"Черная кровь" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лорел Кей)

Глава 5

Когда мы снова смогли ходить, мы помылись. После чего все трое вернулись в кровать, чтобы немного придти в себя. Я закончила последней, поскольку я гораздо дольше вожусь.

— Ты настолько стесняешься секса, Анита, насколько самозабвенно ему предаешься. Это просто удивительно, — сказал наконец Джейсон.

— Ты в сексе вполне хорош, — ответила я, и мой голос все еще немного хрипел.

Он рассмеялся, и это был настоящий полноценный смех. Даже если бы секс не был таким хорошим, один звук его смеха сделал бы его намного лучше.

— Мой отец считает меня геем.

Натаниэль и я уставились на него.

— Почему? — спросила я.

— В средней школе я дружил в основном с девчонками, а единственный парень среди моих друзей оказался геем. Еще я не стремился участвовать в спортивных состязаниях. Я оставался в танцевальном классе до старшей школы.

— Единственный парень в комнате, полной девочек, — сказала я.

Он кивнул и усмехнулся:

— Я был единственным, кто мог выполнять поддержки, вести, и единственным, кто добрался до девчонок. Забавно. Я был единственным мальчиком в большинстве школьных музыкальных кружков.

— Я не знала, что ты поешь.

Он рассмеялся.

— Я танцую лучше, чем пою, но могу заниматься и тем, и другим, и петь, и танцевать. Комбинация очень редкая в средней школе, особенно среди парней.

Это была та сторона жизни Джейсона, о которой я ничего не знала.

— Мне казалось, что ты поступил на факультет экономики, когда мы только познакомились, а не на театральный.

— Мои родители не стали бы платить за театральный факультет. Зато заплатили за степень в области экономики.

— Если тебе не надо было платить за колледж, почему ты выбрал работу стриптизера?

— Одни адские вопли моих родителей того стоили. Но еще это был способ учиться в колледже на дневном отделении.

— Остальная часть твоей семьи думает, что ты гей? — спросила я.

— Моя старшая сестра точно так считает. Насчет остальных я не знаю. Возможно. Я стриптизер и живу с Жан-Клодом.

— Они думают, что ты живешь с ним так же, как с Перди, — уточнил Натаниэль.

— Да, — ответил Джейсон.

Я положила свою руку Джейсону на живот, без тени секса, просто ради утешения.

— Проблемы с ней, наверное, напомнили тебе о проблемах с твоей семьей.

— Да уж, времечко выбрано прекрасное, да?

Натаниэль приподнялся на локте, опираясь на мое бедро.

— Что ты будешь делать?

— За исключением смены работы, все то, чего так хотелось моему отцу, буду мужчиной, женюсь, заведу семью, черт возьми. — Он поднялся с подушки, обнял меня поперек живота, спрятав лицо у меня на плече. — Вы не поверите, чего хотела бы от меня моя мама.

— Чего же? — спросил Натаниэль.

Я почувствовала улыбку на лице Джейсона, прижатом к моему плечу.

— Она хотела, чтобы я привел свою подругу домой, чтобы доказать отцу, что я нормальный. Тогда он сможет уйти с миром.

— Очень неудачный момент для вашего с Перди расставания, — заметила я.

— Возможно, я даже привел бы ее домой, Анита. Но ты понятия не имеешь, как глубоко засела в ней ревность. Она взорвалась бы, как только любая из моих старых подружек поздоровалась бы с нами на улице.

— Ревнива до безумия, — согласилась я.

Он кивнул, прижимаясь ближе, будто я его плюшевый мишка в натуральную величину.

— Я сказал ей, что мы с Перди разошлись. Она сказала: «приведи подругу, я знаю, что они у тебя есть. Приведи домой девушку и сделай своего отца счастливым».

— Что она имела в виду под словами «я знаю, что они у тебя есть»? — спросила я.

— Я был неразборчив в средней школе. Спал с любой девчонкой, которая того хотела. Весь город считал меня и моего лучшего друга парой. В лучшем случае они считали меня бисексуалом, а большинству вообще не было до этого дела.

— Для них ты все равно оставался геем, — сказал Натаниэль, и было что-то в его голосе, что заставило меня на него посмотреть.

— У тебя был опыт общения с людьми, которые так думали про тебя? — спросила я.

Натаниэль пожал плечами.

— Было дело, теперь я точно знаю, кто я и примирился с этим. Но когда ты моложе, это все воспринимается намного острее.

— Тебе двадцать один, не так уж ты и стар.

Он улыбнулся и поцеловал меня.

— У меня было длинное и трудное детство, это делает меня старше.

Он попал на улицу, когда ему еще не было десяти. Он стал проституткой, когда был не намного старше. В тринадцать он баловался наркотиками. Он завязал, когда ему было семнадцать, но когда Натаниэль говорил, что у него было трудное детство, это всегда звучало, как сигнал SOS с «Титаника».

Я коснулась его лица, притянув его к себе, чтобы поцеловать. Он отодвинулся и рассмеялся.

— Даже мне понадобилось много времени, чтобы смириться с этим, Анита.

Я покраснела и ничего не могла с этим поделать.

— Я не то имела в виду.

Джейсон потерся об меня, все еще напряженный.

— Покраснела, как это мило.

— Остановитесь, вы оба.

— Извини, — сказал Джейсон.

Натаниэль только улыбнулся мне.

— Ты хочешь привести в дом девушку, чтобы порадовать отца?

Джейсон нахмурился, глядя на него.

— Я хотел бы увидеть выражение лица отца, когда он поймет, что я предпочитаю женщин. Я не против того, что мог бы быть геем, но его недоверие… — Он зарылся лицом в подушку.

— Все портит, — закончил Натаниэль.

— Выводит из себя, — добавила я.

Джейсон приподнялся, чтобы сказать:

— И то, и другое, и даже больше. Вы никогда не поймете его и меня. Я — его единственный сын после двух дочерей. Я был его последним шансом, хоть кого-то сделать нападающим. Он был в футбольной команде в колледже.

— Я верю в это, он выше тебя, — откликнулась я.

— Он выше шести футов. Я больше пошел ростом в мать.

— Не сложилось, — констатировала я.

— Мне не мешал мой небольшой рост, но мой отец его просто ненавидел. Если бы он не возлагал столь больших надежд, я, возможно, решился бы попробовать свои силы в более серьезных видах спорта, но это на самом деле не мое.

— Почему бы тебе не взять с собой Аниту? — предложил Натаниэль.

— Взять Аниту куда? — переспросил Джейсон.

— К себе домой, чтобы встретиться с твоим отцом.

Мы оба уставились на него. Наш взгляд был настолько долгим и настолько пристальным, что ему все же стало не по себе.

— Что? — спросил он.

— Что ты подразумеваешь под этим? — спросила я.

— Я и Анита, вместе, Натаниэль. Я хочу сказать, что это просто смешно. Привести домой девушку, с которой на самом деле меня ничего не связывает, только лишь для того, что доказать отцу, что я не гей. Причем, притворяться придется неделю.

Натаниэль сел, простыни прикрывали лишь его колени.

— Ты и Анита друзья, так?

Мы с Джейсоном уставились друг на друга.

— Да, — ответила я.

— Да, — согласился Джейсон.

— Вы любовники?

Мы медленно подтвердили.

— Ты постоянно ошиваешься возле нас. Мы вместе смотрим кино по выходным и обедаем. Ты не настолько с нами, как Мика, но все равно ты проводишь с нами много времени?

— Да, но… — попытался высказаться Джейсон.

— Что но? — спросил Натаниэль. — Она — твоя подруга, она твоя девушка, вы ведь и в самом деле любовники. Это ведь не ложь.

Мы с Джейсоном только смотрели друг на друга. Он пожал плечами. Я повернулась к Натаниэлю.

— Я не думаю, что мама имела в виду именно девочку для секса, Натаниэль.

— Ты больше, чем просто девочка для секса, Анита, даже я это понимаю.

Я не знала, что на это сказать. Я молчала, но не отвлеченно, просто искала свою позицию во всем этом. Я знала, что была причина этого не делать, и через секунду я ее нашла.

— Я не могу взять с собой Аниту и познакомить ее с моей семьей, это было бы не честно, — сказал Джейсон.

Поскольку озвучил это он, я просто сказала:

— Да.

— Но ведь ты не станешь рассказывать, что она занята. Твоя мама хочет увидеть твою подругу, так приведи ее домой. Если тебе все равно, что думает твой отец, то не стоит этого затевать, но если нет, то почему не взять с собой Аниту?

Джейсон смотрел на меня, и мне не нравился его взгляд.

— Ну нет, — запротестовала я.

— Ты не обязана это делать, Анита. Но это лишь во благо, тебе любой подтвердит.

— Ты действительно считаешь, что если отведешь меня к себе домой, сможешь порадовать своего отца? — Я постаралась, чтобы это не звучало с сарказмом или слишком резко, но видимо у меня не получилось.

— Он — жестокий ублюдок. Он даже не позволил моей матери рассказать, что он болен. Он сказал, что не желал, чтобы я видел его здоровым, и уж тем более не хочет, чтобы видел больным.

— Но… — начала было я.

— Но врачи говорят, что ему остались считанные недели. Он не доживет до следующего Рождества.

— Как давно вы с ним не виделись?

— Три года.

Я посмотрела на Натаниэля.

— Я не смогу кормить ardeur только от Джейсона.

— Ты ведь знаешь, что теперь лучше его контролируешь. Жан-Клод может разделить ardeur между нами всеми. Я знаю, что это сработало, когда вы кормились от толпы в «Запретном плоде», но мы можем попытаться так кормить тебя в течение нескольких дней, как это бывает, когда ты поглощена полицейским расследованием.

Джейсон смотрел на меня.

— Ты и правда думаешь о том, чтобы сказать да?

— Ты и правда считаешь это хорошей идеей?

Он усмехнулся:

— Возможно, это плохая идея, но просто посмотреть, как ты и мой отец сталкиваетесь лицом к лицу, того стоит.

— Он ведь умирает, и мне казалось, что ты хочешь, чтобы я была с ним поласковее.

— Будь хорошей девочкой, если он будет хорошо себя вести, но не позволяй ему третировать себя. Он задира.

— Он и правда тебе не нравится?

Джейсон покачал головой:

— Да.

— Он оскорблял тебя физически? — спросил Натаниэль.

Джейсон посмотрел на него со странным, почти пустым, выражением на лице.

— Он всегда делал мне больно, как бы случайно, стараясь сделать меня жестче. Он пытался учить меня спорту, и я приходил домой весь в крови и синяках. Наконец, он сломал мне руку, пытаясь учить меня играть в футбол, и мама запретила ему продолжать попытки. Он всегда старался не перейти границ. Когда бы я к нему не обратился, он всегда был слишком резок и груб, несмотря на мой возраст и рост. Я начал ходить к подростковому психологу, потому что это поощрял мой адвокат. На терапии мне объяснили, что отец пытался меня оскорбить. Он пытался причинить мне боль.

Я коснулась его лица.

— Мне очень жаль, Джейсон.

Его лицо было очень расстроенным.

— Мне тоже.

— Ты сам не хочешь ехать домой, не так ли? — догадался Натаниэль.

— Нет. Я попросил бы вас обоих поехать со мной, но тогда подтвердится то, чего так жаждут мой отец, да и весь город в придачу. — Внезапно он усмехнулся: — не было ни одной девочки-подростка, чей отец не ненавидел бы меня.

— Мне казалось, что то, что ты постоянно менял девушек, должно было сделать твоего отца счастливым, — заметила я.

— Я тоже так думал, а он, оказывается, ненавидел меня еще и за это.

— Если кому-то хочется тебя ненавидеть, ты не сможешь ему помешать, — сказал Натаниэль.

Джейсон кивнул.

— Да, мой отец ненавидел меня, сколько себя помню.

— Ты мой лучший друг, и если ты захочешь, чтобы я пошел с тобой для моральной поддержки, я пойду, — предложил Натаниэль.

Джейсон улыбнулся, затем покачал головой:

— Ничего личного, Натаниэль, но ты не сможешь помочь мне убедить отца, что я натурал.

— Натаниэль натурал, — заметила я.

— Но он не похож на образ натурала, который сложился у моего отца. И появляться с ним никак нельзя.

Я глубоко вдохнула, потом выдохнула.

— Как долго мы должны пробыть там?

— Я не знаю, по крайней мере несколько дней.

— Я не совсем уверена в том, что говорю, но если ты предложишь мне, я поеду с тобой.

Джейсон посмотрел на меня, пораженный.

— Ты ведь не шутишь?

— А похоже, что шучу?

— Нет, — сказал он и сел, поднимаясь на колени в кровати. Простыня осталась позади него, так что он был не очень одетым. Даже при том, что мы только что закончили заниматься сексом, я боролась с искушением построить ему глазки. Иногда мои желания — полная загадка для меня самой.

— Похоже, это самое хорошее, что ты для меня сделала.

— Ты должен мне за это половину своей жизни.

На его лице был взгляд, понять который я не смогла. Он посмотрел на меня с такой бурей эмоций в глаза, что даже стало неудобно. Я постаралась не смотреть ему прямо в глаза.

— Ты действительно сделала бы это для меня? Всю эту глупость и нелепость? Ты действительно на это пойдешь?

Мне, наконец, пришлось отвести глаза от его пристального взгляда.

— Да, Джейсон, я действительно сделаю это.

— Ты понимаешь, что туда придется лететь самолетом?

— Вот дерьмо, — не сдержалась я, — ты как хочешь, но за мой полет на самолете ты мне отдельно должен.

— Но ты все равно согласна, даже перед лицом боязни перелетов?

Я скрестила руки под грудью и надулась, но ответила:

— Я ведь сказала, что сделаю это? Как долго придется лететь?

Он подпрыгивал возле моих ног, и вид радости на его лице заставил меня считать всю затею не такой уж глупой.

— Я знаю, что ты не любишь меня так же, как любишь Натаниэля или кого-то еще. Но ты действительно заботишься обо мне?

Я изучала его лицо. Лицо, которое было лицом моего друга в течение долгих лет и не только друга последний год. Я смогла сказать одну только единственную вещь:

— Да.