"Света и Камила" - читать интересную книгу автора (Ефетов Марк Семенович)

3

Это случилось в тот предутренний час, когда улицы Порт-Саида пусты и прохладны. Когда же рассветает и солнце поднимается повыше, улицами Порт-Саида завладевает такая жара, что каблуки впечатываются в асфальт, а камни раскаляются, точно их вынули из костра.

В Порт-Саиде жарко бывает даже в ноябре. И в это время года здесь загорают на пляже и купаются в море. Пляж этот раскинулся по берегу моря, в конце той самой улицы, где жила маленькая Камила.

Нет, в то утро на пляже не было купальщиков. К Порт-Саиду подошли большие военные корабли. В то время, когда Камила надевала платье, на военном корабле снимали чехол с орудия. Затем офицер поднял руку и выкрикнул команду, громко и отрывисто, будто пролаял. И в то же мгновение сверкнуло что-то яркое, как молния, потом прогромыхал выстрел и раздался свист — это летел снаряд.

Чужие военные корабли, подойдя вплотную к мирному городу Порт-Саиду, били из орудий по самым бедным кварталам, где жили портовые рабочие, носильщики и сапожники, плотники и портные — люди, которые много работали и мало зарабатывали.

Камила легла на пол ничком, закрыв голову руками. С потолка сыпалась штукатурка и какие-то мелкие камешки.

Девочке уже трудно было дышать. Вся комната наполнилась пылью и каким-то неприятным, незнакомым удушливым запахом.

Бум! Бум! — ухало орудие, и при каждом выстреле удары слышались всё ближе и ближе.

В бедном квартале Порт-Саида дома небольшие: стены в один кирпич, крыша плоская, рамы одинарные. Такое здание от одного выстрела разлеталось, словно карточный домик.

На военном корабле офицер выкрикивал цифры прицела, дуло орудия чуть-чуть поворачивалось, прокатывался выстрел, и рядом с только что разрушенным домом снова разлетались во все стороны кирпичи, куски крыши, рамы и всё, что было внутри здания.

Со стороны моря, откуда обычно тянуло свежестью и прохладой, теперь шёл вонючий дым и горячая пыль.

Снаряды ложились всё ближе и ближе к дому, где на полу, скорчившись, лежала маленькая Камила. Снаряды раскалывали разгорячённый асфальт, рушили здания, срывали крыши, далеко вокруг разбивали все окна, и дома от этого будто слепли.

Почти все жители бедного квартала с первыми выстрелами выбежали на улицу так же, как родители Камилы. В небольшой комнате, где сейчас лежала на полу девочка, вздрагивая от каждого орудийного раската, жили четверо — семья носильщика Мустафы. Он был самым высоким и, пожалуй, одним из самых широкоплечих людей в бедном квартале Порт-Саида, который назывался Эль-Манах. А здесь ведь жил народ всё рослый и сильный — рабочие. Мустафа был так высок, что его кровать занимала чуть ли не полкомнаты.

Камила любила прыгать на этой кровати: высоко подпрыгнуть, поджать ноги и свалиться на спину. Потом она любила смеяться: упадёт на кровать и хохочет, хохочет, а мать сердится:

— Ну, чего смеёшься? Ведь стукнешься о потолок, обязательно стукнешься.

А Камила смеялась ещё больше. Она вообще любила смеяться. И ещё она любила после дождя бегать по лужам. Любила слушать рассказы брата. Она всегда просила его:

— Расскажи.

— Про что?

— Про всё.

Да, она очень любила забираться в большую отцовскую кровать и слушать, что бы ей ни рассказывали.

Камила заползла под кровать отца. Здесь, казалось ей, было не так страшно. Во всяком случае, штукатурка не сыпалась девочке на голову при каждом разрыве снаряда. Иногда только при сильных разрывах поскрипывала большая отцовская кровать. Это была очень старая кровать. Она всегда скрипела, когда Мустафа, просыпаясь, поворачивался с боку на бок. Это бывало, когда в комнате начинал шуршать веник матери.