней, вокруг него так и бурлила энергия, он был, как заряженный электрод, разве что треска не было слышно. — Ну что ж, — сказала я, — выбирай: ты можешь провести со мной эту ночь, но тогда ты больше меня не увидишь, или мы можем встретиться в другой раз, и тогда все в твоих руках. Ты что предпочитаешь? — Как же, от тебя отвяжешься, — сказал мой Мальчик. Я пожала плечами, мол, что поделаешь, тем хуже для тебя. — Бесстыжая ты проблядь. Но он все улыбался и взял-таки номер моего телефона. Проводил меня до самого места, где стояли вышибалы. Друзья его все еще были в клубе. Настала некоторая пауза, мы не знали, что делать дальше. Я бы могла пригласить его вернуться обратно и сама хотела этого, но я уже точно знала, что, когда буду выходить в стеклянную дверь, он будет смотреть мне вслед. Я пришла домой и принялась стучать в дверь ко всем своим девочкам, соседкам, с которыми снимала квартиру, сообщая им радостную весть, что я влюбилась, при этом я была пьяна в сосиску и пыталась удержать в равновесии четыре свечки на голове, сунув их в венок из еловых веточек. В следующий раз встретились мы с моим Мальчиком на той же неделе, через пару дней, но между нами опять ничего не было. Я чувствовала себя неловко, вспоминая нашу первую встречу. Он все-таки сначала попробовал было предпринимать какие-то действия — долгий взгляд, рука, случайно оказавшаяся на моей, — но скоро вошел в рамки. Он вел себя так, будто был действительным членом какого-нибудь аристократического клуба, но и по натуре, похоже, он был не хам. А может, просто выжидал. Мои отношения с тогдашним дружком меня больше абсолютно не трогали. К тому времени, как я с ним окончательно порвала и переехала в Лондон, мой Мальчик снял комнатенку в Брайтоне. Он приехал встретить меня и перевез все мои вещи на новую квартиру. В первый раз мы трахались прямо на полу, среди разбросанных где попало коробок, чемоданов и книг, кучами громоздящихся у стенок. Пол был деревянный, дощатый. После этого у меня несколько недель между ног саднило — он стер мне все влагалище. Я только и делаю, что привожу в порядок свой туалетный столик — надо постоянно что-то выбрасывать: то пузырьки с засохшим лаком для ногтей, то губки для тонального крема и пр. Поначалу я думала, что это занятие когда-нибудь кончится, но проходит месяц за месяцем, а ему конца не видно. Эта работа превратилась для меня в рутину, хотя я помню времена, когда все было не так. Подготовка к свиданию с моим первым клиентом была для меня как подготовка актрисы к первому выходу на сцену. Я очень хорошо помню, как накладывала жидкую основу макияжа, потом питательный крем, тени на веки, подводила глаза, мазала тушью ресницы и брови, потом губы — помадой и блеском. Начала я готовиться рано. Пожалуй, слишком рано. Но у меня это было впервые, я не имела ни малейшего понятия, с чего начинать, что когда лучше делать, как много все это займет времени. Я приняла душ и тщательно вытерлась в моей белоснежной ванной комнате, и тщательно осмотрела себя, ища волоски, которые могли остаться после депиляции и бритья. Быстренько побрызгалась дезодорантом. Помазала, совсем чуть-чуть, духами между грудями и под мышками. Надела белого цвета лифчик с кружавчиками, трусики и чулки, высушила волосы. Где сделать пробор — справа или посередине? Может, здесь? Куда они должны спадать? Поднять волосы или наоборот, пусть свисают вниз? Взбить или оставить прямыми? Остановилась на том, что лишь выпрямила концы, чтоб не загибались кверху во влажном ночном воздухе, а в остальном оставила как есть. Вдела в мочки ушей маленькие жемчужные сережки. Потом натянула через голову платье и принялась накладывать макияж. Только тональный крем, никакой пудры. Осторожно наложила влажную салфетку, чтобы убрать лишнее. Фиолетовые тени — совсем чуть-чуть. Слегка тронула уголки глаз серебристо-белым карандашиком. Как сделать глаза? Раскосыми или нет? Как у женщины вамп или как у невинной девочки? У меня слегка дрожала рука. Открутила тушь, убрала лишнее на салфетку, дала минутку подсохнуть. Положила один слой. За ним другой. Глаза мои в зеркале выглядели так, будто они выпучены на полметра вперед. Наконец обвела контуры губ, размышляя о том, сколько именно надо положить помады и сколько останется на клиенте. Теперь надо подумать, что взять с собой. Будет ли время подкраситься в случае чего? Кончиком мизинца нанесла жидкие румяна вместо губной помады. Теперь немного блеска. Еще. Мне вспомнился совет моей начальницы: «Мужчины обожают блестящие губы». Думаю, чтобы понять это, не нужно быть гением. Чуть-чуть геля, чтобы волосы не слишком закрывали лоб и щеки. Заколку сюда, чтоб держались лучше. Я надела туфли и застегнула ремешки. Лакированные такие туфельки на шпильках, выгодно демонстрирующие красивый, высокий подъем ноги. Шпильки невероятно высокие, но я сколько раз отплясывала в них до самого утра, а как-то раз даже бежала за автобусом. В общем, туфельки что надо. Теперь плащ. Какой надеть шарф? Который носила в колледже или голубенький, пушистый? Голубой немного лезет и оставляет на плаще нитки, увы, пришлось в конце концов от него отказаться. Вечер, помню, был довольно прохладный. Темно-синие перчатки с крошечными пуговками на запястье. В лацкан плаща вставила булавку с бабочкой. Очень волнуюсь, делаю несколько глубоких вдохов. Остается еще целых пятнадцать минут, придется ждать. Во рту пересохло. Отправилась на кухню, налила чего-то в стакан. Может, не стоит пить спиртное? Не знаю. Глоток не повредит. Губы оставляют по краю стакана розовый, потрескавшийся полумесяц. Собрала сумочку. Чувствую, как под плащом, да еще с этим шарфом и перчатками, проступает пот. До прихода такси все еще десять минут. Раскрыла карту, еще раз посмотрела, куда мне ехать. С собой ее брать что-то не хочется. Недалеко от станции метро. Если смогу запомнить, как добираться от станции метро, все будет в порядке, приеду вовремя. Спустилась вниз, стала ждать возле дома. Холодный ветер играет волосами, щекоча шею. Смотрю вдаль улицы. На ней никого. Ни живой души. Машин тоже совсем мало. К остановке подъехал и остановился автобус. Но и там пусто, автобус укатил ни с чем. Следом зафырчала маленькая машина, за рулем сидит человек и смотрит прямо на меня. Должно быть, это такси, подумала я. — У меня последний рейс. — Улыбаюсь, киваю, даю адрес. С этого момента я — совсем другой человек. Находим нужный дом. Расплачиваюсь. Иду по дорожке, подхожу к двери. Медный молоточек. Стучу. Внутри загорается свет. Волосы падают на лицо. Вынимаю шпильку, распускаю волосы. Улыбаюсь. Назад дороги нет. На следующее утро я проснулась в собственной постели. Вытянула вверх руки и смотрела на них, не отрываясь — целую вечность. А что, разве я ожидала чего-то другого? Что я теперь должна чувствовать? Что меня растоптали? Оскорбили и обесчестили? Не знаю, что и сказать. Тут, похоже, не работают даже самые тонкие и глубокие положения феминистской теории. Да что такое случилось? Все остается на своих местах, все остается, как было. Руки-ноги те же самые, сама я тоже нисколько не изменилась, все та же, что и была. Я встала и принялась готовить завтрак. В последнее время мой Мальчик ищет себя, ищет себе новое положение (в смысле работы, конечно, а не секса, хотя и в этом смысле любые предложения будут приняты с благодарностью). Его нынешняя работа уже давно его не устраивает, но всегда ведь находится какая-нибудь благовидная причина, чтобы не увольняться: скажем, зато там тихо и спокойно, зато это, зато то — и так далее, и тому подобное. Коллеги его — все те же, с которыми он тусовался еще в университете. Но вот теперь одного из них уволили по сокращению штата, и мой Мальчик почувствовал на себе пристальный взгляд высших эшелонов администрации: чем это он там занимается на своем рабочем месте? Я все советую ему стать военным — экипируют там по высшему разряду, представляю, каким он станет красавчиком в военной форме. Ну, вот он и прислал мне по электронной почте свое резюме, чтоб я оценила и кое-что поправила. Меньше чем через полчаса я отправила ему ответ. Почти сразу же зазвонил телефон. Звонил, конечно, он и чуть не задыхался от смеха. — Это, конечно, потрясающе, киска... но мне кажется, что им все это до фонаря. — Разве? — Не думаю, что в армии сильно заинтересуются размерами моего члена. — Откуда ты знаешь? Можно будет проверить на ком-нибудь из тех, кто примет тебя на собеседовании. — Я слышала, что в армии теперь мыслят вполне современно. — Неплохая мысль. — Мне слышно было в трубку, как он прокручивает мое письмо дальше. — А, вот еще: в графе «Другие специальности» ты поместила время восстановления между эякуляциями. — Для меня это особенно важно, милый. — Догадываюсь. А вот еще: в графе «Интересы» ты написала: «оральный секс: активный и пассивный». — Ты что, хочешь сказать, что это не так? — мы оба дружно рассмеялись. Мне пришло в голову предложить ему работу типа моей, но он бы никогда не согласился. Мой Мальчик в вопросах нравственности строг, как пуританин. А я наоборот. Все наши знакомые считают меня личностью совершенно безнравственной. Даже те, кто и понятия не имеет, чем я зарабатываю свой кусок хлеба. |
||
|