"Вечерняя песня" - читать интересную книгу автора (Кэмп Кэндис)

Глава 16

Ранним утром следующего дня Джеймс и его войско выехали за пределы замка. Потеплее закутавшись в накидку, Алина вышла во двор проводить мужа. Лицо девушки было бледно, глаза — сухи. Она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться, а руки спрятала в складки накидки, чтобы не броситься к Джеймсу.

Она не будет говорить о своих страхах, не будет ни о чем просить. Джеймс прав: глупо думать, что с ним что-то случится. Шайка разбойников, обитающая в лесах, едва ли сравнится с Джеймсом, графом и их рыцарями. Единственным затруднением могли стать поиски разбойников в лесу, где легко спрятаться. И это могло занять неопределенное время.

Но у влюбленного человека иногда возникают самые разные, ничем не оправданные страхи. Так и Алина, провожая взглядом Джеймса, чувствовала себя прескверно. Когда мужчины выехали за ворота, она бросилась к башне на крепостной стене и, взлетев по лестнице, подбежала к бойнице. Судорожно вцепившись в холодный камень, Алина провожала взглядом войско мужа, пока, наконец, оно не скрылось из вида. Потом вернулась в шатер и, упав на одеяло, горько заплакала.

В этот день Алина работала с тяжелым сердцем и опухшими от слез глазами, прекрасно понимая, что только работа может спасти ее от переживаний. Она заставила слуг работать от зари до заката солнца, но никто, даже Джемма, не жаловались, опасаясь гневного блеска золотистых глаз леди.

Когда с мытьем полов и стен было покончено, Алина отправила слуг за свежей соломой. Велев постелить ее на пол, она разбросала вокруг душистые травы, как это делала леди Элизабет. Через какое-то время в самую большую спальни внесли кровать, которую она привезла из Норкасла. Алина покрыла матрац самой лучшей простыней.

Другую комнату на втором этаже девушка превратила в гардеробную, где сложила свою одежду, переложив ее душистыми травами. Прибывший из Норкасла столяр Эйлуин был занят починкой столов, стульев и другой мебели, которую разломали разбойники. Крысолов сделал свое дело, очистив замок и его окрестности от нечисти. Леди Элизабет прислала несколько гобеленов, и Алина приказала развесить их по холодным каменным стенам. Мало-помалу замок приобретал жилой вид. И после всех усилий и трудов, которые вложила в него Алина, он показался ей дороже и роднее большого величественного Норкасла.

Девушка мечтала, как они с Джеймсом проживут здесь до конца своих дней, вырастят детей, и будут вести простую деревенскую жизнь. Может быть, если они не возвратятся в Лондон, будут предоставлены сами себе и их визиты ограничатся Норкаслом и Бофортом, то Джеймс и не узнает правды. Алина понимала — надеяться на это в высшей степени глупо, Танфорд во что бы то ни стало осуществит свои грязные замыслы, даже, если они с Джеймсом и не появятся в Лондоне. Но приятно было мечтать, тем более, в этом нет ничего плохого. Очень скоро она будет страдать из-за того, что сделала. А пока можно мечтать и надеяться.

Хотя в самом замке мало-мальски навели порядок, работы оставалось предостаточно. Надворные постройки — кухня, церковь и оружейная мастерская тоже требовали очистки и ремонта. Алина назначила одного из слуг, более способного, чем остальные, поваром, но он нуждался в помощи, которую Алина охотно оказывала. Помимо этого, между слугами часто возникали ссоры, они то и дело обращались к хозяйке с вопросами относительно тканей, пряжи или своих обязанностей. Подобные вещи чрезвычайно утомляли девушку, которая никогда раньше никем не командовала и не была связана властью и ответственностью. Она только радовалась, что сейчас ее не видит Джеймс. Ведь он вправе ожидать, что такая леди, как Кларисса, умеет обращаться со слугами и управлять делами небольшого замка.

Почти каждый день Джеймс посылал в замок человека с известиями об их успехах. Девушке было приятно такое внимание мужа, ему явно небезразлично, что она беспокоится о нем. Джеймс сообщал, что у них все хорошо, но чтобы очистить лес от разбойников, потребуется некоторое время.

Обычно, посыльный передавал сообщение устно, но один раз Джеймс написал Алине короткую записку, в которой говорил, что часто думает о ней и очень скучает. Записка была написана довольно просто, так, чтобы Алина смогла ее прочесть, и девушка испытывала гордость от того, что и в самом деле смогла прочесть послание. Она сложила записку и постоянно носила ее с собой, то и дело, вынимая, и перечитывая вновь. Скоро Джеймс вернется к ней, думала Алина, она сможет обнять его, расцеловать и убедиться, что он вернулся невредимым.

Однажды посыльный Джеймса прибыл в замок почти сразу же после обеда. Сняв шляпу, он

поклонился:

— Миледи, сэр Джеймс просил передать, что их компания успешно завершилась. В лесу не осталось ни одного разбойника, а предводитель повешен.

— А мой муж? — спросила Алина, вставая со стула и судорожно сжимая руки. — С ним все в порядке? Он возвращается?

— Да, миледи. Их светлости уезжают домой в Норкасл, а сэр Джеймс со своими людьми прибудет в замок сегодня вечером.

— Сегодня? — голос Алины дрогнул. — Он возвращается сегодня?

— Да, миледи. И, как мне кажется, к вечеру. Сегодня вечером Джеймс будет здесь. Значит, ей остается всего несколько часов, чтобы подготовиться. Первым делом Алина побежала в кухню и велела повару приготовить к ужину любимые блюда Джеймса, и, вообще, наготовить всего побольше, в расчете на воинов, возвращающихся в замок вместе с ним. Потом, пока служанки готовили ванну, попросила Джемму помочь выбрать тунику, в которой встретит мужа.

Алина насыпала в ванну высушенных лепестков розы, которые дала леди Элизабет, для придания коже и волосам тонкого аромата роз. Вымывшись лучшим мылом, Алина тщательно промыла волосы и велела служанке ополоснуть ее чистой водой. Выйдя из ванны, девушка насухо вытерлась чистым полотенцем, переоделась и, присев на скамеечку перед горящим очагом, расчесала и высушила волосы.

Джемма тщательно заплела волосы девушки и перевязала их лентой. Густая, роскошная огненно-рыжая коса доходила Алине до пояса, делая выражение ее лица мягким и нежным. И, хотя ходить с непокрытой головой было не принято, девушка подумала, что Джеймс, скорее всего, приедет ближе к ночи, а значит, кроме него ее никто не увидит. Алина хотела выглядеть как можно лучше и знала, что Джеймс без ума от ее волос.

Девушка не могла сказать с полной уверенностью, в какой именно момент решила отдаться Джеймсу сегодня ночью. Она делала все возможное, чтобы не думать об этом, но как-то само собой, в дни беспокойства и волнения за мужа, к ней пришло решение. Алина хотела по возвращении Джеймса стать его настоящей женой. Ни о чем другом она и мыслить не могла. Алина старалась не думать о будущем, которое не сулило ничего хорошего, она жила сегодняшним днем. А сейчас больше всего на свете хотелось показаться мужу самой красивой и желанной женщиной на земле.

Из одежды девушка отдала предпочтение тунике из мягкого золотистого бархата, который подарила леди Элизабет. Рукава туники были оторочены мехом, а перед украшала вышивка из зеленых и золотых нитей. Линию талии подчеркивал дорогой пояс из золотых звеньев, подаренный Джеймсом на Рождество. Она надела и свадебный подарок мужа — золотые серьги и ожерелье с топазами. Цвет туники подчеркивал красоту золотистых глаз Алины, прекрасно сочетаясь с топазами в украшениях.

День, тем временем, клонился к вечеру. Алина поднялась на угловую башню, с которой хорошо просматривалась дорога, ведущая к лесу. Девушка ждала, всматриваясь в далекий пейзаж. Когда солнце опустилось к горизонту и стало гораздо прохладнее, Джемма принесла ей накидку. Вскоре так сильно стемнело, что вокруг уже ничего не было видно, и Алина с явной неохотой спустилась вниз.

Наступило время ужина, но девушка слишком нервничала, чтобы есть. Она присела на один из стульев, отремонтированных Эйлуином, и застыла в ожидании.

И вот, наконец, с одной из башен раздался крик, заставивший ее вскочить.

Пробежав через залу, она выскочила во двор, и стал вглядываться в темноту. Стражники распахнули массивные ворота, и спустя несколько минут послышался стук копыт по мосту, и во двор влетел всадник. Дрожа от холода, Алина стояла на пороге, а факелы, горевшие по обеим сторонам двери, красиво освещали ее золотистую тунику и роскошные рыжие волосы.

Спешившись, Джеймс подбежал к крыльцу и стремительно взлетел вверх по ступенькам. Доспехи покрывала дорожная пыль, но он не выглядел усталым.

— Кларисса!

— Джеймс! — судорожно переведя дыхание, Алина изо всех сил сжала кулаки, чтобы не броситься к мужу и не смущать его перед войском. Леди должна быть сдержанной, напомнила себе девушка.

Джеймс протянул жене руки, и она подала ему свои. Но, к удивлению Алины, он не взял ее за руки, а подхватил и крепко прижал к себе. С губ девушки сорвался удивленной возглас, но потом она обняла мужа и крепко прижалась к нему, не обращая внимания ни на пыль, покрывающую Джеймса, ни на любопытные взгляды рыцарей и слуг, вышедших поприветствовать хозяина.

Джеймс так жадно целовал жену, что у девушки закружилась голова, и она изо всех сил вцепилась в его плащ, чтобы хоть немного прийти в себя. Наконец, с явной неохотой, Джеймс оторвался от Алины и опустил ее на землю.

— Я мечтал о тебе каждую ночь, — прошептал, он хриплым от волнения голосом, — всякий раз ты была такой красивой, что мне становилось страшно. Но теперь, когда я вижу тебя наяву, ты кажешься в десять раз красивее.

— Джеймс! Я так по тебе соскучилась! — Алине хотелось обнять мужа, но она быстро справилась со своими чувствами.

Джеймс с улыбкой смотрел на жену.

— Я испачкал тебя, — сняв с руки латную рукавицу, он вытер щеку Алины.

— Ничего страшного. Главное, ты здесь, — взяв мужа за руку, Алина повела его в замок. — Идем ужинать. Ты, наверное, умираешь от голода.

— Да, — признался Джеймс. Остановившись на пороге главной залы, он обвел ее изумленным взглядом, от которого не укрылись произошедшие перемены. — Да ты, оказывается, настоящая волшебница! Привести в порядок это место можно было только посредством волшебства.

— Ничего подобного, — с жаром возразила Алина. — Просто мы переделали массу самой разной

работы.

— Вот это да! — Джеймс обошел залу, в которой пол, стены и даже камин сияли чистотой.

— А гобелены прислала леди Элизабет. Это так мило с ее стороны. Должно быть, она сразу поняла, что нам надо, когда твой человек описал замок.

— Наверное, так оно и есть, — Джеймс был несказанно удивлен, как разительно переменилась зала, и все же, его взгляд неизменно возвращался к жене, казавшейся еще прекраснее в мягком свете восковых свечей.

Джеймс подумал, что еще никогда не встречал женщины красивее. Роскошные волосы жены напоминали пламя костра, а прическа, казалось, в любую минуту вырвется из стягивающих лент буйным каскадом. При одной этой мысли Джеймс испытал сильное возбуждение. В этой женщине практически все, начиная от ее странных золотистых глаз и кончая тонкими белыми руками, заставляло его гореть желанием. Джеймс промучился всю неделю разлуки с женой и проклинал отвратительных разбойников, разлучивших их на столь долгий срок. Теперь он думал только о том, чтобы поскорее наверстать упущенное.

— Идем. Сядь и поешь, — хлопнув в ладоши, Алина подозвала слуг и спустя несколько секунд перед Джеймсом уже стоял кубок, полный вина, и блюда с любимыми яствами: жареным гусем, олениной и пирогом с мясом.

Джеймсу не очень-то хотелось тратить время на еду, куда с большим удовольствием он подхватил бы жену на руки и отнес в супружескую спальню. Но он знал, что подобный поступок встретят взрывом грубого хохота, а смущать Клариссу не хотелось. И потом, он не мог обидеть жену, отказавшись ужинать, так как эти блюда она велела приготовить для него. Поэтому Джеймс попросил слугу помочь ему снять кольчугу и доспехи и сел за стол.

Что касается Алины, то в отличие от Джеймса и его людей, едва ли притронулась к ужину. Она сидела за столом, как на иголках, и могла думать только в предстоящей ночи. Джеймс же ужинал с большим аппетитом, но его взгляд часто задерживался на волосах Алины, ее лице, фигуре.

После ужина девушка повела мужа наверх, где показала чисто убранные комнаты. Переступив порог супружеской спальни, Джеймс быстро огляделся по сторонам и повернулся к Алине.

— Как красиво ты здесь все устроила, — он замолчал, и на какой-то миг по блеску его глаз Алине показалось, что он снова собирается подхватить ее на руки и поцеловать. Но ошиблась. — Мне хотелось бы вымыться перед сном. В дороге я совсем запылился.

— Хорошо. Я велю принести воды. Алина повернулась, чтобы позвать слуг, но Джеймс схватил ее за руки.

— Но не задерживай их после того, как они принесут воду. Сегодня мне поможет вымыться моя жена.

От волнения у Алины перехватило дыхание и, покраснев, она кивнула. Потом поспешила в залу и позвала слуг.

Пока те наливали в ванну воду и готовили чистую одежду, Алина молча ждала, сложив перед собой руки. Смотреть на мужа она не решалась, хотя и чувствовала на себе его пристальный взгляд. Алина была уверена, что, взглянув на Джеймса, выдаст все свои мысли и чувства, а ей этого не хотелось.

Наконец, слуги ушли, и Алина смогла повернуться к мужу. Он все так же жадно и пристально смотрел на нее. Девушка судорожно вздохнула. Джеймс был таким большим и мужественным, и им владело столь сильное желание, что становилось немного страшно, но в то же время это необычайно возбуждало.

— Иди сюда, — сказал Джеймс низким, хриплым голосом, и Алина повиновалась. В нескольких дюймах от мужа она остановилась и посмотрела ему в глаза. — Если ты будешь мыть меня, то сначала должна раздеть.

Видя, как расширились глаза жены, Джеймс улыбнулся.

— В чем дело? Ты, похоже, думала, что я стану мыться в одежде?

Алина покачала головой и робко улыбнулась.

— Нет, — ее дыхание было прерывистым. — По правде говоря, я ничего не думала. Когда ты находишься так близко, я вообще ни о чем не могу думать.

С губ Джеймса сорвался тихий стон.

— О, моя дорогая жена, ты не должна говорить такие вещи, иначе я брошу тебя на холодный каменный пол и овладею.

Вообще-то она не стала бы возражать, но от слов воздержалась, боясь, что Джеймс сочтет ее слишком распущенной.

— Ну же, — мягко сказал Джеймс. — Приступай.

Алина начала с того, что опустилась перед мужем на колени и помогла разуться. Потом развязала тесемку на вороте его туники. Пальцы Алины дрожали так сильно, что она не сразу справилась с узлом, но Джеймс стоял, не шевелясь, и лишь слегка наклонился, чтобы ей было удобнее.

Наконец, с тесемками покончено, и он наклонился еще ниже, чтобы жена могла снять с него тунику.

Он стоял перед ней, обнаженный до пояса, а Алина обводила его неспешным взглядом. Джеймс был широкоплеч, но не массивен. Напротив, кость у него была узкая, талия — тонкая, а мускулы — словно выточены из камня. Черные волосы покрывали грудь, он был весь забрызган грязью. Алина сказала себе, что еще ни у кого не видела столь сильного и мужественного тела.

Не сознавая, что делает, она подняла руку и положила ее на грудь Джеймса. Тот резко выдохнул, и Алина, покраснев, отдернула руку. Наверное, ему не понравился этот жест, но девушка не знала, как должна вести себя жена.

— Прости.

— Нет, не извиняйся, — Джеймс снова положил руку жены на свою грудь. — Мне очень нравится чувствовать на себе твои пальчики. Мы ведь еще не закончили наши уроки. А это и есть один из них. Я многое узнал о твоем теле. Теперь пришел черед тебе познакомиться с моим.

— О, — Алина представила, что будет ласкать мужа, так же, как это делал он, и почувствовала необычайное волнение. Очень медленно рука скользнула по выпуклым мускулам груди Джеймса, поросшей густыми, черными волосками, чувствуя, как напрягаются под ее прикосновениями его соски.

Алина посмотрела на Джеймса. Глаза его были закрыты, а лицо напряжено, словно ему нестерпимо больно. Он открыл глаза и встретился взглядом с Алиной.

— Почему ты остановилась? — хрипло спросил он.

— Не знаю. Мне хотелось бы знать, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе. Чувствуешь ли ты то же, что и я?

— Не знаю. Могу ответить только за себя, — взяв руку жены, Джеймс положил ее на упругий бугорок своей, рвущейся наружу плоти. — А мне сейчас очень хорошо. Не останавливайся.

Кончик пальца девушки скользнул вокруг соска Джеймса, и его дыхание стало более частым. Когда же она легко взяла сосок большим и указательным пальцами, и осторожно сжала его, Джеймс изо всех сил стиснул зубы, силясь подавить стон. Алина улыбнулась. Она была рада доставить мужу удовольствие, возбудить так же, как он делал это с ней. Тело женщины принадлежит ее мужу, Алина слышала об этом всю свою жизнь. И теперь было очень приятно сознавать, что и женщине может принадлежать тело мужа.

— Можно, я буду делать все, что захочу? — мягко спросила Алина.

— Да. Если действительно хочешь этого. Девушка улыбнулась своим мыслям. Раскрыв ладони, она легко пробежалась ими по груди и плечам мужа, приходя в восторг от совершенства его торса. Потом ладони Алины скользнули вниз, к рукам Джеймса и стали ласкать их. Медленно обойдя мужа, Алина одарила лаской мускулистую спину и небольшую впадинку рядом с ключицей. Но еще больше ей хотелось прикоснуться к смуглой коже мужа губами и языком.

Со спины Джеймса взгляд девушки переместился на обтянутые штанами бедра, и желание вспыхнуло в ней с новой силой. Сама немного удивленная тем, что делает, она провела руками по спине мужа, постепенно опускаясь к бедрам.

Мускулы Джеймса заметно напряглись. Ободренная этой реакцией, Алина прикоснулась к ягодицам. Джеймс, не в силах сдержаться, громко застонал. Подняв руки, он вцепился в свои густые, черные волосы.

— Бог мой, женщина, ты что, желаешь моей смерти?

Алина дерзко усмехнулась.

— Хотите, чтобы я остановилась, сэр?

— Нет, — Джеймс тихо засмеялся. — Ради всех святых, не останавливайся.

Снова став к нему лицом, Алина расстегнула пояс и потянула штаны вниз. Она видела, как налилась силой упругая плоть мужа, как тесно ей в одежде, и нерешительно замерла. Судорожно переведя дыхание, она снова протянула руку к Джеймсу. Почувствовав на животе прикосновение нежных пальчиков, тот невольно вздрогнул. Алина украдкой взглянула и заметила на лице и груди мужа бисеринки пота.

Осторожно развязав тесемки на штанах Джеймса, девушка принялась снимать их. Ткань зацепилась за напряженную плоть, и Алина невольно отвела взгляд, сгорая от любопытства и волнения. Она стянула штаны до пола, легонько скользя по коже кончиками пальцев. Когда Джеймс высвободил ноги из штанин, Алина отбросила одежду в сторону, выпрямилась и, потупившись, отступила назад. Только через несколько минут она подняла, наконец, глаза и посмотрела на то, что так желала и боялась увидеть.

И от того, что увидела, невольно задержала дыхание и широко раскрыла глаза. Плоть Джеймса была необычайно мужественной, упругой и налитой желанием. Алина знала по разговорам, что происходит в супружеских спальнях, но никак не могла представить, что ЭТО может проникнуть в нее!

— Нет, — прошептала она и испуганно отступила назад. — Ты не сделаешь этого. Я не хочу, чтобы меня проткнули насквозь.

— Не бойся, — сделав шаг вперед, Джеймс взял в ладони лицо жены. — Неужели я такой страшный? Я ведь обещал, что не причиню тебе боль.

— Но как…

— Все будет хорошо, любовь моя. Обещаю. Когда я войду в тебя, ты обхватишь меня, как перчатка — руку, — при этих словах лицо Джеймса стало заметно мягче, чувственнее. — Верь мне. Поначалу, конечно, будет немного больно, потому что ты еще не была с мужчиной. Но я сделал все возможное, чтобы свести эту боль до минимума, — Алина вспомнила, как в предыдущие ночи пальцы Джеймса проникали в самое сокровенное место ее тела. Теперь она догадалась, что ему не хотелось причинять ей боль во время первой брачной ночи.

— Даже, если ты и почувствуешь боль, — продолжал Джеймс, нежно поглаживая щеку жены, — она будет непродолжительной и доставит неприятные минуты только один раз. Обещаю, что после этого ты станешь испытывать только удовольствие. Нам обоим будет очень хорошо.

Испуг Алины несколько прошел, она любила этого человека и доверяла ему. Верила, что он будет осторожен и ласков. Немного успокоившись, Девушка робко улыбнулась.

— Идем. Тебе пора принять ванну, а то вода совсем остынет.

Взяв Джеймса за руку, Алина подвела его к ванне. Он с удовольствием забрался в горячую воду, окунул голову и оперся спиной о край ванны, блаженно закрыв глаза. Алина опустилась на колени, не зная, с чего начать. Ею владело необычайное волнение.

Окунув мыло в воду, она намылила руки и запустила их в густые и мягкие волосы Джеймса. Дрожащими от волнения пальцами принялась их намыливать, взбив мыло в обильную пену.

От удовольствия Джеймс закрыл глаза, а на лице читалось бесконечное блаженство. Алина тоже чувствовала удовлетворение. Ей очень нравилось ухаживать за мужем и ощущать на руках прикосновения его влажных волос.

Вымыв волосы и ополоснув их чистой водой, Алина смочила губку и стала намыливать.

— Нет, руками.

Остановившись, Алина посмотрела на мужа. Его глаза были по-прежнему закрыты.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты мыла меня своими руками. Джеймс открыл глаза и с такой страстью посмотрел на Алину, что ей стало как-то не по себе.

— Хорошо, — девушка нервно облизала губы, отложила губку в сторону и принялась тереть мылом руки. Потом робкими прикосновениями начала намыливать шею Джеймса, плечи и руки. На фоне его смуглой кожи пальчики девушки казались неправдоподобно белыми. Джеймс был таким большим и сильным, но девушка помнила, какими нежными могут быть его руки.

Вымыв руки и плечи, она принялась намыливать грудь, чувствуя, как низ ее живота охватывает приятное, щекочущее тепло. Было что-то невероятно чувственное в том, как легко скользили ее намыленные ладони по влажной коже. Алина следила за движениями своих рук, время, от времени бросая взгляд на лицо Джеймса. Он покраснел, дыхание стало более частым и прерывистым. Алина понимала — это результат ее нежных поглаживаний, и возбуждалась еще больше, еще нежнее скользя намыленными пальчиками по груди мужа и осторожно сжимая соски.

Джеймс встал, чтобы жена могла намылить нижнюю часть тела. Алина начала с ног, которые он по очереди ставил на край ванны. Водя ладонью по ногам Джеймса, покрытым курчавыми жесткими волосками, она чувствовала, как напрягаются под ладонью его мускулы. Когда девушка добралась до колен, ее движения стали осторожнее. Мускулы бедра были твердыми, как сталь. Алина постепенно добралась до паха Джеймса.

Она принялась за другую ногу мужа и мыла до тех пор, пока снова не достигла паха. Не решаясь взглянуть на устрашающих размеров плоть, Алина, не отрываясь, смотрела на его живот, по которому стекали крошечные ручейки мыльной воды.

— Не останавливайся, — прошептал Джеймс низким и хриплым от желания голосом. — Пожалуйста, прикасайся ко мне.

Алина не могла отказать и робко взглянула на его упругую плоть. Та горделиво выступала из ореола темных вьющихся волос. Когда же девушка поборола нерешительность и прикоснулась к самому чувствительному месту мужа, он глухо застонал и, потянувшись, запустил руки в ее волосы. Через мгновение коса Алины расплелась, и шелковистая огненная волна рассыпалась по плечам.

Вскоре пальчики Алины оказались у основания плоти Джеймса, где кожа была удивительно мягкой и нежной. Она с наслаждением провела ладонью по всей длине, удивляясь, какая сила скрывается под этой нежной, гладкой кожей.

— О, Кларисса, — Джеймс с трудом выдавил эти слова сквозь плотно сжатые зубы.

Услышав, с какой любовью и нежностью произнес муж это имя, Алина невольно опустила руки. Сейчас она ненавидела леди Клариссу. Ей хотелось слышать свое имя, а не той, другой, женщины.

— Нет, не останавливайся. Мне хорошо, так хорошо, — прошептал Джеймс, по-своему истолковав нерешительность жены.

Алина сумела быстро овладеть собой. Ведь, в конце концов, он обращался к ней, и в том, что называл ее другим именем, виновата только она сама. Она, а не Кларисса, ласкала его сейчас так, что он дрожал от страсти, и эта страсть была всецело обращена на женщину, стоящую перед ним.

Обхватив Джеймса обеими руками, Алина стала не спеша поглаживать его ладонями вверх-вниз, пока тот не застонал.

— Нет, лучше остановись. Я хочу, чтобы мы любили друг друга в постели, а не здесь. Но если не остановишься, боюсь, я не смогу удержаться.

Опустившись в ванну, Джеймс смыл с себя мыло, ополоснулся чистой водой. Когда он вышел из ванны, Алина накинула на него мягкую простыню и помогла вытереть волосы. Джеймс казался ей таким красивым, что, вытирая его, девушка не удержалась и легонько коснулась губами его смуглой спины. Вздрогнув от неожиданности, Джеймс резко обернулся и жадно припал к губам жены.

Его тело было все еще влажным, и туника Алины быстро намокла. Однако, она ничего не замечала и не ощущала, кроме нежных губ Джеймса. Он жадно целовал ее, и Алина отвечала мужу со всем жаром своей страсти.

Когда, наконец, он отпустил девушку, его лицо пылало, глаза блестели, а грудь бурно вздымалась. Уронив простыню, Джеймс подхватил жену на руки и понес в постель.