"Кто предавал Россию" - читать интересную книгу автора (Каравашкин Виталий)

Л

Лаврентьев Владимир Александрович, 1954 г. рождения, урож. г. Балашихи Московской области.

Происходит из рабочей семьи. Окончив в середине 70-х Высшую школу КГБ, направлен на работу в военную контрразведку. Был командирован в ГДР в Особый отдел Западной группы войск. По возвращении в Москву продолжил службу в Центральном аппарате. В 1988 г. вновь командирован в ГДР, где по линии военной контрразведки являлся офицером по связи с Министерством безопасности Восточной Германии.

После объединения Германии в 1991 г. вместе с советскими войсками собирался эвакуироваться на родину, однако с помощью бывшего сотрудника спецслужб ГДР был завербован западногерманской разведкой (БНД). Основой вербовки послужило стремление Л. «заработать много денег».

За семь оставшихся месяцев пребывания в Германии провел восемь встреч с сотрудниками БНД, передал им секретную информацию. Связь Л. с БНД продолжалась после его возвращения на Родину. Две встречи с германскими разведчиками он провел при посещениях Эстонии.

В 1994 г. он был арестован. При обыске у Л. были изъяты фотопленки с совершенно секретными документами, шифрограммы, инструкции по шпионской связи, шифро-блокнот.

Л. был осужден на 10 лет лишения свободы.

Ладыжинский Александр Ильич, 1889 г. рождения, белоэмигрант.

Проживал во Франции, где начинал с 1931 г. заниматься активной антисоветской деятельностью. Осуществлял переброску пропагандистской литературы на территорию СССР. Во время Великой Отечественной войны служил в т. н. Русской освободительной армии (РОА) генерала Власова. В 1943 г. был завербован гитлеровскими спецслужбами.

После войны был арестован во Франции.

По некоторым данным, по договоренности с властями Франции был обменен на оберштурмфюрера СС О. Хоффмана, обвиняемого в массовых репрессиях в отношении французских граждан и находящегося в советской тюрьме.

Его дальнейшая судьба неизвестна.

Лампе фон Алексей Александрович, 1885 г. рождения, генерал-майор белой армии.

Окончил кадетский корпус и Николаевское инженерное училище. Поступил в Николаевскую военную академию Генштаба, прошел в ней полный курс. Участник Русско-японской и Первой мировой войн.

В 1916 г. произведен в подполковники и назначен штаб-офицером армейского корпуса. В 1917 г. исполняет должность генерал-квартирмейстера штаба 8-й армии.

В середине 1918 г. вместе с полковником Б.А. Штейфоном (см. соотв. ст.), возглавляет подпольный центр Добровольческой армии в Харькове, занимается нелегальной переброской офицеров в военные формирования Деникина во время немецкой оккупации и при Петлюре.

В конце 1918 г. — в рядах Добровольческой армии, является начальником оперативного отдела в группе войск генерала Врангеля. В 1920 г. находится за границей, где выполняет различные поручения Верховного главнокомандующего Вооруженных сил Юга России. Произведен в генерал-майоры. В эмиграции является военным представителем Русской армии в Дании, Венгрии и Германии. Затем активно работал в Русском общевойсковом Союзе (РОВС) в Берлине.

Накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз предложил главнокомандующему вермахта фон Браухичу сотрудничество в борьбе с большевиками. Ответ немцев недвусмысленно давал понять, что «в войне Германии против СССР привлечения русской эмиграции не предвидится», да и последовал он лишь после начала войны. Несмотря на это, Л. продолжал действовать самостоятельно и во многом способствовал вступлению в ряды немецкой армии рядовых членов РОВС. В первые месяцы фашистской агрессии против СССР только во Франции выразили готовность сражаться на Восточном фронте более полутора тысяч белоэмигрантов.

Первое время гитлеровское командование выражало удовлетворение боевым духом русских добровольцев, многие из них были награждены знаками отличия за храбрость. Но уже к 1942 г. большинство эмигрантов были удалены из немецкой армии, поскольку начали «объединяться с населением».

В связи с этими событиями РОВС был распущен в Германии, а Л. неоднократно арестовывало гестапо.

После Второй мировой войны Л. переехал во Францию и назначен заместителем начальника РОВС, а с 1957 г. — его руководителем.

Л. умер в 1967 г. в Париже.

Левченко Станислав Александрович, 1941 г. рождения, бывш. майор КГБ СССР.

Родился в семье военнослужащего. Окончил МГУ, вторым браком женился на дочери высокопоставленного работника АН СССР. Владел японским языком, привлекался Международным отделом ЦК КПСС к работе с иностранными делегациями.

В 1964 г. был распределен на работу в Институт морского и рыбного хозяйства, затем перешел в Комитет защиты мира.

Весной 1966 г. Л. была предложена работа в Главном разведывательном управлении Генштаба (ГРУ). Прошел подготовку разведчика-диверсанта.

В 1968 г. был переведен из ГРУ в КГБ СССР в качестве внештатного сотрудника контрразведки. В 1971 г. принял предложение стать кадровым офицером разведки.

В течение года проходил специальную подготовку. Освоил профессию журналиста, которую использовал в будущем как прикрытие разведывательной работы.

В начале 1975 г. был направлен в Токио в качестве корреспондента журнала «Новое время». Быстро зарекомендовал себя высококлассным журналистом, установил обширные контакты с иностранными коллегами, что с успехом использовал в своей основной работе. Все это позволило Л. довести до уровня доверительных отношения с рядом известных японских журналистов, систематически получать от них интересующую Центр политическую информацию. За достигнутые успехи весной 1979 г. ему было присвоено звание майора. Одновременно он был назначен в резидентуре руководителем подразделения по вербовке так называемых «агентов влияния».

Однако уже в октябре 1979 г. Л. связался с сотрудниками ЦРУ, работавшими в Токио, и попросил политического убежища. Вскоре самолетом под охраной ЦРУ он был доставлен в США.

Мотивом своей измены Л. назвал полное разочарование в советской системе и КГБ.

На допросах в ЦРУ Л. выдал совершенно секретную информацию о специальных операциях советской разведки в Японии, кадровом составе резидентуры в Токио и ее агентуры из числа иностранцев. По оценке советских экспертов, побег Л. на Запад парализовал работу разведки в Японии на несколько лет.

В 1981 г. в СССР Л. был заочно приговорен к расстрелу.

Находясь в США, Л. издал четыре книги, выступал с лекциями о подрывной работе советских спецслужб. Активно сотрудничал с эмигрантской газетой «Новое русское слово» (см. ст. Сабаев О.П.).

В 1991 г. Л. имел встречу в Вашингтоне с Калугиным и Бакатиным (см. соотв. ст.). О последнем он отозвался восторженно.

Лейб-гвардии полки — участники государственного переворота 28 июня 1762 г.

Офицеры и солдаты Измайловского, Семеновского и Преображенского полков явились главной военной силой в осуществлении переворота 1762 года, в результате которого был свергнут с престола император Петр III и возведена на трон его жена — Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II.

Основной вдохновительницей заговора была Екатерина II. Она поддерживала тайные связи с послами французского и английского дворов, которых не устраивала ориентация внешней политики Петра III на Пруссию. Англичане финансировали заговор для подкупа противников Петра III. Последних, впрочем, найти было нетрудно, особенно среди офицеров л.-г. полков. Гвардия после смерти Петра I постепенно теряла свою боеспособность, превращалась в «изнеженное воинство» и использовалась в основном для охраны императорских резиденций, обеспечения безопасности царских выездов, парадных шествий.

Характеризуя состояние гвардии этого времени, современник отмечает: «Их боеготовность была очень низкой, за последние двадцать лет они совершенно разленились, так что их скорее стоит рассматривать как простых обывателей, чем как солдат. По большей части они владели собственными домами, и лишь немногие из них не приторговывали, не занимались разведением скота или еще каким-либо делом. И этих изнежившихся людей Петр III стал заставлять со всей строгостью разучивать прусские военные упражнения».

Не устраивала гвардию и перспектива войны с недавним союзником России Данией, о чем Петр III в угоду прусскому королю Фридриху II официально объявил.

Кроме того, сам Петр III своим поведением давал много поводов, и весьма основательных, для недовольства не только в армии, но и среди знатных вельмож и духовенства. В частности, он устроил безобразные сцены при отпевании императрицы Елизаветы Петровны, шутил с дежурными дамами, издевался над духовными лицами, придирался к офицерам по поводу их экипировки. Не соблюдал траура, проводил время в кутежах, устраивал фейерверки. Крайне раздражены были и церковные иерархи, видевшие пренебрежительное отношение Петра III к православию.

Поступки Петра III, естественно, порождали во дворе и его окружении неуверенность в завтрашнем дне, поскольку никто не мог предвидеть, как император может себя повести и какое решение он примет.

В день переворота (28 июня 1762 г.) приближенным Екатерины Алексеевны удалось вывести на улицу из казарм Измайловский полк, который тут же присягнул новой императрице. Присягу принял полковой священник. Во главе измайловцев встала сама Екатерина, которая верхом на коне и со шпагой в руке двинула полк к семеновцам, которые также ей присягнули. Затем к измайловцам и семеновцам присоединился Преображенский полк.

Во дворце были вскоре собраны высшие государственные чины, которые немедленно присягнули императрице. Был обнародован манифест о вступлении Екатерины на престол «по желанию всех верноподданных».

Петр III оказался без военной поддержки, многие его приближенные переходили в лагерь новой императрицы. Он был обречен.

29 июня Петр III отрекся от престола.

Лейб-гвардейские подразделения — участники государственного переворота 11 марта 1801 года.

В отличие от переворота 1762 г., в событиях 11 марта 1801 г. приняли участие лишь отдельные роты Семеновского и Преображенского полков. Рядовые Измайловского полка охвачены заговором практически не были.

Этот факт, видимо, можно объяснить большой популярностью императора Павла I среди широких слоев солдат и крестьян, поскольку его реформы после восшествия на прстол значительно облегчили положение низов русского общества. Указами Павла I, в частности, было существенно повышено денежное содержание рядовых и унтер-офицеров в армии. Император ограничил барщину до 3 дней в неделю и запретил использовать крестьянский труд в праздники. Не меньший резонанс среди крестьян и солдат имели меры, принятые императором для наведения порядка в гвардии, офицеры которой в царствование Екатерины II практически службу не несли, пребывая в своих имениях либо предаваясь развлечениям в столице. Устроенная императором чистка гвардии и массовый перевод ее офицерского корпуса в армейские части вызвала особое неудовольствие и раздражение гвардейских офицеров. Не нравились им и запрет карточных игр, и беспощадная борьба Павла I со взяточничеством в бюрократическом аппарате и армии. По словам одного из критиков реформ Павла I, «…государю мало пользы, что он взяточников карает, а убыток тот, что он теряет умных людей, ибо кто умеет брать, тот умеет работать».

Кардинальное изменение Павлом I внешнеполитического курса России с ориентацией на Францию и разрыв с Англией усилил оппозиционные тенденции среди проанглийски настроенных вельмож и аристократов в окружении царя.

В данных условиях идейным вдохновителям заговора против Павла I не составило особого труда для вербовки в свои ряды заговорщиков из числа аристократии и гвардейского офицерства. Не обошлось и без участия «коварного туманного Альбиона». Английский посол постоянно контактировал с главным организатором заговора П.А. Паленом (см. соотв. ст.), от имени своего правительства оказывал ему финансовую и моральную поддержку.

Кроме П.А. Палена за организацию группы заговорщиков и реализацию плана по свержению Павла I и его физическому устранению охотно взялись также князь П.А. Зубов и граф Л.Л. Бенигсен (см. соотв. ст.).

Другими наиболее заметными фигурами среди участников переворота были:

— Н.А. Зубов, шеф Сумского гусарского полка, брат П.А. Зубова;

— П.А. Талызин, генерал-лейтенант, командир Преображенского полка;

— П.А. Уваров, генерал-лейтенант, шеф кавалергардского корпуса;

— А.В. Аргамаков, 1-й поручик, адъютант Преображенского полка;

— Л.И. Депрерадович, генерал-майор, командир Семеновского полка;

— Н.М. Бороздин, полковник лейб-гусарского полка;

— П.П. Долгоруков, князь;

— В.М. Яшвиль, князь, гвардейский полковник;

— А.И. Талызин, капитан Измайловского полка;

— С.Н. Марин, поручик Преображенского полка;

— И.М. Татаринов, полковник артиллерии;

— Е.С. Гарданов, корнет кавалергардского полка;

— Н.И. Талызин, гвардейский полковник;

— Я.Ф. Скарятин, гвардейский штабс-капитан. Сцена убийства Павла I, по многим свидетельствам, выглядела следующим образом.

Ночью в спальню императора ворвалась, выломав дверь, группа офицеров. Ему было объявлено о его свержении с престола. Заговорщики требуют от императора подписания акта об отречении. Возмущенный Павел I наносит удар по лицу П.А. Зубову, взявшему на себя оглашение этого акта. После этого брат Зубова Николай ударил императора в висок золотой табакеркой, которую держал в руке. Павел I выдержал этот удар и обнажил шпагу для защиты, но на него с разных сторон налетели Яшвиль, Татаринов, Гарданов и Скарятин, вырвали у него шпагу, повалили на пол, начали жестоко избивать, шпажным эфесом проломили ему голову, набросили на шею шарф и задушили (последний эпизод дал повод известной швейцарской писательнице де Сталь, характеризуя режим царской власти, заметить: «Самодержавие в России — это самовластие, ограниченное удавкой»).

Некоторые части гвардии после объявления о смерти Павла I отказались присягать новому императору Александру. По их требованию, представители солдат во главе с унтер-офицером Григорием Ивановым были допущены к телу покойного Павла. На вопрос офицера, убедился ли Григорий Иванов в смерти Павла, тот, заметив на лице покойного следы насилия, ответил: «Он крепко умер». На следующий вопрос, будет ли он присягать теперь новому императору, Иванов ответил буквально следующее: «Буду, хоть он и не лучше, но кто не поп, тот и батька».

Лентяев Илья Михайлович, 1867 г. рождения.

Проживал в Петербурге. Одно время служил писарем 76-го резервного пехотного кадрового батальона. Был переведен на ту же должность в Комендантское управление Санкт-Петербургской крепости, а затем — в Министерство земледелия и государственных имуществ.

Попал в поле зрения резидента австрийской разведки М.Н. Парунова (см. соотв. ст.) и был им завербован. Л. дал согласие передавать ему секретные сведения военного характера и, в частности, мобилизационные планы и штатные списки столичного гарнизона, однако потребовал деньги вперед, а после того как П. отказал ему, отношения с ним прервал.

Связь с Л. в 1896 г. восстановила дочь Парунова Мария (см. соотв. статью настоящего издания). С ее помощью Л. удалось добыть и передать австрийской разведке «подробное расписание войск за 1896 г. и доклад военного министра за тот же год. Эти документы были высоко оценены в Вене.

Вскоре Парунова и Л. предприняли попытку завербовать писаря Главного интендантского управления Остроумова, который доложил об этом в контрразведку.

После активной разработки Л. вся группа Парунова была в мае 1987 г. арестована.

Л. был приговорен к 8 месяцам тюремного заключения. Дальнейшая его судьба не выяснена.

Леонтьев Николай Матвеевич (1874—?), поручик 4-го Варшавского крепостного пехотного полка.

Летом 1902 г. Л. заведовал офицерской столовой при лагерных сборах и растратил 400 рублей. Чтобы погасить недостачу, он влез в долги. Вскоре командование части перевело Л. в Отчетное отделение штаба под начало адъютанта штаба, подполковника Монкевича. Л. получил по роду службы доступ к секретным штабным бумагам, в том числе к материалам по русской разведывательной агентуре за границей. У Л. возникла мысль продать эти сведения противнику и таким образом погасить долги. Вскоре он познакомился с варшавским дворянином Ромуальдом Кастановичем Венцковским (1854—?). Л. рассказал ему о возможности заработать деньги на продаже секретов. Венцковский «вошел в дело». Оставалось придумать способ установления негласного контакта с иностранной разведкой.

Л. предложил обратиться к австрийскому консулу, но у Венцковского созрел другой план. Он послал в Вену письмо на имя начальника почтовой конторы, а в него вложил второй конверт, адресованный начальнику Главного штаба австрийских войск. В этом послании формулировались предложения о продаже секретных материалов. Л. и Венцковский просили дать ответ на имя некоей Анны Эк в Баден до востребования, и одновременно — послать такой же ответ в Вену на имя офицера австрийского Генерального штаба, фамилию которого они вычитали в газете. За свои услуги они запросили 12 тысяч рублей. Если их предложение принималось, в газете «Ежедневный курьер» должно было появиться объявление о том, что «имеется 12 000 рублей на ипотеку дома в Люблине».

Получив в апреле 1903 г. такое подтверждение, Венцковский выехал в Вену и передал часть собранных Л. данных. В Австрии он встречался с разведчиками полковником Хордличкой, капитанами Дзиковским и Редлем. Они снабдили поляка фальшивыми паспортами на имя Ивана Крола и Роха Вольского, по которым он впоследствии ездил за границу и передавал материалы.

Основной задачей Л. и Венцковского был сбор сведений о русских разведчиках на территории Австрии. Они выдали секретные данные об агенте Штейнберге (агентурная кличка Марс), а также сообщили сведения об австрийском дезертире-сапере, завербованном русской разведкой и передавшем ей схему укреплений г. Перемышля. Однако вскоре выяснилось, что Штейнберг сбежал за границу под именем Чекайло. Л. выдал еще одного агента, Кульматицкого, выкрав из штаба его карточку, но обнаружилось, что он тоже скрылся из Австрии в неизвестном направлении. Эти факты исчезновения русской агентуры, видимо, не случайны, т. к. капитан австрийской разведки Редль уже являлся в это время агентом русской разведки и мог заблаговременно сообщить ей об угрозе разоблачения этих агентов.

Из-за опасения, что переданные им сведения не соответствуют запрашиваемым «гонорарам», Л. начал выдумывать имена агентов, сочинять их фальшивые донесения, переправляя эти материалы за границу. Фамилии персонажей своих донесений он брал из списков армейских дезертиров.

Поручения о копировании секретных штабных документов Л. исполнял с некоторой выдумкой: описание системы обороны Бреста он списал с общеизвестного плана 1884 г., приукрасив его собственной фантазией, потом отпечатал на машинке и сфотографировал аппаратом новейшей конструкции, специально переданным ему австрийцами. Эту фотокопию Венцковский переправил своим иностранным руководителям, заверяя, что перед ними — добытые с риском для жизни совершенно секретные материалы. Л. сам составлял описание штабных карт, выдавая их за последнее достижение русской военной топографии. Однако все эти документы вызвали подозрение у австрийцев, о чем они прямо заявили своим агентам. Вследствие этого Л. впал в депрессию и хотел «выйти из игры», но Венцковский вернулся из Вены с деньгами, и этот аргумент пересилил страхи поручика. Он ограничился тем, что составил завещание (половину имущества оставлял матери, а половину — своей сожительнице девице Юлии Уттке). Тем не менее Л. попытался оставить военную службу и перейти в судебные приставы в окружной суд, но его попытка окончилась неудачей.

Тем временем русской контрразведкой была обнаружена утечка информации. Стали выявлять лиц, имевших к ней доступ, и вскоре вышли на поручика Л., жившего явно не по средствам. В ходе проверки обнаружилась его подозрительная связь с Венцковским, часто ездившим без видимой причины за границу. Вскоре они были арестованы. При обыске у них изъяли фотоаппарат, копии донесений и другие документы, полностью изобличающие их шпионскую деятельность. 13 октября 1904 г. Л. был приговорен к смертной казни, которую, однако, заменили бессрочной каторгой. Венцковский получил четыре года каторжных работ.

Лесневская Аглая Николаевна, 1878 г. рождения, жена офицера царской армии.

Происходила из дворянской семьи. Ее муж погиб на фронтах Первой мировой войны. После революции 1917 г. оказалась в Москве с сыном и дочерью.

Была вовлечена резидентом американской разведки Ксенофонтом Д. Каламатиано в подрывную работу против советской власти. Являлась агентом-связником, предоставила американцу квартиру для конспиративных встреч. Состояла с ним в интимной связи.

После провала и ареста была задержана ВЧК, но вскоре освобождена. К уголовной ответственности не привлекалась за «малозначительностью» содеянного.

Работала в швейных мастерских Малого театра. Вышла замуж за бывшего сослуживца мужа, ставшего генералом Красной армии.

В 1938 г. после ареста второго мужа отправлена в лагерь для членов семей репрессированных, где после двух лет заключения умерла.

Лесневский Петр Григорьевич, 1899 г. рождения, юнкер царской армии.

Сын А.Н. Лесневской (см. соотв. ст.). Отец — офицер русской армии, погибший в Первую мировую войну. До революции обучался в юнкерском училище, однако из-за событий октября 1917 г. обучение прекратил.

Скрыл свою принадлежность к юнкерскому корпусу, через дядю, профессора Московского университета, достал справку о том, что до революции был студентом. Это позволило ему устроиться вестовым в Управление военного контроля при полевом штабе Реввоенсовета (военная разведка и контрразведка).

В начале 1918 г. был завербован резидентом американской разведки К.Д. Каламатиано как агент-связник.

В августе того же года арестован ВЧК вместе со всей агентурной сетью американца.

Приговорен судом к 3 годам лишения свободы, однако вскоре умер в тюрьме от воспаления легких.

Лесток Иоганн-Герман (Жан-Арман, в крещении Иван Иванович) (1692–1767).

Происходит из рода дворян-гугенотов, преследовавшихся во Франции и эмигрировавших в XVI в. в немецкие земли. Родился в Ганновере. Получил медицинское образование.

В 1713 г. переехал в Россию как лекарь. Становится русским подданным. За пьянство и разврат был сослан Петром I в Казань.

В 1725 г. Екатерина I возвратила его в Петербург, где Л. был назначен лейб-хирургом цесаревны Елизаветы Петровны.

Активно участвовал в придворных интригах. Являлся доверенным лицом французского посла Шетарди, который всячески вмешивался во внутренние дела России. Л. и Шетарди становятся вдохновителями и организаторами дворцового переворота 1741 г., в результате которого был свергнут с престола и заточен малолетний император Иоанн VI Антонович (убит в Шлиссельбургской крепости при попытке его освобождения). Его мать Анна Леопольдовна, провозглашенная правительницей при Иоанне VI, была отправлена в ссылку.

В 1741 г. Л. становится действительным тайным советником, президентом Медицинской канцелярии, а в 1744 г. — графом. Продолжал активно вмешиваться в государственные дела, возглавлял при дворе Елизаветы Петровны профранцузскую партию. Боролся с канцлером А.П. Бестужевым-Рюминым.

В 1748 г. в результате интриг был арестован, обвинен в измене и сослан в Углич, а затем — в Устюг. Освобожден Петром III в 1762 г. От политики отошел.

Лжедмитрий I (Отрепьев Юрий Богданович, он же — Отрепьев Григорий, он же— Гришка-вор) (уб. в 1606), дворянин, первый самозванец в эпоху Смуты.

Л. родился в небогатой дворянской семье на рубеже 70—80-х годов XVI в. Его предки выехали из Литвы на службу в Москву. Отец Л., Богдан Отрепьев, достигнув совершеннолетия, получил вместе со старшим братом поместье, служил в стрелецких войсках, дослужился до сотника.

Л. рано осиротел. Его воспитанием занималась мать, она научила его читать божественное писание, «часовник и псалмы Давидовы». Вскоре его посылают в Москву для продолжения учения. Л. быстро усвоил грамоту, у него обнаружился каллиграфический почерк, что чрезвычайно ценилось у приказных. Поступил на службу к боярину М.Н. Романову. После того как Романовы попали в опалу, Л., чтобы избежать преследований, постригся в монахи, оказался в Чудовом монастыре. Попал в поле зрения патриарха Иова, который взял его на свой двор «для книжного письма», а также «сотворяти каноны святым».

По одной из версий, в начале 1602 г. Л. был уличен в еретичестве и, спасаясь от суда, бежал из монастыря. Весной 1602 г. он оказывается в Киево-Печерском монастыре, где «признался» игумену, что он сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий, чудом спасшийся в Угличе от убийц, подосланных Годуновым. После этого признания Л. был изгнан из монастыря и через Острог добрался до Гощи, где сблизился с сектой ариан, почитавшихся на Руси злейшими еретиками. Одновременно прислуживал на кухне у пана Хойского. Настойчиво продолжал распространять слухи о своей принадлежности к Рюриковичам, впервые вызвал к себе интерес у иезуитов и некоторых представителей польской аристократии.

Сбросив монашеское одеяние, Л. посещает Запорожскую Сечь, где был восторженно принят казаками. Вскоре Л. понимает, что с репутацией еретика у него нет шансов на русский трон. Он решил искать покровительства у известного магната Адама Вишневецкого, ревностного сторонника православия в Речи Посполитой. Польский аристократ признал «царевича», хотя рассказанные им легенды его не убедили. Дело в том, что у Вишневецкого были давние споры с русскими властями из-за пограничных земель. Приблизив самозванца, он получал возможность оказать давление на московское правительство и потребовать уступок. Пан Адам начал оказывать «московскому беглецу» полагавшиеся его чину почести. Поддержка такого влиятельного лица, как Вишневецкий, оказало Л. неоценимую услугу. Авантюра Л. получила новое развитие.

Л. с помощью А. Вишневецкого начал формировать военные отряды. Неожиданно они получили поддержку короля Сигизмунда III, который, несмотря на заключенный в 1600 г. мир с московским правительством, тайно вынашивал планы возобновления войны. Его воинственные намерения разделяли сенаторы и влиятельные католические круги. Они хорошо понимали, что появление Л. может послужить причиной внутренних неурядиц в Русском государстве, значительно ослабить его в политическом и военном отношении.

Вскоре Л. перебирается в Самбор, принадлежащий Ю. Мнишеку. Тот помог ему заручиться поддержкой литовского канцлера Л. Сапеги.

В марте 1604 г. Л. был принят польским королем, который обещал поддержку самозванцу в его претензиях на русский престол при следующих условиях: обращение Московии в католичество, вступление Руси в войну со Швецией в союзе с Польшей, а также территориальные уступки Польше исконных русских земель (Чернигово-Северская область с шестью крупными городами). Эти «кондиции» были письменно зафиксированы и подписаны Л.

Кроме этого, Л. дал Ю. Мнишеку обязательство, по которому в случае его восшествия на русский престол он повенчается с его дочерью Мариной и передаст в ее владение Новгородские и Псковские земли. Самому будущему тестю должны были перейти также Смоленские земли.

Выполнение этих обязательств неизбежно привело бы к расчленению России, но это мало заботило такого азартного игрока, как Л. Он думал только о власти.

Несмотря на первые неудачи, войска Л. усиливались за счет притока крестьян, горожан, казаков. Начали перебегать к самозванцу и родовитые люди: дворяне, сыны боярские и даже бояре. Многие представители аристократии понимали, с кем имеют дело, однако видели в авантюре Л. уникальную возможность сделать карьеру, продвинуться по социальной лестнице или обогатиться за счет грабежей и пожалований.

К Л. переходили целые города и земли. Пропаганда самозванца имела большой успех, несмотря на ряд серьезных поражений его войск от царских воевод. Переломным моментом в военном отношении стал переход на сторону Л. воевод П.Ф. Басманова, И.А. Татева и П.М. Шаховского (см. соотв. ст.).

В октябре 1604 г. Л., незадолго до этого принявший католичество, во главе отрядов, составленных из поляков и немцев, а также русских перебежчиков, вторгся на территорию Московии. Одна польская поддержка вряд ли обеспечила бы Л. успех.

По образному замечанию В.О. Ключевского, самозванец «был только испечен в польской печи, а заквашен в Москве». К середине 1604 г. авторитет царя Бориса и его правительства значительно ослаб. Массовое сознание никак не могло примириться с фактом избрания на престол шурина умершего царя Федора Ивановича, поскольку он не принадлежал роду Рюриковичей. Ностальгия по идее наследования престола только представителем царской семьи по нисходящей линии развивалась на фоне социального недовольства в низах русского общества и брожения в верхах, не смирившихся с возвышением «худородных» Годуновых. Попытки царя Бориса облегчить положение простого народа в условиях обрушившегося на страну голода как бы не брались во внимание. Все беды рассматривались как наказание за грехи «безбожного» царя.

Еще до объявления самозванцем претензий на трон, по Москве и в провинциях начали распространяться слухи о том, что царевич Дмитрий не был убит, а чудом спасся. Идея самозванства буквально витала в воздухе.

После захвата Путивля, главного торгового центра Северской земли, стратегическая инициатива перешла к войскам Л., который вскоре получил помощь со стороны польских отрядов, сформированных Ю. Мнишек.

После смерти царя Бориса в апреле 16.05 г. события начали развиваться стремительно. Эмиссарам самозванца удалось поднять в Москве восстание против сына умершего царя Федора, который вместе с сестрой Марией был убит наемными убийцами. Другая дочь Годунова царевна Ксения, была арестована. В Кромах царская армия присягнула самозванцу, который вскоре торжественно вступил в Москву.

Л. был венчан на царство и, наконец, занял столь желанный трон в Кремле. После расправы с врагами, начались будни управления страной. Самозванец отдавал себе отчет в том, что должен выполнять «кондиции», которые поставили перед ним польский король и Ю. Мнишек.

Однако реальная обстановка в стране и вечный страх перед разоблачением мешали ему решить эти задачи. Он смог выполнить до конца только одно условие — венчание с Мариной Мнишек, которая по настоянию бояр и духовенства приняла православие.

В реализации других планов самозванец встретил противодействие как верхов, так и низов русского общества. Он не смог распространить католичество: любое святотатство и оскорбление религиозных традиций вызывало открытое сопротивление. Окружение Л., состоящее в основном из поляков и немцев, вызывало ненависть у москвичей. Обесчестив Ксению Годунову, Л. в компании с П.Ф. Басмановым предавался разврату. Подвергнутые насилию молодые москвички затем пропадали в подвалах его дворца. Русские были весьма недовольны вывозом из Кремля в Польшу большого количества денег и драгоценностей.

Возмущение вызвала также попытка Л. перезахоронить останки царевича Дмитрия, погребенного в Угличе. Этому воспротивилась прежде всего инокиня Марфа (в миру — Мария Нагая, мать Дмитрия), которая еще недавно под угрозой расправы публично признала в Л. своего сына. Самозванец был вынужден уступить, но это лишь подтвердило слухи о том, что он «не царь, а вор». Несмотря на популярные в народе меры по ликвидации в столице голода и облегчению положение низов, его авторитет резко упал, а покровительствуемая им польская экспансия вызывала настоящую ненависть.

Общие настроения вскоре обрели воплощение. Несколько чудовских монахов намеревались убить Л., но были разоблачены и казнены.

К тому времени окончательно испортились отношения самозванца с польским королем, который был крайне недоволен медлительностью исполнения «кондиций». Дело доходило до взаимных угроз.

Поэтому Сигизмунд III весьма благосклонно принял тайное посольство группы московских бояр, возглавляемых В.И. Шуйским, составивших заговор с целью свержения Л. с престола. Заговорщики не остановились даже перед тем, чтобы пообещать русский трон самому Сигизмунду III. Последний фактически санкционировал низложение Л. и его физическое устранение.

В мае 1606 г. заговорщики при поддержке части горожан организовали нападение на дворец Л. Самозванец пытался сопротивляться, но был убит. Его труп был брошен на поругание на Лобное место. Вместе с ним погиб его фаворит П.Ф. Басманов, а также многие поляки из числа его окружения.

Лжедмитрий II (он же — Тушинский вор) (уб. в 1610), самозванец эпохи Смуты.

Происхождение Л. не установлено. Он объявился на территории Польши в 1607 г. Идея второго самозванства ему не принадлежит, а впервые исходит от приближенного Лжедмитрия I дворянина М.А. Молчанова (см. соотв. ст.), который после убийства первого самозванца бежал в Польшу, выдавая себя за спасшегося от мятежников «царя Дмитрия».

Обосновавшись в Самборе у польского магната Ю. Мнишека, М.А. Молчанов отказался от роли самозванца, но от его имени направил в Московию И.И. Болотникова (см. соотв. ст.), который сумел поднять против московских властей казаков, крестьян и часть горожан и одержать ряд побед над царскими войсками.

В июле 1607 г. Л. выступил из Стародуба во главе сформированных в Польше отрядов, взял Брянск, а затем овладел Тулой.

В мае 1608 г. войска второго самозванца, усилившиеся за счет перебежавших к нему казаков, разбили правительственную армию под командованием воеводы Д.И. Шуйского. В июне 1608 г. Л. подступил к Москве и осадил ее. Разбил свой лагерь в Тушине (отсюда прозвище — Тушинский вор). Сформировал органы управления по типу московских. Принял в лагере Марину Мнишек (впоследствии у них родился сын).

Политическая и военная обстановка резко изменилась в сентябре 1609 г., когда польские войска во главе с королем Сигизмундом III вторглись в пределы России. Король серьезно претендовал на русский престол, и Л. стал для него серьезной помехой.

Тушинская армия буквально на глазах развалилась, и Л. был вынужден бежать в Калугу. Сформировал здесь новые отряды и уже в июле вновь подступил к Москве. В августе опять бежал в Калугу, где был убит восставшими против него горожанами.

Лжедмитрий III (он же — Матюшка-раздьякон, он же — Сидорка, он же — Псковский вор) (уб. в 1612), самозванец времен Смуты.

Настоящее имя и происхождение Л. неизвестно.

После смерти Лжедмитрия II бежал из Москвы в Новгород, где объявил себя «царем Дмитрием», избежавшим смерти в Калуге. Вокруг него собралось несколько сот «негодяев и мошенников», которым удалось склонить на свою сторону жителей Гдова, Ям, Копорья, Ивангорода, присягнувших новоявленному самозванцу. В Ивангороде Л. удалось собрать значительные военные силы, после чего он обратился к шведскому королю за помощью. Однако шведы не захотели повторить ошибок поляков и решили самостоятельно осуществить захват русских земель.

В июне 1611 г. Л. во главе своего войска выступил на Псков, куда двигались также шведские войска. У Гдова между ними произошло столкновение, в результате которого Л. потерпел поражение и бежал в Ивангород. Вскоре, однако, он был призван псковичами, полагавшими, что самозванец сможет защитить их от интервентов. Весть о том, что Л. присягнул Пскову, дошла до Москвы, где несколько воевод заявили о своей поддержке третьего самозванца.

Однако в 1612 г. в Псков прибыл посланник второго ополчения с наказом арестовать Л. Тот пытался скрыться, но был схвачен и доставлен в Москву.

После избрания на престол Михаила Романова Л. был повешен.

Лжепетр (он же — Илейка Муромец) (уб. в 1608), самозванец эпохи Смуты.

Настоящее имя — Илья Иванов, являлся побочным сыном жителя Мурома Ильи Коровина. Служил в лавке нижегородского купца, потом ушел в казаки. Был принят в стрельцы, участвовал в походе на Кавказ. Оказавшись без средств после неудачного похода, был вынужден поступить в холопы к дворянину В. Елагину. От него бежал в Астрахань, где «его взяли казаки донские и волжские».

Зиму 1605/06 г. Л. провел на Тереке. Здесь на него обращает внимание атаман Федор Бодырин, недовольный политикой Лжедмитрия I. У казаков созрел план выдвинуть из своих рядов своего царя. По их мнению, эту роль мог сыграть Л., который был провозглашен царевичем Петром, сыном умершего царя Федора Ивановича.

Снарядив струги, атаман Ф. Бодырин с «царевичем» прошли по Тереку, достигли устья Волги и двинулись в Царицын. По дороге казачьи войска быстро пополнялись «черным народом». Мятежники заняли три небольших волжских города, где захватили пушки. По дороге промышляли грабежами и разбоем.

Л. отправил гонцов в Москву к «своему дяде» Лжедмитрию I. Его послание носило дружественный характер. Не желая ссориться с «племянником», первый самозванец признал Л. как царевича и пригласил в Москву.

Их встреча не состоялась из-за переворота в столице и свержения Лжедмитрия I.

После этого Л. решает вместе с казаками двинутся на помощь И.И. Болотникову (см. соотв. ст.), осажденному в Туле.

После падения Тулы был пленен царскими войсками. Доставлен в оковах в Москву, где вскоре был повешен.

«Литовские изменники 1620 г.» — группа лиц, оставшихся на службе у короля Речи Посполитой при обмене пленными.

В основном — мелкие служилые люди и представители городских низов. «Роспись русским пленникам» в числе тех, кто «к Москве ехать не захотели», называет Семена Костина, Ивана Семенова, Петра Давыдова, Ивана Филенова, сапожника Федьку, Фильку-горшечника, подьячего Богдана Гараинова, его брата Савелия. Все они были наделены землями под Смоленском и Белой, отошедшими к Польше по Деулинскому договору 1618 г.

Кроме того, «Литовская метрика» содержит в числе документов о земельных пожалованиях и льготах (привилегиях) грамоты, выданные в 1620–1621 гг. королевичем Владиславом русским перебежчикам, оставшимся после Смуты на службе у Речи Посполитой. В числе тех, кто «крест целовал Владиславу», упоминаются: дети боярские Потап Васильевич, Тимофей и Семен Ингилдеевы, Иван Лыкашин, Федор Потемкинов, Данила Михайлович Хрипунов, Петр Иванович, Федор Михайлович и Иван Михайлович Салтыковы, Лаврентий Андреевич Корсаков.

Изменники получали земли под Смоленском, Почапом, Дорогобужем. В документах указывается, что имения им даются взамен утраченных на Москве. В привилегиях особо подчеркивалось, что имущество, доходы, почести даруются за заслуги в противостоянии России в годы Смуты.

Логинов Юрий Николаевич, 1930 г. рождения, бывш. офицер КГБ СССР, разведчик-нелегал.

Сын партийного работника. Детство провел в Курске и Тамбове. Во время войны семья Л. переехала в Москву. Уже в средней школе у Л. обнаружились способности к иностранным языкам. В 20 лет он был принят на работу в КГБ, прошел подготовку в спецшколе разведчиков-нелегалов.

Во второй половине 50-х г. под видом иностранца работал в Хельсинки, Париже, Брюсселе, Вене, Бонне, Бейруте, Каире. Быстро ассимилировался и «сжился» с западным образом жизни.

В мае 1961 г., находясь в Хельсинки, обратился в резидентуру ЦРУ с предложением о сотрудничестве. Рассказал американцам о том, как его готовили в СССР к нелегальной работе, передал документы, позволившие ему «легализоваться», сообщил сведения о характере полученного задания. Выдал ЦРУ ряд известных ему кадровых сотрудников советской разведки, в том числе нелегалов.

Осенью 1962 г. в Париже на очередной встрече с американцами передал им шифры, с помощью которых поддерживал связь с Центром.

Пал жертвой шпиономании, распространившейся в ЦРУ в результате бегства за рубеж советского разведчика A.M. Голицына (см. соотв. ст.), подчинившего своему влиянию одного из руководителей ЦРУ Д. Энглтона. Последний пришел к выводу о наличии в рядах ЦРУ советского шпиона. С этого момента все перебежчики из СССР за исключением A.M. Голицына, воспринимались как шпионы КГБ, пытающегося путем дезинформации отвлечь ЦРУ от своего агента.

Д. Энглтон сумел убедить в своей правоте целый ряд постоянно меняющихся директоров ЦРУ. По его настоянию в 1965 г. было ревизовано досье Л., при этом американцы пришли к выводу, что от него ценной информации практически не поступило. На этом основании был сделан категорический вывод, что Л. — агент-двойник и работает под контролем Москвы.

В 1967 г. Л. сообщил американцам, что получил задание от КГБ переехать в США транзитом через ЮАР.

По указанию руководства ЦРУ резидентура в Иоганнес-бурге сообщила местной контрразведке о пребывании на их территории советского шпиона, сообщив его фамилию. Выданный американцами, Л. был вскоре арестован и подвергнут в местной контрразведке допросу. Л. признал свою принадлежность к советской разведке. Однако американцы пошли еще дальше. По их рекомендации Л. был выдан советским властям.

В СССР Л. предстал перед судом, по приговору которого был расстрелян как предатель.

Ломов Александр Николаевич, 1953 г. рождения, урож. г. Москвы, бывш. капитан органов госбезопасности СССР.

В 1980 г. окончил Институт стран Азии и Африки (ИСАА) при Московском государственном университете. Свободно владел английским, арабским языками и ивритом.

В ИСАА познакомился со своей будущей женой А.А. Ломовой (см. соотв. ст.). Вскоре оба были приняты на работу в 1-е Главное управление КГБ СССР (разведка).

В 1986 г. они были направлены на работу в Израиль, куда выехали с малолетней дочерью. Склонная к стяжательству, привыкшая жить, не считаясь с реальными доходами семьи, А.А. Ломова летом 1986 г. установила контакт с израильскими и американскими спецслужбами, за материальное вознаграждение передала им ряд секретных материалов. В августе 1988 г. она, забрав дочь, бежала и была переправлена в США.

Узнав о бегстве жены, Л. решил последовать ее примеру. Ему удалось установить контакт с американцами и тайно от советских представителей выехать в США. Здесь он выдал спецслужбам совершенно секретные сведения о деятельности советской разведки и ее агентуры.

На встречах с советскими дипломатами в Вашингтоне и в беседах с отцом Л. подтвердил желание жить в США в условиях «демократии и свободы».

Однако семейная жизнь у Л. за границей не сложилась. Супруги начали злоупотреблять спиртными напитками и на почве постоянно возникавших разногласий начали оформлять развод.

Дальнейшая их судьба не выяснена.

Ломова Анна Алексеевна, 1956 г. рождения, уроженка г. Хаапсалу Эстонской ССР, бывш. служащая КГБ СССР (см. ст. Ломов А.Н.).

Лонкин Николай Павлович, 1911 г. рождения, урож. села Страхово Ивановского р-на Тульской области.

Бывший военнослужащий советских пограничных войск. Во время Великой Отечественной войны попал в плен к немцам и был завербован гитлеровской разведкой, получил агентурную кличку Лебедев. Окончил разведшколу в Варшаве, затем преподавал в Борисовской разведывательной школе при Абверкоманде 103 (см. прим. № 5).

Его послевоенная судьба не выяснена.

Лопухин Алексей Александрович, 1864 г. рождения, эстляндский губернатор, товарищ прокурора, директор департамента полиции (1902–1905).

Время пребывания Л. на посту руководителя российского политического сыска совпало с одним из самых активных этапов террористической деятельности боевой организации социал-революционеров (т. н. эсеров). По роду работы Л. имел доступ к совершенно секретной информации департамента полиции, в том числе о персональном составе его агентурного аппарата.

К этому времени российскому политическому сыску удалось завербовать ряд активных террористов из числа эсеров, в том числе руководителя их боевой организации Е. Азефа, благодаря чему основные террористические акции эсеров либо предотвращались, либо своевременно пресекались.

Л. был профессиональным юристом, однако его представления о сыскной работе отличались легковесностью. Многие оперативные мероприятия руководимого им департамента полиции Л. запретил как «провокации». Так, он не мог понять, почему ряд осведомителей полиции время от времени выходят из-под контроля своего «куратора» и участвуют в террористических акциях без их ведома (явление, совершенно обычное для этой категории агентуры).

Некомпетентность Л. привела к конфликту с оперативным составом департамента полиции. В 1905 г. он был отправлен в отставку.

В 1908 г. с Л. установил негласный контакт редактор газеты «Былое», эсер В. Бурцев, который, занимаясь выявлением «провокаторов» в среде социал-революционеров, давно подозревал Азефа в связи с политическим сыском. В частной беседе с Бурцевым Л. назвал Азефа как полицейского осведомителя. По одной из версий, в 1908 г., находясь в Париже, Лопухин якобы получил сообщение, что его дочь похищена в Лондоне. По дороге в Лондон к нему в купе подсел Бурцев и предложил в обмен на освобождение дочери выдать полицейского агента, находящегося в руководстве эсеровской партии. Лопухин назвал имя Азефа, после чего на следующий день его дочь явилась домой целая и невредимая. Данная версия маловероятна и противоречит другим обширным материалам данного дела.

В результате огласки через Бурцева этого факта, Азеф был вынужден бежать из России, а департамент полиции лишился одного из самых ценных своих осведомителей в среде террористов. В т. н. прогрессивной прессе в России и за рубежом «дело Азефа» стало предметом различного рода инсинуаций, что нанесло большой урон авторитету российских властей.

С другой стороны, партии эсеров был нанесен такой моральный удар, от которого она уже оправиться не могла. Как следствие этого — значительное снижение уровня проводимой ею террористической деятельности.

За огласку государственной тайны Л. был арестован и предан суду. Особым присутствием сената был приговорен к 5 годам каторжных работ, которые были затем заменены ссылкой в Сибирь. По царскому указу от 4 декабря 1912 г. Л. был помилован и восстановлен в правах.

Служил в Москве вице-директором Сибирского торгового банка, затем уехал за границу.

Умер в СССР, по одним источникам, в 1926 г., по другим — в 1928 г.

Лосев Владимир Владимирович, 1882 г. рождения, штабс-капитан 1-го Туркестанского стрелкового артиллерийского дивизиона.

В 1906 г. был прикомандирован к разведотделу Туркестанского военного округа. В этой должности зарекомендовал себя блестящим работником, владел афганским и персидским языками, создал разветвленную агентурную сеть. Фактически курировал всю разведку по Афганистану и Индии, часто посещал эти страны с различными миссиями.

Командующий войсками округа генерал Н.И. Гродеков ходатайствовал перед военным министром о зачислении Л. в офицеры Генерального штаба за особые заслуги в обход существующего порядка.

В 1912 г. вместо Л. на должность руководителя восточного направления разведки Туркестанского военного округа был назначен капитан Генерального штаба Я.Г. Багратуни. Л. оказался в его подчинении. Во время приема дел своего предшественника Багратуни обнаружил многочисленные свидетельства мошеннической деятельности Л. Были получены, в частности, сведения, что он вымогал деньги у бухарского кушбека Астакул-Бия за восстановление того в правах, снимал копии документов 4-го отделения Штаба округа и продавал их разным лицам, за деньги освобождал из тюрьмы афганцев, в том числе и подозревавшихся в шпионаже. Также была установлена его связь с Абду-Наби-Ханом — главным резидентом афганской разведки в Бухаре и Туркестане.

29 марта 1913 г. Л. арестовали. Он признал свою вину в присвоении казенных средств, финансовых аферах и махинациях, но отрицал причастность к шпионажу против России, утверждая, что имел только «коммерческий интерес». Как отметил в рапорте об аресте бывшего разведчика руководитель контрразведки округа ротмистр А. Зозулевский, «материал, уличающий Л. в мошенничестве, — убийственный. По шпионажу — косвенные улики».

Туркестанский военный окружной суд не смог доказать обвинения в шпионаже и осудил Л. за воровство и мошенничество, однако вскоре он был помилован императором Николаем II, но из армии уволен. За ним велось постоянное наружное наблюдение. Л. уехал в Санкт-Петербург, его дальнейшая судьба неясна.

Лотохин Семен (нач. XVII в.), дьяк, помощник псковского воеводы.

В 1617 г. был завербован шведской разведкой. Передавал ей информацию о пограничных районах России, состоянии ее вооруженных сил, мероприятиях в области внешней и внутренней политики. Был разоблачен, его дальнейшая судьба не выяснена.

Лукомский Александр Сергеевич, 1868 г. рождения, генерал-лейтенант царской армии.

Окончил Петровско-Полтавский кадетский корпус, а затем — Павловское военное училище, Николаевское инженерное училище и Николаевскую академию Генерального штаба. С 1898 по 1907 г. проходил службу в Киевском военном округе.

В 1907 г. произведен в полковники и назначен начальником штаба пехотной дивизии. В 1909 г. — исполняющий должность начальника мобилизационного отдела Главного штаба. В 1910 г. произведен в генерал-майоры и назначен начальником мобилизационного отдела Главного управления Генштаба.

В 1914 г. подготовил и провел общую мобилизацию, был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени на Георгиевской ленте.

С 1915 г. является помощником военного министра, в апреле 1916 г. ему присваивают звание генерал-лейтенанта, после чего назначают командиром пехотной дивизии на Юго-Западном фронте. В конце того же года Л. был назначен генерал-квартирмейстером Ставки и заместителем председателя Особого совещания по обороне государства.

В ходе войны Л. тайно сблизился с лидерами «прогрессивного блока» и вступил в т. н. Военную ложу (масонская организация, являющаяся филиалом ложи «Великий Восток»), где примкнул к заговору против Николая II и императрицы как возможных инициаторов сепаратного мира с Германией. В зависимости от развития событий участники заговора не исключали убийство Николая II и заточение его супруги в монастырь. В начале марта 1917 г. совместно с генералами М.В. Алексеевым и Н.В. Рузским Л. оказывал давление на царя с целью добиться от него отречения, а также предпринял меры по недопущению верных престолу войск в Петроград для «наведения порядка».

После прихода к власти Временного правительства Л. был назначен начальником штаба Верховного Главнокомандующего при генерале Корнилове. Участвовал в т. н. корниловском мятеже, за что был арестован Временным правительством. После бегства из тюрьмы перебрался на Дон, где принял активное участие в создании Добровольческой армии, в рядах которой воевал до разгрома Белого движения. Занимал ряд ключевых руководящих постов в армиях А.И. Деникина и П.Н. Врангеля.

С 1920 г. находился в эмиграции. Проживал в г. Ницца (Франция), состоял при Великом князе Николае Николаевиче, выполнял при нем роль советника. Активно участвовал в деятельности РОВС (Российский общевоинский союз).

Умер в Париже в 1939 г.

Лунев Станислав Александрович, 1942 г. рождения, бывш. офицер Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба.

В 1992 г., работая в Вашингтоне под прикрытием в должности корреспондента ИТАР-ТАСС, встал на путь предательства. Выдал американцам сведения секретного характера. Выступал в американской печати с разоблачениями шпионской деятельности ГРУ за рубежом.

Львов Николай Владимирович (он же — Корзухин Николай), 1902 г. рождения.

Сын богатейшего самарского помещика, бывшего депутата III Государственной думы, члена Временного правительства, обер-прокурора Святейшего синода В.Н. Львова.

Во время Гражданской войны Л. воевал в чине прапорщика в отряде атамана Дутова, а затем — в армии адмирала Колчака.

После разгрома Белого движения приобрел документы на имя Корзухина Николая. Вступил в Общество по изучению Сибири. К началу Великой Отечественной войны работал в Торжке, преподавал географию в техникуме. Был призван в Красную армию. В первом же бою сдался в плен. Предложил немцам свои услуги. Был завербован гитлеровскими спецслужбами. Занимался по их заданию вербовкой и засылкой агентов и лазутчиков в партизанский отряд Героя Советского Союза Медведева.

Был захвачен партизанами и расстрелян.

Людиновская полиция.

Один из самых многочисленных и активных карательных органов периода Великой Отечественной войны, созданных вермахтом и гитлеровскими спецслужбами на оккупированных территориях. Л.п. формировалась из советских граждан, добровольно изъявивших желание сотрудничать с немецкими властями.

Сознавая важность г. Людиново (Орловская область) со стратегической и оперативно-тактической точек зрения, а также активность в этой прифронтовой зоне партизан и подпольщиков, фашистские спецслужбы приняли решение использовать Л.п. для борьбы с ними. При этом в полицию набирали в основном местных жителей, хорошо знающих обстановку в городе и охотно выполняющих «грязную работу» (карательные операции, расстрелы, пытки). Особую изощренность в этом отношении проявил начальник Л.п. Д.И. Иванов (см. соотв. ст.), а также полицейские Волосастов Александр, Сахаров Сергей, Попов Василий, Мишин Кондратий Андреевич, Стулов Василий Алексеевич (см. соотв. ст.), Храбров Иван, Горячкин Александр, Двоенко Александр Петрович (см. соотв. ст.), Чижов Николай, Исправников Семен, Сафонов Александр, Селифонтов, Доронин Михаил, Птахин Павел, Расточин Николай, Фирсов Петр, Орлов, Гришин Федор.

Всего в Л.п. служили около 250 советских граждан, в основном 17–20 лет, в том числе бывшие комсомольцы.

Несмотря на строгий отбор в Л.п. и тщательный контроль за их настроениями, отмечались случаи дезертирства.

Так, Титкин Иван, служивший в полиции с апреля 1942 г., в августе 1943 г. перешел к партизанам. Затем воевал в рядах Красной армии, был дважды ранен, награжден орденом Славы.

Начиная с 1944 г., а также после войны большинство сотрудников Л.п. было разыскано советскими органами безопасности. Они предстали перед судом. Особо «отличившиеся» полицейские приговорены либо к расстрелу, либо к длительным срокам заключения.

«Лютошевского дело» — возникло в результате разоблачения крупной шпионской организации в Люблинской губернии в 1894 г.

По делу проходили более 20 человек: мещанин Давид Шлимор Крейцер (он же — Лейфер, 1860 г. рожд.; мещанин, бывший купец Иван-Адам Иванович Шурановский, 1839 г. рожд.; мещанка Эстера-Шайндля Ицкова Зоненталь (она же — Файнер), 1866 г. рожд.; мещанин Нухим-Хаим Мошкович Ярцейг, 1843 г. рожд.; делопроизводитель по воинской повинности Грубешковского присутствия Эдмунд Викентьевич Галинский, 1866 г. рожд.; каменщик, крестьянин Михаил Петрович Мештам, 1864 г. рожд.; бывший писарь и продавец винно-водочного магазина Феофил Иванович Оленский, 1832 г. рожд.; австрийский подданный Франц Михайлович Скавинский, 1842 г. рожд.; запасной фейервейкер Витольд Фомич Добржанский, 1850 г. рожд.; мещанин и мелкий землевладелец Фома Иванович Добржанский, 1824 г. рожд.; старший земский стражник Владислав Андреевич Чуриловский, 1849 г. рожд.; подполковник Литовского отряда Волынской бригады пограничной стражи дворянин Аркадий Александрович Теляковский, 1846 г. рожд.; запасной писарь Павел Демидович Семышев, 1868 г. рожд.; крестьянка, швея Агафья Романовна Тарас, 1859 г. рожд.; крестьянин-мастеровой Франц Казимирович Пизульский, 1869 г. рожд.; крестьянин Иосиф Иосифович Жуковский, 1849 г. рожд.; крестьянин Александр Иосифович Жуковский, 1852 г. рожд.; крестьянин-мельник Иван Траткевич, 1866 г. рожд.; запасной фельдшер Доминик Петровский, 1854 г. рожд.; бывший чиновник Грубешковского уездного управления Люблинской губернии Константин Лютошевский, 1861 г. рожд.; писарь Томашевской бригады пограничной стражи Франц Игнатьевич Терпиц, 1862 г. рожд.; писарь Штаба пограничной стражи Франц Иванович Драчко, 1859 г. рожд.; австрийский подданный Ваарженец Возь, 1856 г. рожд.

В июле 1893 г. Люблинским губернаторским жандармским управлением были получены агентурные данные, что проживающий в г. Угнове в Галиции адвокат Константин Лютошевский, бывший служащий Грубешковского уездного управления, бежавший от долгов за границу, занимается вербовкой российских подданных в интересах австрийской разведки. Сотруднику жандармерии Иосифу Чижевскому было поручено вступить с Л. в контакт. Информация подтвердилась: Чижевскому предложили за деньги поставлять сведения военного характера. Добывать их предполагалось через штабных писарей. Для вербовки Чижевского были привлечены два ксендза, которые принудили его целованием креста подтвердить клятву верности австрийскому правительству.

Удалось установить, что Л. являлся фактическим резидентом австрийской разведки, в его распоряжении на территории России было по меньшей мере семь активных агентов. Началось их выявление и аресты. В числе первых была получена информация на Эдмунда Галинского, бывшего делопроизводителя Замостского уездного присутствия, и некоего Борена, служащего Луцкого суда. Связь с Л. они поддерживали через угновского жителя Д. Крейцера (он же Ляйфер), который переправлял шпионские сведения за границу в коробках из-под спичек, в курительной трубке и даже во рту. Он был арестован 14 августа 1894 г. в Грубешове. Другим курьерам — Ш. Зоненталь и Ивану Козаку — удалось скрыться.

Крейцер показал, что шпионские сведения получал от подполковника пограничной стражи А.А. Теляковского, каменщика из г. Томашева М.П. Мишталя и писаря Томашевской бригады пограничной стражи Ф.И. Терпица. Контрразведчики возобновили следствие по эпизоду, имевшему место 27 февраля 1894 г., когда между пограничными постами Сало-кия и Жилка Томашевского уезда Люблинской губернии пограничниками были задержаны тайно перешедшие границу Терпиц и писарь Штаба пограничной стражи Ф.И. Драчко. Выяснилось, что после задержания им удалось скрыться из-за халатности стражников пограничной охраны.

Э.В. Галинский был арестован 23 августа в Люблине. На допросах показал, что в декабре 1887 г. его знакомый Грудзинский, незадолго до этого уехавший в Австрию, сообщил ему, что «записал» Галинского под псевдонимом Одровонжа в число агентов австрийской разведки. Арестованный утверждал, что отказался от сотрудничества, хотя к нему и явился бывший писарь Ф.И. Оленский, называл его Одровонжем и требовал сведений о русской армии. Задержанный 27 августа в Луцке Оленский показал, что «имел дело» с австрийцами и даже получал от них ежемесячный оклад в 40 рублей, числясь в разведывательной картотеке под псевдонимом Сокол. По его словам, он не передавал им разведданные, поскольку не располагал ими, а всячески «халтурил», желая жульническим путем получать от вражеской разведки деньги.

Почти одновременно с ним задержали Ивана Шурановского. Он не стал отрицать, что еще в 1892 г. был приглашен Л. в Австрию, где его познакомили с офицерами австрийского Генерального штаба Стихнем и Витовицким с целью вербовки. Однако, по его словам, он отказался от всех предложений и даже на этой почве поссорился с Л.

15 октября 1894 г. был арестован Теляковский. Он признался, что познакомился с Л. через жену, которая в детстве училась с женой Л. в одной швейной мастерской. Сначала Теляковский выдвинул версию о том, что согласился на вербовку притворно, желая тем самым заманить его в Россию и сдать властям. Однако потом признался в шпионаже, заявив, что «все произошло из-за проклятой жены».

Между тем число арестованных по делу продолжало расти. 5 декабря 1894 г. в местечке Радзивиллове Волынской губернии перешел границу и добровольно сдался властям русский подданный, уроженец Люблинской губернии столярный подмастерье Ф. Пизульский. Он рассказал, что был завербован Л. и другим агентом — Владиславом Вернадским, получил оклад в 40 рублей и псевдоним Эдуард Жонгло. Однако он испугался участия в шпионаже, не поехал в Россию и некоторое время скрывался на территории Австрии.

Узнав, что его разыскивает австрийская разведка, перешел границу и сдался русским жандармам.

На основе показаний Пизульского был арестован бывший писарь Томашевской бригады пограничной стражи П.Д. Семышев. Он уже вышел в отставку и мирно проживал в Нижегородской губернии, когда за ним явилась полиция. Семышев показал, что в августе 1894 г. получил записку от бежавшего в Австрию Ф.И. Терпица, который просил «по дружбе» передать ему бумаги по личному составу бригады. «Дружба» оценивалась в 10 рублей наличными. Писарь выполнил просьбу и передал расписание боевых постов бригады. Под угрозой разглашения этого факта с него взяли подписку работать на австрийскую разведку. Испугавшись, Семышев бежал в Австрию, где некоторое время жил в г. Углове у Л. Там он узнал, что агентами Л. в России были: в г. Любече — Грудзинский, с которым сотрудничал писарь Ф.И. Драчко, а в местечке Гусятине — писарь Терпиц, действовавший под пседонимом Зайончковский. Он также видел, как к Л. приезжал Пизульский с какой-то женщиной и передавал австрийцам какие-то документы. Кроме того, он был свидетелем, что в Австрию доставили украденную из русской армии винтовку нового образца, за что было уплачено 75 рублей. Операцию провел некий Н.М. Ярцейг, российский подданный. Осенью 1894 г., не выдержав тоски по Родине, Семышев вернулся в Россию и уехал в Нижний Новгород.

По его показаниям арестовали Ярцейга, который заявил на допросе, что купил винтовку во время маневров 1894 г. у солдата 68-го пехотного Бородинского полка Земельмана.

Вновь допрошенный Пизульский выдал свою любовницу швею А.Тарас. Л. велел ему доставить ее в Австрию для вербовки, поскольку она шьет офицерам и может быть полезна. Пизульский сумел уговорить любовницу сотрудничать с австрийцами, пообещав жениться и открыть в Галиции магазин. Тарас отнеслась к поручению со всей серьезностью и перед поездкой в Австрию выкрала у своего клиента, полковника Долгова, две книжки, оказавшиеся сочинениями генерала Драгомирова, не представляющими никакой разведывательной ценности. Л. побуждал Тарас стать любовницей какого-нибудь офицера и затем завербовать его.

К дознанию также привлекались курьеры, переправлявшие шпионские сведения, а также лица, укрывавшие Терпица во время побега (крестьяне Жуковские) и др.

8 апреля 1896 г. был оглашен приговор: Теляковский, Чуриловский и Семышев получили по четыре года каторги; жена Теляковского, Шурановский, Крейцер, Добржанский, Пизульский, Галинский, Ярцейг, Возь сосланы на поселение в отдаленные места Сибири. Жуковских отдали в исправительное отделение гражданского ведомства на два года и четыре месяца. Скавинский был оштрафован на 50 рублей и посажен в крепость на два года и восемь месяцев. Файнер, Мештам и Оленский были освобождены от наказания.

Люшков Генрих Самойлович, 1900 г. рождения, урож. г. Одессы, бывш. начальник управления НКВД на Дальнем Востоке, комиссар госбезопасности 3-го ранга.

Член партии большевиков с 1917 г. Участник боев на фронтах Гражданской войны. В 1919 г. после окончания курсов при ЧК Украины становится начальником политотдела бригады, в составе которой воюет на советско-польском фронте.

С 1921 г. работает в ОГПУ Украины, затем — в секретно-политическом отделе НКВД. В 1936–1938 гг. последовательно занимает посты начальника Азово-Черноморского управления НКВД, начальника пограничных войск, начальника управления НКВД на Дальнем Востоке. Активный организатор репрессий в данных регионах. По некоторым данным, под его руководством было репрессировано не менее 70 тысяч человек.

После начала арестов в 1937–1938 гг. в органах НКВД Л. принимает решение бежать за границу. В июле 1938 г. он выезжает в пограничный отряд для инспекторской проверки. Использовал это мероприятие для нелегального перехода границы, при пересечении которой был задержан китайскими пограничниками. Он был обыскан, обезоружен и доставлен в штаб японской военной части. На допросе Л. представился и заявил, что добровольно переходит на сторону японцев из опасения репрессий в СССР. Передал японским военным сведения о боеготовности и планах развертывания Особой Дальневосточной армии, системе охраны госграницы, агентуре НКВД в Маньчжурии, экономическом положении советского Дальнего Востока.

После трехнедельных допросов в штабе Квантунской армии Л. был вывезен в Японию.

Здесь он был привлечен японской разведкой к разработке и реализации плана по убийству И.В. Сталина (операция «Медведь»). Л. предложил уничтожить советского руководителя в Сочи во время его поездки на Мацесту для приема лечебных ванн. По рисункам Л. в лагере подготовки террористов был построен макет ванного корпуса для соответствующих тренировок исполнителей убийства. Японцы пришли к выводу о реальности осуществления их замысла.

В январе 1939 г. Л. и группа террористов, состоящая из белоэмигрантов, отбыла на пароходе в Неаполь, где была встречена японским разведчиком. После оформления необходимых документов и получения виз Л. и его группа выехали в Стамбул. Затем террористы направились к советско-турецкой границе, пересекли ее и двинулись по берегу реки Моруха. Однако здесь они были встречены пулеметным огнем. Авангард группы был уничтожен, остальным удалось скрыться.

После провала операции Л. возвратился в Японию, где продолжил работу в японской военной разведке. Готовил обзоры советской прессы и радиопередач из СССР, делал экспертные заключения о советской внешней политике. Участвовал как эксперт в разработке подрывных акций на территории Советского Союза.

После вступления в августе 1945 г. советских войск в Маньчжурию Л. был вызван якобы для переговоров в военную миссию в г. Дайрен, где был убит. По другой версии, Л. был задушен, а его тело выброшено в залив.

Лялин Олег Адольфович, 1937 г. рождения, урож. г. Пятигорска, бывш. сотрудник советской разведки, капитан.

Окончил Одесское инженерное морское училище. Был призван на службу в органы госбезопасности. Находясь в долгосрочной командировке в Англии, в сентябре 1971 г. бежал и попросил политического убежища. Выдал английским спецслужбам секретные сведения о деятельности советской разведки, в том числе ее агентуру из числа иностранцев. Вследствие предательства Л. из Англии осенью 1971 г. было выдворено 105 сотрудников советских дипломатических и других представительств, являющихся в основном офицерами спецслужб. В результате на продолжительное время была парализована деятельность резидентур военной и политической разведок.

Сын Л. во время прохождения службы в армии, в 1983 г. в Группе советских войск в Германии пытался бежать на Запад для воссоединения с отцом, но был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы.

Л. заочно приговорен к высшей мере наказания.

Ляцкий (Кошкин) Иван Васильевич (уп. в первой пол. XVI в.), боярин, воевода.

Участник отражения наступления польских войск в псковских землях осенью 1517 г. Основные события разворачивались в пригородах Пскова — Ворониче, Велье, Красном, Опочке. Русские войска нанесли здесь серьезные поражения войскам короля Сигизмунда. Особенно отличились полки во главе с Л., которые наголову разбили неприятеля у Опочки, взяв большое количество пленных и богатые трофеи. После этого польские войска отступили и вышли из пределов московских владений.

В 1534 г. имя Л. упоминается в связи с ожесточенной борьбой, развернувшейся вокруг трона между различными боярскими группировками из-за политического влияния.

В ходе этой борьбы двое представителей знатных родов С. Вельский (см. соотв. ст.) и Л. тайно покинули пределы государства и бежали в Литву. Здесь они были пожалованы имениями и приняты на военную службу. Оба беглеца принимали участие в вооруженной борьбе против русского царя.

Умер Л. в эмиграции, на нем его знатный род пресекся.