Зорина Светлана Владимировна Снежная Дева

Глава 1. Страна ледяных могил

Если здесь и было холодней, чем в Германаре, то разве что чуть-чуть, а вот запах хвои — слишком резкий и какой-то сладковатый — сразу напомнил пятерым беглецам, что они попали в другой мир. На ветвях кустарника, усеянных длинными тёмно-зелёными иглами, нежно розовели маленькие круглые шишки, покрытые капельками смолы. Когда из-за низкой синевато-серой тучи выглянуло солнце, они засверкали, словно алмазы. Белый солнечный диск казался совсем маленьким, впрочем, света он давал достаточно. Сейчас был день, который почти не отличался от обычного зимнего дня в Германаре. На месте замка остались лишь беспорядочно разбросанные глыбы льда. Видимо, колдуны разрушили его, стараясь как можно надёжнее защититься от непрошеных гостей из Гаммеля.

— Та-а-к, — деловито огляделся Томас. — Судя по солнцу, роща этого дурмана тянется на восток. На западе горы, на севере тоже… По-моему, они очень далеко. На юге эта равнина упирается в горизонт. И никаких признаков жилья поблизости… Разве что где-нибудь в роще.

Заросли кустарника плавно переходили в рощу высоких хвойных деревьев, которая, казалось, тоже простиралась до самого горизонта. На юго-востоке местность была холмистой, но ни над одним из этих холмов беглецы не видели ни струйки дыма, а значит надежда найти поблизости селение практически равнялась нулю. Лоффи утверждал, что в Айсхаране до сих пор греются, топя дровами печи и камины.

— Нам надо найти какое-нибудь укрытие, где можно развести огонь, — сказал Мартин. — Мороз, конечно, небольшой, но сколько мы ещё сможем находиться на открытом воздухе? Вдруг похолодает…

— Да, — озабоченно кивнула Илана. — Мне-то это не повредит, а вот вам…

Она не договорила. Вооружённый отряд появился так неожиданно, словно вырос из-под земли. Всадники вывернули из-за ближайшего холма и теперь направлялись прямиком к беглецам. Крепкие мохнатые дымчато-серые лошади легко преодолевали глубокий снег, множество длинных клинков ярко сверкали на солнце. Интуиция подсказывала Илане, что встреча с этим отрядом не сулит ей и её друзьям ничего хорошего. Возможно, этим людям поручено уничтожить наследницу Айслинда, как только она появится в Айсхаране, и они всегда патрулируют в этом месте, зная, что она уже не раз совершала переход именно здесь. Илана в отчаянии огляделась. Замок разрушен, а роща при дневном свете кажется не такой уж и густой. Где же спрятаться?

«Ты кто — снежный маг или мокрая курица?»

Этот насмешливый голос, прозвучавший у неё в голове, подействовал на Илану отрезвляюще. Естественно, она снежный маг. И она уже, кажется, знает, что делать.

— Скорее за мной! — скомандовала девочка и кинулась к развалинам замка — они были всего-то в нескольких метрах от беглецов.

Все, ни о чём не спрашивая, последовали за ней. Когда всадники приблизились, незваные гости уже были в укрытии. Глыбы льда, повинуясь воле снежной принцессы, сложились, образуя стены и потолок. Илана сделала лёд совершенно прозрачным, и теперь беглецы видели, в какую ярость пришли их преследователи. Некоторые принялись остервенело рубить мечами маленькую ледяную крепость, но железные клинки не оставляли на её стенах ни царапины. Среди этих воинственных одетых в меховые куртки людей были мужчины, женщины и подростки. Причём последние казались особенно свирепыми. Они походили на зверёнышей, которые впервые вышли на охоту и просто жаждут свежей крови.

— Что будем делать дальше? — спросил Томас. — Подождём, пока они успокоятся и уедут, или ты нас ещё куда-нибудь перебросишь?

— Сомневаюсь, что они успокоятся, — усмехнулся Мартин. — Такое впечатление, будто наши милые сограждане, которые ломились в гробницу, просто переоделись… Чёрт возьми, к ним ещё и подмога прибыла!

Подмога состояла всего из трёх человек, но у этих троих были ледяные мечи. Вскоре на стенах укрытия появились трещины. Илана сумела ликвидировать их и укрепила лёд, но она чувствовала, что эти трое с магическими мечами по-настоящему опасны. Сколько она ещё сможет противостоять им? Она и так изрядно выложилась, совершив переход. Кажется, придётся совершить его снова. Магическое зеркало позволяет создать любую картину, и если вызвать в нём изображение реально существующего места, то можно туда перебраться — в этом Илана уже убедилась. Может, вернуться в Германар? Надо вспомнить и представить себе какое-нибудь безопасное место… А откуда ей знать, где там сейчас безопасно? Никогда не знаешь, где и кого встретишь… Но здесь-то уж точно оставаться нельзя, под этим ледяным куполом, который трещит под ударами магических мечей. Может, укрыться в Блэквуде? Джанни Моретти отвёл ей две прекрасные комнаты в жилой части комплекса, и она прекрасно помнит, как они выглядят. А в Айсхаране она была только здесь — возле этой рощи и ныне разрушенного ледяного замка…

Стена вновь треснула от удара мечом. Прикоснувшись к ней, Илана затянула трещину и ободряюще улыбнулась своим спутникам. Ей вдруг вспомнилась картина Мартина — Снежный король и Снежный принц на фоне ночного пейзажа. Когда-то Мартин увидел её в зеркальной стене какой-то ледяной постройки Центрального парка. Сказочные городки всегда строились из вечного льда, который поставлял «Транс-Холод». А покупал он эти ледяные блоки у колдунов Айсхарана. Что это было — запечатлённая в магическом зеркале картинка реальности или чья-то фантазия? Если первое, то пейзаж на картине — копия какого-то реального пейзажа. Возможно, это место теперь выглядит иначе, но если оно действительно существует в Айсхаране, туда можно перейти через магическое зеркало. Как хорошо, что она нашла этот способ открывать врата!

Неожиданно удары прекратились. Туземцы, казалось, утратили интерес к укрывшимся в маленькой ледяной крепости чужакам. Настолько, что даже повернулись к ним спиной. А через минуту Илана и её спутники поняли, что привлекло внимание воинственных всадников. Существа, которые мчались сюда по заснеженной равнине, напугали бы кого угодно. Спереди бежало несколько великанов с гибкими телами, покрытыми серебристой чешуёй, ярко сверкавшей на солнце. Ещё ярче сверкали их круглые светло-зелёные глаза. Носов у этих тварей, казалось, не было, зато пасти… Издали они чем-то напоминала смеющиеся человеческие рты, но даже издали было видно, что сия усмешка не сулит ничего хорошего. Крючковатые пальцы необыкновенно длинных и мощных рук заканчивались когтями. Хотя серебряные великаны почти по щиколотку проваливались в снег, мчались они раза в два быстрее местных приземистых лошадок. За ними едва поспевали мохнатые существа, похожие на огромных белых обезьян. Они бежали то на двух, то на четырёх лапах, периодически издавая пронзительные крики. Их жёлтые глаза горели злобой.

Связываться с этими тварями у всадников не было ни малейшего желания. Пришпорив коней, они помчались прочь. Возможно, чудовища и кинулись бы за ними вдогонку, если б не увидели укрывшихся в прозрачном ледяном коконе Илану и её друзей. Похоже, твари решили, что достать добычу из этого кокона нетрудно, а выяснив, что это не так, пришли в неописуемую ярость. Двое «серебряных» со злобным урчанием пытались прогрызть лёд. Будь он не магический, а обыкновенный, их мощные клыки расправились бы в ним в два счёта.

— У моей матери был кот шанхарской породы, — сказал Томас. — Его звали Мелеас. Пятнадцатикилограммовый красавец с белой шерстью сантиметров десять длиной и весьма эксцентричным характером. Выбор блюд у него был, как у авалонского короля, но Мелеас предпочитал забраться в кухонную кладовую и стащить упаковку с каким-нибудь мясным полуфабрикатом. Он её разгрызал, а потом с удовольствием поедал содержимое.

— Неудовлетворённый охотничий инстинкт, — пожала плечами Изабелла, с брезгливым интересом наблюдая за беснующимися тварями.

Молодой рыцарь посмотрел на королеву с нескрываемым восхищением. Она вела себя так, словно попадать в подобные переделки ей не в новинку. Хотя, чем ещё можно напугать женщину, потерявшую единственного ребёнка? Тем более, если сейчас появилась надежда его найти.

— Мама примерно то же говорила. Природу хищника не изменишь, даже если вырастишь его у себя в доме и приучишь есть с рук. Но этим-то зверушкам вроде есть где поохотиться. Лес рядом… Интересно, они когда-нибудь поймут, что эту «упаковку» не разгрызть? Не дай Бог, если решат подождать, когда мы сами отсюда выйдем. В нашем замке паразитов почти не было, но если там вдруг оказывалась какая-нибудь заблудшая домовая мышь и Мелеасу удавалось её выследить, он мог часами караулить её возле укрытия, где она надеялась отсидеться. Терпения всегда оказывалось больше у него. Бедная мышка в конце концов выходила и тут же становилась добычей. Мелеас умер пять лет назад. Его похоронили в саду, и слуги по очереди ухаживают за его могилой. Его все любили. Несмотря на замашки хищника он был аристократом до мозга костей и всегда вёл себя с достоинством. Не то что эти твари…

«Обезьяны», вопя и подпрыгивая, швыряли в ледяную крепость огромные куски льда. Теперь, когда эти существа были совсем близко, они казались очень похожими на людей. Гораздо больше, чем земные человекообразные обезьяны. Их гладкие, почти лишённые растительности морды напоминали карикатурные изображения человеческих лиц.

— Вот бы старик Дарвин обрадовался, увидев этих приматов, — сказал Томас. — Решил бы, что нашёл недостающее звено. А может, это оно и есть?

— Кажется, теперь я окончательно уверовала в теорию божественного происхождение человека, — Лилиана поморщилась, когда о стену «крепости» разбился очередной ледяной ком. — Не хочу иметь ничего общего с этими уродами. По-моему, даже обычные обезьяны уже поняли бы, что этот лёд не проломить. Илана, а ты не можешь сделать лёд звуконепроницаемым?

— Мне казалось, ты любишь тяжёлый рок, — поддела свою охранницу королева.

— Я люблю «тяжёлый металл». Тут, наверное, в моде «тяжёлый лёд». Может, это и круче, но я верна традициям отечественного рока. Илана, им ведь до нас всё равно не добраться? Может, побесятся и уйдут искать другую добычу…

— Эти, может, и уйдут, но в покое нас тут явно не оставят. Посмотрите! — Мартин показал на небо.

Ледяной корабль — вроде тех, что в последнее время периодически атаковали Гаммель — медленно шёл на посадку.

— А тут весело, — заметил Томас. — Для любителей экстремального туризма просто рай.

— Лично я бы сейчас предпочла классический вариант рая, — призналась Изабелла.

— Ваше снежное высочество, — обернулся к Илане Томас, — туристический бизнес — очень даже неплохая статья доходов. Многие миры, где экономика была в загоне, выкарабкались только благодаря ему…

— Рыцарю не пристало быть столь меркантильным, — съязвила Лилиана.

Твари тоже увидели ледяной корабль и с воем кинулись в рощу.

— Может, те, что на корабле, за ними охотятся? — предположил Мартин.

— Да, похоже, сезон охоты тут в разгаре, — вздохнула королева. — Нас они всё равно уже заметили. Если нам не удастся уйти, надо подумать, что мы им скажем, когда они начнут выяснять, кто мы и откуда…

— Надеюсь, нам не придётся ничего объяснять, — Илана провела рукой по ледяной стене. Она уже поняла, что это облегчает контакт с магической материей, делая её более податливой. — Я попробую увести вас отсюда.

— Куда? — поинтересовался Томас. — Впрочем, мне уже всё равно, куда, лишь бы отсюда. Этот пейзаж мне уже изрядно надоел.

— А мне уже успели надоесть туземные разборки, — сказал Мартин.

— Привыкайте, маэстро, — посоветовал молодой рыцарь. — Думаю, это ещё только начало.

Илана сама не знала, почему, но она была почти уверена, что место, изображённое на картине «Снежный король», вполне реально. Девочка мысленно представила себе картину, стараясь не упустить ни одной детали, и как только та проступила в ледяной стене, сосредоточилась, чтобы открыть врата. Её спутники теперь уже спокойно и уверенно последовали за ней в зыбкий ледяной туман. А когда он начал рассеиваться, все пятеро замерли от удивления. Реальностью оказался не только пейзаж с ледяным замком на горизонте. Король в венце со звездой и юный принц тоже были настоящие. Беглецов немного смутил их суровый, настороженный вид, а также царящий здесь странный призрачный свет. Это был свет луны, висящей, словно большой серебряный шар, над гранёными шпилями горного замка.

«Почему здесь ночь? Наверное, это другой часовой пояс… Неужели мы так далеко от того места, где только что были?… Да нет, просто мы ещё не совсем переместились. Мы ещё в картине. Сейчас она исчезнет, и эти двое тоже…»

Едва Илана об этом подумала, как туман рассеялся окончательно и вокруг посветлело. Луна над шпилями далёкого замка стала меньше, но засияла гораздо ярче. Вернее, это уже была не луна, а солнце, заставившее Илану на мгновение зажмуриться. Когда же она открыла глаза, то решила, что чары ещё не рассеялись — ведь картина, приведшая их сюда, не исчезла. Напротив, её герои обрели плоть. Снежный король и принц стояли в нескольких шагах от беглецов и смотрели на них так, будто видели перед собой призраков. Да и за кого ещё можно принять тех, кто неожиданно возник перед тобой, словно материализовавшись из воздуха? С другой стороны, эти двое из рода снежных магов и должны знать о подобных перемещениях в пространстве.

При ярком солнечном свете король уже не казался таким красивым и величественным, как на картине Мартина, а принц… Присмотревшись к нему, Илана почувствовала, что снег, в котором утопали толстые подошвы её ботинок, вдруг превратился в скользкий лёд. Она изо всех сил старалась сохранить равновесие, но зыбкая ледяная почва упорно ускользала у неё из-под ног. Вся эта холодная планета превратилась в крутящийся шар, покрытый коркой льда, удержаться на котором смогла бы разве что девочка с картины Пикассо.

— Тэд… — прошептала Илана, срываясь со скользкого шара и падая в бездну.

Очнулась она от прикосновения к её лицу чего-то влажного и шершавого. Открыв глаза, Илана увидела над собой открытую пасть с такими клыками, что едва снова не потеряла сознание. Впрочем, она тут же поняла, что обладатель этих клыков вовсе не собирается пускать их в ход. Зато своим шершавым языком огромный белый кот действовал весьма старательно. Взгляд его ярко-голубых глаз казался не по-звериному осмысленным.

— Перестань, Лодди, ты ей уже всё лицо облизал, — произнёс незнакомый мужской голос. Говорил он на межгалакте, но с каким-то странным акцентом. — Смотри, Таддео, он сразу признал в ней хозяйку. Рианны всегда верно служили снежным магам.

— Тэд… — Белый пейзаж расплывался у Иланы перед глазами, как будто бы готовый снова раствориться в тумане вместе с обступившими её фигурами. — Я знала, что ты жив.

— Вы знакомы? — спросил король.

— Возможно, — этот ломкий, сбивающийся с тенора на баритон голос был не знаком Илане. — Ты же знаешь, что я помню не всё.

На мгновение девочке показалось, что хмурое, насупленное лицо «снежного принца» ей тоже не знакомо. Этот юноша просто похож на Таддеуша Бельски. У Тэда никогда не было такого выражения лица. И он был гораздо красивее…

— Да, Айслинд, я её вспомнил, — теперь Илана уловила в голосе юноши знакомые нотки. — Девочка из моей школы.

— Вы с ней дружили, — сказала Изабелла, внимательно глядя на Таддеуша. — А меня ты помнишь?

— Да, — ответил тот после небольшой паузы — словно поразмыслив, сказать правду или солгать.

Илану неприятно кольнула догадка, что Таддеуш помнит гораздо больше, чем хочет показать. Зачем ему это? Почему он темнит? Да нет, ей просто кажется. Юты говорили, что колдуны отнимают у похищенных детей память. Но ведь Тэд сейчас не у колдунов, а у короля Айслинда. Может, король-маг старался вернуть ему память, но ему не совсем это удалось… А если Тэд помнит, кто он и откуда, то почему он не вернулся в Германар или хотя бы не дал о себе знать? И почему он смотрит на неё с такой неприязнью?

Тэд словно прочёл её мысли.

— Вставай, — сказал он и, широко улыбнувшись, протянул ей руку.

У Иланы сразу потеплело на душе. Не слишком ли она подозрительна? Ведь она даже не знает, что он пережил за эти полтора года.

— Ну ты и вымахал! Как я рада, что ты жив! Ты расскажешь, что с тобой случилось?

— Он непременно всё тебе расскажет, красавица, — ответил за Тэда король. — Но только дома, в замке. Судя по всему мы встретили друзей. Ведь люди, которые прибыли вместе с твоей подругой, не могут быть нашими врагами?

— Конечно, нет, Айслинд. Я вспомнил, как её зовут. Это Илана, и она отличная девчонка. А это королева Германара Изабелла Фабиани.

— Это офицеры из моей личной гвардии, — Изабелла с улыбкой показала на Лилиану и Томаса, которые по очереди представились, слегка поклонившись королю. — Ну а это широко известный в нашем мире художник Мартин Кейн.

— Широко известный в узком кругу, — Мартин, покраснев, отвесил королю неуклюжий поклон.

— Ну а теперь быстро все в машину! — весело скомандовал Айслинд. — Она, конечно, тесновата для такой толпы, но ничего. Лететь недолго.

Машиной, которая находилась за ближайшим сугробом, оказалась странная ледяная конструкция, похожая одновременно на птицу и на старинный летательный аппарат. Она напомнила Илане фигуры, которые каждую зиму делают изо льда на детских площадках Гаммеля.

— Вы хотите сказать, что эта штуковина летает? — хмыкнул Томас.

— Ещё как, — ответил Таддеуш. — Она подчиняется мысли.

— И я уже научился управлять ею, — добавил он не без гордости.

Места в машине оказалось достаточно. Последним запрыгнул Лодди. И тут же устроился возле Иланы, положив ей на колени свою большую умную морду. Девочка погладила кота, он зажмурился и тихо заурчал. Краем глаза Илана заметила ревнивый взгляд Таддеуша. Не очень-то он обрадовался этой встрече.

— Неужели это лёд? — продолжал удивляться Томас. — На ощупь совсем не холодный…

— Естественно! — засмеялся король Айслинд. — Мой замок тоже ледяной, но там тепло. Это же магический лёд, и его можно превращать в разные виды материи.

— Во все?!

— Нет, но в те, которые есть или хотя бы были на нашей планете в древности, можно.

— Снежный король живёт в тёплом замке… — Лилиана походила на отличницу из нулевого класса, которой учитель сказал, что дважды два равняется пяти.

— Иланы устойчивы к холоду, но представители нашей расы такие же теплокровные существа, как и вы. Почти такие же. Айсхаран не всегда был царством холода. Когда-то здесь был примерно такой же климат, как в вашем мире. И как на древней Земле. Потом произошла глобальная катастрофа, которая привела к длительному ледниковому периоду. Вот тогда-то у нашего слова хаарн кроме значения «год» появилось второе значение — «зима». Ведь в течение нескольких тысяч лет она была единственным временем года и до сих пор является самым длинным.

— А в некоторых языках Земли одно слово обозначало и год, и время года лето, — сказал Мартин. — Кстати, а откуда вы так хорошо знаете межгалактическое койне?

— Вы ведь уже поняли, что контакт между нашими мирами установлен достаточно давно, — улыбнулся Айслинд. — Просто в вашем мире мало кто об этом знает. У вас там слишком много информации сразу попадает в разряд секретной. Но, разумеется, далеко не все жители Айсхарана говорят на межгалакте так же хорошо, как я. Таддео помог мне освоить этот язык получше.

— А как он у вас оказался? — спросила Илана.

— Я спас его от колдунов. Я уже давно знаю о том, что хатаны похищают ваших детей, и стараюсь помешать им. Увы, они очень хитры и за последние годы значительно усовершенствовали своё магическое искусство. А самое главное — их много. Хатаны — молодая раса. Мы, иланы, очень древняя. Мы вымираем. Я — последний чистокровный илан. Метисов не так уж и много, поэтому я радуюсь, когда встречаю тех, в ком есть наша кровь. Тех, в ком она проявилась так ярко, как в Таддео. И в тебе, девочка.

Король улыбнулся Илане, но его сумеречно-синие глаза оставались холодными. Илана поймала себя на том, что с первого же момента встречи с Айслиндом она не испытывает ничего, кроме острого разочарования. Как бы этот человек ни походил на Снежного короля с картины, в нём не было и доли той внутренней силы и того величия, которые чувствовались в облике короля, созданном Мартином Кейном. Вот уж действительно — магия искусства… Илане казалось, что она оживила картину Мартина, но лишь на мгновение. Едва рассеялся магический туман, чары исчезли. И при свете солнца, победившего призрачный свет луны, герои древних сказаний превратились в посредственных актёров, исполняющих их роли.

— Тэд, я и не знала, что в тебе есть кровь снежной расы.

— Да я и сам этого не знал, — Таддеуш улыбался, но Илана чувствовала, что он с трудом скрывает досаду.

— Более двухсот лет назад сын короля Айсхарана от женщины-хатанки был похищен и исчез из нашего мира, — сказал Айслинд. — Многие считают это легендой, но мы же знаем, что в иных легендах правды больше, чем в исторических хрониках. Увы, его так и не нашли, но в вашем мире — а попал он именно туда — остались его потомки. Это ты, Илана. И Таддео. Возможно, найдутся и другие. И я с радостью приму их. Ведь один из них должен стать моим наследником. Того, в ком есть снежная кровь, я узнаю всегда. Особенно, если эта кровь оказалась в нём сильней крови землянина или представителя какой-нибудь другой расы.

— Мы думали, Таддеуш Бельски просто альбинос, — в голосе Мартина чувствовалось плохо скрываемое недоверие.

— Я и сам так думал, — пожал плечами Тэд. — Но много ли мы знаем о своих предках?

— Представители знатных родов обычно знают о своих предках достаточно, — заметил Томас. — Во всяком случае, моё семейство так носится со своей родословной… Отец знает о похождениях какого-нибудь там своего прапрадеда больше, чем о похождениях своего собственного отпрыска. К счастью для меня.

— Ребёнок Айслинда, который попал в наш мир, мог совершенно не походить на илана, — упрямо сказал Таддеуш. — И его дети тоже. А потом в каком-нибудь поколении снежная кровь дала о себе знать. Как в случае с Иланой. И со мной… Я, конечно, меньше похож на илана, но Айслинд считает, что во мне есть снежная кровь. И даже магический дар. Я уже многому научился.

— Короля, у которого похитили ребёнка, тоже звали Айслинд? — поинтересовалась Лилиана.

— Да, — ответил король. — Это имя в переводе с древнего языка означает «северная звезда». Коронация всегда совершается в ночь, когда восходит Северная Звезда. Или Королевская Звезда. Айслинд. Это древнее название звезды и имя всех правителей Айсхарана. Его получают при коронации.

— Ну, некоторые дают его себе сами! — рассмеялся Томас. — Илана, тебя же записали в тех фальшивых авалонских документах как Айслинд Гроу?

— Да. Мне понравилось это имя. После того как ют Лоффи рассказал мне легенду о короле Айслинде…

— Но ведь это мужское имя, — хмыкнул Таддеуш.

— На Авалоне всё равно никто этого не знал.

— Да, конечно… И какая собственно разница, что за имя было записано в фальшивых документах.

— Документы фальшивые, а имя истинное, — философски изрёк Томас. — Истинное для Иланы. Так же, как и то имя, которое она вроде бы случайно получила в приюте. Никогда не верил в магию имён, но теперь согласен с оккультистами, которые считают, что каждая вещь и каждое создание в этом мире имеют своё подлинное имя.

Таддеуш улыбался, но чувствовалось, что этот разговор раздражает его всё больше и больше. Здорово же он изменился за эти полтора года.

Величественный облик приближающегося с каждым мгновением ледяного замка отвлёк Илану от неприятных мыслей. Дворец Айслинда походил на замки и готические соборы земного средневековья и в то же время был уникален. Глядя на него сверху, Илана не могла понять, где он кончается. Создавалось впечатление, что замок — часть горного хребта.

— Этот замок действительно часть горной цепи, — словно прочитав её мысли, пояснил король. — Его можно расширять до бесконечности. Много веков подряд его строили, пробиваясь всё дальше и дальше в глубь скал, превращая пещеры в залы и, естественно, прорубая новые залы и комнаты. Харадан — ледяной камень — подвластен иланам, как глина хатанским гончарам.

— Ледяной камень? — переспросила Лилиана. — Это что — полукамень-полулёд? Или вы называете его так из-за того, что он похож на лёд? Я сперва решила, что эти горы ледяные, а оказывается, это камень… Он прозрачней горного хрусталя.

— И поверь, гораздо прочней, — засмеялся король. — Это особый камень, он есть только в нашем мире. Одно из изобретений наших магов.

— Значит, ваши горы не естественного происхождения? — удивился Томас.

— Ну почему… Эти горы были всегда. Просто разумные существа, населяющие тот или иной мир, всегда изменяют и совершенствуют его. Потомки землян предпочитают делать это при помощи науки, мы, иланы, — при помощи магии. Я непременно расскажу вам об этом более подробно, но не сейчас. У вас у всех усталый вид. Похоже, прежде чем вы оказались в Айсхаране, вы попали в передрягу.

— Это точно, — усмехнулась Лилиана. — Да и здесь уже успели в передрягу попасть. Едва мы оказались в Айсхаране, на нас напали весьма воинственные всадники, потом появились какие-то жуткие твари, потом ледяной корабль… Думаю, на этом бы сюрпризы не закончились, но Илана умудрилась перебросить нас сюда…

— Поближе к своему родовому замку, — Айслинд весело подмигнул Илане.

Она не отреагировала на его шутку. Её взгляд был прикован к горному пейзажу, который неожиданно чудесным образом изменился. Гряды скал, раскинувшиеся за королевским дворцом, уже не просто походили на замки. Это были самые настоящие замки. Илана видела высокие башни со сверкающими на солнце окнами, мощные стены, мосты, соединяющие величественные и прекрасные строения, многие из которых стояли на вершинах или лепились к крутым склонам. Даже одна мысль о том, что кто-то может жить на такой высоте и ездить по этим нависающим над бездной мостам, вызывала головокружение… и вместе с тем чувство какого-то необыкновенного, всепоглощающего восторга. Те, кто там жил, ничего не боялись. Они были хозяевами этих гор, этого царства вечного льда, снега, крутых вершин, глубоких пропастей… И всех стихий, бушевавших над этим горным царством.

— Что-то не так? — с тревогой спросил король.

Видение исчезло. Перед Иланой снова был заснеженный горный пейзаж, красивый, но лишь отдалённо напоминающий тот чудесный город на вершине мира, который только что ненадолго открылся её взору. Что за странное видение её посетило? Картина прошлого? Или, может, будущего? Или картина совсем другого мира? Нет. Илана чувствовала: то, что она увидела минуту назад, было реально. Возможно, даже более реально, чем пейзаж, который она созерцала в данный момент. Как будто на мгновение с глаз упала пелена, и ей открылась подлинная реальность, спрятанная от взоров большинства каким-то хитроумным чародеем.

— Ты чего-то испугалась?

— Абсолютно ничего, — сказала Илана, с трудом скрывая раздражение. Внимательность гостеприимного короля казалась ей назойливой и какой-то фальшивой. — Просто задумалась. Тут очень красиво.

— Да, — просиял король. — У вас ещё будет время полюбоваться на горы. Ну а сейчас вам надо хорошенько отдохнуть, у вас усталый вид… Ну вот мы и приехали.

Машина приземлилась посреди большого, украшенного ледяными фигурами двора. Из замка вышли двое юношей. Поклонившись королю и его гостям, они замерли в ожидании распоряжений.

— Это Виго и Свен, — сказал Айслинд. — Расторопны и не болтливы. Они проводят вас в ваши покои. Обед через полчаса. Слуг у меня немного, но это всё исключительно надёжные люди, и некоторые из них владеют магией. Они с радостью выполнят любое ваше желание.

— Надеюсь, вы не возразите против нашего желания быть поближе друг к другу? — спросила Изабелла. — Мы предпочли бы, чтобы нас разместили в соседних покоях…

— Какой разговор! — широко улыбнулся король. — Виго, Свен, приготовьте покои на четвёртом этаже. Там как раз есть несколько комнат с общей лоджией. Только вот, прошу извинить, ванных при них нет. Здесь просто на каждом этаже по несколько купален. Одна из них близко к вашим апартаментам, вторая в другом конце коридора. Думаю, кавалеры уступят ближнюю дамам. Мы, иланы, не так стеснительны, как потомки землян, и прежние обитатели этого замка не делили купальни на мужские и женские, но сейчас здесь проживает лишь один чистокровный илан — я. Почти все слуги хатаны, лишь у некоторых имеется небольшая примесь снежной крови — как у Свена, например, но они все выросли среди хатанов, которые точно так же стыдливы, как и люди вашего мира. Таддео тоже воспитывался среди землян, и его даже мысль о совместных купальнях приводит в ужас. Думаю, его очаровательная одноклассница такого же мнения на этот счёт.

— Я тоже воспитывался среди людей, но идея совместных купален меня совсем даже не пугает, — заявил Томас. — Может, во мне тоже есть снежная кровь? Хотя бы немного… Кстати, а как это можно определить? Сомневаюсь, что в Айсхаране принято сдавать анализы.

— Обычно кровь илана дарит способность к снежной магии, — ответил Айслинд. — А цвет… Если в метисе природа илана взяла верх над природой хатана, то кровь у него голубая и организм способен к быстрому восстановлению.

— Увы, у меня голубой крови оказалось гораздо меньше, чем я думал, — Томас улыбнулся Лилиане.

— Зато дури хоть отбавляй, — слегка покраснев, сказала та. — А тёплая вода в ваших купальнях имеется? Уж во мне-то точно нет ни капли снежной крови.

— Воды вам нагреют сколько угодно, — заверил её король. — Думаю, вам понравится наше мыло. Его главные составляющие — смолы и соки зимних растений. Причём оно прекрасно растворяется даже в ледяной воде. Мы, иланы, действительно предпочитаем мыться холодной водой — в ней больше свежести. Купален в замке много, но некоторые из них требуют ремонта. Впрочем, как и весь замок.

— Разве это проблема для мага, способного превращать лёд в разные виды материи? — спросил Томас с совершенно обезоруживающим изумлением, которое Илана сочла бы искренним, не знай она молодого рыцаря так хорошо.

Король Айслинд ему явно не нравился. И Томас ему явно не доверял.

— Магия — непростое занятие, юноша, — ответил король. — Она отнимает немало сил. Особенно трансформация материи. А помощников у меня в этом почти нет.

Мрачноватый темноволосый Виго проводил Илану в её покои — просторную комнату с высокими, как в готических соборах, окнами и камином, отделанным прозрачным камнем — возможно, хараданом. Такими же были и подсвечники в руках статуй, стоявших по углам комнаты. Каждый подсвечник имел форму стебля с несколькими полураспустившимися бутонами лилий. В серединке каждого цветка была свеча в виде пестика. Комната могла бы показаться холодноватой из-за ослепительно-белой мебели, белоснежных штор и портьер, но обилие мягких шкур на полу и на стенах создавало уют. Тем не менее Илана чувствовала себя здесь не особенно уютно.

— Если ты владеешь снежной магией, госпожа, то можешь зажечь ледяные светильники, — слуга показал на подсвечники в руках статуй и рельефные узоры, украшающие камин. — Но лёд, когда светится, немного излучает холод, так что лучше, наверное, использовать свечи. Зажигалка на каминной полке.

Парень владел межгалактом почти так же хорошо, как и его господин. Илана уже поняла, что даже те айсхаранцы, которые хорошо усвоили язык чужого мира, никогда не используют местоимение множественного числа, обращаясь к кому-то одному, кто бы он ни был по статусу.

— Значит, это одновременно и подсвечники, и светильники из магического льда?

— Ну да. Освещают они лучше и не чадят, но можно и свечи зажечь. А можно и то, и другое. Кому как нравится.

Металлическая зажигалка очень походила на ту, что всегда лежала в хозяйственном шкафчике бабушки Полли.

— Эта штуковина действительно из вашего мира, — заметив удивление Иланы, пояснил Виго. — В Айсхаране много вашего товара. И наоборот. Тебя не раздражают эти статуи, госпожа? Можно их вынести и оставить только светильники…

— Чем они могут меня раздражать? — спросила Илана, рассматривая красивых крылатых мальчиков, похожих на ангелов. Подобные изваяния можно было увидеть в любом христианском храме Германара.

— Ну… Мало ли. Некоторые не любят, когда в комнате находятся изображения живых существ.

— Здесь тоже считают, что изображение может иметь некое подобие души?

— А разве это не правда? Статуи мёртвых особенно опасны. Ведь если тело разлагается, душа ищет другое пристанище, а что ей может приглянуться больше, чем статуя того, в ком она ещё недавно обитала? Потому-то мы и не допускаем, чтобы покойники разлагались. Пусть уж лучше их души остаются на месте и спят спокойным сном.

— Вот уж не думала, что в Айсхаране покойников бальзамируют, как в Древнем Египте!

— Бальзами… Я не понимаю, о чём ты говоришь, госпожа. И ничего не знаю об этом древнем… Гипте. У нас тела замораживают. Вернее, вмораживают в лёд. В Айсхаране испокон веков хоронят в галатах. Это такие ледяные коконы. Раньше они всегда были из магического льда, но сейчас магов, которым можно доверять, очень мало, так что большинство довольствуется обычным льдом. Главное, чтобы не растаял. Поэтому хоронят высоко в горах или в глубоких подземных пещерах. Ну а поскольку хатаны теперь боятся ходить высоко в горы, им приходится расширять подземные некрополи. В общем-то и раньше на высокогорных кладбищах в основном иланов хоронили, но снежные маги охотно помогали хатанам хоронить своих покойников в горах. А теперь иланов почти не осталось.

— А сколько они живут?

— Если перевести на язык землян, то лет четыреста. Иные даже до пятисот доживали. Ваш год — наш месяц.

— Знаю. А полукровки, метисы?

— Ну… Наверное, немного меньше. Немного…

Виго казался смущённым. Возможно, он действительно не знал, сколько живут полукровки. А может, боялся огорчить гостью.

— Не хотела бы я надолго пережить своих друзей, — задумчиво сказала Илана. — А вы не боитесь заключать души в лёд? У нас… В том мире, где я выросла, считают, что после смерти душа освобождается от грубого тела и человек становится действительно бессмертным. А есть народы, которые верят, что душа может вселиться в новое тело. В новорожденного. Это по сути тоже бессмертие. А вы навсегда привязываете душу к одному телу. То есть стараетесь привязать. Честно говоря, я не уверена, что люди способны связать душу…

— Смотря какие люди, госпожа, — тихо, но твёрдо возразил Виго. — Настоящий маг способен. Особенно если это снежный маг. И мы вовсе не отрицаем бессмертие души. В следующем круге жизни все мёртвые воскреснут и будут жить в более счастливом мире. Они будут жить дольше, чем живём мы, но в конце концов тоже умрут. А потом снова воскреснут…

— В следующем круге жизни? И он будет ещё лучше и счастливей предыдущего?

— Конечно, — невозмутимо ответил слуга. — Мир должен совершенствоваться. Каждый круг лучше предыдущего. А тот, кто умер в этом круге жизни, должен спать спокойно. И мы делаем всё, чтобы так и было. Неуспокоенная душа опасна. Как правило она не может смириться с тем, что в этом цикле ей уже нет места. Она может попытаться вновь завоевать его. Бодрствующий мертвец может навредить живым, особенно если при жизни он был властным и агрессивным.

— Бодрствующий мертвец — это тот, чья душа на свободе?

— Да. Мы стараемся этого не допускать. Но ведь всякое бывает. Иногда человек гибнет вдали от дома, и тело его не могут найти. Такой человек может стать ханном. Или ханной, если это женщина. В общем бодрствующим мертвецом.

— Так он что — вселяется в статую, и она оживает?

— Нет, не совсем… Мёртвец — это призрак, но он может жить в своей статуе или около неё. И вблизи того места, где находится его статуя, призрак силён. Он может влиять на происходящее. А может и просто напугать. Я не маг и не могу достаточно хорошо тебе всё это объяснить, госпожа, но я твёрдо знаю одно: мёртвым нет места в мире живых, они не должны здесь появляться. В моей деревне если кого-то вдруг начинало преследовать видение, к примеру, постоянно снился или мерещился какой-то человек — умерший или вообще незнакомый, тут же звали служителя из храма Высших, и он совершал обряд очищения.

— Один из моих друзей, художник, однажды увидел в ледяной стене двух человек, вернее, иланов. Мужчину и мальчика. Он сделал их героями своей картины. С тех пор эти двое в каком-то смысле преследуют меня. Именно они и привели меня сюда, в этот замок.

— Ну что ж, если это твои предки, госпожа, то тут, наверное, нет ничего плохого, а вообще… Лучше когда призраки мёртвых подальше от нас. Даже если при жизни они были хорошими. Знаешь, я живу в этом замке только потому, что верю в силу нашего короля. Верю, что он защитит меня и от живых, и от мёртвых. Иначе вряд ли поселился бы в этом месте.

— И чем же это место опасно?

Слуга жестом пригласил Илану подойти к окну.

— Посмотри вон туда, госпожа. На горы к северу от замка. Горы Айсхарана всегда были суровы, но при этом всегда были полны зверья. К северу от этого замка находится странное место размером с десяток таких посёлков, как мой… Так вот, там никто не живёт, и даже птицы облетают это место стороной. Там полно собы, которой питаются горные козы, но нет ни одной козы. Там полно пещер, удобных для рианнов и двергов, но не водятся ни те, ни другие. Рианны иногда забредают туда — я вижу их на склонах скал. Эти звери не боятся призраков, однако даже они там не живут.

— Значит, там, к северу от замка, обитают призраки?

— Точно этого никто не знает, госпожа, но ведь обходят же звери это место стороной, а они чуют присутствие ханнов. Вернее, они их всегда видят, а мы только иногда, если ханны сами хотят нам показаться. Я уж не знаю, что там не так, в этом месте, но там явно что-то не так. И лично у меня такое чувство, что там обитают призраки. Это совсем рядом, но здесь они не появляются, потому что их отпугивает присутствие сильного мага — нашего короля Айслинда. Мне даже горы эти иногда кажутся какими-то… призрачными, особенно в лунные ночи и на закате.

— В лунных пейзажах всегда есть что-то призрачное. А на стыке дня и ночи вообще всё кажется необычным.

— Да, но… Всё равно это место нехорошее. Я почти уверен, что там обитают ханны.

— Странно… Я читала легенды об одном мире, записанные земным автором двадцать первого века… Обитатели той планеты называли ханнами демонов, которые обитали в подземных пещерах и служили богу мёртвых.

— Ничего странного. Миры похожи между собой. Все они созданы из одних и тех же элементов. И большинство миров Творец населил существами, над которыми поставил тех, кого создал по своему образу и подобию. Он всем дал один язык, но в каждом мире этот язык развивался по-своему, так что теперь, спустя миллионы лет, обитатели разных миров уже не могут понять друг друга. Теперь истинный язык знают только Высшие. Но сходство между языками разных миров всё же заметно. Как и сходство между их обитателями.

— Миры не все похожи. И их обитатели тоже.

— Естественно. Но те миры, которые не похожи на Айсхаран, на вашу Гею и на Землю, тоже имеют своих близнецов. Вообще-то это тайное знание, но с тобой, госпожа, я могу говорить об этом. Ты же член королевской семьи.

— Значит это знание доступно не всем?

— Иланам — всем. А у хатанов принято считать, что истинное знание — только для избранных. Остальным достаточно быть грамотными и овладеть каким-нибудь ремеслом.

— Да, Виго, миры воистину похожи. И везде полно жлобья.

— Кого, госпожа?

— Да… Это я так. А что вы делаете, если не можете найти тело погибшего? Уничтожаете все его изображения?

— Конечно. А в моей деревне вообще было не принято делать портретные изображения. У нас делали только статуи Высших. В твоей комнате тоже статуи Высших. Но поскольку внешне они похожи на смертных обитателей нашего мира, они иногда пугают людей. К примеру, моя покойная матушка ни за что не согласилась бы где-нибудь в чужом месте поселиться в комнате, украшенной картинами или статуями, даже если они изображают Бессмертных. В своем-то посёлке всех мастеров знаешь, а в чужом месте… Вдруг какой-нибудь мастер тайно занимается злой магией и изобразил Высшего похожим на кого-то из смертных. А тот уже умер и не похоронен по обычаю. Я потому и спросил, не смущают ли тебя эти статуи, госпожа. Хоть это и твой родовой замок, ты здесь впервые и вовсе не обязана сразу всем безоговорочно доверять.

— Эти замечательные статуи меня совершенно не смущают, — заверила слугу Илана. — Они похожи на ангелов, которыми украшают наши церкви. А вы их как называете?

— Да их обычно называют просто Высшие, — помолчав, сказал Виго. — Ну иногда ещё Хранители или Спасители. Разные племена Айсхарана изображают их по-разному — и юношами, и девушками, то с крыльями, то без. Одних изображают с цветком или ветвью в руках, других с мечом. Девушек чаще с ветвью, а юношей с мечом, но строгих правил тут нет, так что у Хранительницы иногда тоже бывает в руке меч.

— Значит, имён у них нет, и они все обладают равным могуществом?

— Ну-у… В древности самой могущественной из них считали Айслинд, прародительницу иланов.

— Айслинд? Но ведь это название звезды.

— Да, но… — Виго замялся. — Видишь ли, госпожа, с этим именем не так всё просто. Тут есть разные мнения. Моя бабушка из ангиеров. Дед познакомился с ней, когда охотился в лесах северо-запада. Ангиеров здесь не любят, поэтому я предпочитаю не распространяться о своей семье, но раз уж тебя заинтересовало имя Айслинд… На северо-западе считают, что это значит не «северная звезда», а «снежная дева»…

— Что?!

— Я не говорю, что это правильно, — растерялся юноша. — Просто там так считают. Если тебе неприятен этот разговор, госпожа…

— Да нет, Виго, мне очень даже интересно. Просто… В моём мире был поэт, который воспевал Снежную Деву.

— В древности о ней немало песен сложили, — улыбнулся Виго. — Кое-какие до сих пор помнят, но не здесь, а на северо-западе. И легенды всякие про неё… Бабушка мне мало что рассказывала, она же знала, что в здешних краях это не поощряется. Она умерла, когда мне было всего восемь. Может, поживи она подольше, я бы ещё что-нибудь узнал. Слово айс в нашем мире имеет много значений — «снег, лёд, холод, мороз, холодный ветер, север»… Самый резкий, холодный ветер приходит с севера. А вот линд… Бабушка говорила, что на древнем наречии северо-запада это слово переводилось как «дева». Ну или «женщина»… Но это только когда речь шла о божестве, а не о простой смертной. Ведь богиня… Совершенно всё равно, женщина она или дева, но поскольку она обычно молода и прекрасна, то больше подходит значение «дева». А на здешнем наречии линд значит «звезда». В общем, тут путаница какая-то. На северо-западе считают, что звезду, которая восходит в начале года, назвали в честь Снежной Девы, а тут, в центре, ангиерские легенды не любят. Но даже здесь некоторые племена до сих пор верят, что Снежная Дева спит в ледяном храме, который существует в магическом круге, а в периоды бедствий пробуждается и спасает мир от гибели.

— В магическом круге?

— Это такое заколдованное место вне времени и пространства. И никто не может разбудить её раньше срока.

— Что значит — раньше срока?

— Раньше того времени, когда она становится нужна миру. Говорят, были уже безумцы, которые хотели проникнуть в её магическую обитель, но добром это никогда не кончалось. Смертному не найти дорогу в сад Снежной Девы, а если он всё же умудрится туда проникнуть, его убьют демоны, охраняющие её сон. Но даже если случится такое чудо, что он сумеет разбудить Айслинд, им не вырваться из магического круга. Разбудив Снежную Деву, смертный делится с ней своею жизненной силой, но тогда её холод проникает в его тело, таким образом плоть их становится почти одинаковой, и они не могут вернуться в реальный мир. Там они оба растают. Так что не надо даже пытаться тревожить покой Айслинд до тех пор, пока сама судьба не заставит богиню пробудиться.

— На северо-западе Снежную Деву ещё называют Ана, — продолжал Виго после небольшой паузы. — Кажется, это означает «величайшая» или «могущественная» и, вроде бы, богиню звали этим именем, пока она жила среди людей. Там до сих пор девочкам, у которых обнаруживаются большие способности к магии, изменяют имя — добавляют к нему имя богини. К примеру, назвали девочку при рождении Хелия, а потом стали звать Хелиана. Была Ранда, а стала Рандана. Кстати, многие из тамошних жителей считают, будто Снежная Дева вовсе не прародительница иланов. Будто она сюда откуда-то пришла!

«Она пришла из дикой дали — Ночная дочь иных времён», — всплыли в памяти Иланы строки любимого поэта[1].

— Но это вряд ли, — поспешно добавил молодой слуга. — На северо-западе много тех, кто не любит снежных магов и всё время старается принизить магические способности иланов. Кем ещё может быть Снежная Дева, как не иланой?

— И она пробуждается, только когда Айсхарану грозит беда?

— Говорят, что да. Но вообще-то этому сейчас уже мало кто верит. Истиной является только то, что от всяких бед Айсхаран всегда спасали иланы. Самые могущественные из снежных магов. Ну а поскольку по легендам Снежная Дева считается прародительницей иланов, то кое-кто до сих пор верит, что их праматерь иногда возвращается в этот мир.

— Выходит, в вашем мире тоже нет единого представления о божестве… А ты, Виго, в кого веришь?

— Я верю в мудрость и силу нашего короля. Думаю, он сумеет защитить нас, даже если Снежная Дева не проснётся.

— А кто же по-твоему Высшие?

— Я думаю, что это самые могущественные из магов, которые после смерти в Срединном мире, перешли на другую ступень существования. Стали бессмертными, обрели ещё большее могущество и способны иногда вмешиваться в нашу жизнь, помогать нам, но делают они это незаметно. Помогают не тем, кто сидит сложа руки, а тем, кто действует, старается сам что-то изменить к лучшему. Наш король вообще считает, что не стоит придавать большого значения легендам, поскольку в них всего лишь приукрашены деяния вполне реальных магов.

— Снежных?

— Ну а каких же ещё? Боюсь, что я больше не могу говорить с тобой, госпожа, меня ждут неотложные дела. Купальня как раз напротив твоей двери. Там уже есть всё необходимое. Тебе ещё что-нибудь нужно?

— Нет, Виго, спасибо. Приятно было с тобой побеседовать.

— Ты очень любезна, юная госпожа. Думаю, беседы с нашим мудрым королём доставят тебе куда большее удовольствие, чем разговор со слугой.

Оставшись одна, Илана зажгла и ледяные светильники, и свечи. Тщательно осмотрев комнату, она постаралась убедить себя, что ей здесь ничто не угрожает, но чувство тревоги не проходило. Девочка никак не могла понять, что именно её настораживает.

Расстегнув ворот, она извлекла из-под кофты медальон и подняла полупрозрачную крышку. Портрета Дэвида Эллингейма там сейчас не было. Илана сочла, что носить на шее портрет того, кого ты не знала и не имела возможности полюбить, — фальшивая сентиментальность. В овальном углублении для портрета иногда проступало изображение лица, при виде которого сердце Иланы начинало биться сильнее. Вот он — настоящий Снежный король. Прекрасный и мудрый король с картины Мартина Кейна. Войдя в неё, они оказались здесь, в замке Снежного короля… Но здесь что-то не так. Илана знала: искусство создаёт иллюзию, и не надо путать её с реальностью. Чары, созданные художником, рассеялись, и она оказалась в реальном мире, в реальном замке вполне реального короля… Или нет?

Илану не оставляло чувство, что она по-прежнему лишь в преддверии того мира, куда так хотела попасть. В преддверии истинной реальности. На пороге тайны, которую предстоит разгадать. Разгадка была где-то совсем рядом, за некой невидимой, зыбкой стеной, в которой есть потайная дверь. Илана надеялась, что сумеет отыскать и открыть её.

Статуй во дворце было много, и почти все они изображали ныне покойных членов королевского дома Айсхарана. Ещё больше было так называемых зеркальных картин — своего рода ледяных фресок, изображённое на которых появлялось и исчезало по воле любого снежного мага.

— Почти в каждом зеркале по несколько картин, — пояснил гостям король. — Они через равные промежутки времени сменяют друг друга, но можно сделать так, чтобы какая-нибудь из них держалась подольше. Или вообще сделать видимой только её. В те времена, когда здесь кипела жизнь, детвора развлекалась, соревнуясь, чья картина продержится дольше.

— А кто создал все эти картины? — спросил Мартин, разглядывая ледяные фрески с пристальным и ревнивым интересом профессионала.

— Их создавали все владеющие снежной магией обитатели дворца.

— Здорово! — воскликнула Лилиана. — Выходит, все иланы от рождения великие художники?

— Все художники, но великие не все. Легче всего создать картину-фантазию — это действительно может почти каждый илан, а вот сделать по памяти чьё-то портретное изображение или в точности воспроизвести реально существующий пейзаж непросто. Для этого требуется идеальная зрительная память, а таковой обладают лишь немногие.

— Ну, это не главное, — махнула рукой Лилиана. — Для художника важнее фантазия.

— А для мага память, — сказал король.

Илане показалось, что Айслинд хотел развить свою мысль, но передумал. И как будто бы даже пожалел, что сказал слишком много.

— А статуи кто делал? — спросил Томас, любуясь изваянием прелестного отрока с чашей в руке. — Тоже снежные маги?

— А вот статуи — это в основном работы хатанских мастеров. Иланы никогда не питали страсти к ваянию, и хатаны решили сделать из него своего конька. Они всегда цепляются за малейшую возможность хоть в чём-то нас обойти. И им нередко это удаётся. Хатаны или, выражаясь по-вашему, люди — весьма упорные существа. И очень жизнестойкие. Мы, иланы, всегда были более склонны к созерцанию, а хатаны — к действию. Они всегда старались и стараются успеть сделать больше, и это понятно — ведь их жизнь короче нашей. Мы всегда уважали хатанов за то, что они такие, какие есть. Они же всегда упрекали нас в высокомерии. Впрочем, большая часть нашей совместной истории — это история мирного сосуществования. Увы, теперь всё разладилось… Но не будем сейчас о грустном — это помешает вам в полной мере насладиться красотой моего дворца.

— Надеюсь, все, кого изображают эти картины и статуи, похоронены по обычаю? — спросила Илана.

— Честно говоря, не уверен, — рассмеялся Айслинд. — Сразу видно, что ты пообщалась с Виго. Он из кельдов, а они староверы. До сих пор считают, что души мёртвых опасны и их следует усыплять. Иланы никогда в эту чушь не верили. Мы тоже хороним мёртвых в ледяных коконах, но у нас это всего лишь давняя традиция. После смерти душа покидает тело, и её не удержишь. И одному Творцу ведомо, куда она отправляется.

— И родители отпустили Виго служить тому, кто не разделяет их взгляды?

— Кельды всегда чтили нас, иланов, не особенно задумываясь над тем, какой мы придерживаемся веры. Они всегда чтили нас и чтят едва ли не наравне с Высшими. А что касается Виго, то ему и запрещать было некому. Он единственный уцелел, когда на его деревню напали скамалоты. Думаю, они же и на вас напали на равнине. Одно из самых воинственных здешних племён. Они молятся богу-воителю Энлаю, а нас, иланов, считают демонами, которые являются из страны мёртвых.

— А кельдов они за что ненавидят? — спросил Мартин.

— Главным образом за то, что те почитают демонов загробного царства — то есть нас, иланов. Скамалоты всегда отличались агрессивностью, но ангиеры ещё хуже. Они тоже искусные воины, но не склонны по каждому поводу размахивать мечом, зато весьма коварны, и среди них много искусных магов. Это они организовывают похищение детей.

— Насколько я поняла, в Айсхаране никакого порядка, — нахмурилась Лилиана. — Более того, агрессия здешних обитателей вовсю выплёскивается и на наш мир…

— Который столь же несовершенен, красавица, — грустно улыбнулся король. — Вы ведь уже поняли, что между нашими мирами существует договор о взаимовыгодном обмене, причём самым ценным товаром стали дети. Я противлюсь этому как могу, но один не может сделать слишком много, даже если этот один — снежный маг. Иланы — вымирающее племя, и король Айслинд — король без королевства.

— Странно, — задумчиво произнёс Мартин. — Неужели больше совсем никого не осталось? А дома и дворцы… Я тут поблизости ни одного не заметил. В нашем мире тоже были погибшие королевства, но потомки находили развалины замков и городов. Где же жили твои соплеменники, Айслинд?

— Кто-то здесь, в горах, а кто-то в других местах… — король вздохнул и долго молчал. — Не удивляйтесь, что я остался один. Мало того что моя раса вымирает, так ещё эта проклятая война, которая длится уже десятки лет… Иланы не только вымирали. Их ещё и уничтожали. Особенно в этом преуспели ангиеры. Они всегда нам завидовали и ненавидели нас. Последнее сражение в Айсхаране было уже давно. С тех пор над нашим миром пронеслось столько метелей, и столько всего погребено под снегом… Развалины замков найти можно. Наверное, какие-то из них и не совсем разрушены. Пока мне не до этого, друзья. Война продолжается, хотя на первый взгляд может показаться, что в Айсхаране тихо и спокойно. Звона мечей теперь почти не слышно. Теперь это уже главным образом война магов. Когда-нибудь, когда в Айсхаране воцарится мир, которого здесь уже давно не было, можно будет раскопать то, что осталось от жилищ моих соплеменников. Было время, когда мы, иланы, по сути правили этим миром. Теперь даже не все его обитатели верят в наше существование. Одни считают нас выдумкой, другие демонами.

— А третьи охотно вам служат, — заметил Мартин.

— Их не так уж и много, поверьте. Теперь даже большинство ютов переметнулись на сторону наших врагов, а ведь когда-то они были нашими самыми верными друзьями.

— По-моему, они до сих пор чтят вас едва ли не наравне с богами, — сказала Илана. — Во всяком случае, те, что живут в нашем мире. Первую магическую ледышку мне подарил ют. В Шиман-Тауне… Я, конечно, не уверена, но скорее всего, это был ют, принявший обличье старого карлика. Правда, потом, когда я познакомилась с ютами из посёлка на окраине Гаммеля, ни один не признался, что подарил мне в Шиман-Тауне ледышку.

— Возможно, это был гость из Айсхарана, — пожал плечами король. — Такие гости бывают у вас нередко, ведь в нашем мире умеющих открывать врата не так уж и мало. Эти магические ледышки, которые так любят ваши дети, попали в ваш мир отсюда. Это не очень сложная магия, доступная многим здешним колдунам. У вас научились делать жалкое подобие этих игрушек, но отличить ваши ледышки от наших нетрудно — у ваших очень ограниченный набор картинок. Кстати, я знаю случаи, когда хатаны подолгу жили у вас и нанимались на работу, притворившись эмигрантами с других планет. К примеру, такие «эмигранты» участвовали в строительстве одного детского магазина в вашей столице. Они владели магией и очень гордились, что оставили там кое-какие сюрпризы.

Илана вспомнила картину в башне часов. Снежного короля, который появился там вместо Снежной королевы. Теперь она понимала, что сделавшие эту картину использовали магический лёд. Он отреагировал на желание Иланы, поймал её импульс и показал то, что она хотела увидеть.

Закруглённые по углам стены зала, где обедали Айслинд и его гости, украшал дивный пейзаж: деревья с серебристыми стволами, нежно-лиловыми листьями и белыми плодами, заросли кустарника, причудливо изогнутые ветви которого покрывало что-то вроде белого и голубоватого ворса. Кое-где виднелись высокие кусты белых лилий и ещё каких-то странных цветов, похожих на гигантские одуванчики. Изображение было объёмным.

— Похоже на голограмму, — сказала Лилиана. — А эти плоды съедобны?

— Конечно, — с улыбкой ответил король. — Я покажу вам и настоящий сад. В Айсхаране большинство плодов зимние. Когда великие маги древности поняли, что наступает ледниковый период, и вычислили, что он будет очень длинным, они позаботились о том, чтобы этот холодный период не стал губительным для обитателей Айсхарана. Кстати, наш мир тогда назывался иначе. Это ведь всё выдумки, что Айсхаран изначально был царством холода. Жары здесь не было никогда, но и вечной зимы тоже. Мы, иланы, — самая древняя из здешних разумных рас, но когда-то мы отличались от хатанов, то есть от людей, гораздо меньше, чем сейчас. Внешне мы всегда были такими, но холод переносили лишь немного лучше, чем люди. Мы оказались более гибким видом, более склонным к изменению. И мы всегда обладали большей магической силой, чем люди. При помощи магии иланы сумели изменить свою природу. А также природу многих растений, животных и камней. Зная, что скоро планета превратится в царство холода, иланские маги много экспериментировали со снегом и льдом. Так и возникла знаменитая снежная магия. Делать лёд вечным — это ещё далеко не вершина магического искусства. А вот трансформация материи… Это было доступно далеко не всем. Так же, как и выведение зимних видов растений, способных расти и плодоносить даже в сильные морозы.

— Вот это у меня совершенно в голове не укладывается, — пробормотал Мартин. — Растению нужны земля, чтобы пустить корни, вода и солнечный свет.

— Света нашим растениям хватает — солнечного, лунного и звёздного. А земля… Снег, в который мы сеем зимние семена, — не совсем снег. У него есть свойства земли. Так же, как харадан — не совсем камень и не совсем лёд. Хотя можно превратить его в лёд. И этот стол тоже.

Король постучал костяшками пальцев по гладкой белой поверхности стола, похожей не то на полированное дерево, не то на пластик.

— Это так называемая смешанная материя. Магический лёд, который можно превращать в другие виды материи. Иланские маги древности вообще очень много экспериментировали с веществом. Они не могли воспрепятствовать наступлению ледникового периода, не могли радикально изменить климат, но им всё же удалось во многом изменить природу нашего мира. И свою собственную природу. Ледниковый период закончился, но тёплый сезон в Айсхаране стал гораздо короче, так что зимние растения не утратили для жителей нашего мира своей ценности. Ну а теперь здесь опять воцарилась зима. Она длится уже более ста месяцев. Или лет, если по-вашему. Зло, которое творят здесь хатанские колдуны, привело к нарушению равновесия.

— Может, просто начинается новый ледниковый период? — предположила Лилиана. — А иланские маги древности не могли изменить заодно и природу хатанов, чтобы помочь им пережить холода?

— Они пытались. Иланы всегда старались помочь людям. Но изменить природу людей оказалось гораздо трудней. Вы во многом слабее нас, но при этом вы более устойчивый вид. И несмотря на чувствительность к холоду, довольно жизнеспособный. К тому же хатаны относились к магическим экспериментам иланов с опаской, а навязывать помощь у иланов не в обычае. Ну и как вам зимние плоды? Вы ведь их и едите.

— Что? — опешил Томас. — Я думал это картофель и спаржа… Хотя спаржа показалась мне несколько странной.

— Рова действительно очень похожа на ваш картофель. То, что ты принял за спаржу, — лимса. А вот это — соро, аналог ваших бобовых. Все наши плоды прекрасно усваиваются потомками землян. Гостей с Геи у нас уже было достаточно, поэтому я без всякой боязни угощаю вас тем, что ем сам.

— Мясо похоже на оленину, — сказал Мартин.

— Оленина и есть, — улыбнулся король. — Наши олени мало отличаются от ваших. А нежнее, потому что мы кормим их плодами савы. Я покажу вам этот кустарник, когда будем гулять по саду.

Королевские сады оказались ещё прекрасней, чем на картине. Замок представлял собой не монолит, а множество вырубленных из скал строений, между которыми были сады, рощи и водоёмы — как открытые, так и под прозрачными ледяными куполами. В некоторых водоёмах плавала рыба, в двух жили красивые и весьма любопытные существа с гибкими телами, покрытыми серебристой шёрсткой, короткими конечностями и длинными хвостами. На их симпатичных мордочках ярко синели большие умные глаза.

— Это сьюллы, — сказал король. — Они довольно дружелюбны, но терпеть не могут, когда вторгаются на их территорию. Но я думаю, вам и не придёт в голову здесь купаться. В замке достаточно водоёмов с более чистой водой.

Больше всего Илане понравилось озеро в самой дальней от жилой части замка гимеловой роще. Гимелами назывались те самые деревья, что были изображены на стенах дворцовой трапезной. Их оказалось несколько видов. Серебристые с лиловой листвой считались самыми распространёнными. Их белые покрытые пушком плоды по вкусу напоминали одновременно персик и ананас. Самыми красивыми были голубые гимелы. Их так называли из-за голубоватых прожилок не белом стволе и нежно-голубой листвы. Плоды были синие, покрытые светло-лиловым пушком. Кисловатые и терпкие на вкус, они использовались в основном для изготовления вина, но Томасу они понравились гораздо больше белых.

В роще, окружавшей маленькое, кристально-чистое озеро, преобладали голубые гимелы и чудесно пахнущий хвойный кустарник тимин с иглами стального цвета и круглыми, розовато-белыми шишками, которые блестели так, словно были покрыты лаком.

— Это смола, — сказал король. — Она выделяется, когда плоды поспевают. Сейчас орехи в самый раз. После сбора шишки какое-то время держат над огнём. Смола засыхает, отваливается, и они очень легко чистятся. А смола… Из неё чего только ни делают! Тимин плодоносит десять месяцев — по-вашему десять лет, потом засыхает. Тогда хвоя становится особенно мягкой. Ею набивают подушки, матрацы, одеяла… Она лучше птичьего пуха. Засохший кустарник вырубают, а новый вырастает за месяц.

Упираясь в гладкую харадановую скалу, роща отражалась в её зеркальной поверхности и казалась бесконечной. Илана сама не знала, почему ей так не хочется покидать это место. Уходя, она оглянулась, и ей вдруг почудилось, будто над голубыми кронами гимел смутно белеет изящное строение, похожее на храм. Видение длилось несколько секунд.

— Что с тобой? — спросил король. — Ты словно призрак увидела.

— Здесь очень красиво, — ответила Илана. — Чудесное место.

— Чудес в моём замке достаточно. И есть места гораздо красивей этой рощи.

Илана не стала спорить и ничего не сказала о своём видении. В нём было нечто сокровенное. Нечто такое, о чём она не стала бы говорить даже со своими друзьями, а король пока что вообще не вызывал у неё симпатии.

Вечером началась снежная буря. Айслинд сказал, что это на несколько дней.

— Что ж, пока отдохнёте и наберётесь сил. Колдуны во время долгих бурь тоже отсиживаются в своих норах и ничего не предпринимают. Заниматься в такую погоду поисками не имеет смысла.

— Разве ты не можешь унять бурю? — удивилась Илана.

— Ненадолго и только на ограниченной территории. А сил на это уходит много. Тебе тоже не стоит тратить на это силы — они тебе ещё пригодятся. Лучше обдумаем план совместных действий и поделимся друг с другом информацией. А заодно осмотрите мой дворец.

Гостеприимный хозяин охотно сопровождал гостей в экскурсиях по замку и с удовольствием отвечал на их вопросы. Илану больше всего интересовали ледяные фрески.

— В этих картинах история Айсхарана, — говорил король. — И история нашего рода, принцесса Линда. Наши предки смотрят на нас со стен этого древнего замка, и я, честно говоря, иногда съёживаюсь под их испытующими взглядами. Нас, иланов, сейчас слишком мало, чтобы возродить Айсхаран во всём его блеске и величии. Увы, нас слишком мало.

Илана разрешила королю называть её Линдой. Она понимала, что у большинства жителей Айсхарана имя, записанное в её свидетельстве о рождении, будет вызывать недоумение. Здесь, в Айсхаране, оно испокон веков было именем целого народа. Сейчас, если верить королю Айслинду, остался лишь один чистокровный представитель этого древнего народа. Король Айслинд.

Он был любезен и предупредителен со всеми гостями, но не скрывал, что к Илане у него отношение особое. «Мы с тобой одной крови», — говорил его взгляд. Илана же ловила себя на том, что внимание короля её изрядно утомляет. Она предпочла бы изучить запечатлённую на стенах историю своего рода без помощи Айслинда, тем более что его речи изобиловали не столько информацией, сколько восторгами по поводу славного прошлого Айсхарана.

Илана могла часами бродить по дворцу, рассматривая магические ледяные фрески, которыми уже научилась управлять. Здесь, в Айсхаране, её магическая сила росла не по дням, а по часам. Она чувствовала лёд как никогда. Теперь он был для неё поистине живой материей, контакт с которой доставлял ей наслаждение и придавал уверенности в себе. Глядя на ледяную стену, Илана чувствовала, чистый это лёд или в нём скрыты изображения, а прижав к зеркальной поверхности ладонь, уже могла почти безошибочно определить, сколько картин хранится в толще этого магического зеркала. Она открывала слой за слоем, погружаясь в историю этого мира. В те времена, когда похожие на неё беловолосые существа были почти так же многочисленны, как и люди. Они танцевали, музицировали, охотились, играли со своими детьми, глядя на которых Илана невольно вспоминала все перенесённые ею в детстве обиды и унижения. Иланы не рождались красавцами. Их дети лет до пяти были забавными лысыми созданиями с непропорционально большими головами. Впрочем, уродливыми они Илане не казались. Они вызывали у неё такое же умиление, как и неоперившиеся птенцы. Гадкие утята… Когда-то она была гадким утёнком. Здесь бы её за это не дразнили. Она бы росла, окружённая вниманием и любовью, постепенно хорошея и набираясь сил. Глупо смеяться над неуклюжим птенцом, которому суждено превратиться в прекрасного лебедя. Люди смеялись над ней, потому что не знали, какой она станет — красивой и сильной. А когда она стала такой, возненавидели её. Впрочем, слава Богу, не все.

— Как тебе жилось среди людей? — спросил однажды Айслинд, застав Илану за изучением фресок в фехтовальном зале. Его стены покрывали картины, на которых иланы и хатаны вместе праздновали окончание сбора урожая. Древний мастер изобразил последние дни тёплого сезона, который очень напоминал германарскую осень. Неужели в Германаре её тоже больше не будет?

— По-всякому, — пожала плечами Илана. — Для того, чтобы оказаться в положении белой вороны, совсем не обязательно быть инопланетянкой. Чужой среди своих — не такая уж и редкость.

— У меня такое впечатление, что ты не чувствуешь себя здесь своей, — осторожно сказал Айслинд. — В этом замке. А ведь ты здесь не гостья. Я рад, что ты здесь.

— Ты знал обо мне?

— Откуда я мог о тебе знать? — удивился король.

— Юты говорили, что в Айсхаране знают о моём существовании. И что хатанские колдуны намерены убить меня, едва я здесь окажусь. Когда на нас напали те всадники, я решила, что они уже выследили меня при помощи того чудесного зеркала.

— Какого зеркала?

— Разве у них нет магического зеркала, позволяющего следить за кем-либо на расстоянии? Юты говорили, что это изобретение снежных магов, которое хатаны у них похитили…

— Юты… — король рассмеялся. — Что они ещё тебе рассказывали?

— Да много чего. Например, они считают, что Снежный король уже лет сто как спит — с тех пор, как похитили его ребёнка. Якобы Айслинд лишился сил, когда утратил с ним связь.

— Эти забавные существа всегда были и остались мастерами смешивать правду и вымысел. Ребёнка похитили у моего дяди, и было это около двухсот лет назад. И дядя после этого не погрузился в спячку. Он умер десять лет спустя, и королём стал его брат — мой отец. После него звезду правителя унаследовал я. К сожалению, я бесплоден и поэтому так рад, когда судьба сводит меня с детьми, в чьих жилах течёт кровь иланов, пусть даже и сильно разбавленная человеческой кровью. Как видишь, доля истины в рассказах ютов всё же есть. Так же, как, например, в сказке о Снежной королеве, которую написал один земной автор. Не стоит так удивляться. Если сюда регулярно попадают ваши товары, то почему бы и книгам не попасть? Большинство сказочников всего лишь обрабатывают старые легенды, а в каждой легенде есть хотя бы крупица правды. Как я уже говорил, контакты между нашими мирами имеют давнюю историю. Люди, предки нынешних жителей Геи, иногда забредали сюда. Граница между мирами порой бывает совсем зыбкой, а некоторые существа наделены даром перехода. Особенно те, кто что-нибудь ищет. Или кого-нибудь. Этим даром обладала и одна девочка, которая явилась в царство Снежной королевы в поисках своего друга. Когда-то давно мальчик из вашего мира действительно оказался во владениях здешней королевы, а его подруга пришла сюда за ним. Ей, конечно же, помогли совершить переход. Хатанские колдуньи, которые в те времена любили помогать людям из других миров. В сказке земного автора они тоже есть, хотя и под другими именами. Кстати, мальчишка не больно-то хотел возвращаться в свой мир. Магическое зеркало, о котором рассказывает Андерсен, — тоже не совсем выдумка. Картины в наших ледяных зеркалах поразят любого гостя из другого мира.

— Я очень люблю сказки Андерсена, — сказала Илана. — Думаю, у него было достаточно воображения, чтобы придумать историю о зеркале[2], даже если он не видел ваших магических зеркал и ничего не знал об Айсхаране. А истины в сказке Андерсена действительно оказалось больше, чем я думала. Я так радовалась, что нашла Тэда, а теперь смотрю на него и думаю: может ему тоже в сердце попал ледяной осколок…

Илана замолчала и нахмурилась. Таддеуш был с ней очень мил, но упорно избегал оставаться с ней наедине. За эти три дня, проведённые в ледяном замке, ей так и не удалось с ним поговорить.

— Не суди его слишком строго, — сказал Айслинд. — Он многое пережил и ещё не совсем пришёл в себя. И поверь, мне очень жаль, что мне нечем порадовать королеву Изабеллу. Не такой уж я и великий маг…

Король замолчал и заметно погрустнел.

Изабелла спросила его о принце Гае в первый же день, а Илана создала в ледяном зеркале несколько его портретов. Она даже попыталась воссоздать образ подростка, которого видела в витрине шиман-таунского магазина, и юного всадника, мчавшегося ей навстречу, когда на руинах торгового центра перед ней вдруг открылись врата в Айсхаран, но эти изображения получились смутными — ведь оба раза она видела Гая издали и рассмотреть его как следует не могла. Внимательно изучив все портреты принца, Айслинд заверил гостей, что это лицо ему незнакомо, но по взгляду короля Илана поняла — он узнал Гая. Почему он это скрывает? Изабелла тоже не поверила Айслинду.

— По-моему, наш любезный хозяин слишком много темнит, — сказала она в тот день, зайдя к Илане перед сном. — Мой сын где-то здесь, в этом мире. И он жив — я это чувствую. Я должна его найти.

Вспомнив этот разговор, Илана решила, что самое время поднять вопрос о принце Гае снова.

— Айслинд, я понимаю, что ты стараешься не огорчать нас, но… Поверь, лучше уж знать правду, какой бы грустной она ни была, чем пребывать в неизвестности. Ну скажи хотя бы мне, ты что-нибудь знаешь о сыне Изабеллы?

— Нет, Линда, — покачал головой король. — Такого яркого мальчика я бы запомнил. Но твои картины насторожили меня. И я действительно не захотел тогда говорить об этом при Изабелле. Этот всадник с отрядом… Откуда у него отряд? Похоже, ваш принц неплохо устроился в нашем мире, а если это так, то возникает вопрос, с кем он связался и под чьё попал влияние. Вооружёнными всадниками в Айсхаране могут быть только скамалоты и ангиеры, а большинство из них либо сами занимаются колдовством, либо заодно с колдунами.

— Заодно? Это как?

— Служат им. К примеру, занимаются отловом людей и животных, над которыми колдуны ставят свои жуткие эксперименты. В последнее время они создают чудовищ. Думаю, жертвы таких экспериментов и напали на вас на равнине. Я почти уверен в этом — ведь их преследовал ледяной корабль.

— Ледяные корабли есть и у тебя, Айслинд.

— Увы, у моих врагов больше и кораблей, и воинов. Хатаны — молодой и многочисленный народ, а я одинок в своём собственном мире и потому гораздо слабее, чем мог бы быть. Мы, иланы, не впадаем в спячку, потеряв кого-нибудь из близких, но действительно слабеем, теряя связь со своими соплеменниками, и… Есть ещё один момент, о котором я должен тебе сказать. Мы слабеем, убивая своих соплеменников. И даже метисов, в чьих жилах есть снежная кровь. Помни об этом, чтобы не совершить ошибку. Твоя магическая и физическая сила могут уменьшиться, если ты намеренно лишишь жизни обладателя снежной крови. Особенно, если это твой близкий родич.

— У вас никогда не было войн?

— Иланы никогда не воевали с иланами, хотя хатаны постоянно воевали и воюют друг с другом.

— Ну а… вражды между кланами, к примеру, или борьбы за верховную власть?

— Это бывало, хотя и редко. И как правило обходилось без смертоубийств. Но мы никогда не были слишком многочисленным народом, поскольку никогда не отличались плодовитостью. А теперь и вовсе вырождаемся. Я теперь единственный чистокровный илан. Я делаю для этого мира всё, что могу, и надеюсь сделать больше. Так уж сложилось, что наш мир связан с тем, где ты родилась и выросла. Их судьбы тесно переплетены, и благополучие одного зависит от благополучия другого. Хатанские колдуны намерены захватить Гею. Их первая и самая важная задача — установить своё господство в Германаре. Успех этой операции имеет определяющее значение. Ведь это самое крупное государство на вашей планете, а представители его теневого правительства — олигархи — имеют огромное влияние в Совете Федерации. Королева же Германара никакого влияния не имеет. Не обижайся за свою приёмную мать, но ведь это так. Она не способна влиять на ход событий с пользой для своей страны. Противопоставляя себя олигархам, она не может дать своим подданным и десятой доли того, что им дают те, с кем она воюет…

— Она ни с кем не воюет, Айслинд. Она хочет для своих подданных мира.

— Конечно, дитя моё. Королева Изабелла — прекрасный человек, исполненный самых лучших намерений, но увы… Она недостаточно сильна, чтобы установить необходимый баланс между… Между хорошим и неизбежным, скажем так. Правитель не должен быть идеалистом. Историю делают те, кто нарушает запреты. В любом мире, Линда.

— Тогда стоит ли осуждать хатанских колдунов? Наверняка они преследуют какие-то великие цели и стремятся добиться могущества, чтобы сделать Айсхаран сильнее. Стоит ли мешать им?

— Им нет никакого дела ни до Айсхарана, ни до Германара. Они ищут власти и могущества для удовлетворения своего тщеславия. И ради наживы.

— А чего ищешь ты, король Айслинд?

— Равновесия, которое позволит нашим мирам процветать и жить спокойно. Война, которую стараются развязать хатанские колдуны, прежде всего ангиеры, может обернуться гибелью и для Германара, и для Айсхарана. Не знаю, в моих ли силах предотвратить её, но я сделаю всё, что в моих силах.

— Что, например?

— Ну, для начала хотелось бы найти чудесное зеркало, — улыбнулся Айслинд. — Изобретение древних иланских магов, которое мы ищем уже много лет… Нет, оно не помогает шпионить за врагами, как считают наши фантазёры-юты. Они как всегда преувеличивают. Это зеркало судьбы. Оно действительно способно хранить отражение и просто изображение любого существа, но определить местонахождение этого существа оно не поможет даже самому искусному магу. Зато в нём можно увидеть будущее.

— Значит колдуны действительно выясняют, кому из германарских детей грозит ранняя смерть, и похищают только таких?

— Ну конечно, нет. Думаю, они наплели что-то такое ютам, которые им служат. Способность чудесного зеркала показывать будущее не выдумка, да вот только зеркала этого у колдунов нет. Они ищут его уже много лет. А детей они похищают, руководствуясь не интересами этих несчастных детей, а своими собственными интересами. Правда, в последнее время колдуны действуют очень хитро. Жители Германара даже не подозревают, что похищения продолжаются.

— Это я уже поняла. Жители Германара хоронят своих детей, даже не подозревая, что те вовсе не умерли.

— То-то и оно, — вздохнул король. — Похищенных детей заменяют ханнами. Ледяными двойниками. Они, конечно, не совсем ледяные. Их плоть — смесь живой плоти и льда. Новейшее изобретение хатанских колдунов. Имея под рукой этот магический материал, искусный колдун может сделать двойника за минуту — если образец перед ним. Похитив ребёнка, можно тут же вернуть в его мир его двойника. И этот ханн даже будет иметь кое-какую память своего живого двойника, но недолго. Так же недолговечна будет и его полуледяная плоть. В конце концов останется лёд, который растает. Хатанские колдуны способны сделать так, чтобы лёд долго не таял, но делать его вечным не умеют даже самые искусные из них.

Илана вспомнила запряжённые лерами сани, везущие детей через магическую арку обратно в Германар. Вернее, уже не детей, а ханнов. Их двойников, которым суждено вскоре «умереть» от ледяной болезни. А настоящих детей, похищенных из парка, совсем другие, хотя и похожие сани, увозили в логово хатанских колдунов.

— Ты всё это знал и не вмешался?

— Я узнал об этом далеко не сразу, а моё вмешательство ни к чему не привело. Сам я в вашем мире появляться не рисковал, зная отношение в Германаре к чужакам, да в этом и не было особой необходимости. Я неоднократно посылал в Гаммель своих подданных из людей. Их лишь поднимали на смех, а когда они предлагали проверить информацию, грозили им расправой. Мы поняли, что вашим властям выгодно держать эту информацию в секрете. А потом выяснили, что хатанские колдуны имеют связи с правительством Германара.

Илана промолчала. У неё не было оснований не верить Айслинду — ведь юты говорили примерно то же самое. Им тоже грозили. И некоторые из них даже погибли, пытаясь предотвратить похищения. У Иланы вроде бы не было оснований не верить королю, но она ловила себя на том, что поверить ему до конца не может. Он говорил не всё, а полуправда хуже лжи.

— Похитителям всё равно, кого они похищают, — продолжал Айслинд, — обречённых в своём мире на раннюю смерть или имеющих там прекрасное будущее. Но мне-то не всё равно, что будет с этими детьми, когда они вернутся в свой мир, поэтому мне так важно найти зеркало судьбы. И не только поэтому. Хатанские колдуны боятся, что чудесное зеркало вернётся к иланам, поскольку мы способны видеть в нём больше, чем они. И они не хотят, чтобы мы увидели в нём и показали другим волю Высших. У каждого в этом мире своё предназначение. Противиться судьбе не имеет смысла, а тот, кто это делает, лишь вредит себе и другим. Зеркало судьбы показывает каждому его предназначение. Оно показывает будущее таким, каким оно должно быть, чтобы во вселенной царила гармония, а тот, кто противится воле Высших, разрушает гармонию.

— Выходит, это зеркало лишает нас собственной воли?

— Вовсе нет. Оно учит нас быть мужественными и делать правильный выбор. Не удобный и приятный, а правильный. Мечтающий о власти может увидеть на троне другого и должен смириться с этим. Смирившись, он найдёт своё собственное место в жизни и будет счастлив. А упорно добиваясь не предназначенной ему свыше власти, он лишь разрушит множество жизней, включая свою собственную.

— Зачем же искать своё место в жизни, если зеркало может тебе его показать?

— Зеркало не растолковывает, что именно ты должен делать, оно лишь даёт подсказку… Это трудно объяснить, Линда. Ты всё поймёшь, когда увидишь зеркало. Думаю, мы обязательно его найдём. Теперь, когда ты здесь, я в этом почти уверен. Моя магическая сила плюс твоя — это то, что способно спасти оба наших мира от бойни, от ненужных жертв.

— Ты много знаешь о нашем мире, твои посланцы бывают в Германаре… И ты никогда ничего не слышал обо мне?

— Дитя моё, — с мягким упрёком произнёс король. — Иногда в гордыне своей мы воображаем, что значим для окружающих гораздо больше, чем это есть на самом деле. Я действительно ничего о тебе не слышал.

— Ты не первый, кто упрекает меня в гордыне, король Айслинд. Со смирением у меня всегда было плохо. Просто одно время мне приходилось скрываться, и меня весьма активно разыскивали. Мои портреты были на информаторах. Это такие экраны, что-то вроде магических зеркал…

— Я знаю, что это такое. Мои посланцы говорили мне. Но о тебе они ничего не рассказывали. Видимо, не сочли эту информацию такой уж важной. А может, она как-то прошла мимо них. А жаль. С удовольствием познакомился бы с тобой раньше.

— А где те германарские дети, которых ты спас от колдунов? Кто-нибудь ещё из них кроме Тэда есть в замке?

— Нет… Но они в надёжном месте. Там, где их не найдут никакие колдуны. Здесь, в замке, они были бы слишком на виду. Мне бы и Таддео следовало отослать, но уж больно я к нему привязался, пока лечил. Сперва хатаны задумали похищение детей, чтобы просто пополнять ряды своего войска. Приходилось изменять память похищенных, а при помощи одного внушения это трудно, да и ненадёжно. Всегда оставалась опасность, что по той или иной причине память вернётся и похищенный выйдет из-под контроля. Позже проклятые колдуны научились при помощи магического льда делать из детей гормов. Горм — это что-то вроде зомби, если перевести на ваш язык, но гораздо хуже. Это существо, обладающее нечеловеческой силой и выносливостью, при этом совершенно лишённое воли. Таддео был усыплён и почти полгода провёл в магическом ледяном коконе. В конце концов его тело и его душа должны были измениться. Я успел вовремя. Его душу колдуны изменить не сумели, а тело… Оно стало сильнее и устойчивее к холоду. В чём-то злая магия даже помогла ему, но его память сильно пострадала. Теперь он почти всё вспомнил, но до сих пор чувствует себя растерянным.

— Но если он почти всё вспомнил, то почему не вернётся домой?

— Потому что я ему этого не позволяю. Сперва мы должны выяснить, обречён ли он в своём мире на смерть. А для этого, как я уже говорил, надо раздобыть зеркало судьбы. От этого же зависит и возвращение в Германар всех остальных детей. Я не хочу, чтобы с кем-нибудь из них что-нибудь случилось, едва они вернутся в свой мир. Ведь если кому-то из них там суждено рано умереть, судьба может настигнуть его, как только он окажется по ту сторону врат. Если кто-то обречён на смерть там, он сможет остаться здесь. Лучше уж жить на чужбине, чем умереть, не достигнув расцвета.

— Но Тэд мог хотя бы дать о себе знать своим друзьям и близким…

— Девочка моя, он вспомнил их совсем недавно. И сразу после этого мой посланец сообщил мне, что его отец покончил с собой, а мать сошла с ума. Он не должен этого знать, пока не окрепнет духом. Малейшее потрясение — и Таддео тоже превратится в безумца. Я позволил себе обмануть его. Для его же блага. Сказал ему, будто его родители знают, что он жив, но пока не может вернуться. Я действительно отправил гонца, который сообщил графине Анне, что её сын жив и в безопасности. Он даже не понял, поверила она или нет. Разум её настолько повреждён, что она совершенно непредсказуема, и лучше её пока не трогать. Таддео пока действительно не может вернуться, а потом… Будем уповать на судьбу. Надо поскорее отыскать зеркало и вырвать из лап колдунов остальных детей. Мы ищем их, но колдуны хитры. Они хорошо их спрятали.

— Выходит, ортодоксы не так уж и не правы, говоря, что умершие от ледяной болезни превращаются в ледяных демонов. Ты называешь этих двойников ханнами?

— Да. А староверы так называют бодрствующих мертвецов. Души, не нашедшие покоя. Ни те, ни другие не опасны. Бодрствующих мертвецов попросту не существует, а ледяные двойники — это что-то вроде ваших заводных кукол. С той разницей, что у ханнов этот завод быстро выходит из строя.

— Есть мир, где ханнами называют демонов смерти…

— Забудь о демонах, девочка, — снисходительно улыбнулся король. — Наши враги страшнее всяких демонов. Но мы их обязательно одолеем.

— Я хотела бы увидеть тех детей, которых тебе удалось спасти. Это ведь нетрудно устроить?

— А вот это ещё как сказать, — вздохнул король. — Они в надёжном укрытии, но лучше бы по возможности возле него не появляться, тем более толпой, — ведь хатанские колдуны намерены вернуть свою добычу и следят за каждым моим шагом…

— А для чего тогда магический переход? Мы можем посетить твоё укрытие через ледяное зеркало.

— Не забывай, что наши враги тоже маги. И они чувствуют магию за километр. А их хорошо замаскированные логова рассеяны по всему Айсхарану. Не беспокойся за этих детей, Илана. Мы придём за ними, когда отыщем зеркало, а пока лучше не привлекать к ним внимание… И пожалуйста, не говори Изабелле о моих догадках по поводу её сына. Она расстроится и, возможно, даже рассердится на меня. Матери не любят, когда об их сыновьях говорят плохо. Мы обязательно найдём принца Гая, и если он оказался во власти колдунов, поможем ему от неё избавиться. Иногда бывает недостаточно вырвать человека из лап злодеев. Хуже, если зло успело проникнуть в его душу и уже достаточно глубоко.

— Айслинд, а ты уверен, что этого не произошло с Тэдом?

— Уверен. Его вовремя спасли. Пожалуйста, будь с ним терпеливей. И не говори с ним пока о прошлом, о Гаммеле… Есть вещи, к которым он ещё не готов.

— Хорошо. Я искала его не для того, чтобы причинить ему вред. А почему ты называешь его Таддео, а не Таддеуш?

— Не люблю звуки, похожие на шипение, — улыбнулся король. — В языке иланов их нет. Я неплохо научился их произносить, но я не люблю их. Кстати, свой язык я уже, наверное, скоро совсем забуду. Последние годы общаюсь только с хатанами и гостями из твоего мира.

— А заклинания снежных магов… Выходит, без разницы, на каком языке их произносить?

— Заклинания? У снежных магов их нет и сроду не было. Иланы всегда развивали свою магическую силу, учась её концентрировать, тренируя свою волю… Впрочем, как ни развивай силу, у каждого свой предел. Это ведь практически то же, что и талант в его обычном человеческом понимании. У кого-то он есть, а у кого-то нет, у одних больше, у других меньше… Кстати, будь осторожна со своим даром. Зеркальный переход — вещь небезопасная. Можно оказаться там, откуда не выберешься. Если захочешь прогуляться по какой-нибудь из дворцовых картин, лучше спроси у меня, стоит ли это делать. Ещё угодишь в картину-ловушку. Молодые маги любили пошутить друг над другом, но ты к таким шуткам не привыкла.

— А ты можешь определить, какая из картин ловушка?

— Боюсь, что не всегда, — признался Айслинд с виноватой улыбкой. — Так что лучше по чужим картинам не гулять.

— Хорошо, что я не знала этого, когда увидела картину на стене ледяного замка в гаммельском парке. Я вошла в неё и оказалась в Айсхаране. Так я и открыла для себя зеркальный переход.

— Тебе очень повезло, Линда, — нахмурился король. — Всё могло быть гораздо хуже. Будь осторожна, девочка.

Айслинд замолчал, задумчиво рассматривая свои тщательно отшлифованные ногти. На его левом безымянном пальце красовалось серебряное кольцо с крупным камнем, похожим на гранёный сапфир. Только этот камень был светлее и ярче. Илана уж успела заметить, что король Айсхарана одевается просто и почти не носит украшений, только этот перстень.

— Что это за камень? — поинтересовалась она.

— Линдимин, — улыбнулся король. — В переводе с древнего языка это значит «звёздный осколок». Его добывают высоко в горах. Он весьма редок и по некоторым свойствам напоминает ваши алмазы. Этот перстень достался мне от матери, и я никогда с ним не расстаюсь.

Самое странное, что на следующее утро в одном из дворцовых залов Илана увидела ту картину, о которой упомянула в разговоре с Айслиндом. Правда, приглядевшись, она поняла, что картина не та же, просто очень похожа. Здесь был изображён не ледяной грот, а пещера, причём явно глубокая, юная жрица держала в руках не чашу, а ветвь с серебряными листьями и белыми цветами, напоминающими лилии. А рядом с девочкой сидел зверь — очень похожий на волка, только чуть ли не вдвое крупнее. Он не скалил зубы, но весь его вид говорил о готовности перегрызть горло любому, кто попробует причинить его хозяйке вред. Лиловое пламя за спиной жрицы освещало длинный коридор. Его конец терялся где-то в полумраке. Эта картина не являлась копией той, что была на стене гаммельского замка-лабиринта, но обе изображали одну и ту же девочку. На этой картине она казалась красивее. Интересно, какой из портретов более правдив? Освещавший пещеру огонь горел на гладко отшлифованном алтарном камне. Серебристо-белый дым окутывал фигурку юной жрицы призрачным нежно-лиловым туманом.

«Чем же она так знаменита? — подумала Илана. — Уже на второе её изображение натыкаюсь…»

Девочка вздрогнула, когда руки её коснулось что-то холодное и влажное. Лодди… Огромный кот подошёл как всегда бесшумно и теперь смотрел на картину с каким-то странным, совершенно не звериным интересом. Неожиданно он заворчал, белая шерсть на его загривке встала дыбом. Картина замерцала и исчезла.

— Ну вот, — сказала девочка, погладив рианна, — больше там нет никакого волка.

Кота это, однако, не успокоило. Он снова зарычал, потом принялся обнюхивать стену и даже пару раз осторожно потрогал ей лапой. После чего вопросительно уставился на Илану.

— Ну, Лодди, на тебя не угодишь, — засмеялась девочка. — Ладно, сейчас она появится снова.

Илана прикоснулась к стене, и картина появилась вновь. На этот раз она казалась совсем объёмной. Тускло освещённый коридор так и манил в глубь пещеры. Кот с рычанием упёрся в ледяную стену передними лапами, словно пытаясь проломить её.

— Тихо, — прошептала Илана. — Если уж тебе так хочется, сейчас мы туда попадём.

Мгновение — и ледяная стена исчезла. Юная жрица со своим волком тоже. Естественно… Наверняка, они уже давно мертвы. Огня на алтаре больше не было, и чёрные зев пещеры казался Илане вратами в ад. Тем не менее рианн бесстрашно устремился по узкому каменному коридору. Илана старалась не отставать. Кошачьи видят в темноте, а Лодди, судя по всему, уловил впереди источник света.

Догадка оказалась верной. После первого же поворота коридор вывел Илану и Лодди в огромный зал с низким сводчатым потолком. Здесь было холодно, и стены слегка светились. Илана поняла, что это магический лёд, вместе со светом излучающий холод. Когда же глаза привыкли в полумраку, девочка едва не вскрикнула от испуга. Зал был полон саркофагов — в основном из прозрачного и полупрозрачного камня… Или магического льда? Илана заметила несколько металлических. Одни были покрыты резьбой или рельефом, отделка других отличалась простотой, но все их объединяло одно — у них не было крышек. На первый взгляд казалось, что гробы до краёв наполнены водой, в которую погружены тела усопших. Ближайший к Илане совершенно прозрачный саркофаг походил на продолговатый аквариум с неподвижно застывшим в нём телом мальчика-подростка. В призрачном голубоватом свете тонкое юное лицо покойного было пугающе прекрасным, словно лицо спящего демона, готового в любой момент проснуться.

«Спокойно, — сказала себе Илана. — Это обычное здешнее кладбище. Виго же говорил, что умерших хоронят в галатах — ледяных коконах»…

Подойдя к «аквариуму» вплотную, девочка потрогала гладкий лёд, в толщу которого было вморожено тело облачённого в роскошное одеяние подростка. Тонкие пальцы сложенных на груди рук сжимали серебристый круглый медальон. Примерно в метре от мальчика стоял непрозрачный каменный саркофаг с телом старика, чьё суровое, измождённое лицо говорило о неспокойно прожитой жизни. Следующим был прозрачный гроб с телом девушки. Пройдя через зал, Илана сделала вывод, что в прозрачных гробах хоронят в основном молодых и красивых, причём в большинстве случаев ледяные блоки, в которые вмораживают тела, служат одновременно и саркофагами.

Лодди вёл себя беспокойно, но Илана чувствовала, что пугают его отнюдь не покойники. Она последовала за котом в следующий сумрачный зал, почти не отличавшийся от первого. За ним был широкий коридор, который метров через двадцать разветвлялся на четыре узких, и каждый из них вёл в очередной уставленный саркофагами зал. Почти не чувствительная к холоду Илана невольно ёжилась от мертвенно-бледного света, который излучал магический лёд, покрывавший стены некрополя. Некоторые залы были необыкновенно красивы. Потолки и колонны украшал замысловатый орнамент, а полы мозаика. Стены же везде были одинаковые — тускло светящиеся зеркала, отражения в которых напоминали смутные тени. Илана могла бы заставить магический лёд светиться ярче, но не делала этого — из осторожности. В некрополе вполне могли оказаться не только мертвецы, недаром Лодди вёл себя беспокойно.

Внимательно изучая убранство погребальных залов, девочка вспомнила вчерашний разговор с Виго, который сказал, что здешние некрополи никогда не украшают изображениями каких бы то ни было живых существ — ни скульптурными, ни мозаичными, ни живописными. Впрочем, живописи в полном смысле этого слова в Айсхаране почти не было. Иланы создавали такие чудные картины одной лишь силой мысли, что люди попросту стеснялись соперничать с ними, смешивая краски. «И напрасно, — высказался по этому поводу Мартин. — Зеркальные картины не могут заменить живопись, как её не смогли заменить сначала фотография, а потом голография и компьютерная графика. Жаль, что здесь этого не понимают. Или, может, у здешних людей нет нашего цветового видения? Странный мир…»

«Действительно странный, — размышляла Илана, бродя среди ледяных могил. — Хотя, мы ещё слишком мало о нём знаем… С кем мы тут успели пообщаться, кроме короля, Тэда и нескольких слуг?»

Огромный дворец Айслинда был почти безлюден, а из всей немногочисленной прислуги один только Виго более или менее охотно шёл на контакт с гостями. И то на половину вопросов отвечал уклончиво. Скорей бы закончилась эта буря. У короля есть ледяные летательные аппараты, которые подчиняются воле мага. Значит, Илана сможет ими управлять. Да она, наверное, и сделать такой сможет. Они найдут Гая и остальных похищенных, даже если для этого придётся облететь и обойти весь Айсхаран, а заодно обшарить все здешние подземные пещеры. Последнее она уже начала…

В лицо Илане повеяло резким холодом. Не тем, что исходил от светящихся ледяных стен. Это был ветер. Похоже, они с Лодди наконец-то прошли через весь некрополь и скоро найдут выход наружу. Почуяв свежий морозный воздух, кот устремился к пологой лестнице, ведущей вверх. Илана последовала за ним. Чем выше они поднимались, тем больше снега было на неровных каменных ступенях. Там, снаружи, бушевала метель. Вскоре Илана и зверь оказались на маленькой занесённой снегом площадке между белыми харадановыми скалами. Их вершины и небо терялись среди снежных вихрей, но на этой окружённой горами площадке ветер был несильный. В одной из скал темнел вход в пещеру, которая оказалась продолжением некрополя. Опять потянулись залы с ледяными стенами и саркофагами. Только теперь саркофаги были все как один прозрачные — продолговатые ледяные глыбы с застывшими в них телами. Лодди то и дело обнюхивал ледяные гробы и подолгу, внимательно смотрел на мёртвых. Илана, поначалу избегавшая глядеть на покойников, тоже решила к ним присмотреться. В конце концов ничего страшного в них не было — благодаря льду разложение их даже не коснулось. Все умершие — юноши, девушки, подростки — казались спящими. Похоже, в этой части некрополя хоронили только молодёжь. Кот почему-то вёл себя всё более беспокойно.

— Лодди, что с тобой? — шёпотом спросила Илана.

И тут же услышала отдалённые голоса. Зверь напрягся, густая белая шерсть на его мощном загривке встала дыбом. Голоса стремительно приближались. Теперь был слышен и звук шагов. Сюда шли как минимум трое.

«Пора сматываться», — решила девочка и, подойдя к ледяной стене, вызвала на ней картину с колдуньей. Илана думала, что картина приведёт её обратно в зал королевского дворца, но когда туман рассеялся, они с Лодди оказались в саду под прозрачным куполом.

Сад был очень красив. Над сугробами вздымались деревья с дымчато-синими стволами. Их ветви покрывала мягкая изумрудного цвета хвоя, среди которой нежно светились серебристые плоды, похожие на крупные шишки или на ананасы. Деревья перемежались с полянками какого-то странного растения — толстый стебель, отходящие почти от самого его основания широкие ярко-лиловые листья, а между ними что-то вроде початка кукурузы, только втрое больше и светло-фиолетового цвета. Кое-где из снега торчали белые и голубоватые суставчатые стебли, напоминающие кораллы. Обнюхав один из них, Лодди откусил кусок и принялся с аппетитом жевать. В этот момент маленькая стрела, предназначавшаяся явно коту, просвистела в сантиметре от его головы и вонзилась в ствол дерева. Вторая стрела предназначалась Илане. И она попала в цель — прямо в грудь, но отскочила, ударившись о медальон, который девочка носила под одеждой. Зная, что стрельба может на этом не закончиться, Илана подбросила вверх охапку снега, превратив её в ледяную стену, защищавшую их с Лодди с той стороны, откуда прилетели стрелы. Стена получилась тонкая и со множеством прорех. Илана набрала ещё снега, спеша заделать щели. Сквозь прозрачную загородку она уже видела мелькающие среди стволов фигуры в меховых куртках. Сюда бежали несколько человек. Все как один вооружённые кинжалами и маленькими луками вроде арбалетов, они, похоже, совершенно не были настроены на общение. Двое на бегу натягивали свои «арбалеты». Рианн зарычал и подобрался, всем своим видом выражая готовность к бою.

— Нет, Лодди, лучше не связываться, — сказала Илана и вызвала на ледяной стене один из интерьеров дворца. — Иногда разумнее удалиться.

Переместились они быстро, но совсем не туда, куда Илана рассчитывала попасть, — видимо, созданная второпях картина получилась слишком неточной, чтобы стать надёжными вратами. Илана и её четвероногий спутник оказались в мрачноватом зале с низким потолком, ледяными стенами и мощными каменными колоннами. Он походил на зал некрополя, ещё не заполненный саркофагами.

— Чёрт возьми, Лодди! Куда мы попали? Опять на это проклятое кладбище? Или уже на другое?

Рианн ответил тихим ворчанием. Судя по его вздыбившейся на загривке шерсти, это место ему не нравилось. Тем не менее коту явно не терпелось его обследовать.

Это действительно оказался некрополь — явно более новый и аскетически простой. В следующем зале было не меньше сотни галатов с телами детей и подростков. Илана уже поняла, что молодёжь в Айсхаране как правило хоронят в прозрачных ледяных глыбах, далеко не всегда придавая этим глыбам вид саркофагов, но на этом кладбище все покойные почему-то были обнажены. А приглядевшись к ним, девочка с удивлением обнаружила, что они все одинаковые. Более того — у них отсутствовали признаки пола. Безликие и бесполые мертвецы походили на заготовки скульптора, собравшегося изваять целую армию солдат или слуг для гробницы какого-то великого императора.

«Да это вовсе и не люди, — решила Илана. — Наверное, что-то вроде ушебти[3] — как у древних египтян, только здесь их делают размером с человека. Непонятно, правда, зачем вмораживать их в лёд. Они и так не истлеют… Хотя, о чём я сужу? Я ведь почти ничего не знаю о здешних верованиях. Тут живут разные племена, и у каждого свои обычаи. Но, похоже, в Айсхаране все зациклены на том, чтобы не позволять мертвецам разлагаться. Мёртвые здесь выглядят, почти как живые, а живые словно все с ума посходили. Нападают, стреляют без всякого предупреждения… Из слуг Айслинда слова не вытянешь, а Тэд какой-то замороженный… Проклятая страна ледяных могил! Что тут с ним сделали? И будет ли он хоть когда-нибудь прежним?»

Илана с грустью вспомнила, каким был Таддеуш полтора года назад. Всегда милый и приветливый. Хмурое выражение обычно не задерживалось на его красивом лице дольше минуты…

Девочка вздрогнула, заметив, как по лицу ближайшего к ней «ушебти» пробежала судорога. А в следующее мгновение она уже видела перед собой в толще льда лицо Таддеуша Бельски. Откуда он здесь?! Значит, во дворце короля не он, а ледяной демон! Ну конечно! Потому-то он и ведёт себя так странно. Настоящий Таддеуш здесь, в ледяном плену. И сейчас она освободит его!

Лодди зарычал и попятился, когда ледяная глыба начала стремительно таять. Вскоре от неё осталась лужа, посреди которой на неровном каменном полу лежал обнажённый подросток. Только вот непонятно, какого пола. Это существо по-прежнему напоминало недоделанную скульптуру. Как будто мастер успел проработать только лицо, придав ему сходство с Таддеушем Бельски.

— Тэд… — холодея, прошептала Илана.

Сходство с Таддеушем стало ещё более явным. Мышцы мальчика обозначались всё более чётко, словно некто невидимый лепил его из мягкого пластика, с поразительной быстротой доводя своё творение до совершенства. И Илана вдруг поняла, что этот некто — она сама. Это она силой мысли создавала из бесполой заготовки точную копию Тэда. Желая проверить свою догадку, девочка представила себе Лилиану. Фигура подростка сперва начала таять, словно расплавленный воск, а потом стала быстро приобретать черты Лилианы Джонсон.

«Господи, что это? — потрясённо подумала Илана. — Может, это и есть ханны? Так вот как их делают! Выходит, достаточно представить себе того, чью копию ты хочешь создать?»

Девочка наклонилась и потрогала тело. Оно было холодным, как лёд. Недоделанная копия Лилианы напоминала голем из многосерийного фильма ужасов «Тайна древней рукописи». Интересно, можно ли заставить этот фантом двигаться?

— Встань и иди ко мне, — негромко приказала Илана.

Фигура тут же приобрела вертикальное положение и двинулась к ней. Лодди зарычал.

— Тише-тише, — успокоила кота Илана. — Это существо ничего нам не сделает. Впрочем, смотреть на него действительно неприятно.

— Исчезни! — сказала она, протянув к фантому руку.

Он тут же утратил сходство с Лилианой, стал оседать, как тающая восковая фигура, и вскоре превратился в бесформенный ком телесного цвета. Кажется, он продолжал таять, но уже очень медленно.

«Тела ханнов — смесь живой плоти и льда, — вспомнила Илана. — Лёд постепенно вытесняет подобие плоти, и ханн тает. Похоже, у них тут целый склад заготовок, из которых в любой момент можно наделать живых кукол, чтобы заменить ими похищенных детей. Якобы умерших от ледяной болезни. Интересно, в других залах этого «кладбища» то же самое?»

Два следующих зала были загромождены такими же глыбами льда с «заготовками», а третий… Больше половины его площади занимал огромный замёрзший бассейн, поверхность которого излучала свет. Сквозь мерцающую голубоватую толщу льда Илана увидела застывшие в нём мохнатые белые тела. Рианны… Лодди издал жалобный вой. Потом принялся бегать по льду, время от времени обнюхивая его и царапая когтями. Значит, колдуны делают и заготовки для звериных ханнов? Но зачем? Рианны — здешние звери…

Лодди снова издал жалобный вой и, подбежав к Илане, ткнулся ей носом в руку. Он как будто ждал от неё каких-то действий.

— Лучше пойдём отсюда, — сказала девочка, погладив рианна. — Это всего лишь ханны. Они не живые, и не имеет смысла их оттуда извлекать.

Кот был с ней явно не согласен. Он снова стал бегать по льду и ещё более яростно его царапать, словно пытаясь освободить заключённых в нём фантомов. Впрочем, фантомы ли это?

Илана внимательно посмотрела на застывших во льду рианнов. Огромные белые кошки выглядели, как живые. В отличие от человеческих фигур в двух предыдущих залах они не походили на незаконченные статуи.

— Ты уверен, что я должна растопить этот лёд? — спросила Илана.

— Мр-р-р, — ответил Лодди и лизнул её руку.

— Ладно…

Светящийся лёд превратился в воду, которая тут же вздыбилась волнами. Сильные мохнатые тела зашевелились. Огромные коты быстро приходили в себя и, отфыркиваясь, один за другим выскакивали из бассейна. Вскоре там осталось только двое. Они явно наглотались воды и были без сознания. Причём один из котов сильно отличался от других. Не только цветом — он был не белым, а серым, но и сложением. Приглядевшись к этому существу, Илана с удивлением узнала в нём гаттана. Она видела этих разумных котообразных гуманоидов с планеты Гатта-Наара в лидонском цирке. Интересно, как он попал сюда, в Айсхаран?

Лодди, недолго думая, кинулся на помощь своему соплеменнику. Он схватил рианна зубами за загривок и вытащил из воды.

— Лодди! — позвала Илана, прыгая в бассейн, — давай поможем и этому!

Кот не возражал. Когда они вытащили гаттана из бассейна, первый «утопленник» уже пришёл в себя. С гаттаном же Илане пришлось повозиться. Хорошо, что Лилиана месяц назад объяснила ей, как делать искусственное дыхание. Этому обучали всех германарских полицейских, а Лилиана считала, что умение оказывать первую помощь пригодится любому человеку независимо от его профессии и статуса. Тем более в неспокойное время.

Гаттаны ещё на Майдаре поразили Илану своей мощью, но этот коточеловек был явно одним из крупнейших представителей своего вида. И очень сильным. Его могучим мышцам позавидовали бы даже торманийские борцы, которые наращивали мускулатуру при помощи специальных стимуляторов.

Очнувшись, гаттан отполз в сторону, отрыгнул воду и какое-то время сидел, приходя в себя. Поначалу целая стая рианнов, которые заполонили весь зал, отряхиваясь, фыркая и облизываясь, насторожила его, но он быстро успокоился. Снежные коты не проявляли никакой агрессивности. На гаттана они реагировали как на товарища по несчастью, а на Илану и Лодди как на спасителей. Девочку поразило, насколько быстро и правильно рианны оценили ситуацию. Юты были правы, когда говорили, что эти четвероногие умнее большинства двуногих.

Окончательно придя в себя, гаттан приблизился к Илане и поклонился, коснувшись большой мохнатой рукой её сапожек.

— Благодарю вас, юная леди, — произнёс он на хорошем межгалакте. Голос у него был низкий и гортанный. — Я толком не помню, что со мной случилось, но знаю, что случилось со мной нечто плохое…

Гаттан умолк и насторожился.

— И ещё я чувствую, что надо поскорей отсюда уходить.

Рианны тоже заволновались. Илана не слышала ни шагов, ни голосов, но сюда явно кто-то шёл, и звери чувствовали приближающуюся опасность. Илане тоже не хотелось встречаться с хозяевами этого псевдонекрополя. Во всяком случае сейчас. Она ещё вернётся сюда, чтобы во всём разобраться, а сейчас надо вывести отсюда тех, кого она спасла от какой-то жуткой магической вивисекции.

Илана быстро вызвала в ледяной стене картину «Снежный король». Место, куда она несколько дней назад привела своих друзей, было недалеко от дворца Айслинда и казалось ей достаточно безопасным. Не тащить же целую стаю хищных котов во дворец. Рианны умны, и всё же это звери, поведение которых она предсказать не может.

Гаттан бесстрашно шагнул вслед за Иланой в мерцающий туман. Лодди тоже не боялся зеркального перехода. Наверное, представители его вида веками ходили через такие врата вместе со своими хозяевами — снежными магами. Тем не менее, Лодди явно опасался, что кто-то из рианнов испугается тумана, поэтому, прежде чем войти в открытые Иланой врата, обернулся и издал какой-то особый звук — что-то среднее между рычанием и воем. Видимо, Лодди умел убеждать — кошачья стая тут же последовала за ним.

Сегодня здесь оказалось не так безопасно, как несколько дней назад. Со стороны гор приближался ледяной корабль. Возможно, это был корабль Айслинда, но, поскольку Илана не была в этом уверена, она поняла, что надо поскорее возвращаться во дворец. К счастью, вырвавшиеся на волю рианны больше не нуждались в защите. Они тут же устремились в сторону ближайшей рощи, достаточно густой, чтобы спрятаться там от всякого рода охотников. Буря уже почти утихла.

— Где мы? — озираясь, спросил гаттан. — Сожалею, прекрасная леди, но я сейчас слишком слаб, чтобы сражаться. Мы сможем укрыться в той крепости среди гор?

— Сможем, — ответила Илана, поспешно делая ледяное зеркало. — Сейчас мы будем в безопасности.

Девочка представила себе свои апартаменты, и спустя минуту вместе с гаттаном и Лодди оказалась посреди устланной коврами комнаты.

— Всё, — вздохнула она с облегчением. — Можно немного расслабиться.

Коточеловек хотел что-то сказать, но неожиданно зашатался и едва не упал. Илана помогла ему добраться до кровати.

— Наверное, лучше на диван, — смущённо пробормотал гаттан, присаживаясь на самый краешек постели. — Ведь это ваше ложе, юная леди…

— Какая разница! Вы еле держитесь на ногах, а я вас до дивана не дотащу. Не открывать же врата, чтобы вы до него добрались… Может, лучше перейдём на ты? Здесь, в Айсхаране, не принято обращаться к кому-то одному во множественном числе.

— Если вы не возражаете, леди…

— Меня зовут Илана. А тебя?

— Хай-Вер-Данамурр-Ассаман-Атхан-Аменет-Кхарра-Дин. Но ты можешь называть меня просто Хай-Вер. У меня на родине при знакомстве принято называть своё имя полностью, но для друзей я Хай-Вер. Для родителей — Данамурр, для подчинённых — Хай-Вер-Дин, для командира — Кхарра-Дин… Я офицер правительственного спецотряда.

— Полное имя у меня не такое длинное, как у тебя, — Илана Стивенс. Кстати, здесь, в Айсхаране, я откликаюсь ещё и на имя Линда. Иланами здесь называют целый народ.

— Твой народ?

— Да… Впрочем, люди тоже мой народ. Я не чистокровная илана.

— Айсхаран, — медленно произнёс Хай-Вер. — Никогда не слышал о такой стране. Где это?

— Это очень далеко от твоей родной планеты, Хай-Вер. Но я обязательно помогу тебе туда вернуться.

— Сначала я должен понять, что произошло. Я помню, как приземлился недалеко от лидонского космопорта — что-то случилось с антигравом. А что именно, выяснить не успел. Меня ослепила какая-то вспышка, а когда я очнулся… Я как будто был под водой, в замёрзшем водоёме и, как ни странно, мог дышать. Я видел сквозь лёд какие-то фигуры… А потом заснул. Время от времени я почти просыпался и пытался вырваться из этого ледяного плена, но не мог даже пальцем пошевелить. Я не знаю, сколько я там пробыл, но мне кажется, довольно долго. И неизвестно, сколько бы я пробыл там ещё, если бы не ты, прекрасная Илана. Я должен разобраться в том, что со мной произошло. Уже хотя бы для того, чтобы объяснить своему командиру, как я попал в плен. Почему меня схватили, словно глупого детёныша, и столько времени продержали тут, как замороженную рыбу.

— Ты слишком строг к себе, Хай-Вер. Даже самый искусный боец не может противостоять колдуну, особенно если тот обладает не только большим могуществом, но и коварством. Ты стал жертвой колдовства. И не ты один. Мы с друзьями для того и пришли в Айсхаран, чтобы разобраться, что тут происходит.

Хай-Вер молчал. Его кошачья морда казалась непроницаемой, но Илана почувствовала, что ему плохо.

— Ты явно нуждаешься в докторе. Ложись, а я пойду выясню, есть ли в замке врач. Я тут недавно и, кажется, ещё не со всеми познакомилась…

— Не надо искать врача. Мне просто надо отдохнуть. Немного посплю, и всё будет в порядке — я это чувствую. Люди часто отказываются от лечения из-за безответственного отношения к своему здоровью, но гаттаны — никогда. Я просто чувствую, что лекарь мне сейчас ни к чему. Мне необходим сон — не обязательно долгий, но глубокий. Такой, чтобы мне не приходилось быть начеку.

— Тебе бы, наверное, и подкрепиться не мешало. Ты же очень долго не ел…

— Я не голоден. Не знаю, что со мной сделали… Может быть, какого-нибудь живого мертвеца, который не чувствует холода и не нуждается в пище, но в сне я нуждаюсь, и это меня немного успокаивает. Хоть что-то осталось от прежних потребностей.

— Ну тогда поспи. Никто не будет тебе мешать. Я запру комнату и схожу в купальню.

Лодди выскользнул вслед за Иланой в коридор и умчался прочь. На данный момент он свою миссию выполнил, так что мог позволить себе заняться другими делами.

Когда девочка вернулась из купальни, Хай-Вер спал, вытянувшись на её кровати во весь свой огромный рост. Его могучая грудь медленно вздымалась от дыхания — глубокого, но почти бесшумного. Гаттаны, обладавшие многими свойствами кошачьих, всё предпочитали делать бесшумно, даже спать. Илана где-то читала, что эти существа редко спят в полном смысле этого слова. Обычно они дремлют, оставаясь начеку даже во сне. Отчасти это свойство гаттанов объяснялось тем, что их планета долгое время находилась под властью дахаров — разумных ящерообразных, отличавшихся жестокостью и коварством, и гаттаны не одну сотню лет вели почти партизанский образ жизни. С владычеством дахаров было давным-давно покончено, но гаттаны по-прежнему ценили хорошую боевую подготовку и умение контролировать ситуацию даже во сне. Для бойцов и спецагентов эти качества были особенно важны. Впрочем, время от времени им всё же приходилось отсыпаться по-настоящему. У многих знатных гаттанов до сих пор были охраняющие сон — слуги, которые сопровождали их в длительных поездках и должны были охранять господина, если тому доведётся заснуть глубоким сном в небезопасной обстановке. Как правило, это были слуги, пользующиеся особым доверием хозяев.

Илана посмотрела на спящего Хай-Вера. С серебристо-серой шерстью, покрывающей мускулистое тело, и роскошной белой гривой, которая придавала ему сходство со львом, он явно был одним из красивейших представителей своего вида. И явно происходил из хорошей семьи — об этом говорили и его манеры, и хорошее знание межгалакта. Если Хай-Вер позволил себе полностью отключиться в незнакомом месте, значит, он действительно чувствовал себя плохо. Он постеснялся попросить Илану охранять его сон, но уснув в её комнате, дал понять, что полностью ей доверяет. Похоже, он действительно ей доверял. Илана слышала, что гаттаны отличаются редкой интуицией.

В дверь постучали.

— Кто там? — тихо спросила девочка, наклонившись к замочной скважине.

— Мы, — услышала она встревоженный голос королевы. — С тобой всё в порядке?

— Абсолютно.

— Ты не хочешь нас впустить? Есть разговор.

— Хорошо, — Илана сделала маленькую щель, — я сейчас выйду, только не шумите…

— А в чём дело? — поинтересовалась Лилиана. — С тобой действительно всё в порядке?

— Да, — ответила Илана, с трудом скрывая раздражение. — Просто… я не одна…

— Кто там? — спросил Хай-Вер. Видимо, глубокий сон гаттанов тоже был достаточно чутким.

— Свои, — вздохнула Илана, отворяя дверь и впуская друзей в комнату.

Все четверо удивлённо уставились на сидящего в постели Хай-Вера. Потом все как по команде перевели взгляд на Илану, одежду которой составлял лишь наброшенный на голое тело и небрежно запахнутый длинный халат, — она же только что вернулась из купальни.

— Извините, — с трудом подавив улыбку, сказал Томас. — Мы не подумали… Мы зайдём попозже…

— Вы подумали, но не то, — перебил Хай-Вер. — Леди Илана, спасшая мне жизнь, любезно предоставила мне для отдыха свою кровать. Если вы намекаете на что-то другое, господин, то вы её оскорбляете, и я это так оставить не могу. Где мы можем с вами встретиться для более детального разговора?

— Где вам угодно и когда угодно, — Томас отвесил галантный поклон. — Какой вид оружия вы предпочитаете?

— Вот только этого мне ещё и не хватало! — рассердилась Илана. — Чтобы мои друзья воевали между собой, когда вокруг столько врагов! Хай-Вер, Томас вовсе не хотел меня оскорбить. У него и в мыслях этого не было. Он всегда готов защитить меня — мою жизнь, мою честь и достоинство, и он уже неоднократно это доказывал. Томас Гилленсхааль — рыцарь из очень древнего и знатного рода, и он никогда не позволит себе оскорбить женщину. Просто он вырос на планете, где свободная любовь — норма жизни. Что бы он тут ни подумал, для него это не повод для оскорблений.

— Что я ещё мог подумать, увидев в спальне дамы симпатичного кавалера? — пожал плечами Томас. — Да ещё после этой классической фразы «я не одна»…

— Да уж, господа, лучше не будем ссориться, — промолвила королева. — Илана, ты познакомишь нас со своим новым другом?

— Разумеется. Жаль вот только, что ему так и не дали нормально отдохнуть.

— Всё в порядке, прекрасная Илана, — заверил её гаттан. — Кажется, я вернулся к жизни. У меня даже появился аппетит…

— Прошу извинить меня за вид, господа, — сказал он смущённо, когда Илана по очереди представила ему всех своих друзей. — Ладно ещё, колдуны набедренную повязку на мне оставили, прежде чем заморозить. У нас, гаттанов, не придают одежде большого значения, но многие гуманоиды-земляне считают неприличным находиться в обществе в одних плавках.

— До обеда где-то минут сорок, — взглянув на часы, прикинула Илана. — Думаю, за это время мы что-нибудь тебе подыщем. Нас тут тоже приодели. Мы ведь бежали в Айсхаран в чём были. Мы в тот день вовсе не планировали отправиться в путешествие, да ещё и на другой конец вселенной.

Она ударила в гонг — так в замке Айслинда звали слуг. Через пару минут Виго уже стоял на пороге комнаты, ошарашенно разглядывая Хай-Вера.

— Не пугайся, Виго, это мой друг, — сказала Илана. — Пожалуйста, распорядись, чтобы в трапезной подали на один прибор больше, и подыщи для Хай-Вера что-нибудь из одежды.

— Хотя бы вкратце расскажите, что случилось, — попросил Мартин, когда изумлённый слуга покинул комнату. — Более обстоятельно уж потом поговорим, после обеда. Недавно к королю пожаловали какие-то люди, которые сказали, что в их селении появились демоны — ханн и снежный кот. В них стреляли магическими стрелами, но не попали, и демоны ушли в зеркальные врата. Мы сразу заподозрили, что всё это имеет отношение к тебе, и кинулись тебя искать, а поскольку ни тебя, ни Лодди нигде не было, забеспокоились. Ты действительно была в том селении?

— Кажется, да… Значит, они приняли нас с Лодди за демонов? Мы с ним ещё кое-где побывали и увидели много интересного.

Девочка торопливо рассказала друзьям о своих недавних приключениях.

— Всё это очень странно, — нахмурился Мартин. — Такое впечатление, что некоторые кладбища здесь вовсе не кладбища, а замаскированные под них секретные лаборатории. Или что-то вроде… Интересно, Айслинд об этом знает?

— Бывает, короли знают о том, что творится в их стране, меньше, чем уличные дети, — усмехнулась Изабелла. — Но Айслинд на такого не похож. Думаю, стоит рассказать ему о случившемся. Интересно, как он всё это объяснит. Хай-Вер, ты запомнил кого-нибудь из тех, кто тебя похитил и заморозил в этом бассейне?

— Нет, почтенная леди, но, может быть, я со временем что-нибудь вспомню.

— Пожалуйста, если вспомнишь, не говори об этом королю Айслинду. И вообще никому, кроме нас пятерых. Мы ещё не выяснили, можно ли доверять здешнему королю и его подданным.

— Но… Насколько я понял, вы его гости, — в голосе Хай-Вера звучало удивление.

— Да, он пригласил нас, а поскольку нам было больше некуда пойти, мы воспользовались его приглашением. Нам бы очень хотелось верить тому, чьим гостеприимством мы пользуемся, но в стране, где правит этот король, происходит слишком много странного. И страшного.

— Да уж, — мрачно согласился Хай-Вер. — Достаточно того, что сделали со мной… Вообще-то я даже толком не знаю, что со мной сделали. Я лишь заметил, что перестал бояться холода. Когда мы бежали из той проклятой пещеры, мы сперва оказались на улице, а уж потом в замке. Я был мокрый, но нисколько не замёрз. Может, меня превратили в ледяного демона?

— Ни в кого тебя не превратили! — заверил гаттана Айслинд. — Если и хотели, то явно не успели. Похоже, тебе повезло так же, как и Таддео. Я вовремя спас его, а тебя вовремя спасла Линда. Ты, как и Таддео, обрёл нечувствительность к холоду, а это ценное качество, тем более для воина. Как тебе вино?

— Оно превосходно, благородный господин, — сказал Хай-Вер. — И пища тоже…

— И это лишнее доказательство тому, что колдуны не сумели изменить твою природу. Гормы, а колдуны явно хотели сделать из тебя горма, питаются исключительно сырым мясом и кровью.

Появление в замке гаттана удивило Айслинда, но он принял его с тем же радушием, что и нежданных гостей из Гаммеля. Как хороший хозяин, он не приступал к расспросам, пока гости не утолят голод. Когда же подали десерт, Илана сама заговорила о случившемся. Она изложила королю ту версию, которую заранее обговорила с друзьями перед обедом.

— Мне сегодня повезло не меньше, чем Хай-Веру. Если б не медальон, в который попала стрела, я бы тут с вами не сидела. Мы уже поняли, что у здешних жителей в обычае нападать на всех незнакомцев, даже если те не вооружены и ведут себя мирно. Но почему они приняли нас за демонов?

— Здешние жители здорово натерпелись от злых колдунов, — вздохнул король. — Люди сейчас живут замкнуто, небольшими общинами, любой чужак вызывает у них подозрение и страх. Линда, ты выглядишь, как чистокровная илана, а в Айсхаране считают, что сейчас здесь только один чистокровный илан — я. Потому они и решили, что к ним явился живой мертвец, демон из мира мёртвых. А Лодди… Снежных котов осталось мало — колдуны их целенаправленно истребляли. Известно, что рианны позволяли приручать себя только иланам, так что снежный кот, который сопровождал ханна, не мог быть для них никем, кроме демона. Я объяснил этим людям, кто ты, и они очень сожалеют, что едва тебя не убили. Хвала Высшим, всё обошлось, но… Линда, дорогая, я же тебя предупреждал, чтобы ты не гуляла по картинам. Это опасно.

— Я сделала врата из картины, очень похожей на ту, которая однажды привела меня в Айсхаран. Я тебе уже говорила о ней. Она появилась на стене того самого ледяного замка, где был похищен Тэд.

— Да, — нахмурился Айслинд. — Этот замок так долго был вратами между вашим миром и нашим, что любая картина на его стенах привела бы в Айсхаран. А вообще путешествие по чужим картинам опасно. Вы с Лодди могли попасть в ловушку. Ведь изображение могло быть чьей-то фантазией. Картины-фантазии не всегда безобидны. Некоторые маги нарочно делали ловушки, а ловушки есть такие, из которых не выберешься. Ты наделена большим даром, Линда, но не забывай — ты ещё неопытный маг.

— Не забываю об этом ни на минуту. И надеюсь, что ты, король Айслинд, поможешь мне стать настоящим магом. Недавно ты сказал: для художника важнее фантазия, а для мага память. Но ты не объяснил, почему.

— Но ты же не просила объяснений, — улыбнулся король. — А я решил не грузить уроками магии гостей, которые ещё не совсем пришли в себя после своих приключений.

— Кажется, теперь я сама догадалась. Для зеркального перехода недостаточно изобразить реально существующее место. Наверное, успешный переход гарантирует лишь точное воспроизведение реальности?

— Верно, — кивнул Айслинд. — Автор картины, которую несколько лет назад увидел и воссоздал наш дорогой Мартин, обладал прекрасной зрительной памятью. Он в точности воспроизвёл реально существующий пейзаж, Мартин тоже, благодаря чему картина и стала вратами. Именно поэтому вы легко и быстро совершили переход и оказались недалеко от моего замка. Не будь картина такой точной, вас могло занести куда-нибудь не туда.

«Ну и почему же ты не сказал всего этого ещё тогда? — подумала Илана. — Я действительно наделена большим даром, и ты это знаешь. Наверное, потому и не спешишь делиться со мной секретами снежной магии».

— Я хочу познакомиться с теми людьми, — сказала она. — С теми, которые приняли меня за демона. Пусть убедятся, что я не ханн и что не желаю им ничего плохого. Они далеко живут? Мне интересно, куда нас с Лодди занесло.

— Совсем недалеко, — ответил король. — Этот посёлок, можно сказать, часть замка. Есть ещё пять таких горных посёлков. Я обустроил их, чтобы дать людям убежище, и сейчас занимаюсь обустройством ещё нескольких. Хатаны боятся колдунов и постепенно стекаются в замок, а я как правитель должен позаботиться об их безопасности. Колдуны притесняют всех, кто отказывается перейти на их сторону. Нападают на селения, губят сады и рощи. К сожалению, я не могу гарантировать тем, кто просит у меня убежища, полной безопасности — колдуны сильны и быстро совершенствуют своё магическое искусство, но всё же здесь, поближе ко мне, люди чувствуют себя более защищёнными. Я выращиваю для них сады, они ухаживают за ними и собирают урожай. Некоторые даже позволяют себе вылазки на охоту.

— Значит, в одном из таких садов мы с Лодди и оказались? Он был под куполом…

— Конечно. Во время бурь я все посёлки накрываю куполом. На этот раз буря была очень долгой.

— К счастью, она всё же закончилась, — заметила Изабелла. — И мы можем приступить к поискам.

— Безусловно, — согласился Айслинд. — В ближайшее время облака будут низко висеть над землёй, и это послужит хорошим укрытием для нашего корабля.

— А если нас всё же увидят? — поинтересовалась Лилиана. — Ведь у наших врагов тоже есть ледяные корабли.

— Переброшу наш корабль в другое место.

— Каким образом?

— Через врата.

— Небесные врата? — оживилась Илана. — Юты о них почти ничего не знают, зато те, кто прилетал в Гаммель на ледяных кораблях, умеют ими пользоваться. Что из себя представляют небесные врата и как они открываются?

— Это долго объяснять, дитя моё, — снисходительно улыбнулся Айслинд. — Я обязательно тебя этому научу, но пока тебе рановато браться за такие задачи. Ты ещё не овладела в совершенстве даже зеркальным переходом. Надеюсь, ты уже убедилась, что нельзя относиться к нему легкомысленно? Кстати, я хотел бы взглянуть на картину, через которую вы с Лодди попали в некрополь.

— Да, это она, — нахмурился король, когда Илана отвела его и своих друзей к картине с девочкой в пещере. — Ралиана. Колдунья из древнего ангиерского рода Сельхенвурдов. Клан Серебряного Волка… Ралиана соблазнила одного из моих дальних предков и принесла королевскому дому Айсхарана много бед. Она поссорила братьев, дело дошло до смертоубийства, в результате чего правитель, проливший кровь своего родича, едва не лишился всей своей магической силы. Она воспользовалась этим и сделала всё, чтобы развязать войну. Сейчас её потомки среди тех, кто вступил в сговор с германарскими олигархами.

— Ралиана, — задумчиво повторила Илана. — А где жили эти Сельхенвурды? На северо-западе?

— Да, — Айслинд был явно удивлён. — Они и сейчас там живут. Ангиеры с древности заселили земли на северо-западе, места с лучшими охотничьими угодьями… Ты уж что-то слышала о Сельхенвурдах?

— Нет, но я слышала, что большинство жителей Айсхарана молятся Высшим, и когда-то самой могущественной из этих богинь считали Снежную Деву. И что на северо-западе её до сих пор называют Ана. Там вроде как до сих пор сохранился обычай присоединять имя этой богини к имени девочки, у которой обнаружился редкий магический дар. Ралиана…

— Да, — слегка поморщившись, кивнул король, — возможно, поначалу эту нечестивку звали покороче, а потом к её имени присоединили имя богини, хотя никакой богини никогда не было. Просто жители Айсхарана когда-то называли Снежными Девами самых искусных в магии иланских женщин. Ангиеры, особенно представители этого проклятого клана Сельхенвурдов, всегда стремились приписать себе могущество, которым могут обладать лишь снежные маги. Сельхенвурды всегда претендовали на то, что им не принадлежит и принадлежать не может. Я и не знал, что на одной из стен моего дворца есть картина с этой злодейкой. Неудивительно, что она завела тебя в нехорошее место.

— Ралиана давно мертва, Айслинд, — сказала Илана. — Она уже никого никуда не заведёт. Неважно, как я попала в то место, важно, что оно вполне реально, и дела там творятся ужасные. Интересно, где эти пещеры. Может, тоже где-то поблизости…

— В моих владениях такого нет, — решительно заявил король. — Но мы найдём логово этих колдунов.

— Так не проще ли снова войти в эту картину? — предложил Томас. — Глядишь, она приведет нас туда же…

— Не проще, мой юный друг, — возразил Айслинд. — Не забывай, что Линда и Лодди попали туда не сразу. Сперва они оказались в настоящем некрополе, потом в посёлке, а уже потом в тех таинственных пещерах, откуда потом еле ноги унесли. Это же явно картина-ловушка, и неизвестно, какие она ещё таит в себе сюрпризы. Я должен сперва сам обследовать путь через эти врата, а уж потом мы пойдём по нему все вместе. Не хочу рисковать своими гостями…

— Ваше величество, — с трудом скрывая раздражение, перебила Лилиана. — Если бы мы боялись рисковать, мы бы вообще не оказались здесь, в Айсхаране.

— Я вовсе не собираюсь обвинять вас в трусости, — поспешно заверил её Айслинд. — Но лишний риск нам уж точно ни к чему. Давайте-ка пока займёмся наземным поиском. Вернее воздушным. Будем облетать окрестности. Сверху можно много чего увидать. Естественно, кое-куда я могу сводить вас через врата прямо из замка, но мест, где нам ничего не грозит, где нас не ждут никакие ловушки, в Айсхаране не так уж и много. Для начала мы можем побывать в том селении, где нашу Линду чуть не подстрелили, — раз уж она хочет со всеми там познакомиться… Кстати, сегодня туда прибыли жители посёлка Луува, у которых ангиеры загубили все сады. Как я уже говорил, большинство колдунов принадлежат к племени ангиеров. Придётся мне и дальше расширять жилую часть замка. Сюда всё больше и больше народу перебирается — колдуны совсем затерроризировали мирных жителей. Но ничего… Насколько я знаю, на древней Земле было примерно так же — во время войн простой люд укрывался в замке своего господина. Думаю, нам будет полезно пообщаться с вновь прибывшими. Старейшина и ещё несколько жителей Луувы неплохо говорят на межгалакте, так что мне даже не придётся переводить. Они вполне могут рассказать нам что-нибудь важное и интересное.

— Не думала, что наш язык здесь так популярен, — усмехнулась Лилиана.

— В последнее время он действительно популярен, — кивнул Айслинд. — Некоторые считают, что надо знать о врагах как можно больше. Вы думаете, что зло проникло к вам из нашего мира, а кое-кто из здешних полагает, что наоборот…

— Только недалёкие люди считают, будто зло всегда исходит от чужаков, — сказала Лилиана. — Бывает, свои куда хуже чужих.

— Моя леди как всегда права, — улыбнулся Томас, поцеловав ей руку. — Добро и зло никогда не имели ни чёткой географической привязки, ни расовой принадлежности. Я убедился в этом ещё в детстве, путешествуя с родителями по планетам Федерации.

Разговорчивостью беженцы из посёлка Луува не отличались. Как, впрочем, и остальные беженцы, нашедшие приют в гостеприимном замке короля. Двое парней и совсем юная девушка, которые стреляли в Илану и Лодди, сочли своим долгом извиниться перед гостями Айслинда. Они явно боялись потерять хорошее отношение короля, на гостей же смотрели настороженно и почти что враждебно, особенно девушка. Она оказалась дочерью здешнего старейшины, и звали её Анда. Красивая и властная, она явно пользовалась среди ровесников авторитетом и к тому же дружила с Тэдом. Неудивительно, что Анда так насупилась, увидев его сегодня в компании с красивой беловолосой девочкой, оказавшейся не демоном из мира мёртвых, а родственницей самого короля.

Илана боялась, что вид Хай-Вера испугает обитателей посёлка, но они проявили к нему едва ли больше интереса, чем к людям. Из дальнейшего разговора она поняла, что к чудовищам и всякого рода диковинным существам здешним жителям не привыкать. Об экспериментах колдунов в Айсхаране знали все.

— Их создания иногда вырываются на свободу, — сказала Анда. — И убивают людей. А может, колдуны их нарочно выпускают. Говорят, они ловят разных существ в других мирах, а потом делают из них демонов — гормов. Вашему другу повезло. Ангиеры и из Таддео хотели сделать горма, но наш добрый король Айслинд спас его и теперь считает своим сыном.

С этими словами она взяла Тэда за руку и отвела в сторону, давая всем понять, что хочет поговорить с любимцем короля без свидетелей. Тэд не возражал. Заметив торжествующий взгляд, который бросила на неё напоследок Анда, Илана вдруг почувствовала к этой девушке что-то вроде сочувствия. Жаль, что она не знала прежнего Тэда. Сейчас он совсем не тот, с ним что-то случилось… А может, он всегда был таким, просто раньше это не бросалось в глаза? Или Илана этого не замечала…

От неприятных мыслей её отвлёк разговор королевы со старейшиной Луувы Берном Холсом.

— Кажется, мы знаем, кого ты ищешь, прекрасная госпожа. Я и мои люди пару раз видели темноволосого юношу с голубыми, как звёзды, глазами. Такого ни с кем не перепутаешь. Он явно не здешний, но ведёт себя, как принц. У него целый отряд. Говорят, он и его парни обосновались в крепости Селихен. В народе её называют Серебряный замок.

— Один из замков клана Сельхенвурд, — пояснил Айслинд. — Это самый могущественный и весьма воинственный ангиерский род, давший Айсхарану самых искусных и коварных колдунов. Мне жаль, если принц Гай оказался под влиянием дурных людей.

— Мой сын всегда плохо поддавался чьему бы то ни было влиянию, — спокойно сказала Изабелла. — И я в любом случае должна его найти. Где этот замок?

— На Волчьей Горе, — хмуро ответил король. — Владения ангиеров. Это место хорошо охраняется и при помощи оружия, и при помощи колдовства. Туда непросто попасть. И очень опасно.

— Но мы не уверены, что тот юноша живёт именно там, — старейшина явно избегал смотреть чужеземной королеве в глаза. — Возможно, это всего лишь слухи. Мы уверены лишь в одном — он владеет магией и умеет ходить через врата. Я собственными глазами видел, как он и его отряд исчезли посреди равнины. Это было незадолго до бури. Мы видели его отряд недалеко от нашей плодовой рощи. В тот же день роща погибла.

— Даже так? — вскинул брови король. — Неприятное совпадение.

— Что ты имеешь в виду, Айслинд? — холодно спросила Изабелла. — Ты считаешь, что загубленная роща — дело рук моего сына? Сомневаюсь. Он всегда был своенравным, но никогда не был ни подлым, ни злым. Я и мой покойный супруг воспитывали его в уважении к чужому труду…

— Нисколько в этом не сомневаюсь и никого пока не обвиняю. Я предпочитаю не спешить с выводами. Не спеши и ты, прекрасная Изабелла. Под твоим руководством принц получал прекрасное воспитание, но с девяти лет его окружали другие люди, и мы не знаем, кто они. Да мы собственно даже не уверены, что тот юноша действительно твой сын.

— А что случилось с рощей? — спросил Томас.

— То же, что и с другими рощами, которые подверглись злым чарам, — вздохнул старейшина.

— А что случилось с другими рощами, которые подверглись злым чарам? Извините за назойливость, господа, но мы в Айсхаране совсем недавно и о злых чарах имеем весьма смутное представление.

— Деревья просто рассыпались, как снежные фигуры, — пояснил сын старейшины Рамаль, симпатичный шестнадцатилетний юноша, единственный из всех луувских беженцев, кто смотрел на гостей короля не с подозрением, а просто с интересом. — Теперь на месте наших садов снежная равнина.

— Боюсь, что скоро весь Айсхаран превратится в снежную пустыню, — мрачно промолвил Берн.

— Не впадай в панику, — король ободряюще похлопал старейшину по плечу. — Колдуны негодяи, но не глупцы. Они знают, что без плодовых растений не прожить, так что вряд ли в их планы входит уничтожить всю растительность Айсхарана. А здесь у вас будет свой сад, защищённый от злого колдовства.

— Ангиерские колдуны овладели кое-какими приёмами трансформации материи, — сказал он, обращаясь к своим гостям. — Они же знают, какие растения выведены при помощи снежной магии. Все виды материи, созданные при помощи снежной магии, можно обратить в снег или в лёд. Причём в обычный, подверженный таянию и разрушению. И уничтожить.

— Заколдованная роща кажется настоящей, — добавил Рамаль. — Она даже все краски сохраняет на какое-то время, но стоит прикоснуться к ветке, дерево или куст белеет и рассыпается. Ну а если ветер поднимется, то от рощи уже за полчаса ничего не останется. Сколько уже таких случаев было: в каком-нибудь селении утром просыпаются, выглядывают в окно, а вокруг снежная пустыня вместо садов.

— И колдуны всегда занимались таким вредительством? — спросила Илана. — Ведь колдовство здесь процветает уже много веков.

— Хатанские колдуны всегда соперничали со снежными магами, — ответил Берн Холс. — Бывало, что жители Айсхарана страдали от этого, но вредительства в таком масштабе ещё не было. Это началось недавно, с тех пор как здешние колдуны связались с людьми из другого мира… Не хочу вас обидеть. Возможно, это ещё одно досадное совпадение. Но я считаю, что все эти хождения по чужим мирам не приносят ничего хорошего. Надо жить у себя дома и хранить свой очаг. Если часто открывать врата между мирами, в мироздании образуется брешь. Нарушается порядок. Стирается граница между миром мёртвых и миром живых, между добром и злом…

— Уважаемый Берн, люди всегда проводили границу между добром и злом так, как им было удобно в той или иной ситуации, — мягко возразил Мартин. — И в нашем мире, и в вашем.

— Наверное, ты прав, чужеземец. Но у нас зло уже повсюду, и не знаешь, где от него спрятаться.

— Здесь тебе и твоим людям ничто не угрожает, — твёрдо сказал король. — Я сделаю всё, чтобы вас защитить. Все вместе мы сумеем одолеть зло.

— Значит, превратить в снег и лёд можно только те виды материи, которые созданы при помощи снежной магии? — спросила Илана за ужином. — Зимние растения, харадан…

— Нет, — помолчав, ответил Айслинд. — Но трансформация первичной материи — это высшее магическое искусство, которым даже в древности владели лишь единицы. Ведь они создали смешанную материю из первичной. Увы, я таким даром не обладаю.

— Опасный дар, — сказала королева.

После общения с беженцами она была постоянно погружена в свои мысли и почти не участвовала в застольной беседе. Хай-Вер тоже больше молчал, зато внимательно слушал всё, что говорилось.

— Да уж, — поёжился Томас. — Так можно всю планету превратить в снежный ком и развеять по ветру.

— Или превратить в кусок льда, — пробормотала Илана. — В шар из голубого льда, который будет носиться по вселенной…

Все посмотрели на неё с удивлением.

— Не сгущайте краски, — засмеялся король. — Ни у одного мага не может быть столько силы, чтобы превратить в кусок льда целую планету.

— Это, конечно, немного утешает, — заметил Мартин. — Хватит с нас учёных, которые изобрели оружие, способное в мгновение ока уничтожить целый мир.

Илане всю ночь снился звёздный кот, гоняющий по небу яркий голубой шар. Потом кот умчался, а шар засиял нежно-лиловым светом. Когда Илана проснулась, по коврам и занавескам скользили золотисто-розовые блики, и золото постепенно вытесняло оттенки розового. Девочка подошла к окну. В лучах утренней зари горный пейзаж был очень красив, но при этом казался каким-то призрачным, нереальным. Он вдруг напомнил Илане голографический занавес в одном из гаммельских театров. Голограмма изображала место действия. Когда занавес поднимался, зритель видел то же место, но уже в реальном пространстве сцены, на которую выходили действующие лица. Илане вдруг захотелось поднять занавес с искусно нарисованными на нём горами. Она знала: за ним должно быть что-то ещё. Другая, более подлинная реальность, заполненная не только скалами и снегом. Едва она об это подумала, как занавес поднялся… Или растаял в лучах зари? Илана замерла от восхищения. Вместо привычного горного пейзажа перед ней раскинулся прекрасный город. Тот самый, что на мгновение открылся её взору, когда Айслинд вёз своих гостей сюда, в замок. Теперь Илане удалось увидеть больше. Несколько замков и мощных башен горделиво красовались на вершинах гор, но большая часть дворцов и домов располагались вдоль горных склонов — крутых, пологих и ступенчатых, а некоторые были построены на ровной горизонтальной платформе. Неширокие, но достаточно просторные улицы чередовались с дорогами и площадями. Многоярусные мосты соединяли между собой не только дворцы, но и разные части города, спланированного на удивление изящно и рационально. Картина была потрясающе красивой, но недостаточно чёткой, чтобы разглядеть её во всех в деталях. Илана думала, что ей это удастся, когда рассветёт окончательно, но по мере того, как солнце набирало силу, пейзаж с дивным городом бледнел. Белые дворцы превращались в заснеженные вершины, а мосты и арки в причудливое нагромождение харадановых скал. Вскоре перед Иланой снова был пейзаж, который она уже привыкла видеть, подходя по утрам к окну. Занавес опустился. Что ж, завтра на рассвете она попробует поднять его снова.

Утро выдалось на редкость тихое. Неподвижные матово-белые облака, похожие на огромные клочья тумана, окутывали горный хребет и так низко висели над снежной равниной, что, казалось, будто небеса вот-вот обрушатся на землю.

Айслинд вёл свою ледяную машину весьма искусно: корабль был скрыт облаками, но пассажиры имели возможность видеть всё, что происходит внизу. Впрочем, ничего особенного там не происходило. Равнины чередовались с небольшими хвойными рощами, возле которых иногда встречались обнесённые высокими заборами посёлки. Их обитатели, заметив корабль, тут же скрывались в домах.

— Они же не знают, кто мы, — сказал король. — У колдунов тоже есть корабли.

— Ты не мог бы отвезти нас к Серебряному Замку? — спросила Изабелла.

— Боюсь что нет, — нахмурился Айслинд. — Это слишком опасно. Если мы будем достаточно высоко, чтобы нас там не заметили, мы ничего не увидим из-за облаков, а если спустимся пониже, нас тут же увидят и постараются сбить. И я не уверен, что нас не обнаружат, даже если мы будем высоко. Замок кишит колдунами…

— Ты тоже кое-что смыслишь в магии, — вмешалась Илана. — Если нас заметят, перебросишь корабль в другое место. Ты же умеешь открывать небесные врата.

— Уметь-то умею, но надо ещё успеть.

— Но мы же не на прогулке, ваше величество, — пробасил Хай-Вер. — Мы занимаемся поисками.

— И мы все прекрасно знаем, что это небезопасно, — добавила Лилиана. — У нас на борту два сильных мага. Остальные умеют сражаться…

— И её величество Изабелла Германарская тоже? — осведомился король.

— Думаю, сражаться нам пока не придётся, — сказал Мартин. — Мы всего лишь слетаем на разведку и исчезнем, как только заподозрим, что нас обнаружили.

— Будь по-вашему, — неохотно согласился Айслинд. — Сейчас я переброшу корабль поближе к замку.

Он замолчал и сосредоточился. Илана, исподтишка внимательно за ним наблюдавшая, заметила, что он коснулся серебряного перстня с линдимином, который всегда носил на левом безымянном пальце. Корабль словно вошёл в мерцающий туман, но тут же вынырнул из него, снова оказавшись в толще облаков. Прямо под ним был небольшой просвет, в котором виднелась покрытая лесом гора. На одном из её уступов примостился замок из серого с металлическим блеском камня. Серебряный Замок. Обитель ангиерских колдунов. К нему вела лишь одна дорога — мост над пропастью. Сейчас по мосту ехал небольшой конный отряд. Когда он скрылся за воротами, мост подняли.

— Как видите, подобраться к ним непросто, — сказал Айслинд.

— А со стороны леса? — спросил Томас.

— Лес только на вершине. Внизу отвесная голая скала… Сейчас я вам покажу.

Король поднял машину повыше и повернул вправо. Когда корабль завис над очередным просветом в облаках, пассажиры убедились, что Айслинд прав. Снизу Волчья гора была отвесной скалой из гладкого, словно отшлифованного камня. Лес начинался лишь на высоте пятидесяти метров.

— Это скорее Орлиная гора, чем Волчья, — заметил Мартин.

— Она не всегда была такой. Это ангиеры сделали из неё крепость. Раньше её лесистые склоны плавно переходили в лес, который растёт вокруг. В древности здесь обитали гигантские вуурды. Это разновидность волков, самые свирепые звери, какие когда-либо водились в Айсхаране. Хозяева этого замка гордились, что не боятся их. Свой клан они назвали кланом Серебряного Волка. Это был самый могущественный и многочисленный хатанский род. Они владели огромным войском, и все их воины носили шлемы с чеканкой в виде волчьих морд. Да ангиеры и сейчас такие носят. У самих Сельхенвурдов шлемы из серебра, у их подданных — из металлов попроще.

— А кто сейчас является главой рода? — поинтересовалась Изабелла.

— Пятилетний ребёнок, — усмехнулся король. — Сын погибшего года три назад веринга Айгена Сельхенвурда. Насколько я знаю, брат и сестра Айгена где-то спрятали племянника. Боятся, что кто-нибудь из побочной родни изведёт мальчишку, чтобы получить замок и титул веринга — главы клана. Сами же брат и сестра покойного веринга сейчас обосновались в Серебряном Замке. И устроили тут целое колдовское логово. У представителей этого клана никогда не было ни чести, ни совести. Они всегда были жестоки и коварны, как вуурды, которые некогда обитали в здешних лесах.

— А что, их теперь совсем не осталось? — спросила Илана. — Жалко. Красивые звери.

— Это был очень древний вид, а все виды постепенно вымирают — как двуногие, так и четвероногие… Нас заметили на северной башне! Уходим…

Корабль нырнул в мерцающий туман и вскоре оказался над главным шпилем замка Айслинда.

— У меня не было ощущения, что нас заметили, — сказала Изабелла, зайдя вечером к Илане. — И чего он так запаниковал? Интересно, чего он больше испугался — что нас увидят или что мы увидим слишком много.

— К сожалению, я действительно мало увидела. Слишком мало, чтобы сделать врата… Кстати, я, кажется, поняла, как Айслинд открывает небесные врата. Возможно, он делает это при помощи линдимина — камня в том перстне, который носит. Юты что-то говорили о неком магическом кристалле, позволяющем открывать врата любому. Даже тому, кто совершенно не способен к магии.

— Да? — вскинула брови Изабелла. — А я-то думала, наш дорогой король — великий маг, который не нуждается для перехода ни в каких кристаллах.

— Ну… Может, он просто экономит магическую силу. Великий или нет, но он маг, Билли. И надо быть с ним осторожней.

— Знаю. Возможно, ему есть что скрывать, но при этом он вроде бы не против нам помочь. Посмотрим, что будет дальше.

Следующие несколько дней они были так заняты поисками, что к концу дня чувствовали себя совершенно обессиленными. До обеда они летали по Айсхарану, время от времени приземляясь в каком-нибудь посёлке и беседуя с его жителями. А ближе к вечеру ходили по посёлкам, примыкающим к замку Айслинда. Горная крепость была для беженцев не только укрытием. Они могли заниматься здесь привычным для них трудом — выращивать и собирать урожай, разводить скот. Сады, которые король разбивал и на открытых площадках между скалами, и в огромных пещерах, плодоносили гораздо лучше, чем те, что эти люди много лет выращивали возле своих прежних посёлков на равнине. В нескольких деревнях даже разводили скот: леров и тайолов. Последние походили на земных коров, только были помельче и покрыты густой шерстью сантиметра три длиной. Питались они в основном клубнями йеты, по вкусу напоминающими одновременно картофель и репу. Люди тоже охотно употребляли этот плод в пищу, в основном в печёном виде. Леры питались хвоёй, которой в Айсхаране было предостаточно. Этих симпатичных белых оленей использовали в основном как ездовых животных. Здесь, в горной крепости, ездовые животные были ни к чему, но владельцы леров привели их с собой и заботились о них едва ли не больше, чем о тайолах.

— Леры с глубокой древности верные помощники хатанов, — сказал Айслинд. — Причинить леру вред — значит навлечь на себя гнев Лериннаи. Это богиня, которой с незапамятных времён поклонялись жители равнин — кельды, саммаи, мерны.

— Но ведь их шкуры используют, — удивилась Лилиана. — И шубы шьют, и в домах ими всё устлано… Или это шкуры тех, что умерли своей смертью?

— Не всегда. Леров забивают, когда они начинают хромать. С возрастом их кости становятся хрупкими. Как правило, если животное старше пятнадцати лет. Когда ноги подкашиваются, ему уж и самому жизнь не в радость. А шкура у них до старости хороша. Мясо тоже неплохое, хоть и жестковатое. Забитого лера всегда съедают целым кланом, его кровью заливают огонь на алтаре Лериннаи, а рогами украшают её святилище. То есть раньше всегда так делали, а теперь… Большинство кельдов и саммаев сейчас молятся Высшим, в некоторых селениях даже объявили Лериннаю ханнидой — демоницей, но даже там сохранили трепетное отношение к лерам.

— И здесь та же традиция, — усмехнулась Изабелла. — Объявлять демонами прежних богов… А почему вера изменилась? Не обижайся, Айслинд, но централизованного государства в Айсхаране нет. И единой власти тоже.

— Я и не думаю обижаться, прекрасная Изабелла. Мы, иланы, никогда не стремились к власти над всеми племенами Айсхарана. Мы всегда хотели лишь одного — мирного сосуществования. А вот ангиеры всегда стремились объединить страну под своим волчьим гербом. Они до сих пор поклоняются Вуурдане — божественной волчице, которая иногда принимает облик женщины. Её спутника Анаэла изображают то волком, то воином с мечом. У них даже есть легенда, что меч этот из магического льда. Якобы ангиеры получили его от кого-то из иланов, а вместе с этим мечом, сами понимаете, и власть над Айсхараном. Ангиеры сочиняют легенды, чтобы оправдать своё стремление установить тут своё безраздельное господство.

— Я так толком и не поняла, что из себя представляют местные божества, — сказала Илана. — Эти Высшие… Виго говорил, что изображают их юношами и девушками. У одних в руках меч, у других цветок или ветвь…

— Каждое племя видит Хранителей по-своему. У большинства племён принято считать, что Высших двое — он и она. У некоторых божество с ветвью — женского пола, а эта ветвь или цветок обозначают связь с растительным миром. Ветвь — символ цветения, плодоношения и вообще жизни, которая продолжается несмотря ни на что. У мернов подругу Хранителя — он всегда с мечом, зовут Леринная. Они изображают её с крыльями и в сопровождении какого-нибудь животного, чаще лера. У ангиеров Высшие — это Вуурдана, женщина-волчица, и её спутник Анаэл. Он то волк, то человек — юноша с мечом. Ветвь, цветок или животное — символы жизни, того, что течёт и продолжается само по себе. Меч — мужской символ. Божество с мечом олицетворяет активность, стремление к переменам.

— Да, — невесело заметила королева. — Активность и стремление изменить мир часто проявляются именно так — в виде вооружённой агрессии…

— Ну… Вообще-то Высший с мечом — это прежде всего защитник. И только у ангиеров и скамалотов в первую очередь воитель. Мне жаль, если принц Гай оказался среди ангиеров. А судя по тому, что говорят люди, это очень даже вероятно.

Изабелла спрашивала о своём сыне в каждом селении. Оказалось, что тёмноволосого юношу с голубыми глазами видели многие, особенно в течение последнего года. Он появлялся то в одном месте, то в другом с отрядом всадников. И исчезал со своим отрядом обычно так же неожиданно, как и появлялся. Его довольно часто видели возле плодовых рощ, которые вскоре после этого погибали, и пару раз в окрестностях замка Селихен. Королева становилась всё более мрачной, замкнутой и раздражительной. Однажды, гуляя по дворцу, Илана случайно подслушала её разговор с Айслиндом.

— Почему я не могу отправиться в этот проклятый Серебряный замок и попросить о встрече с сыном?

— Да потому, что это всё равно как отправиться в волчью пасть. Ты не знаешь этих людей, Изабелла…

— Ты хочешь сказать, что они нападут на безоружную женщину, которая пришла к ним с миром?

— От них всего можно ожидать. Особенно если женщина так красива, как ты. Это настоящие головорезы! Этот замок — разбойничье гнездо. А твой сын, возможно, совершенно тебя не помнит. Я же знаю, во что могут превратить человека эти проклятые колдуны.

— Так где же выход? Как мне с ним встретиться?

— Я, конечно, могу собрать вооружённый отряд и явиться туда, но это будет началом настоящей войны, которую ангиеры уже давно мечтают развязать, сделав при этом вид, будто конфликт спровоцировали не они…

— Потому я и хочу отправиться туда одна и с миром. Если бы я сама могла найти дорогу…

— Изабелла, я обещаю, что помогу тебе связаться с сыном, когда мы окончательно убедимся в том, что он действительно живёт в Серебряном замке. Пока это всего лишь наши домыслы. На северо-западе, где находится этот проклятый замок, много лесов, и в лесной глуши есть охотничьи посёлки. Может, твой сын и его друзья живут где-то там. Мы должны заняться поисками в тех краях. Это очень опасно — там повсюду рыщут колдуны, но если я обещал тебе помочь найти сына, я сделаю всё, что в моих силах…

— Мы должны найти и остальных похищенных из Германара детей…

— Мои люди ищут их постоянно. А спасённых прячут в надёжном месте…

— Которое ты почему-то скрываешь даже от нас…

— Да. Чтобы не привлекать к нему внимание колдунов, которые намерены снова заполучить этих детей для своих гнусных целей. Кроме того, я не хочу возвращать детей в Германар, пока мы не найдём Зеркало Судьбы. Бедные дети мало что помнят о своей прежней жизни и, поверь, ничего не знают о твоём сыне. Но постепенно мы всё выясним. Всему своё время, дорогая Изабелла. Доверься мне. Мы должны действовать осторожно.

Королева промолчала. Илана знала, что Изабелла с большей радостью доверилась бы дьяволу, но выбора у неё не было. Во всяком случае пока.

Илана в последнее время старалась как можно меньше вступать с кем-либо в пререкания — боялась сорваться. Настроение было отвратительное. Она регулярно не высыпалась, вставая на рассвете и пытаясь поднять таинственный занавес, скрывающий от всех другую реальность. Ничего не получалось. Она была не в силах разрушить эти чары и не могла понять, почему занавес всё же два раза перед ней открывался. Она была уверена, что только перед ней. Город появился к северу от замка, в том месте, которое слуга по имени Виго считал обиталищем призраков. Илана могла бы поговорить с ним о своём видении, но решила этого не делать. Она слишком плохо знала этого юношу, чтобы ему доверять, а он с ней не только больше не откровенничал, но и даже как будто бы старался её избегать. Друзьям Илана тоже ничего не говорила о дивном городе, хотя и сама не совсем понимала, почему. Она не исключала, что эта картина — плод её воображения, вызвавшего к жизни её мечты или воспоминания, запрятанные где-то в глубинах подсознания. Воображение мага, помноженное на его силу, вполне может сыграть с ним злую шутку. Илана почти не сомневалась в реальности загадочного города, но это «почти» мешало ей рассказать о нём друзьям. Зачем зря будоражить их разговорами о том, что, возможно, и не существует. Хватает и вполне реальных задач, которые следует решить как можно скорее.

Однажды во время очередного поискового рейда они пролетали над западной равниной, местами покрытой зарослями хвойного кустарника, и увидели вооружённый отряд, который преследовал стаю чудовищ. Здесь были твари вроде тех, что напали на Илану и её друзей, едва они оказались в Айсхаране, были и другие существа. Всадники в меховых накидках окружали их, опутывая огромной сетью.

— Будь я проклят! — пророкотал Хай-Вер. — Там как минимум два гаттана!

Когда ледяной корабль вынырнул из тумана совсем низко над равниной, всадники подняли головы. У одного из них слетел капюшон, и Илана увидела обрамлённое тёмными волосами лицо, на котором ярко сияли голубые, как звёзды, глаза. Только у одного человека были точно такие же. У лебронского священника Джорджа Кинга.

— Гай! — выдохнула королева. — Это он, мой мальчик! Мы должны приземлиться! Айслинд, чего же ты медлишь?!

— Сюда приближается большой корабль. Вон! Видите? Готов поклясться, что он полон снарядов и вооружённых воинов…

Неизвестный корабль приближался на хорошей скорости, и даже издали было видно, что он очень большой.

— Попробуем вывести его из строя, — предложила Илана. — Но для этого надо подпустить их поближе.

— И как же ты собираешься вывести этот корабль из строя? — полюбопытствовал король.

— Давай попробуем его растопить. Или мы с тобой не снежные маги?

— Боже, они исчезают! — воскликнула Лилиана. — Смотрите!

Отряд всадников и стая чудовищ постепенно исчезали, словно уходя в некую невидимую дыру в пространстве. А точнее во врата. Принц Гай действительно владел магией. Может, конечно, не только он, но и его приятели, но он был среди них самым главным. Это чувствовалось.

— Он действительно у них предводитель, — сказал вечером Томас. — Принц всегда остаётся принцем.

— Принц — это прежде всего законный сын короля, — запальчиво возразил Таддеуш, но, покосившись на королеву, смутился и умолк.

Она даже не взглянула в его сторону, однако Илана успела заметить презрительное, а точнее брезгливое выражение, лёгкой рябью пробежавшее по красивому лицу Изабеллы.

— Настоящий правитель — это тот, за кем идут, — в свою очередь возразил Томас. — Я рос в мире, где происхождению придаётся едва ли не главное значение, но постоянно видел вокруг себя людей куда менее достойных, чем те, кого они ставили ниже себя. Принц Артур был законным сыном короля, однако от того, что ему так и не довелось самому стать королём, его народ только выиграл.

— Осталось только выяснить, что выиграл тот, кто подчинил своей воле принца Гая, — вздохнул Айслинд.

— Мой сын никогда не позволял навязывать ему чью-либо волю, — холодно произнесла Изабелла. — Он не позволял этого, даже когда ему было шесть лет, а теперь ему шестнадцатый.

— Его могли ввести в заблуждение, — осторожно сказал король. — В юности мы ершисты, но в глубине души доверчивы и склонны к идеализму. Возможно, твой сын думает, что служит добру, а на самом деле всё не так…

— Ну а что там на самом деле? — пожала плечами Лилиана. — Мы с вами всего лишь видели, как он и его команда ловили чудовищ, а ведь мы на собственном опыте убедились, как опасны эти твари.

— Жертвы колдовских экспериментов иногда умудряются сбежать, и люди колдунов занимаются их отловом. Боюсь, что именно этим Гай и занимался. Не хочу ни в чём его обвинять. Он ещё слишком юн, чтобы всегда верно оценивать ситуацию, особенно если вокруг плетутся интриги. Мы подумаем, как вырвать его из лап колдунов. Мы убедились, что он жив и здоров, а это уже немало.

— Линда, дорогая, — обратился он к Илане, — ты действительно надеялась растопить этот корабль на расстоянии?

— Если бы мы подошли к ним поближе, это могло получиться.

— И у тебя уже такое получалось?

Илана чуть не сказала «да», но это слово застряло у неё в горле, когда она поймала на себе взгляд короля — пристальный и напряжённый, совершенно не вязавшийся с его небрежной, милой улыбкой. Взгляд бойца, который хочет как можно больше узнать о противнике.

— Вообще-то нет, но… Юты говорили, что снежные маги такое умеют. Мы могли бы попробовать.

— Опять юты! — с облегчением рассмеялся король. — Больше слушай этих фантазёров. Если надумаешь что-нибудь такое попробовать, пожалуйста, поговори сначала со мной.

— Да, Илана, — промолвил Мартин, с трудом сдерживая улыбку. — Всегда советуйся с более опытным магом. Кстати, Айслинд, не ты ли обещал нам показать горы? Может, немного полетаем над ними? Мне очень нравятся здешние горные пейзажи, но хотелось бы побывать подальше от замка, севернее…

— Мы там непременно побываем, — заверил художника Айслинд. — Но не сейчас. Сегодня мы едва не столкнулись с вражеским ледяным кораблём. Пока нам лучше лишний раз не подниматься в небо и использовать корабль только по делу.

Никто не возразил. Доводы короля выглядели вполне убедительно, но у Иланы было такое чувство, что Айслинд отказывается от полёта над горами по другой причине. Картина горного города, уже два раза открывавшаяся только ей, преследовала её все эти дни. Что это было? Её подсознательная фантазия, на мгновение показавшаяся реальностью, или реальность, скрытая от взоров смертных? Возможно, магическая сила помогла Илане увидеть то, что не должен был видеть никто, и Айслинд это понял.

— Он всегда был таким! — Таддеуш даже не пытался скрыть своё торжество и злорадство. — Он всегда рвался в лидеры! Во что бы мы ни играли, командовать должен был он. Зазнайка, который вообразил, что пачкаться о вторую скрипку ниже его достоинства!

Они беседовали вдвоём в маленькой зимней роще, окружённой узорчатой серебряной оградой. Илане нравилось это место, потому она и пришла сюда после ужина, совершенно не ожидая встретить тут Таддеуша. Он сидел на бортике фонтана, складывая из ледяных осколков какой-то узор.

— Если сложишь из этих льдинок слово «вечность», ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь мир и пару новых коньков[4].

— Я и так сам себе господин, — смерив Илану холодным взглядом, отрезал Таддеуш. — И что бы я тут ни складывал из льдинок, моё сердце в лёд не обратилось. Боюсь, это случилось с Гаем. Вот уж действительно как в сказке! Его даже зовут похоже: Кай — Гай… По-моему, костюм Снежной королевы тебе великоват. Примерь лучше костюмчик Герды, но репетируй, пожалуйста, без меня. Школьные спектакли меня больше не интересуют.

— Я вовсе тебя не искала, просто пришла в то место, которое мне нравится. Впрочем, в этом замке много красивых мест. Счастливо оставаться.

— Подожди, — он улыбнулся, на мгновение превратившись в прежнего Тэда. — Извини, что я сорвался. В последнее время тут какая-то нервная обстановка. Все эти бессмысленные поиски… Её величество Изабелла Фабиани, которая меня терпеть не может. У меня в её присутствии даже руки мёрзнут.

— Ты преувеличиваешь, Тэд. У неё сейчас нет повода для хорошего настроения, но это ещё не значит, что она кого-то тут ненавидит. Это ты полон ненависти — к ней и к её сыну. Почему? Ты вообще ведёшь себя очень странно. То ты у нас почти ничего не помнишь, то вдруг, оказывается, помнишь даже родословную германарских правителей. Кто там законный сын короля, а кто нет…

— Я же говорил, что память постепенно возвращается, — хмуро ответил Таддеуш, явно раздосадованный тем, что за ужином нечаянно себя выдал. — А насчёт происхождения Гая… В Гаммеле многие догадываются, что он попросту ублюдок. И всегда догадывались. Слухи об этом ходили с самого его рождения. По-моему, ты едва ли не единственная, кто ничего такого не слышал.

Почти весь дальнейший разговор представлял собой монолог Таддеуша, яростно изливающего потоки грязи на принца Гая.

— Нисколько не удивляюсь, что он связался со злыми колдунами! Ему лишь бы верховодить, лишь бы иметь хоть какую-то власть! Да он готов душу продать дьяволу, лишь бы и тут быть принцем. Готов и колдунам служить, и любым мерзавцам, лишь бы ему было кем командовать! Принцем он, видите ли, привык быть! Да не принц он никакой, а жалкий ублюдок! Я уверен, что это правда! Достаточно взглянуть на его матушку…

— Не смей говорить о ней гадости! — резко перебила Илана. — Я знаю её лучше, чем ты.

— Ты уверена?

— Абсолютно. А вот тебя я, похоже, совсем не знала. Или я знала какого-то другого Таддеуша Бельски. Последний раз мы виделись с ним года полтора назад в Центральном парке… Знаешь, я ведь не верила, что ты умер. Я не верила в это, даже когда была на твоих похоронах. Теперь ты стоишь передо мной вроде бы живой и здоровый, я могу протянуть руку и коснуться тебя, но теперь у меня такое чувство, будто ты действительно умер.

Илана резко повернулась и пошла прочь. Немного побродив по дворцу, она отправилась в свою любимую гимеловую рощу. Эта роща была маленькая, но поскольку вплотную подходила к зеркальной скале и отражалась в ней, казалась бесконечной. Сегодня она выглядела не так красиво, как несколько дней назад. Все плоды были собраны — и с деревьев, и с кустов тимина, среди серебристой хвои которого уже не сверкали похожие на новогодние игрушки розоватые шишечки. Хвоя на одном из кустов высохла и потускнела. Это означало, что он погиб.

«Может, попробовать превратить его в снег?»

Подумав об этом, Илана коснулась куста и вздрогнула от неожиданности — так быстро он побелел и рассыпался.

«Интересно, а я смогу вернуть его к жизни?»

Положив ладонь на маленький сугроб, девочка мысленно приказала ему превратиться снова в куст. Мгновение спустя куст уже был на прежнем месте, такой же сухой и безжизненный.

— Оживи, — прошептала девочка, посыпав его снегом. И едва не подпрыгнула от радости, увидев, как тускло-серая хвоя засверкала серебряным блеском.

— Это ненадолго, дитя моё.

Илана вздрогнула и обернулась. Похоже, король стоял тут уже давно и наблюдал за ней. Какого чёрта он опять за ней следит?

— Извини, если напугал. Мне было интересно посмотреть, что у тебя получится. Если ты делаешь это первый раз, то результат просто потрясающий. Ты можешь стать очень сильным магом.

— Насколько я поняла, это проделывают многие здешние колдуны, не имеющие снежной крови.

— Нет, Линда, немногие. И скорее всего, как раз те, в чьих жилах эта кровь есть. Иланы и хатаны очень долго жили рядом. Нельзя сказать, чтобы они активно смешивались, но метисы в Айсхаране были всегда. Среди хатанских колдунов есть даже те, что способны воздействовать на вечный лёд. Ведь это они построили и разрушили ледяной замок, связывавший наши миры. Но вот делать мёртвое живым не может никто — ни хатанские колдуны, ни мы, снежные маги. Этот куст мёртв. Ты создала лишь видимость жизни. Скоро он снова станет сухим. Эта нечестивка Ралиана пыталась возвращать мёртвое к жизни. Она даже научилась ненадолго оживлять мертвецов. Эта тщеславная колдунья мечтала о бессмертии, да только вряд ли она получила то, чего хотела!

— А что она получила? И чего хотела?

— Да это тёмная история, — Айслинд махнул рукой, — и всей правды не знает никто. Лучше не будем об этом. Я хотел поговорить с тобой совсем о другом. Я бы очень хотел, чтобы мы стали союзниками. Вместе мы были бы очень сильны. К тому же мне нужен преемник. Или преемница. Я ещё достаточно бодр, но ведь я не вечен. А звезду правителя могу передать только тому, в ком я совершенно уверен.

— Я пришла в Айсхаран не за этим, король.

— Это ты так считаешь. Тебя привела сюда судьба. Иногда то, что кажется нам причиной, — всего лишь повод. Поиски принца Гая и других германарских детей — дело благородное, но это лишь часть проблемы, которую предстоит решить. Когда-то Айсхаран был счастливой, процветающей страной. Останься со мной, Линда, помоги снова сделать Айсхаран таким. Я помогу королеве Изабелле вернуть её непутёвого сына. Не имеет смысла убеждать её в глубокой испорченности этого юноши, она всё равно не желает ничего слушать. Она всегда считала и продолжает считать своего сына идеалом… Впрочем, как и любая мать. Я помогу и остальным германарским детям, но ты должна пообещать мне, что останешься здесь.

— Я ничего тебе не должна, король Айслинд. Не хочу тебя обижать, но мы знакомы совсем недавно, и я почти не знаю тебя. Перед кем у меня есть долг, так это перед моими друзьями, которые уже не раз выручали меня. Я вообще тебя не понимаю… То ты говоришь, что спасти принца Гая трудно, а то ты вдруг готов это сделать, если я выполню твои условия. Никогда не думала, что у королей в обычае торговаться.

— Что ты знаешь о королях, наивное дитя? Что ты знаешь о бремени власти? Чем только ни приходится порой поступаться, чтобы защитить своих подданных! Да, спасти Гая трудно. Я сделаю это, даже если это будет стоить мне и моим людям жертв, но жертвы должны быть хоть в какой-то мере оправданны. Я хочу заручиться твоей поддержкой, твоим обещанием остаться здесь и разделить со мной то бремя власти, которое я до сих пор нёс в одиночку. Ты из рода снежных магов, принцесса Линда. У тебя есть долг перед твоими предками и перед теми жителями Айсхарана, которые мечтают вернуть ему былое величие. Я глубоко уважаю твоих друзей, но им здесь не место. Во всяком случае пока. Здесь на них смотрят как на чужаков, их боятся, причём всё больше и больше. Ты ведь уже сама заметила, что здешние жители не доверяют чужеземцам. Если честно, я уже даже не уверен, что и дальше смогу гарантировать им безопасность. Я сильный маг, но я не всесилен. Им лучше покинуть этот мир. Ты умеешь открывать врата и сможешь видеться со своими друзьями, но ты должна присягнуть мне на верность и действовать со мной заодно. Вдвоём мы сумеем установить альянс между мирами.

— Я польщена твоим предложением, король, но оно столь неожиданно, что я не могу дать ответ сейчас же. Я должна подумать.

— Конечно, дитя моё, — улыбнулся Айслинд. — Времени у тебя достаточно. Начинается очередная буря, и мы все должны отдохнуть. Наши поиски оказались успешными. Теперь мы по крайней мере знаем, что Гай жив и отнюдь не бедствует. Не уверен, что мы сумеем вернуть ему душевное здоровье, но в одном я уж точно уверен: чистого и сильного духом не заставишь служить злу… Что с тобой, Линда?

Беседуя, Илана и король подошли почти вплотную к зеркальной стене, которую отделяло от рощи расстояние не более метра. И в какое-то мгновение Илане показалось, что вместо её и Айслинда отражений она видит в ледяном зеркале совсем других людей. Вернее иланов. Там были Снежный король и Снежный принц с картины Мартина. А за ними среди голубых деревьев смутно белело какое-то изящное строение, похожее на храм. Девочка зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, из зеркала на неё смотрели её и Айслинда двойники.

«Что за странное зеркало, — подумала Илана. — Словно осколок какого-то иного мира, более красивого и подлинного, чем этот, но увидеть его можно лишь на мгновение…»

— Что с тобой? — переспросил король, глядя на неё с тревогой.

— Да так, ничего. Эта роща кажется бесконечной… Из-за зеркала.

— Это обычная харадановая скала, которую я велел отшлифовать. Она сплошная, там даже пещер нет. Зеркала всегда создают иллюзию — не только магические, но и самые обыкновенные. А иногда мы видим то, что хотим видеть, не замечая того, что есть на самом деле. Почаще смотри на самих людей, принцесса Линда, а не на их отражения. Увы, мы слишком часто привязываемся к тем, кто нас не стоит.

Айслинд провёл по зеркалу ладонью и направился к арке, которая вела из рощи в тоннель, ведущий в свою очередь к озеру со сьюллами.

«Боже, сколько намёков, — размышляла Илана, глядя вслед королю. — Как же он хочет доказать, что я ошибаюсь в своих друзьях. Он хочет заполучить меня, максимально оградив меня от чьего бы то ни было влияния. Похоже, у него действительно грандиозные планы на мой счёт…»

Илана наклонилась и подняла сухую ветку тимина. Видимо, она осталась тут после того, как слуги вырубили старые кусты. Девочка попыталась хотя бы ненадолго оживить её, но ничего не получилось — наверное, эта ветка засохла уже давно. Тогда Илана сделала её ледяной. Ей почему-то вспомнилась Ралиана с кустом лилий в руке. Она подняла глаза и вздрогнула. Из зеркала на неё смотрела юная колдунья — точно такая же, какой её изобразили на одной из дворцовых стен. В руке у неё была усеянная белыми лилиями ветвь. Это длилось меньше минуты. Когда образ древней колдуньи исчез, Илана увидела своё собственное отражение, но что-то в нём было не так. А когда Илана поняла, что именно, ей стало не по себе. В руке её зеркального двойника был куст белых лилий… И в её собственной руке тоже! Вскрикнув, девочка выронила куст, который тут же превратился в ветку тимина. Примерно с минуту ветка выглядела, как живая. Потом серебристая хвоя потускнела, а стебель высох и из серого стал почти белым. Наверное, для того, чтобы ненадолго оживить давно погибшее растение, его надо сперва превратить в магический лёд… Но почему ветвь превратилась в куст лилий? И откуда взялась Ралиана?

«Но я же сама вспомнила о ней, — подумала Илана. — А может, это был знак? Это же она, Ралиана, отвела меня в те таинственные пещеры с ледяными саркофагами. Сейчас она опять меня куда-то зовёт…»

Девочка хотела открыть врата, но они не открывались, а изображение Ралианы постепенно тускнело и в конце концов исчезло совсем.

«Я просто устала, — решила Илана. — Опыты с трансформацией материи отнимают много сил. А может, король наложил на это зеркало какое-то заклятие?»

Она вспомнила, как Айслинд перед уходом провёл по нему рукой. Впрочем, думать об этом сейчас не хотелось. Илана чувствовала себя такой усталой, что ей хотелось лишь одного — поскорее добраться до кровати.

Уснула она быстро, но сон её был неглубок и тревожен. Ралиана звала её за собой, но врата не открывались, а огромный серебристый волк рычал и грозно скалил зубы. Потом он превратился в снежного кота, и подбежав к Илане, лизнул ей руку. Проснувшись, она увидела возле своей постели Лодди.

Кот повадился ночевать в её апартаментах, и девочка чувствовала, что его присутствие действует на неё успокаивающе. Сейчас Лодди был явно чем-то встревожен. Разбудив Илану, он подбежал к двери, прислушался и тихонько зарычал. Илана ничего не слышала, но она знала, что Лодди не стал бы волноваться понапрасну. Она подумала о своих друзьях, которым, возможно, сейчас тоже угрожает опасность и которые спокойно спят в своих комнатах, ни о чём не подозревая.

— Давай-ка прогуляемся, Лодди, — прошептала она и, подойдя к зеркалу, представила себе комнату Изабеллы.

На всякий случай Илана постаралась хорошо запомнить, как выглядят апартаменты, где разместили всех её друзей. Зрительная память у неё была идеальная. Именно такая, какая требовалась магу-страннику для зеркального перехода.

Королева спала, но стоило Илане и коту появиться в её комнате, тут же проснулась. И нельзя сказать, чтобы этот визит её удивил. Чувствовалось, что ощущение опасности не оставляет Изабеллу даже во сне.

— Кажется, в коридоре кто-то есть, — тихо сказала Илана. — Лодди что-то услышал, и у меня сразу возникло желание всех вас навестить. Не знаю вот только, можно ли вламываться к Лилиане или Томасу…

— Наведаемся сначала к Мартину и Хай-Веру и постучим в стену — спальня Томаса рядом.

Поскольку жилых помещений в этом крыле больше не было, Мартин предложил гаттану поселиться в его покоях. Хай-Вер тут же согласился, по-видимому, решив, что в чужом месте лучше держаться поближе к тем, кому доверяешь.

Минут через десять вся компания собралась в гостиной Изабеллы — король отвёл ей самые просторные апартаменты.

— Мне тоже показалось, что по коридору кто-то ходит, — пожала плечами Лилиана. — Но я не придала этому значения. Мы же не одни в замке, и по коридору в любое время может кто-нибудь пройти.

— Но Лодди был чем-то встревожен, — сказала Илана.

— Я тоже не могу позволить себе здесь глубокий сон, — проворчал Хай-Вер. — Ощущения смертельной опасности у меня пока нет, но есть чувство, что за нами следят. Надо быть начеку.

— А ведь король благодаря этому зеркальному переходу может в любое время пожаловать к любому из нас, — нахмурился Томас. — И не один, а с кем-нибудь из своих верных слуг. Наш гостеприимный хозяин очень много скрытничает, а наша любознательность раздражает его всё больше и больше.

— Это так, — покачала головой королева. — Чем больше он раздражается, тем шире его улыбка. Сегодня вечером мы с ним довольно долго беседовали. Он обещал, что поможет мне вернуть сына, и убеждал, что сразу после этого нам с Гаем следует покинуть Айсхаран. И вообще всем нам, кроме Иланы… Вернее, Линды. Он и его преемница принцесса Линда решат все остальные проблемы, найдут какое-то там зеркало, вернут в Гаммель детей…

— Но почему мы не можем остаться тут и помочь им? — удивился Томас.

— Якобы потому, что мы чужаки, а чужаки в последнее время очень нервируют здешнее население. Оказывается, к Айслинду уже не раз приходили послы, которые просили его избавиться от чужеземных гостей. Дескать в Айсхаране уже натерпелись от чужеземцев. Король боится, что, оставляя нас здесь, рискует лишиться доверия своих подданных. А главное — боится за нас. Если нам не доверяют, то могут устроить на нас покушение. Причём он не ручается даже за своих слуг и за тех людей, которым дал приют в этом замке. Они ему, конечно, преданны, но каждому в душу не заглянешь. Больно уж они напуганы и озлоблены тем, что происходит в последние годы. Ну а Илана для здешних своя. Она же из снежных магов и к тому же родственница самого короля. Наш дорогой хозяин заверил меня, что ему очень жаль с нами расставаться, но для нашего же блага нам сейчас лучше покинуть Айсхаран. Я поняла, что он опять темнит, однако сочла за благо не спорить и пообещала серьёзно подумать над его словами. Хотела сразу обсудить всё это с вами, но обнаружила, что вы все уже закрылись в своих комнатах и спите.

— Не гарантирует безопасность? — усмехнулась Лилиана. — Замечательно. Он вполне может сам организовать покушение, а потом заявить: «Разве я не предупреждал?»

— Сомневаюсь, что он организовал его уже сегодня, — сказала королева. — Ведь я не спорила с ним и даже недовольства не выражала. И в случае моего согласия он вроде как намерен помочь мне встретиться с сыном, а значит, готов потерпеть наше присутствие здесь ещё несколько дней. Ему важно хорошее отношение Иланы, и он надеется на нашу сговорчивость.

— И на мою, — угрюмо добавила Илана.

Она вкратце изложила друзьям свой вечерний разговор с королём.

— Сначала я разозлилась, но потом тоже сообразила, что лучше не спорить. Да вот только Айслинд не дурак и прекрасно понял, что я не в восторге от всего этого.

— Итак, что мы имеем? — Томас глубокомысленно поднял одну бровь. — Мы уже настолько раздражаем нашего дорогого хозяина, что он более не может гарантировать нам безопасность. Но два-три дня относительной безопасности у нас ещё имеются — при условии примерного поведения. Но поскольку безопасность всё же относительная, а я со своей стороны не могу гарантировать примерного поведения, нам следует быть начеку днём и ночью.

— Может, нам лучше всем ночевать в одной комнате? — предложил Хай-Вер. — Я сплю почти так же чутко, как Лодди…

— А может, нам вообще лучше спать в другом мире! — перебила Илана. — В Блэквуде мне отвели просторные покои — я же там иногда ночевала. Там две комнаты, так что дамы могут спать в одной, а кавалеры в другой. Я, конечно, прекрасно помню, как выглядят мои покои в королевском дворце, но не уверена, что они сейчас пустуют. Да и вообще нам слишком опасно появляться во дворце. Более безопасного места, чем Блэквуд, я не знаю.

— А ты можешь сделать так, чтобы… мы переместились не сразу? — спросила Лилиана. — Хотелось бы сперва хорошенько изучить то место, куда мы собираемся попасть. А то шагаешь в туман…

— Но мы же видим это место, когда Илана открывает врата, — удивился Хай-Вер. — Или я чего-то не понимаю…

— Вы видите место таким, каким я его запомнила и вызвала в ледяном зеркале, — пояснила Илана. — Важно, чтобы это место было реально и чтобы хотя бы в какой-то момент своего существования выглядело так, как я его изобразила. А уж каким оно является в момент перехода, я знать не могу. То, что вы называете туманом, и есть мост между мирами. Мне это никто не объяснял, но я это чувствую, хотя тоже не могу объяснить, почему… Надо успеть совершить переход, пока мост не исчез. Пару раз врата открывались передо мной, и я видела Айсхаран… Думаю, я видела его таким, каким бы он был, если бы я тогда туда перешла. Но это были случаи, когда врата открывала не я… Вернее, не только я. Возможно, так бывает, когда врата открывают с обеих сторон. Но в Блэквуде открывающих врата нет. Я постараюсь немного рассеять туман, сделать так, чтобы мы успели увидеть комнату, но, боюсь, на подробное изучение места времени не будет — врата могут закрыться… Впрочем, не страшно. Я их снова открою…

— Но ведь при этом ты потратишь вдвое больше сил, чем если бы открыла их один раз? — спросила королева.

— Да, но безопасность важнее.

— Поступай как знаешь, только, пожалуйста, постарайся беречь силы. Одному Богу ведомо, сколько нам ещё всего предстоит.

Блэквудский завод и примыкающие к нему взлётно-посадочные площадки были со всех сторон окружены лесом, который состоял главным образом из сосен с тёмной, почти чёрной хвоёй. Они-то и дали название как восточной окраине Гаммеля, так и всей заповедной зоне, что простиралась от города до Торфяных болот[5]. Джанни Моретти отвёл своей юной сотруднице две смежные комнаты на четвёртом этаже. Все окна выходили на взлётно-посадочное поле, к высокой ограде которого вплотную подступали могучие сосны. Илана любила смотреть по утрам, как из-за леса поднимается солнце, окрашивая всё вокруг в ярко-лиловые и пурпурные тона, постепенно переходящие в оранжевые и золотые. Суровая, мрачноватая красота этого места завораживала девочку. Кто-нибудь из исследовательской группы нет-нет да засиживался до рассвета в своей лаборатории, но завод в ночное время не работал. Илане казалось, что только там, в Блэквуде, она и видела настоящие ночи — тихие и тёмные, совершенно не похожие на пронизанные отблесками реклам, фонарей и многоголосым эхом всевозможных звуков ночи большого города.

В Айсхаране по ночам тоже было тихо, но, несмотря на почти полное отсутствие фонарей, очень светло. Во всяком случае, здесь, в горном замке, окружённом белыми скалами и башнями из магического льда, который слегка светился, даже если в небе не было ни луны, ни звёзд. На рассвете комнату заливало нежно-розовым сиянием. Когда же утреннее зарево угасало на ледяных и снежных склонах гор, пейзаж за окном казался Илане жемчужной мозаикой на перламутровом фоне. Она любила это волшебное мгновение, когда утро переходит в день, но ещё им не стало.

Открывая врата в Блэквуд, Илана понятия не имела, какое там сейчас время суток. Увидев сквозь туман усеянную розоватыми бликами комнату, девочка решила, что в её мире ранее утро. Комната была пуста.

— Скорее! — скомандовала Илана. — Туман рассеивается!

— Кажется, всё в порядке, — сказал Мартин, когда все семеро, включая Лодди, оказались в блэквудских апартаментах Иланы.

Томас, держа наготове кинжал, заглянул в соседнюю комнату.

— Там тоже никого, — удовлетворённо констатировал он. — Теперь действительно можно сказать, что всё в порядке.

У Иланы же такого ощущения не было. Она чувствовала — что-то не так. Откуда этот жемчужно-розовый свет, пробивающийся сквозь лёгкие оконные занавески? Похоже, здесь действительно раннее утро, но она никогда не видела в Блэквуде такой зари. Здесь все цвета ярче и резче. Это нежное сияние напоминало рассвет в горном королевстве Айсхарана, когда солнечные лучи раскрашивают золотыми и розовыми бликами ледяные вершины и башни дворца. Такое впечатление, будто что-то случилось с пространством и временем и два мира наложились друг на друга, вызывав к жизни какой-то иной мир, имеющий сходство с обоими.

Илана подошла к окну и, раздвинув занавески, оцепенела. Сперва она решила, что снова оказалась в Айсхаране и смотрит из окна своих покоев на окружающие королевский замок ледяные вершины. Но минуту спустя она поняла, что это не горные вершины и не башни ледяного дворца Айслинда. Здание окружали ледяные корабли, на гладких белых корпусах которых угасали последние лучи утренней зари.