"Свободен!" - читать интересную книгу автора (Винсент Пол)Глава 3Возможно, дело было в том, что мы переезжали в другую страну и полностью меняли нашу жизнь, но что бы там ни было, мне не составило труда отправить впечатление от странного мужчины на нашем пороге в мусорную корзину, вместе с рецептами, вырезанными из воскресной газеты и ни разу не использованными, загадочной батарейкой в упаковке с надписью «Не выбрасывать» и гарантией на кухонный комбайн, о покупке которого я никак не мог вспомнить. Когда Габриэль вернулась домой, я бы мог спросить ее, звали ли ее раньше Джина Тримейн и была ли она замужем, – но я не стал этого делать. Габриэль была прекрасна, она считала, что я ей доверяю. Она видела во мне мужчину, с которым ей хорошо и безопасно, и чувствовала себя выше любых подозрений. А у меня было достаточно опыта общения с женщинами, чтобы понимать, что нельзя добровольно разрушать это ощущение. И все же мне хотелось немного порасспрашивать ее, чтобы получше узнать; я решил начать с ее работы. Габриэль раньше упоминала, что как-то связана с полицией. Я старался припомнить, что конкретно она говорила; из ее слов я понял, что она выполняет для них какую-то работу. – Так в чем именно заключается твоя работа? – спросил я. – Именно, – ответила она. – Именно об этом я себя спрашиваю. Впрочем, я все равно увольняюсь. – Но чем ты занимаешься? – настаивал я. – Если это не слишком… – Не слишком личный вопрос? Думаю, муж имеет право спросить у жены, чем она зарабатывает на жизнь. Нам еще было приятно произносить слова «муж» и «жена». Муж. Я мог вытянуть губы трубочкой и выпустить из них это слово, как колечко дыма. Я крошил салат на деревянной доске. Габриэль достала пиво из холодильника и села передо мной. – Я работаю в подразделении, которое обрабатывает информацию для полиции, – сказала она. – Что-то вроде разведки, хотя на самом деле мой отдел не заслуживает столь громкого названия. Это скучное занятие. Знаешь, в наши дни накапливается огромное количество информации: камеры слежения на дорогах, тысячи свидетельских показаний, которые можно собрать, обходя дом за домом; примерно двадцать человек звонят по своим мобильным при каждой автомобильной аварии или преступлении. И все это необходимо обработать и сохранить на случай, если вдруг понадобится. В общем, у меня нудная канцелярская работа, значение которой сильно преувеличивают. Потом она объяснила, почему так ненавидит свою службу и будет рада с нее уйти. Мне показалось, что она уже давно обдумывала и сортировала свои обиды, но мне все равно было интересно. Подразделение Габриэль имело косвенное отношение к работе разведки; они делились информацией об ИРА;[ii] она надолго запомнила тот день, когда у нее на работе устроили совещание с шестью женщинами из военной разведки. Габриэль сидела с пятью коллегами-мужчинами и ждала, когда начнутся переговоры. Сначала завязалась беседа, но вскоре повисло молчание. Тогда Габриэль проявила инициативу: – Чего мы ждем? Ее шеф объяснил, что ждет их начальника. Ему не пришло в голову, что другой отдел может возглавлять не мужчина. А когда он обнаружил ошибку, даже не подумал сделать смущенное лицо. Именно тогда Габриэль впервые поняла, что не любит свою работу. Она слышала, что в руководстве и в штате того подразделения преобладали женщины, они были известны всем в их «индустрии» (так она это называла), но до того дня она не понимала, насколько на этой работе доминируют мужчины. – Понимаешь, – говорила она, – это не причина, чтобы увольняться. Но когда тебе хочется уйти, ты начинаешь обращать внимание на любые мелочи. Однажды, придя на службу, Габриэль обнаружила на своем столе корзину с грязным бельем. И записку: «Пожалуйста, постирай и погладь к четвергу». – И что ты сделала? – Отнесла корзину на парковку и подожгла. Сгорело очень быстро. Габриэль разговорилась. Я спрашивал себя, почему мне казалось, что ей неприятны разговоры о пропитом. Теперь ее было просто не остановить. – А потом был случай с мастурбацией, – рассказывала она. – С мастурбацией? Габриэль откомандировали в подразделение в северной части Лондона. Как-то она вместе с подругой-коллегой по имени Эми зашла в служебный бар. – Чем это вы тут заняты? – спросила Габриэль, заметив странный вид ребят. Она увидела офицера, которому симпатизировала, но сейчас он был явно смущен. Наконец он выдавил: – Парни устроили соревнование по мастурбации. – Неужели. Прошу вас, не смущайтесь нашим присутствием. – Ладно, – сказал офицер, немного оправившись. – Парни из военной полиции это затеяли и вызвали на соревнование наших ребят… – Ну, и как оно проходит? – Восемь наших парней становятся напротив восьми их ребят, и все спускают штаны. Крайние начинают… Когда один кончает, может приступать его товарищ по команде… – Воображаю. И когда начинаете? Комнату быстро заполняли ребята из военной полиции. Они привыкли брать помещения штурмом. Все с ног до головы были в черном боевом обмундировании. Как обычно, брюки заправлены в ботинки, чтобы змеи не забрались, – серьезная опасность в центре города. Габриэль заметила своего знакомого по имени Стив Салмон и решила поболтать с ним. – Ты же не станешь портить нам веселье? – простонал Салмон. Ему нравилась Габриэль. – Я решила присоединиться, – заявила она. – К соревнованию по мастурбации? – Я за здоровую конкуренцию. – А как мы узнаем, что ты кончила? – Узнаете. У меня исказится лицо, и я начну хвататься за мебель. А еще я буду сильно стонать. Я люблю постонать. – Но в какую команду тебя определить – у тебя и там и там есть друзья… – Можете кинуть жребий, – предложила Габриэль. – А Эми выступит за другую команду. Ты легко доходишь, Эми? – У меня с этим нет проблем, – заверила Эми так же небрежно, как Габриэль, но при этом сильно краснея. – Ну присоединяйся, – согласился Салмон. Но Габриэль не присоединилась. Вместо этого она сильно напилась в тот вечер и вела себя не слишком прилично. В итоге, когда история всплыла, упоминалось ее имя, а не фамилии шестнадцати участников. Она так и не выяснила, получили ли взыскание остальные, но там она была единственная из своего отдела, и босс считал, что она опозорила своих. Габриэль была убеждена, что если бы она была мужчиной, ее бы слегка пожурили и оставили в покое, подразумевая, что «мужчина всегда остается мальчишкой». Но в тот раз начальник был всерьез на нее зол. – И меня выгнали, – вздохнула она. – И никого из парней не тронули? – Ошибка была в том, что я начала возражать боссу. Он и так меня не любил и использовал эту возможность, чтобы отделаться от меня. Я никак не вписывалась. День за днем я вместе со всеми приходила, работала, болтала, выпивала в служебном баре, но меня никогда не покидало ощущение, что я не стану своей. – Ясно. Значит, ты работаешь на полицейскую разведку. – Типа того. – Ну и ну. А ты не похожа на полицейского. – И слава богу. Я был несколько удивлен, узнав, чем занимается Габриэль, но я был бы поражен не меньше, если бы выяснилось, что она сантехник или статистик из страховой конторы. По ее мнению, многие проблемы возникали из-за того, что ей хотелось уволиться. Если бы она действительно собиралась делать карьеру, точно не осталась бы на соревнование по мастурбации и подхалимничала бы, чтобы сохранить работу. – Замечательно, – улыбнулся я. – Что именно? – Ты замечательная. Но я знал это и раньше. И замечательно, что впереди у нас много месяцев, чтобы задавать друг другу простые вопросы, о детстве, любимых напитках, фильмах, первой пластинке, которую мы когда-то купили. – Компакт-диск, – поправила она. – В моем случае это был компакт-диск, старина. Оглядываясь на то время, что мы жили в Кембридже, я могу сказать, что не было никаких признаков того, что Габи не в себе или чокнутая. Если некоторые ее истории и казались странными – как, например, история с мастурбацией, – то это она их рассказывала. Они звучали как анекдоты – необычные происшествия из ее прошлого. Только один раз я стал свидетелем совсем уж странной сцены однажды вечером, когда вернулся домой после работы. Я застал Габи в саду с моим набором слесарных инструментов, электрической пилой и двумя большими деревянными досками. Я приблизился. Доски оказались дверцами шкафа из нашей спальни. Она их пилила. – Эй, тебе помочь? – спросил я. – Да, подержи тот конец дверцы, хорошо? – А что, собственно, ты делаешь? – Обрезаю дверцы. Так мы сможем открывать шкаф, не задевая кровать. Она отпилила часть доски и заново прикрепила дверцы к петлям. С этого дня она могла открывать шкаф ногой, лежа в постели. Теперь Габи выбирала, что надеть, не вылезая из-под одеяла. Было ли это ненормально? Не думаю. Это было забавно. Должна ли она была посоветоваться со мной? Наверное. Мы вернулись в дом, таща двери. У порога Габриэль слегка наклонилась и подобрала с пола письма. Передала их мне. – Пора проверить почту. – Если ты настаиваешь. В первых двух конвертах явно были счета, поэтому я открыл третий, в верхнем левом углу которого стояла цифра два. Оно гласило: – Что ты об этом думаешь? – спросил я Габи. Она глядела на него не больше секунды и только пожала плечами. Я смял письмо, выбросил и забыл о нем. |
||
|