34. Служебное расследование

Как только я была в состоянии самостоятельно передвигаться и не падать через несколько шагов, Университетское начальство выслало за нами карету и официальное приглашение на «служебное расследование».

— Как ты думаешь, это страшно? — спросила я.

— Страшно — это то, как я сейчас выгляжу, — мрачно ответил Отто, пытаясь у зеркала заплести волосы так, чтобы максимально скрыть проплешину в бороде. — А это — ерунда. Заставят написать пару объяснительных, вызовут на допрос в городскую стражу — ты единственная, кто видел некроманта-убийцу в лицо и остался в живых.

— Да уж, повезло мне, — пробурчала я. — Не понимаю, чем я могу им помочь. Я видела его ночью, при свете факела, к тому же в капюшоне! И долго же они собирались! Прошло еще одно полнолуние с момента нападения на Гнедино. Неужели, еще какой-то городок стерли с лица земли?

Отто пожал плечами. Его больше интересовало не служебное расследование, а реакция на его улучшенный внешний вид родственников из гномьей общины. Мои уговоры, что шрамы только красят мужчину, полугном не слушал, ведь задето было самое дорогое — его борода. Вопрос шрамов волновал и меня саму. После того, как я побывала в зубах зомби, мое тело «украсилось» отвратительными следами зубов и очень неприглядными шрамами. Я не знала, сколько будет стоить в Доме Исцеления сведение шрамов. Впрочем, лишних денег у меня не было, поэтому я даже решила не заходить к целителям, чтобы зря не расстраиваться. Варсоня приготовил мне такую-то притирку, и я каждый вечер обтирала свое тело остро пахнущей жижей, но ежеутренний придирчивый осмотр в зеркале ничего утешительного мне не показывал.

Ирга уехал вместе с ошалевшим от любви к Сите Игнатием, по-братски поцеловав меня в лоб и не более того. Поэтому я проводила свои дни, стараясь не скатиться в глубокую депрессию от осознания собственной непривлекательности. У Отто спрашивать не было смысла, он отвечал одинаково «ты хороша всегда» и вздыхал, щупая руками шрам на своем лице. По мнению Варсони, мне для привлекательности стоило набрать еще килограмм двадцать, но лучше тридцать.

— Тощая ты совсем стала, — приговаривал он, накладывая мне побольше каши на тарелку. — Взяться не за что.

Действительно, продолжительная болезнь согнала с меня лишние, и не лишние тоже, килограммы. Юбки болтались на бедрах, как на вешалке, а в рубашки можно было завернуться. Усиленное питание в последнюю неделю положения не исправило, я только начала прикрывать бесстыдно торчащие под кожей кости мяском, как нас вызвали на служебное расследование.

— Варсоня, ты меня можешь не пустить, властью целителя? — с надеждой спросила я.

Толстяк вздохнул.

— Не могу. Они ведь даже карету прислали, чтобы вы со всеми удобствами доехали. Тем более Игнатий, — это имя Варсоня произнес с явным неудовольствием, — знает, что ты уже в порядке.

— Разве это можно назвать «в порядке»? — скорбно вопросила я, оттирая Отто от зеркала и рассматривая ярко-розовые шрамы на местах укусов зомби, фиолетовые пятна на местах разорванных сосудов и внутренних кровотечений, бугры на местах переломов.

— Как для человека, вытащенного с того света, ты очень даже в порядке, — ободрил меня целитель. — Тем более, что ты выглядишь намного лучше, чем две недели назад.

Как я выглядела две недели назад, я не знала, поскольку тогда в зеркало смотреть боялась.

Пришлось смириться, погрузить в карету вещи и гигантский запас продуктов, выданный на всякий случай Варсоней, и отправляться в путь.

Ехали мы долго и крайне медленно. Карета постоянно увязала в липкой грязи и колдобинах, в которые превратилась лесная дорога. Отто с кучером, матерясь сквозь зубы, то и дело помогали лошадям вытаскивать карету на более-менее ровный участок дороги. Я же, пользуясь привилегированным положением больной, мрачно сидела внутри и тайком жевала пряники с вареньем. Поэтому к середине дороги мы с Отто были одинаково злы — он потому что был мокрым, грязным и замерзшим, я — потому что уже успела отсидеть свою отощавшую пятую точку и потому что болел объевшийся пряников живот.

— Иногда я Университет просто ненавижу, — простонал полугном, вваливаясь в карету после очередного барахтанья в грязи. — У меня рука уже болит! Я мало того что получил увечье, выполняя свой долг перед народом, так еще и усугубляю его, выполняя свой никому не нужный долг перед Университетом.

— А ты не вылезай из кареты следующий раз, — посоветовала я. — Застрянем, просидим здесь до вечера, а потом земля подмерзнет, ехать станет легче. Еды у нас хватает, можно и задержаться. А потом дорога будет лучше

— Нас ждут к завтрашнему утру, — возразил Отто. — Нельзя задерживаться.

Я беспечно махнула рукой. По моему мнению, управление регионом нам должно было по самые уши только за то, что мы спасли от уничтожения целый город. И надрываться ради того, чтобы очередной раз рассказать о происшедшем чиновнику со скучным лицом, я не видела смысла.

Когда мы очередной раз застряли, полугном удачно сымитировал глубокий сон человека с кристально честной совестью. Кучер укоризненно посмотрел на меня, пробормотал сквозь зубы что-то про баб, которые все портят, и ушел спать на козлы.

Мой план был гениален, кроме одного маленького пунктика, который я не учла.

Под вечер внезапно ударил мороз, и увязшая в грязи карета намертво примерзла к дороге.

— Сколько раз я себе говорил тебя не слушать? — простонал полугном после того, как мы втроем тщетно попытались вызволить карету.

— Не знаю, — ответила я мрачно. У меня болело все тело, но улизнуть от обязанности нахлестывать лошадей, пока мужчины толкали карету, я не смогла. Мерзнуть ночью в лесу, в котором водятся непонятные зюки, мне не хотелось.

— Вы же маги! — обличительно сказал кучер. — Сделайте что-нибудь!

Мы виновато переглянулись. Можно было бы что-то сделать, если бы у нас при себе был хоть один учебник или конспект! А так ни я, ни Отто не могли вспомнить подходящего заклинания.

— Я боюсь ночного леса, — сказал кучер.

— Вы же ездите по ночному лесу, — возмутилась я, стряхивая с себя его руки.

— Так то ездить, а то — стоять, — возразил кучер, но к Отто обниматься в поисках поддержки почему-то не полез.

В глубине леса что-то зашуршало, раздался далекий вой. Кучер по-бабьи взвизгнул и полез прятаться в карету. Щелкнул, закрываясь, замок на двери.

— Ты не боишься? — спросил меня Отто, нервно хватаясь за бороду.

— Нет, — солгала я, прикидывая, удобно ли будет приехать в Университет в казенной карете со сломанной дверью? Или прятаться все равно не стоит, зюку это не остановит?

— Ну и правильно, — быстро согласился друг. — Чего тут бояться? Чего мы в темном лесу не видели, да?

Я пару раз щелкнула пальцами и дрожащие огоньки осветили кусочек дороги и темные голые деревья.

— Что там трещит? — нервно сглотнув, спросил Отто.

— Я ничего не слышу, — сказала я, прижимаясь спиной к карете. — Секира у тебя?

— Ритуальная, — признался полугном. — В багаже.

Я тяжело вздохнула. Если секира ритуальная, то уговаривать лучшего друга использовать ее для защиты против лесных жителей не имеет смысла. Не согласится все равно.

— Жалко, твоя шпилька пропала, — сказал полугном и начал напевать какую-то песенку, чтобы заглушить звуки леса.

Я поежилась, как будто мне за шиворот сыпнули снега. Без верного украшения я чувствовала себя чуть ли не голой. Проклятый некромант то ли унес ранившую его шпильку, то ли она сама куда-то закатилась. Сколько не искали ее Ирга с Отто, так и не нашли. Теперь мне приходилось полагаться только на обычные защитные артефакты, свою хилую боевую магию и маленький кинжал. Небольшой арсенал как для противостояния с темным лесом, таящим в себе неизвестно какие опасности.

— Ола, — сказал Отто почти паническим голосом, — оно приближается.

— Слышу, — отозвалась я уже с козлов. Каким образом я туда забралась, я не ответила бы даже под пытками.

Треск, скуление и подвывание становились все ближе. У меня заклацали зубы. Полугном подергал ручку кареты, там заскребся и запищал кучер. Поняв, что это бесполезно, Отто взобрался ко мне на козлы и посмотрел на волнующихся лошадей:

— Может, хоть карету с места сдвинут? — с сомнением в голосе сказал он.

— Не с нашим счастьем, — отозвалась я, готовясь — в очередной раз — дорого продать свою жизнь.

В освещенный участок дороги выбежали огромные животные, лохматые, с гигантскими клыками.

— Волки! — заорала я, обхватывая Отто руками и закрывая глаза.

— Орочьи волкодавы! — укоризненно произнес знакомый голос.

— Привет, Живко, — хриплым от пережитого волнения голосом сказал полугном. — Что ты здесь делаешь?

— Псов перегоняю из питомника к заказчику, — охотно объяснил орк. — Ольгерда, ты там еще со страху не умерла? Они мирные, не тронут.

— Не сомневаюсь, — сказала я, не отпуская Отто. — Вон какие клыки! Небось, булочками на завтрак питаются.

Живко рассмеялся. Его теплый, бархатистый голос прогнал мои страхи и я открыла глаза.

Парень гарцевал на какой-то темной лошади рядом с каретой и смотрел на меня, радостно улыбаясь.

— Я рад тебя видеть, — сказал он, поймав мой взгляд. — Ходили слухи, что вас с Отто заперли в какой-то глуши за то, что вы Магистру Бурику отрастили рога.

— Это не мы, — сомневаясь, сказал Отто. — Во всяком случае, это было уже после нашего отъезда.

— Может быть, какая-то остаточная магия в нашей мастерской, в которую он сунулся для ревизии, — предположила я. — Во всяком случае, мы про это ничего не слышали.

— Еще бы, — опять блеснул улыбкой Живко. — Это строжайшая тайна.

— А ты откуда тогда знаешь? — полюбопытствовала я.

— Мой родич, у которого я живу в Чистяково, эти рога отпиливал. Ваш магистр сам их свести не смог, а к коллегам обратиться побоялся.

— Если он ими обзавелся в нашей мастерской, нам конец, — пробормотал Отто. — Диплома мы не увидим никогда.

— Поздно сожалеть, — сказала я. — Хуже уже не будет. Живко, ты поможешь нам убраться отсюда?

— За поцелуй, — согласился орк.

— Хоть за два, — сказала я, радуясь тому, что полумрак скрывает уродующие меня шрамы.

Живко с Отто извлекли из кареты кучера, орк привязал к собакам специальные лямки, они дернули, где-то треснуло, заскрипело и мы поехали. Я завернулась поплотнее в шубку и решила подремать, чтобы завтра предстать пред светлые очи начальства в лучшем виде.

Спалось мне замечательно, и только проснувшись, я поняла почему — я с комфортом расположилась на широкой груди Живко и на меху его жилетки мне спалось мягко и уютно. Орк крепко спал, прижимая меня к себе сильными и горячими руками. Напротив храпел во всю мощь легких полугном. Не могу поверить, что он допустил такое безобразие! Я попробовала высвободиться из объятий Живко, его руки на миг крепче прижали меня к себе, а потом отпустили. Я посмотрела в его сонные глаза и прошипела:

— Что это такое?

— Что? — не понял он.

— Кто тебе разрешал меня обнимать?

— Разве тебе не понравилось? — удивился он. — Ты так крепко спала всю ночь.

Да уж, против этого не поспоришь.

— Неужели тебе меня не жалко? — спросил Живко. — Я должен был ехать верхом всю ночь в такую холодину.

— Что с тобой сделается, — сказала я злобно, досадуя сама на себя. Больше всего мне сейчас хотелось прижаться к его горячему и крепкому телу и еще подремать.

— С тебя еще два поцелуя, — сказал он.

Я быстро чмокнула его в щеку и сказала:

— А теперь убирайся.

— Э, нет, так не пойдет! — сказал Живко. — Мы что, пятилетние дети?

Я хмуро смотрела на него и молчала. Тогда орк своей ладонью провел по моей щеке и прошептал:

— Тебе очень идут шрамы. Ты смелая женщина.

— Откуда ты знаешь, что я не получила их в пьяной драке? — возразила я.

— Мне Отто сегодня ночью рассказал.

— Живко, — сказала я, борясь с пленом карих глаз, — целуй меня и проваливай. Ты не забыл, что я почти замужняя женщина?

— О, — сказал он насмешливо, — это-то я как раз очень хорошо помню.

Орк обхватил мое лицо ладонями — горячими и шершавыми — и легко коснулся моих губ. Я закрыла глаза и приготовилась терпеть, не разжимая губ и стараясь всеми силами показать, как мне противно это действо.

Сначала Живко легко прикасался к моим губам своими, потом нежно опробовал их языком. Это было такое восхитительное ощущение, что я расслабилась и орк мгновенно воспользовался этим. Его поцелуй — огненный, страстный, властный, нетерпеливый был настолько возбуждающ, что я потеряла всякое соображение и с всхлипом притянула его за плечи ближе. Было такое ощущение, что вся моя воля полностью подчиняется ему, нервы растеклись жидкой медью по телу, а вся кровь сбежалась к губам и тугому узлу, образовавшемуся в животе.

Внезапно орк был от меня оторван резким рывком. Я открыла глаза и с ужасом увидела, как разъяренный Отто трясет Живко, как вор яблоню. Парень не сопротивлялся, по губам его бродила довольная улыбка. Я, задыхающаяся и ошеломленная, поднесла руку к предательским губам.

— Спокойно, гном, — сказал Живко, выворачиваясь из захвата моего друга. — Я уже ухожу.

Он ухмыльнулся и выскочил из кареты прямо на ходу, ловко, как-то по-кошачьи приземлившись на ноги. Собаки тут же серым одеялом окружили хозяина, ластясь и повизгивая от счастья.

Лицо у Отто было такое, что я испугалась, что он подавится своей злостью и приготовилась к растерзанию,

— Ты! — начал он, и тут у него перехватило дыхание от возмущения.

— Я, — покорно согласилась я.

— Ты… ты… ты… — то ли внутренняя цензура не позволяла полугному сказать то, что он обо мне думает, то ли он никак не мог подобрать подходящих слов, отражающих всю глубину моего падения.

— Я, — повинилась я, размышляя, если Отто донесет Ирге, то посчитает ли тот поцелуй изменой или нет. Наверное, нет, хотя такой поцелуй, да еще и описанный в красках полугномом, то, скорее всего, да. Лучшая оборона — это нападение, поэтому я с вызовом сказала:

— А почему ты его в карету пустил? Кто виноват, что лиса в курятнике поужинала? Бедные куры?

— Ах ты, курица!!! — завопил лучший друг, наконец собравшись с мыслями. — Я, по-твоему, его на улице должен был оставить? Это не гостеприимно.

— Вот я тоже проявила гостеприимство, в некотором смысле, — пробормотала я.

Отто потянулся руками к моему горлу. Я вжалась в стенку кареты и закрыла глаза, начиная тоненько подвывать.

— Мне так стыдно, так стыдно, но и ты не злись, ведь это был только поцелуй. К тому же, ты же не мой жених!

— Был бы я твоим женихом, — буркнул Отто, — я бы тебя убил с особой жестокостью.

— Отто, — сказала я, умильно заглядывая ему в глаза. — Не рассказывай Ирге, зачем его зря расстраивать.

— Ну ты и стерва, Ола, — устало сказал полугном. — У тебя такой жених, а ты целуешься с каким-то орком!

— Меня так никто и никогда не целовал, — призналась я. — Это был интересный опыт.

— Который в очередной раз доказал, что сила воли и порядочность у тебя отсутствуют как факт.

— Если бы я легла с Живко в постель, — обиделась я, — тогда бы и говорил что-то о порядочности.

— Что было бы, если бы я тебя не остановил? — спросил Отто.

Я покраснела.

— Если ты любишь Иргу, то как можно скорее выходи за него замуж, — посоветовал полугном. — Живко положил на тебя глаз, это сразу видно. Я тебя слишком люблю, чтобы молча наблюдать, как ты можешь совершить ошибку, о которой потом будешь сожалеть всю жизнь.

Я благодарно прижалась к другу.

— Вы, бабы, такое кошачье племя, — сказал Отто, поглаживая меня по плечам. — Где молоко дают, туда и бежите.

— Кошки всегда возвращаются домой, — возразила я.

— Никогда не любил кошек, — заметил полугном. — О, да мы почти приехали. Смотри, город начинается.

Я с жадностью прильнула к окну, вдыхая городской воздух, пахнущий тысячами запахов. Город, мой драгоценный город! Горячая вода, канализация, магазины, лавки, шоколад, свежее пиво двадцати сортов! О, Университетские корпуса, спешащие на пары студенты, неспешно прогуливающиеся Преподаватели, испуганно озирающийся почтальон, прижимающий к себе сумку… Я смахнула слезы умиления и посмотрела на довольно жмурящегося Отто.

— Я соскучился по Университету, — признался полугном смущенно, а я понимающе кивнула.

Карета подъехала к входу в Главный корпус. Мы вышли, кучер отдал нам вещи и, отъехав на приличное расстояние, прокричал что-то матерное о нас, наших магических способностях и знакомых с волкодавами.

— Пойдем, пойдем, — увещевающее сказал полугном, ловя мою руку, пальцы которой я уже сложила в неприличный жест и намеревалась его показать матерщиннику. — Ему можно, он столько натерпелся.

Беф встретился нам в коридоре. Он негромко выговаривал что-то первокурснику, который был настолько бледен и несчастен, что мне даже стало его жалко.

— А, — сказал Наставник, увидев нас, — явились. Мы вас раньше ждали.

— Непредвиденные задержки, — туманно ответила я.

— Я так и думал, — кивнул Беф. — Подождите меня в кабинете, мне нужно тут закончить.

Студент, поначалу принявший нас за спасение, посланное Небесными Силами, тут же поник еще больше и, кажется, стал пытаться провалиться сквозь пол с удвоенным энтузиазмом.

— Ничего у него не получится, — сказала я со злорадством, вспомнив, как меня чихвостил Беф и скольких нервов мне это стоило. Правда, куда больше нервов уходила на то, чтобы не попасться Наставнику после очередной проказы, поэтому через некоторое время я сдавалась и являлась с повинной.

— Что не получится? — спросил Отто, мысли которого витали далеко, и я, кажется, догадывалась где — около одной прелестной преподавательницы эльфийского.

— Провалиться сквозь пол. Я пробовала, Беф такие вещи пресекает на раз.

— Ты умеешь проваливаться сквозь пол? — удивился полугном. — Ты об этом не говорила.

— Я не умею, я пыталась, — объяснила я.

— Ого, — сказал Отто, — ты глянь кто идет!

Я перестала рассматривать чей-то силуэт на стене — то ли результат чего-то неудачного заклятья, то ли сам автор заклятья — и увидела спешащего к нам с радостной улыбкой Декана.

— Чему он радуется? — испуганно прошептала я. — Он что, изобрел новый вид пытки и наконец, увидел тех, на ком это можно опробовать?

— Не прячься за меня, — яростно зашипел Отто, — если мы что-то натворили, ты в этом виновата не меньше, чем я!

— Здравствуйте, Декан! — тщательно демонстрируя счастье от встречи, сказали мы хором.

— Ляха и дер Шварц! Вы мне-то и нужны! Быстро переодевайтесь и в мастерскую!

— В какую? — спросил Отто, пока я открывала и закрывала рот.

— В бывшую вашу, если там кто-то есть — выгнать! И займитесь чем-то!

— Чем? — выдавила я.

— Чем-то высоконаучным и очень сложным! — рявкнул Декан. — И быстро!

Мы переглянулись, но налетевший ветер стал толкать нас в спины.

— Быстро! — рявкнул Декан и убежал по коридору, вытирая пот с лысины.

— Ты понимаешь что-нибудь? — спросил у меня Отто.

— Они собираются нас замуровать в мастерской, — предположила я. — Декан является пособником того некроманта, который меня чуть не убил…

— Убил, — вставил полугном.

— Не суть важно. И он решил завершить начатое.

— Нет, — сказал лучший друг, поразмыслив. — Мастерская — Университетское имущество, его портить не станут. Нас легче вызвать в кабинет, удавить и закопать по-тихому.

Мы пришли в мастерскую, в которой уже разбирался с двумя гномами секретарь Декана.

— Быстро, быстро, быстро, — подгонял он нас, запихивая наши сумки под лавку и забрасывая их какими-то деталями, пока мы лихорадочно переодевались. — Работайте!

— Да что происходит? — не выдержал Отто. — Если вы не скажете, мы отказываемся работать!

— Контрольная комиссия! — простонал секретарь, закатывая глаза.

— Чего они боятся? — недоуменно спросил у меня полугном. — Магистр Бурик — гений финансовой мысли. В его отчетности комар носа не подточит! И, главное, при чем здесь мы?

Я не успела ответить. Дверь распахнулась и в мастерскую вошли члены комиссии — три эльфа — и Декан.

— А здесь работают наши Мастера Артефактов с международным сертификатом, — радостно сказал Декан, украдкой показывая нам кулак.

— И что делаете? — мелодично спросил один эльф.

— Артефакт, — глубокомысленно ответил Отто, рассматривая детали, оставшиеся после гномов.

— Они занимаются проблемами защиты простых граждан от нежити, — вмешался Декан.

— Интересная какая форма, — сказал другой эльф, поднимая со стола для заготовок незамеченную нами вещь. — В форме… э-э-э… мужского достоинства. Это вы делаете для личных нужд, панна? В общественных мастерских?

Я с ужасом посмотрела на деталь пресловутой формы, не оставляющей сомнения в любовном предназначении артефакта, потом на багровеющего Декана и попыталась спасти положение:

— Это инновационная разработка — два в одном. Любовные функции артефакта служат дополнительным бонусом. Понимаете, часто люди не осознают величину опасности нежити, и забывают о защите. Но о… таких потребностях помнят, что может заставить человека ежедневно носить артефакт.

Эльфы переглянулись и начали быстро обсуждать что-то на родном языке. Моих познаний хватило ровно настолько, чтобы понять, что гроза миновала.

— Мы бы хотели заказать вам партию таких артефактов, — наконец, озвучили эльфы свое решение. — Пока в количестве двадцати штук.

— А что, у эльфов есть проблемы с любовной функцией? — невинно поинтересовалась я.

Принявшее было нормальный цвет лицо Декана стремительно побледнело.

— У эльфов нет проблем с любовной функцией, — любезно ответил мне эльф с шикарными светлыми волосами. Если бы меня сегодня утром не целовал его родственник, только с волосами жесткими и черными, и не со множеством хитроумно заплетенных косичек, а схваченных в высокий хвост, я бы, может быть, и растаяла от его улыбки. А так я только пожала плечами и сказала:

— Если делать партию артефактов для эльфов, а не для людей, то нам нужно знать кое-какие физиологические моменты.

Эльфы переглянулись и блондин сказал:

— Хорошо, мы вышлем вам информацию, — после чего вышли.

— Только не на эльфийском, — крикнул им вслед Отто.

— Молодцы, — сказал Декан, довольно потирая руки, и убежал вслед за проверяющими.

— И что теперь? — спросила я у полугнома.

— Может быть, нас оставят здесь выполнять заказ? — с надеждой сказал он. — Кстати, как ты собираешься сделать этот спаренный артефакт?

— Что-нибудь придумаем, — махнула я рукой. — В крайнем случае, неудачу можно свалить на разницу между расами.

— Все же интересно, что эти гномы собирались с этим делать? — задумчиво сказал Отто, крутя в руках артефакт. — Очень реалистично сделано.

— Выкинь каку, — посоветовала я. — Нам их еще двадцать штук делать. Насмотришься.

— Я заберу, — сказал полугном хозяйственно, — будет формой служить.

— У тебя свое есть, — сказала я.

— Буду я еще свое самое дорогое эльфам продавать! — возмутился Отто.

— Сам с мастерами за ЭТО будешь разбираться, — предупредила я.

— Конечно. Что теперь, к Бефу идем?

— Да, а то он нас уже заждался, не хочется его злить.

Наставник в кабинете разбирал бумаги, которыми был завален весь его стол. Не давая ему и рта раскрыть, я спросила:

— А что это была за комиссия из эльфов?

— Эльфы дали Университету денег на подготовку Мастеров Артефактов с международным сертификатом, — объяснил Беф. — Вот и приехали посмотреть, как эти деньги осваиваются.

«Что-то я не помню, чтобы нам какие-то деньги давались, — подумала я. — Небось, Декан сотоварищи их себе присвоил, а нас, как зверюшек в зоопарке, показывает».

— А своих Мастеров у эльфов разве нет? — удивился Отто.

— Есть, — сказал Беф задумчиво. — Но эльфы даже больше нас страдают от нежити, которая лезет из Сумеречных гор. Нежитеведение у детей лесов развито плохо, они решили обратиться к нашему опыту. Чистяково, как вы знаете, ближе всего находится к эльфийской границе, чем какой-либо другой магический университет королевства.

— Учиться приедут? — спросила я.

— Университет прилагает к этому все усилия, — дипломатично ответил Наставник. — Нам тоже есть чему поучиться у эльфов.

— Нам заказ дали, — похвасталась я.

— Хорошо. Постарайтесь не ударить в грязь лицом, эльфы будут очень придирчиво оценивать качество работы.

— Почему мы? — спросила я, только осознав, во что мы вляпались.

— Других Мастеров под рукой не оказалось, — честно признался Беф. — А тут вы так удачно подвернулись.

— Нам за это заплатят? — спросил Отто.

Наставник ничего не ответил, с чего я сделала вывод, что работать, как всегда, придется бесплатно.

— Мы домой? — спросила я.

— Нет, — спокойно ответил Беф. — Расскажи-ка, Ольгерда, все о нашествии нежити.

Я уставилась в одну точку и пересказала все, что помнила. В конце рассказа мне стало себя жалко и я закончила, всхлипывая:

— И самое обидное, что никакого признания! Рискуешь тут жизнью, рискуешь, а тебе за это двадцать артефактов бесплатно делать.

Беф молча изучал переплетенные пальцы, ожидая, пока я успокоюсь.

— Все будет оценено по достоинству, — сказал он наконец. — Меня очень волнует, что расплодились проходимцы, которые под видом Лунной нежити обделывают свои грязные делишки.

— Так нападения Лунной нежити все-таки случаются? — спросил Отто.

— Да, и довольно часто. И почему-то только на территории королевства, в соседних странах вспышек не наблюдалось. Ваш гнединский некромант — не единственный, кто воспользовался ситуацией, но он единственный, кто действовал с таким размахом.

— А остальные? — спросила я с замиранием духа. — Они тоже уничтожали целые поселки.

— Нет, слава Небесам, — сказал Беф. — К тому же практика распределения студентов по окраинам дала свои плоды, и многие успешно отразили атаки.

— Так мы были не единственные? — с разочарованием в голосе спросил полугном.

— Единственные, в своем роде, — успокоил его Беф. — Всем остальным приходилось сталкиваться с колдунами-недоучками, с разбойниками, которые воспользовались паникой, с мародерами. Но с армией мертвецов сражались только вы. Ничего, мы просмотрим списки студентов и выпускников практических факультетов, может быть, кого-то найдем.

Отто приосанился. У меня же в голове крутилась одна мысль, с грохотом колотясь в пустые стенки моей черепушки.

— Наставник, — сказала я, заметив, что полугном и Преподаватель на меня выжидающе смотрят, — а ведь этот, «наш» некромант, тоже недоучка, скорее всего, он не учился ни в одном вузе. Понимаете, он не смог проломить простенький охранный контур, но, с другой стороны, он держал в своих руках нити управления как минимум ста оживших мертвецов, не считая собственных слуг-зомби. Не верится мне. Что он просто прогулял нужные пары! Скорее, у него было однобокое обучение.

— Это не тот ответ, который я ждал, — сказал Беф, потерев переносицу, — но твоя версия имеет право на существование. Все же скажи мне, ты бы могла узнать этого некроманта, если бы увидела?

Синие глаза, аристократические черты лица, глубокий, хорошо поставленный голос…

— Я не уверена, — честно призналась я.

— А ты запомнила, как он работает с энергией? — продолжал допытываться Беф. — Нам это тоже может помочь.

— Я не могу вам ничего рассказать такого, что бы могло вам помочь, — сказала я. — Если бы я увидела что-то, сделанное им, я бы могла вам сказать точно, а так…

— Да, это практиков учат отмечать такие нюансы и передавать их другим, — согласился Беф. — Но я все же надеялся, что вдруг. Ну, хорошо. Идите отдыхайте с дороги.

— Знаешь, что меня волнует? — спросила я у Отто, когда мы шли к общежитиям.

— Как бы злобный некромант не нашел тебя и не свернул тебе шею, чтобы ты могла его опознать? — выдвинул версию полугном.

— Нет, некромант это такая ерунда. Да и вряд ли он меня узнает. Меня больше волнует то, почему Ирга меня не встретил. Он меня, наверное, больше не любит

— Гм… А ты ему сообщала о нашем приезде? — спросил Отто.

— Нет, — удивилась я, — не сообщала.

— И каким же образом он должен был тебя встретить?

— Но он же всегда все знает, — защищалась я. — Вот я и подумала…

Отто в ответ закатил глаза.

— Так ты думаешь, он не знает, что я приехала? — уточнила я.

— Я в этом уверен.

— Хорошо, — решила я. — Как раз у меня будет время, чтобы привести себя в порядок. У Лиры проконсультируюсь, что можно сделать со шрамами и следами от зубов.

— Ты и так прекрасна, — неубедительно сказал Отто, сгружая мою сумку перед дверью в мою комнату.

Лиры в комнате не было, повалявшись немного на кровати, я решила пройтись в город, поесть и поразмыслить о жизни за кружечкой с пивом.

Зайдя в незнакомый мне кабак, я села возле окна, сделала заказ и бездумно уставилась на улицу, чертя пальцем разводы по столу в рассыпанной соли. Нужно было где-то раздобыть приличную сумму денег и наведаться в косметический салон, пусть там из меня сделают красавицу. А деньги нужно занять у родни Отто, может быть они не сдерут с меня проценты втридорога, к тому же в банке у меня еще лежит какая-то сумма.

Мои размышления прервал проходивший по улице мимо моего окна Блондин Лим. Но проходил он не один! Рядом с ним шел… о, Небесные Силы, я не могу ошибаться…. это был он! Этот проклятый некромант, напустивший на меня своих зомби!

Из меня мгновенно как будто вынули все кости и я обмякла на лавке. Что делать, что делать? А, может, это и не он вовсе? А я тут расстроилась. Быстрее, Ола, соображай, что делать! Что делать? Что делать???

Постаравшись придать лицу спокойное выражение, я выбежала из кабака и крикнула:

— Лим, постой!

— О, Ольгерда! — удивленно сказал Лим, поворачиваясь на оклик. — А ты подурнела с нашей предыдущей встречи.

— Спасибо на добром слове, — сказала я, стараясь, чтобы моя улыбка не походила на оскал. Точно, это он. Если еще заговорит, то я окончательно удостоверюсь. — Блондин, у меня есть к тебе серьезный вопрос. И к вам тоже, — обратилась я к некроманту.

— Весь внимание, — иронично сказал Лим.

— Скажи, а ты бы меня захотел? Как женщину?

Блондин поперхнулся и уставился на меня ошалевшими глазами:

— Что такое? Тебя бросил разлюбезный некромант? Или тебе не терпится вырастить ему рога?

— Я серьезно спрашиваю, — сказала я. — Видишь ли, моя внешность несколько претерпела изменения и меня это очень волнует.

— Хорошо, — подумав, сказал Блондин. — Только из благодарности за то, что вы с полугномом спасли мне жизнь, я тебе отвечу. Если твоя женская сущность — ты понимаешь, о чем я, — не претерпела необратимых изменений, то я не вижу причины, по которой я бы тебя не захотел.

— А шрамы? — нетерпеливо спросила я, забывая, зачем я вообще затеяла этот разговор.

— Что, шрамы? Ты, Ола, откровенно говоря, никогда на даму с обложки светского журнала не тянула, так что шрамы тебя не сильно и портят.

— Правда? — уточнила я.

— Хочешь проверить? Пойдем со мной.

— Нет, спасибо большое. А вы как считаете? — спросила я у некроманта.

— Вы вполне привлекательная девушка, — сказал тот.

Да, это он! Он! Я не могу ошибиться!

— Леван у нас вообще любитель женщин, — рассмеялся Лим, дружески обнимая мага за плечо. — Но все ищет свою единственную.

— Уже нашел, — возразил Леван. — Только она умерла недавно.

— Какая грустная история, — процедила я, чувствуя, как от ненависти у меня сводит скулы.

— Да, — согласился маг. — Я ее сам убил, но мне было очень жаль это делать.

Блондин уставился на своего друга с нескрываемым ужасом.

— Ты это серьезно? — спросил он.

Ну, хоть одна хорошая новость — Лим об этом не знал!

Леван кивнул.

— Мой друг немного со странностями, — нервно сказал мне Блондин. — Мы пойдем, пожалуй.

— Спасибо за консультацию, — сказала я и, как только парочка скрылась за поворотом, я припустила бежать к Университету.

— Я видела его, — закричала я, врываясь в кабинет к Бефу.

— Спокойно, Ольгерда, — сказал Наставник.

Я огляделась. Видимо, я прервала совещание Преподавателей, которые теперь с удивлением смотрели на меня.

— Я видела его, — повторила я уже тише. — Я видела некроманта, который уничтожил Соснино.

К моим губам подлетел стакан с водой.

— Садись, отдышись и все спокойно расскажи, — предложил Беф, не теряя самообладания.

Я села, выпила воду, надеясь, что судорожный стук моих зубов об стакан будет не очень слышен, и сказала:

— Я увидела некроманта, когда сидела в кабачке и смотрела в окно. Чтобы проверить свою догадку, я поговорила с ним. Сомнения нет.

— Ты так просто вышла и поговорила с ним? — уточнил Профессор Свингдар.

— Нет, не просто, у меня был повод — он был с Лимом ня Монтером и я подошла поздороваться.

— Ну это же просто смешно! — сказал один из Преподавателей. — Всем известно, что ня Монтер и эта девица на ножах, ее, помнится, даже в его убийстве подозревали. И вот она видит, как с Лимом идет какой-то парень и решает его оболгать!

— Это не смешно! — крикнула я. — Вы думаете, я смогу забыть лицо человека, который меня убил?

— Мне кажется, ты сейчас вполне живая тут стоишь.

— Меня спасли и оживили, — угрюмо сказала я.

Преподаватели рассмеялись.

— В любом случае, — сказал Профессор Свингдар, желая меня поддержать, — ваш некромант, если он не дурак, уже давно за пределами города.

— Он меня не узнал, — уверенно сказала я.

— Ты его узнала, а он тебя — нет?

— Вы мне не верите? — с отчаянием спросила я, обводя взглядом лица. Кто-то смотрел сочувственно, кто-то — насмешливо, но желания решительных действий я не увидела ни у кого. — Вы мне не верите?

На глаза навернулись слезы и я не стала их скрывать.

— Значит, смерть жителей Соснино и Гнедино для вас ничего не значит?

— У тебя есть доказательства, что это именно он? — прямо спросил кто-то.

Я покачала головой и вышла в коридор. Прижавшись лбом к стеклу, я отчаянно рыдала. Хорошо же! Вот сейчас прекращу плакать и пойду сама убью этого гада. Идеал он свой нашел, как же!

— Не вздумай, — сказал над моим плечом Беф.

Я повернулась. Наставник стоял рядом, задумчиво глядя в окно и как будто меня не замечая.

— Не вздумай глупить, — уточнил Беф. — Иногда в этой жизни приходится решать проблемы не сшибаясь лбом в лоб. Подумай хорошенько. У тебя ведь есть доказательства того, что это именно тот, кто нам нужен.

— Шпилька, — прошептала я. От присутствия Наставника мои мозги моментально прочистились и заработали. — Я ранила его шпилькой! На его теле должен остаться след! Я уверена, что артефакт оставил ожог на его боку!

— Может быть, не только ожог, — сказал Беф. — Раны, оставленные магическим оружием — очень непредсказуемая вещь. Тем более, нанесенные личным защитным артефактом.

— И что же делать?

— Вам всего лишь нужно найти доказательства своей правоты, — спокойно сказал Беф.

— Как? Заставить его раздеться при свидетелях.

— Это будет лучше всего.

— Наставник! Каким образом я смогу заставить его раздеться? — спросила я тупо.

— Мало ли каким образом девушка может обнажить парня, — сказал Беф скучным тоном.

— Что вы предлагаете? — возмутилась я. — Да меня трясет при его упоминании, я хочу его убить медленно и жестоко, а вы мне предлагаете лечь с ним в постель!

— Я такого не предлагал, — заметил Наставник и впервые за все время нашего разговора взглянул мне в глаза. — Давай называть вещи своими именами, Ольгерда. Ни городская стража, ни магическое управление не могут просто схватить аристократа и предъявить ему обвинения — а то, что это аристократ, не оставляет сомнения. А что, если ты ошиблась? Да, я тебе верю, но шанс на ошибку всегда остается. Тебе нужно действовать самой. Я могу лишь помочь, отрядив с тобой человек пять из крепких боевых магов. Просто для прогулки с привлекательной девушкой.

— Лучше отрядите десять, и чтобы зомби не боялись, — сказала я. — И за последствия, если это все-таки он, я не отвечаю.

— Я все-таки попрошу тебя доставить на суд хоть часть этого некроманта, — сказал Беф.

— Ничего не обещаю, — я не могла ничего придумать толкового в качестве плана захвата и решила просто принести жертву Госпоже Удаче. По всему выходило, что сегодня она ко мне благоволила. — Пусть ваши парни ждут меня возле входа в общежитие.

Я вихрем влетела в свою комнату и подбежала к шкафу. Главное — выманить Левана в укромное местечко, а там уж я разберусь, что делать. Так, где мои самые обольстительные шмотки? Должно же быть у меня хоть одно красивое платье! И прическу нужно уложить, все-таки я иду на бой. Я отыскала в самом укромном местечке шкафа мешочек с неприкосновенной заначкой — это был ее день.

Беф не обманул. Он действительно прислал мне дюжих парней, правда, не десятерых, а все-таки пятерых, но я была рада и этому.

— Так, — сказала я, выбирая из них самого большого, — как тебя зовут?

— Матвей.

— Замечательно, будешь главным. Сейчас идем к храму Госпожи Удачи, а потом к дому Блондина. Знаешь такого?

Матвей молча кивнул. За что ценю таких мужчин — за что, что не произносят лишних слов, предоставляя приятную функцию болтать мне.

После горячей молитвы в храме Госпожи Удачи я направилась прямо к дому Блондина. Уверенности, что он там, у меня не было, но ведь надо было с чего-то начинать? Жилище Лима находилось, конечно же в аристократическом районе и представляло собой квартиру в роскошном доме, в котором жили те сынки богачей, которых родители отселили от себя подальше, но которые еще не обзавелись семьей, чтобы получить в подарок целый дом. Как-то, когда мы еще вели с Блондином активные боевые действия, Отто разведал где он обретается, а я запомнила. На всякий случай.

— Ждите меня здесь, — сказала я парням, оставив их в переулке и, помянув перед подъездом всех известных мне богов, включая Молот и Наковальню, подошла к квартире Лима и постучала. Потом постучала ногой, прижавшись к замочной скважине, прокричала:

— Эге-гей! Открывай!

Дверь распахнулась и на пороге появился Блондин в одних штанах. Я оценила красоту его накачанного торса, пока он смотрел на меня с отвисшей челюстью.

— Я бы мог поспорить на все свое состояние, — наконец сказал он, — что ты никогда сюда не придешь.

— Хорошо, что не поспорил, — улыбнулась я. — Но я вообще-то не к тебе. Твой друг здесь?

— Леван? Да, ты вовремя зашла, он уезжать сегодня собирается. Кстати, ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, — искренне сказала я. — Мне поговорить с Леваном нужно.

Блондин удивленно пожал плечами, позвал некроманта и посторонился, но я осталась на пороге, мило улыбаясь. Маг появился в коридоре и вопросительно перевел взгляд с Блондина на меня.

— Привет, — сказала я, изображая смущение. — Мы там на улице разговаривали, и мне показалось, что ты очень расстроен потерей своей единственной. Я подумала, что, возможно, я смогу тебя утешить?

— Это каким же образом? — осведомился Леван.

— Увидишь, — загадочно ответила я, расстегивая пальто. — Но я не могу пережить, когда такой замечательный парень грустит.

— Ола, — вмешался Блондин, — у тебя временное помутнение ума?

— Нет, — возмутилась я. — Мне что, нельзя хотеть?

— И что вы от меня хотите? — спросил Леван.

Как я ненавижу этот голос, этот взгляд синих глаз! Я пару раз глубоко вздохнула, успокаиваясь и попросила:

— Пойдемте со мной, нам будет хорошо вдвоем!

Маг вопросительно посмотрел на Блондина. Лим молча разглядывал меня, как неизвестное явление.

— С тобой точно все в порядке? — спросил он.

— Я никуда не пойду, — сказал Леван твердо.

— Хорошо, — сказала я, помолившись про себя всем богам сразу. — Я вам скажу, что случилось, только никому не говорите, хорошо? В меня вселился бес Ибусик.

— Что-то я не слышал о таком, — насторожился Блондин.

Долгие скучные вечера в Гнедино, лишенные развлечений, сделали свое гиблое дело — я прочитала книги, которые нам привез Ирга.

— «Справочник по демонологии», страница семьдесят вторая, — грустно ответила я. — Можете проверить.

— Ну так что ты от нас хочешь? — спросил Блондин. — Обратись к кому-нибудь, чтобы его изгнали.

— Я не могу, — сказала я, выдавливая из себя слезы. — На практикующего экзорциста у меня нет денег, Бефу говорить нельзя, сразу огоньком шарахнет, Декану дай только повод меня отчислить, а у Ирги один разговор. Ему что я живая, что мертвая.

Блондин засмеялся.

— И чего хочет ваш бес? — спросил Леван.

— Тебя, — ответила я с пылом. — Он тебя как увидел, так и вопит у меня в голове. Я-то не хочу, только себе я уже не подчиняюсь! Пожалуйста!

Неожиданно моим союзником стал Блондин.

— Хоть у нее с мозгами не все в порядке, но я бы не отказался, — сказал он Левану. — Ты меня точно не хочешь?

— Я сейчас своим желанием не распоряжаюсь, — ответила я, глядя на Левана и стараясь дышать так, чтобы грудь как можно больше вздымалась.

— Мне это не нравится, — сказал Леван, — я никуда не пойду. Я тебя не хочу.

Я мысленно застонала и обратилась к Госпоже Удаче и Ёшкиному коту.

— Ну и дурак ты, — вмешался Блондин. — Тебе девушка себя задарма предлагает, а ты отказываешься! Или ты того, кастратом заделалася?

Лим довольно заржал, а Леван побледнел.

— Я всем нашим расскажу! — заливался Блондин. — Что ты за своими черными книгами совсем мужскую силу растерял.

«Всем нашим, — отметила я. — Хорошо же, Блондин! Я и тебя за решетку засажу».

— Я не… — начал маг, то бледнея, то краснея.

— Это ведь по твоей части, дружище! — сказал Лим, потирая руки. Я посмотрела на него и поняла, что он только и мечтает свести нас с Леваном и доложить об этом старому недругу, чтобы посмотреть, как Ирга будет страдать. — Девица с бесом внутри!

— Я некромант! — гордо сказал Леван. — Моя часть — это мертвецы.

— Один хрен, — сказал Блондин, подталкивая его. — Иди.

— Почему же ты тогда не хочешь со мной пойти? — спросила я, начиная расстегивать платье. — Я обещаю, тебе будет хорошо!

— А зачем куда-то идти? — плотоядно ухмыльнулся хозяин квартиры, — оставайтесь здесь.

— Ну уж нет! — сказала я, не давая и слова сказать Левану. — Это в ваших аристократических привычках совместные оргии устраивать, а я девушка скромная, я лучше на своей территории, в тишине и уединенности.

— Ты от меня не отстанешь? — зловеще спросил некромант.

— Нет, мой бес при виде тебя просто слюной исходит, — сказала я, начиная тянуть его за рукав.

— Иди, иди, — сказал Блондин, бросая Левану куртку. — У Олы нюх на некромантов.

— Особенно на синеглазых, — проворковала я, все внутренности у меня бесились от злости, я сдерживалась из последних сил.

Леван покорно вышел вслед за мной из подъезда.

— Я люблю делать людям больно, — внезапно сказал он, притягивая меня к себе и начиная целовать.

Это было больно, очень больно, но я выдержала, ответив ему с таким же пылом, вложив в него часть своей злости. Отстранившись, я вытерла кровь с прокушенной губы и потянула Левана в переулок.

— Вижу, мы нашли друг друга, — пробормотал он, спеша за мной.

— Еще как, — жестко ответила я. — Хватайте его.

Парни накинулись на ничего не успевшего сообразить мага, сняли с него куртку. Я рывком приподняла его рубашку и посмотрела на спину, чувствуя, как останавливается сердце. На его левом боку виднелось большое обожженное пятно, от которого так и реяло моей магией. Сознание мое померкло.

— … Да прекрати же ты! — услышала я голос Матвея.

Что прекратить? Ой, больно!

Оказалось, что Матвей заломил мне руки и прижал к себе со всей силы, а еще один парень удерживал мои ноги. Что случилось? Я посмотрела на Левана. Рубашка его была изодрана в клочья, по лицу текла кровь. Он поскуливал в руках боевых магов, с ужасом глядя на меня.

— Не трогай меня! — заорал он, поймав мой взгляд.

— Что? Что случилось? — спросила я.

— Ты пришла в себя? — спросил Матвей.

— Да, но что случилось?

— В тебя как будто сам Ёшка вселился, — сказал маг. — Ты кинулась на этого парня как бешеная, кусала его, царапала, била, и, главное, выла! Мы так опешили, что не сразу вас разняли.

— Ведите его в городское управление, — злобно сказала я.

— А я тебя узнал, — сказал вдруг Леван. — Ты ведь та магичка с Гнедино, да? Вот такой я тебя узнал. Моя единственная…

— Чтоб ты сдох в жутких мучениях, придурок, — сказала я. — Чтоб тебя зомби живьем сожрали, как меня! Чтоб тебя на том свете сам Ёшка мучал!

— Мне было жаль тебя убивать, — закричал уводимый угрюмыми парнями Леван. — Только такая женщина, как ты, достойна быть рядом с великим мной!

Я всхлипнула и сказала Матвею:

— Все доказательства есть у Бефа. В своем отчете я указала, что некромант был ранен моей шпилькой, и этот отчет был составлен еще месяц назад. Любой толковый маг увидит, что ране остаточную энергию, ее принадлежность мне не оставит сомнения. Да и Заклятье правды еще никто не отменял.

— А что же ты? — мягко спросил Матвей, вытирая свои носовым платком кровь с моего лица.

— Пойду напьюсь, — тупо сказала я, чувствуя, как жизненная энергия выливается из меня через все шрамы, оставленные мне Левановыми зомби. — Мне так плохо. Только прошу тебя, спроси у этого, зачем он убил столько людей?

Матвей понимающе кивнул, а я побрела домой, почти ничего перед собой не видя. Напьюсь, напьюсь однозначно!..

Отто окунал меня головой в бадью с холодной водой, я верещала и отбрыкивалась.

— Пить меньше надо, надо меньше пить! — приговаривал лучший друг, не прекращая своего занятия.

— Да отпусти ты меня! — пробулькала я.

— Глазки, покажи глазки. Ага, осмысленные! Хорошо, а этот раз для профилактики, — сказал Отто, окуная меня еще раз и отпуская.

Я отскочила от бадьи в нашем общежитском туалете, поставленной специально для таких случаев, отплевалась и осмотрелась. Рядом с Отто стояла встревоженная Лира и держала в руках кружку с чем-то дымящимся.

— Добро пожаловать в этот мир обратно, — язвительно сказал полугном, отбирая кружку у подруги и толкая мне ее в руки. — Пей.

— Вы почему не даете честному человеку расслабиться? — возмутилась я, с опаской нюхая содержимое. Впрочем, мне было так плохо, что вряд ли мне стало бы хуже.

— Расслабиться? — переспросил Отто. — Слышишь, Лира, это чудо называет трехдневный запой «расслабиться». Да ты чуть дуба не дала.

— Трехдневный? — спросила я.

Ничего себе! Теперь понятно, почему мне так плохо.

— А вы где были все это время? — решила я обвинить в своем плохом состоянии друзей.

— Я была у Арсения, — потупилась Лира.

— А я думал, что ты у Ирги залечиваешь душевные раны, — сказал Отто. — Но когда я встретил твоего жениха на улице и он поинтересовался, где ты, понял, что тут дело нечисто.

— Нам пришлось взломать дверь в комнату, — сказала Лира, пока я, постанывая и покачиваясь, держась за стенку, плелась к кровати. — Ты там заперлась и на крики не отвечала.

— Ты бы видела, в какой свинарник ты жилье превратила! — сказал Отто.

— В больший, чем обычно? — спросила я.

— Сейчас сама увидишь.

Мамочки мои!!! Ёшкин кот!!! Я застыла у входа памятником своему свинству.

— Трудотерапия, — сказал полугном, вручая мне швабру, — это лучшее лекарство. На вот, выпей еще и за дело.

— Ирга, — сказала я пересохшими губами, — это видел?

— Нет, — сказал Отто, — я тебя пожалел. Я ему сказал, что у тебя дела и ты будешь позже. Хотя надо было ему это показать.

— Спасибо, — сказала я, принимаясь за уборку и думая, как быстро я умру. Лира периодически щупала мне лоб и заглядывала в глаза, давая выпить какие-то пилюли и предлагая сесть отдохнуть, но я ожесточенно драила пол.

Как только комната приобрела более-менее приличный вид, я свалилась на кровать и отключилась.

Разбудило меня чавканье. Я открыла глаза и увидела полугнома, жадно поедающего руками мясо из кастрюльки.

— Это для Олы диетическая крольчатина! — возмутилась вошедшая Лира. Ага, дверь, пока я валялась в отключке, починили.

— Обойдется твоя Ола, — сказал Отто, — я на ее выкрутасах знаешь, сколько нервов потратил? Мне нужнее.

— Ола, — обрадовалась Лира. — как ты себя чувствуешь? Не вставай…

— Пока я буду лежать, этот прожора слопает всю мою крольчатину, — сказала я и поплелась к столу.

— Вот как она о своем лучшем друге, — пожаловался Отто.

— Я тебя тоже люблю, — я тяжело плюхнулась на стул и извлекла из кастрюльки кусок мяса.

— Беф шлет тебе большой привет и благодарность от магического управления, — сказал Отто. — Я ему сказал, что у тебя расстройство на нервной почве, и ты не выходишь.

— А что Леван?

— Судят его. Я бы ему сразу смертную казнь, но он же у нас из благородных. Семейство вмешалось, то се, — мрачно сказал Отто. — Но Беф его при свидетелях подверг заклятию правды, теперь парень не открутится. Кстати, ты мне должна. Я спас Иргу от тюрьмы.

— Как это?

— А он когда узнал, что гнединского некроманта поймали, хотел пойти и самостоятельно открутить ему голову с особой жестокостью. Как ни странно, почему-то твой возлюбленный его не любит.

— И что ты сделал? — спросила я испуганно.

— А мы вместе выпили, — признался Отто. — Не одной тебе, знаешь ли, нужно было нервы подлечить.

— Хорошо выпили?

— Хорошо, — мечтательно зажмурился полугном. — Если ты уже достаточно пришла в себя, то нам к Бефу нужно.

Я посмотрела в зеркало на свое бледное лицо с кругами под глазами, пригладила волосы, переоделась и была готова к выходу.

Беф ждал нас в кабинете, просматривая листы в толстенной папке.

— Это, — кивнул он на папку, — твое личное дело, Ольгерда. Мне приятно, что оно наконец-то стало пополняться благодарностями, а не выговорами.

— А как мне приятно, — сказала я.

— Вас официально наградят в городской управе, — сказал Беф. — Сам голова будет одевать вам на шею ордена. Мне стоит говорить, что вы обязаны быть в официальных мантиях Университета?

Я застонала, потому что слова наставника разбили вдребезги привлекательную картинку меня в лучшем платье, стоящую в колонном зале городской управы, уже успевшую сформироваться в сознании.

— А что-нибудь, кроме ордена, нам будет? — нагло поинтересовался Отто.

— Конечно, всем орденоносцам положена стипендия, — обнадежил его Беф.

Полугном повеселел, а я сразу подумала, что ради такого случая все-таки стоит сходить в салон красоты.

— Я бы хотела узнать подробности о Леване, — сказала я.

— Закономерно, — кивнул Беф. — Ты была права — Леван не учился в университете, поэтому его познания в магии были несколько однобокими. Его Наставником и преподавателем магии был небезызвестный вам Сортон Дорни.

— Кто это? — удивился Отто.

— Помните, полтора года назад на кладбище на вас напали зомби одного полусумасшедшего некроманта.

— А-а-а, коллекционер! — вспомнила я. — Он еще зомби коллекционировал.

— Да, — сказал Беф. — Сортону принадлежат революционные разработки в области некромантии. В частности, в области управления поднятыми мертвецами и преобразования энергии. Леван уничтожил поселок ради одного — энергии смерти, которая в огромных количествах высвобождается при насильственной смерти. Это и позволило ему содержать такую армию зомби, с которой вы столкнулись.

— Но зачем? — спросил Отто.

— Потому что ему нравится делать больно, — прошептала я, сраженная этой догадкой. — Он сам мне сказал. Это плюс жажда власти — вот и получилось такое.

— Да, — кивнул Беф. — Леван с детства любил мучить все живое, поэтому родители не отдали его в университет, а учили дома. И право наследования титула отдали не ему, а младшему брату, чем наверняка, очень оскорбили своего нервного первенца.

— Кошмар, — сказала я. — Всегда знала, что аристократы — психи.

— Частые браки между родственниками дают не приводят к добру, — авторитетно сказал Отто.

Беф согласно кивнул.

— А Лим? — спросила я.

— Ня Монтер как раз ничего не знал. Они просто с детства были знакомы с Леваном, — объяснил Наставник. — И когда некромант попросился переночевать и помочь деньгами, Лим не видел причины для отказа.

— Вы уверены? — спросила я.

— Пришлось Лима подвергнуть Заклятию правды, — хитро улыбнулся Беф. — Он, конечно, очень возмутился и написал на меня жалобу. Но я же не мог оставить сомнения в душе моей студентки!

— Спасибо, — покраснела я.

— Теперь переходим к насущным делам, — сказал Наставник. — Эльфы дали вам заказ на двадцать артефактов два-в-одном. Можете теоретической подготовкой заниматься здесь, а вот сами артефакты вам придется делать в Гнедино. Ваша практика еще на закончена.

— О, нет!!! — простонала я. — Опять возвращаться в глушь! За что?

Беф развел руками.

— Неприятности за неприятностями, — страдала я, выходя из кабинета. — Я уж думала, что мы навсегда вернулись в город!

— Ничего, ничего, — утешил меня Отто. — В Гнедино у тебя будет больше возможности совершить очередной подвиг и получить орден.

— Да дался мне тот орден, — сказала я чистосердечно, — хочу спокойной жизни.

— Выходи за Иргу, — сказал полугном. — Он запрет тебя в подвале, чтобы с тобой ничего больше нее случилось, и будет у тебя самая спокойная жизнь из всех возможных.

— Я сделаю подкоп и сбегу, — возразила я.

— С твоим счастьем, подкоп обрушится и нам еще и придется тебя откапывать, — заметил Отто.

Я тяжело вздохнула. Неужели вожделенной спокойной жизни у меня не будет никогда?