Москва. 25 августа 1940 года

Лаврентий Берия находился в комфортабельном салоне самолёта Ан-140, следовавшего по маршруту Харьков-Москва. Несмотря на то, что в салоне, в отличие от пассажирских самолётов первой половины ХХ века, не гуляли сквозняки, присутствовали мягкие кресла с подголовниками, спинку которых можно было при желании откинуть назад и превратить в некий аналог кровати; несмотря на работающий в салоне кондиционер и стюардесс, разносящих прохладительные напитки, прямо как в какой-нибудь буржуазной стране, Лаврентий Павлович чувствовал себя неуютно. Хорошо, ещё что рейс, которым летел Берия, был единственным в расписании Харьковского аэропорта и попадал на сегодняшний день, и ему не пришлось срочно выискивать свободный самолёт, хотя в этом случае, машина нашлась бы без проблем. Несмотря на то, что самолёт был полон, наркома НКВД сначала хотели усадить одного без соседей, но Берия отказался, и рядом с ним уселся его же порученец. Охрану в полёт решил не брать - всё равно кого-попало в самолёте быть не могло. В Москве же наркома должны встретить люди из его ведомства.

Всё началось сегодня утром. Берия находился в цехе, работающего круглосуточно и без выходных, харьковского авиационного завода с инспекцией. Лаврентий Павлович слушал доклад директора завода, когда из кармана пиджака наркома раздалось пиликание мобильного телефона. Лаврентий Павлович извинился, отошёл в сторону и достал телефон - на экране высветилась надпись "Сталин"

- Слушаю вас, товарищ Сталин, - сказал Берия нажав клавишу ответа и поднеся трубку к уху.

- Лаврентий, ты в курсе последних новостей из Англии?

- Да, товарищ Сталин я слежу за новостями.

- Тогда, Лаврентий, я ты должен сегодня же прибыть в Москву с подробным отчётом о том, что известно о происходящем твоим людям.

- Хорошо, товарищ Сталин.

В трубке раздался щелчок, и соединение оборвалось. Берия вернулся к ожидающим его директору завода и своему адъютанту, которым уже почти месяц служил молодой парень Юрий Андропов. Юра до сих пор не мог понять, как он, глава областного отделения комсомола в Ярославле попал в порученцы к самому наркому НКВД.

- Товарищ Петров, прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Продолжим инспекцию позже, - распрощался Берия с директором ХАЗа.

- Юра, позвони в аэропорт, и уточни, успеваем ли мы на сегодняшний рейс в Москву.

- Сейчас, товарищ Берия

Пока Берия шёл к своей машине, стоящей рядом с проходной завода, Андропов успел позвонить в аэропорт и узнать, что рейс сегодня есть. Вылет назначен через 20 минут, но для наркома НКВД сделают исключение и задержат вылет до его прибытия в аэропорт.

Всю собранную информацию Андропов доложил Берия, когда тот уже собирался садиться в чёрный бронированный Гелендваген, который был его служебной машиной в Харькове.

- Хорошо, товарищ Андропов, перезвони в аэропорт, и скажи, что будем через 40 минут.

До аэропорта, находящегося в другом конце города, доехали быстро, и сейчас Берия сидел в кресле уже взлетающего самолёта.

Перед взлётом стюардесса, пройдя мимо других пассажиров, подошла к Лаврентию Павловичу и его адъютанту и попросила выключить мобильные телефоны. Её просьба была неудивительной, ведь всю технику, выпущенную в будущем, кроме той, на которую имелось специальное разрешение, запрещалось вывозить с территории Харьковской области. А телефоны в самолёте были только у Берия и Андропова

Берия достал из кармана пиджака пошитого, кстати, в Харькове, смартфон финской фирмы Нокиа. При выборе телефонов для представителей СССР встала проблема выбора подходящей модели. Вначале кто-то сделал предложение взять самые простые телефонные аппараты, как наиболее лёгкие в изучении. Но внезапно оказалось, что время, которое тратится на обучение по использованию более продвинутого аппарата не сильно больше, чем время, которое будет затрачено на освоение простого телефона. Поэтому, в конечном итоге, остановились на серии смартфонов, предназначенной для деловых людей.

Помнится, товарищ Сталин, когда впервые увидел предложенный ему аппарат, долго на него смотрел, затем неторопливо раскурил свою знаменитую трубку, и лишь после этого произнёс вроде бы ни к кому не обращаясь:

- Так вы говорите, товарищи, что среди всех аппаратов сотовой связи нет ни одного выпущенного в, - Сталин на секунду задумался, подбирая подходяще слово, - в СНГ?

- Да, товарищ Сталин, все имеющиеся аппараты иностранных марок, - ответил приглашённый для консультирования по использованию сотовой связи инженер из Харькова.

- Хорошо, товарищи, меня устраивает этот телефон. Но есть мнение, что на аппаратах, которые в будущем заменят эти телефоны, должно стоять клеймо наших заводов. Если уж какая-то фирма, занимающаяся лесозаготовками, может делать телефоны, то почему их не должны делать в СССР?

Пришлось Лаврентию Павловичу сделать себе ещё одну заметку в органайзере. Создать на базе Харьковских ВУЗов НИИ, занимающееся проблемами сотовой связи.

- Юра, покажи, что там у нас по "вторжению", - обратился Берия к Андропову, как только самолёт взлетел

- Сейчас, товарищ Берия, - Андропов достал из мягкой сумки, больше всего похожей на гипертрофированный офицерский планшет, ноутбук из числа тех, которые уже были получены СССР. Включил компьютер, ввёл пароль, загрузил нужный файл и передал ноутбук наркому.

Берия надел очки и углубился в изучение предоставленного отчёта. Если бы он знал, что сейчас, всем своим видом он ничем не отличается от бизнесменов из будущего то, наверное, очень удивился.

Нарком настолько увлёкся работой, что не заметил, как самолёт прилетел к месту назначения - стремительно разрастающемуся аэродрому в Чкаловском. Гул винтов стал чуть тише, самолёт пошёл на снижение и, через несколько минут, коснулся колёсами земли. В иллюминаторе мелькнули жёлтые громады строительной техники, переброшенной сюда вместе с инженерным батальоном ВВС СБХ для строительства новой полосы для приёма крупных самолётов.

Ан прокатился по ВПП и остановился рядом со зданием аэровокзала. Открылась дверь пилотской кабины, и пилот пройдя через салон, опустил, находящуюся в задней части самолёта, дверь-трап наружу. Берия с адъютантом первыми вышли из салона. На земле их уже ждала машина, и Лаврентий Павлович, не заезжая к себе домой, сразу поехал в Кремль. После его харьковского Гелендвагена, разъезжавшего по городу со скоростью не менее 70-80 километров в час, Паккард казался черепахой со своими 30 километрами. Причина такой скорости была даже не в машине, наоборот, автомобиль мог спокойно ехать со скоростью до 90 километров в час. Причина была в общей неторопливости автомобильного потока в СССР вообще и в Москве в частности.

Наконец, спустя почти полтора часа езды, машина наркома въехала в ворота Кремля. Лаврентий Павлович вышел автомобиля и, миновав несколько постов охраны, затребовавшей сдать имеющиеся мобильные телефоны, отправился в кабинет Сталина. Приёмная почяти не изменилась с тех времён, когда ни о каком городе из будущего не было даже мысли - всё также сидел за столом неизменный Поскребышев, вот только теперь перед ним, на столе, был не журнал, в котором он записывал посетителей к вождю. А саамы настоящий компьютерный монитор с клавиатурой и мышью. А рядом стоял лазерный принтер - Берия достаточно времени провёл в Харькове, и как человек интересующийся техническими новинками был в курсе того, как называется тот или иной модуль компьютера, или как они назывались в документах, ЭВМ.

Поскребышев сначала доложил Иосифу Виссарионовичу о прибытии наркома НКВД, а затем, внеся Берия в список визитёров, пригласил наркома пройти в кабинет. Андропов же остался в приёмной.

Сталин сидел на своём обычном месте и, по-старинке, читал какие-то машинописные листы, лежащие перед ним на столе в папке. Единственным звуком, раздающимся в комнате, было шуршание бумаги, когда Сталин переворачивал лист.

- Лаврентий, ты читал, что пишут в Таймс? - Сталин жестом показал на лежащую перед ним папку.

- Да, товарищ Сталин, уже прочитал

- И что ты считаешь по этому поводу? - Сталин словно испытывал Берия.

- Я считаю, что информация по Харькову просочилась во внешний мир, и наши соперники стали действовать, учитывая появившийся новый фактор.

- Я рад, что ты это понимаешь. Присаживайся Лаврентий. Нам предстоит долгий разговор.

- Хорошо, товарищ Сталин, - стоявший до этого Берия отодвинул стул, и сел за стол.

- Лаврентий, что говорят твои разведчики по отношению Англии к Гитлеру?

- Среди англичан нет единого мнения. Часть, населения, поддерживающая Черчилля, считает, что надо воевать до конца, а другая часть, представителем которой является Галифакс, считает, что с нацистами можно заключить мир. Мои люди слышали о увеличении активности Ми-6, но конкретных данных нет. Видимо англичане получили сведения от беглецов из Харькова. Я уже докладывал вам, что в первые недели после появления Харькова тотального контроля за границами ешё не было, и гарантировать что все, кто пытался бежать в конце июня - начале июля, были пойманы нельзя. Возможно, что первыми о перебежчике узнали сторонники мира с немцами и использовали полученные от него данные для смещения Черчилля.

- Лаврентий, у тебя есть 5 дней, за которые ты должен узнать, что знают англичане. А пока что, нам стоит показать, что менять правила игры могут не только англичане. Как продвигается подготовка к операции "вторжение"?

- Ещё не всё, но большая часть информации готова. Если вы дадите мне неделю, то проект будет готов окончательно.

- У тебя есть 3 дня. По истечении этого срока я хочу видеть всё, что получат наши друзья.

- Хорошо, товарищ Сталин.

- И ещё, есть мнение, что не стоит игнорировать такую фигуру как Черчилль. Его тоже стоит включить в разработку. Дополнительно подготовьте хронику с его участием. В особенности с его речью о необходимости защиты острова. Заключение врачей о невменяемости Гитлера готово?

- Это было сделано прежде всего, - улыбнулся Берия, - что интересно, составление отчётов по этой части операции заняло даже меньше времени, чем мы планировали.

- Хорошо. Что с рекламщиками из Харькова? Они оправдали возложенное на них доверие?

- Да, они не зря едят свой хлеб. Компрометирующие материалы на большинство политических деятелей составлены. На всякий случай прошлись по всем странам. Так что, очернить сможем любого.

- Хорошо. Есть данные по перебежчикам к немцам?

- Здесь одновременно и сложнее и проще, чем с Англичанами. Западное направление с самого начала контролировалось гораздо сильнее, чем южное. Поэтому шансов прорваться на запад у потенциальных беглецов нет. Вместе с тем, мы усилили контроль над немецким посольством. Если даже беглец решит прорываться в немецкое посольство, у него этого не выйдет. Тоже самое сделано со всеми остальными посольствами и представительствами. Дополнительно мы стараемся не задействовать жителей Харькова в местах, где есть большие шансы встретить иностранцев. Касаемо агентов работающих на разведки других государств. Их уже подключили к "вторжению". Я могу утверждать, что мы контролируем более 90 процентов иностранной агентуры.

- Я жду через 3 дня доклад о полной готовности к началу "вторжения". А теперь о главном, что с атомным проектом?

- С этим проблем хватает, но они все разрешимые. Мы собираем людей, так или иначе работавших в атомной промышленности и после фильтрации отправляем их в закрытое НИИ. Пока что, по нескольким причинам оно базируется в Харькове Но мы планируем сделать филиал НИИ за Уралом (уточнить где и расписать)

- Хорошо, Лаврентий, можешь идти, но я жду тебя завтра с подробным докладом о ходе работ по "вторжению".

Берия уже собрался было уходить, как Сталин его окликнул:

- Лаврентий, как прошёл праздник в Харькове? Как настроение людей?

- Товарищ Сталин, праздник прошёл замечательно. Мы воспользовались всеми советами, полученными от пиарщиков, и могу с уверенностью сказать, что сделали это не зря. По имеющимся у меня данным, лояльность населения Харькова по отношению к нам заметно увеличивается. Наше влияние в городе постепенно растёт.

- Хорошо, Лаврентий. Можешь идти.

Берия вышел из кабинета, думая о том, что всё кончилось благополучно. Сталин продумывал планы по началу крупномасштабной операции по дезинформации всего мира. А смена премьер-министра Великобритании, и затягивание начала Битвы за Англию заставили вождя перенести начало "вторжения" на более ранний срок.