"Пагода сна" - читать интересную книгу автора (Леонетти Марко)

Глава XXII

— Как там чувствует себя наш друг? — спросил Таллок Фанг, вернувшуюся из подвала после осмотра места заключения вендийца.

— С ним все в порядке.

— Ну, если не считать того, что он сидит в подземелье, где бегают шустрые крысы и мало света, то это правда.

— А ты думаешь, нам было бы лучше поместить его в главный зал? Чтобы вся моя родня слушала вопли заточенного в нем демона?

Кесея тоже только что вернулась из подземелий.

— Вало зовет тебя, Конан, — сообщила высшая жрица Сна.

Не проронив ни слова, киммериец направился в подвал дома Чей. В тесной комнате, куда не проникали лучи света, но, тем не менее, сухой и теплой в отличие от обычных подземных камер, варвар нашел Вало. Огромные цепи опутывали великана по рукам и ногам — вендиец нисколько не возражал. Так казалось безопаснее для всех остальных.

— Я его поймал, Конан, — тихо сказал гигант. — Поймал Беллакра, и теперь уже он не сможет причинить вам вреда.

— Зачем ты это сделал, Вало?

— Зачем? Разве не понятно — до Пагоды Сна вы теперь доберетесь без ненужного сопровождения.

— А как же ты, друг?

— За меня не беспокойтесь. Идите к обители чародея и выполните задуманное.

— Тогда пообещай, что с тобой все будет в порядке.

— О, нет, брат варвар. Это ты должен пообещать мне, что с вами все будет в порядке. Раз уж на мою участь выпало сторожить этого демона в своем теле, вся ответственность за безопасность дев-браминов возлагается на тебя, Конан. Но ты такой человек, которому можно доверять — я в это искренне верю. Ты обязан охранять Кесею и ее учениц и днем, и ночью. Думаю, ты справишься, киммериец, — ведь я уже достаточно долго тебя знаю.

Голова Вало бессильно опрокинулась на плечо. Казалось, защитник брахманов попросту сражен сном, налетевшим после долгой бессонницы. Тем не менее, это было не так — пойманный Беллакр беспокойно метался в сознании вендийца.

— А теперь идите, — вымученно выдавил из себя великан, и было видно, что сохранять рассудок стоило ему немалых усилий. — Прикончите проклятого Шао Луна…

Зубы Вало клацнули, кожа на лице пленителя Беллакра натянулась.

— Вам никогда не победить его! — пророкотало существо голосом Вало. — Вы не одолеете Шао-дракона, жалкие глупцы!

Варвар вздохнул.

— Что ж, мы выполним нашу миссию, друг. Не сомневайся, после того, как червоточина сновидений будет искоренена, мы обязательно вернемся за тобой. Потерпи немного.

Похлопав по плечу вендийца, киммериец покинул подземелье. В зале Конана ждали Кесея и остальные участники похода.

— Придется отправляться без Вало, — выразил общую мысль Таллок.

На несколько мгновений в зале повисла тишина. Потом путники стали собираться в дорогу.

Диаса пожелала остаться в доме Чей, чтобы присматривать за палачом брахманов Сна до того момента, пока не вернутся Кесея и другие, поэтому в путь им предстояло отправиться уже впятером.

Таллок и Алекса сильно сблизились, словно молодые люди чувствовали, что только в единстве их двоих можно превзойти злую магию Столикого. Оставались еще двое лидеров похода — Кесея и Конан, у которых были личные счеты с чернокнижником. Исира была готова идти до конца. После смерти подруги, волшебница желала поскорее свести счеты с ненавистным магом из Кхитая.

После того, как Беллакр исчез в голове Вало, дорога давалась многим легче. В мире и согласии странники проделали путь на северо-запад длиной в тридцать восемь миль. Пэй-Кваи с нетерпением поджидал группу.

Истерзанные души пленников, заточенные Шао Луном в иллюзорную Пагоду Сна, подняли настоящий бунт против своего тюремщика. То и дело в мысли варвару приходили воспоминания о великих воинах, гордо возвышающихся над холмами врагов во всеоружии, облаченные в полные боевые доспехи, или видения о могучих колдунах, склонившихся над древними пергаментами в тусклом свете свечей. Пленники сна требовали свободы, и приближение освободителей к оплоту чернокнижника вызывало невиданный всплеск магических сил тех, кто веками стремился вырваться из заточения Столикого.

Пэй-Кван на первый взгляд ничем не отличался от других провинциальных поселков Кхитая — те же убогие жилища и скопище голодных крестьян. Окрестности Камбуи не радовали путешественников разнообразием. Однако было достаточно другого, более пристального взгляда, чтобы понять, что все здешнее окружение просто дышало магией. Слюна Дракона катила здесь свои ядовитые волны, тихо шептались деревья таинственной Чащи Ветров, о чем-то горько плакало сиреневое небо, и описывала свои невзгоды недовольным урчанием сырая земля. Именно поэтому Шао Лун выбрал это место, чтобы заложить основу своей колдовской обители. Здешние жители верили, что некогда в этом краю обитали изгнанные отпрыски Тянь-Чена, которые пытались воссоздать на земле подобие небесного царства. С тех далеких времен Пэй-Кван прослыл Заброшенным Небом, но немногие помнили древние сказания о деяниях сыновей и дочерей небесного владыки.

Что-то в этом селении постоянно настораживало, несмотря на кажущееся со стороны видимое спокойствие. Это неясное чувство возникало на уровне интуиции, и объяснить его было трудно — как будто некий бог (или демон) опрокинул над Пэй-Кваном кувшин с магией, и чары расплескались повсюду, залив невидимой субстанцией даже мелкие трещинки.

Шаагал Нуджар некогда предупреждал Конана о скрытой здесь опасности — в облике крестьянина-кхитайца может оказаться сам черный колдун, сказал тогда тайный советник мехарад-жуба. Но только теперь варвар начинал догадываться об истинном значении его слов. Казалось, будто чернокнижник скрывался в облике каждого из жителей Пэй-Квана или, точнее, каждый кхитаец здешнего поселка носил в себе часть сущности Столикого. За долгое время соседства с Пагодой Сна Пэй-Кван с легкостью мог быть взят под контроль черным магом Сна. Судя по выражению лиц жителей поселка, провожавших странников долгим и пристальным взглядом, крестьяне догадывались об их целях и, будучи мысленно связанны со своим повелителем, не питали ничего кроме открытой враждебности к чужеземцам.

Впятером девы-брамин, Конан и Таллок ехали по улицам Пэй-Квана, постоянно оглядываясь по сторонам и ожидая какой-нибудь западни. Они исследовали окружение осторожно и очень внимательно — так, чтобы не демонстрировать свою подозрительность и недоверие к людям, но и в то же время, не позволяя застигнуть себя врасплох.

Некоторые кхитайцы оборачивались им вслед, некоторые даже прекращали свои дела только для того, чтобы взглянуть на пятерку странников, бросивших вызов Шао Луну. Однако никто из них не дерзнул приблизиться к группе или даже выкрикнуть одно-единственное оскорбительное слово. Повсюду путников обволакивало недоброе молчание. Сколько эта загадочная игра может продлиться, предугадать было трудно — все зависело от того, насколько была сильна власть Столикого над этими людьми. Но то, что рано или поздно Шао-дракон попытается использовать зависимых от его желаний рабов, можно было предвидеть безо всякой ворожбы.

Постепенно киммериец стал замечать происходящие в людях перемены — в выражение лиц некоторых недоброжелателей добавилась тщательно спрятанная усмешка.

— Шао Лун поблизости, — шепнул Конан. — Загляни в их глаза, Кесея!

Верховная жрица последовала совету варвара и убедилась в том, что Конан был прав. Столикий незримо присутствовал в каждом из тех кхитайцев, в чьих зрачках разжегся едва заметный зловещий огонек.

«Я здесь, воин. Попробовать поймать меня, варвар», — пронесся в сознании киммерийца тихий шелестящий шепот.

Конан сурово огляделся по сторонам.

«Убить меня прямо сейчас!» — вновь пронеслась беззвучная усмешка колдуна.

Варвар не поддался на трюк. Даже если дух мага действительно скрывается в ком-то из этих людей, он не станет ничего предпринимать. Шао Лун только и желает того, чтобы он убил одного или нескольких крестьян, подвластных его чарам, и тем самым начал конфликт с жителями Пэй-Квана.

«Ты боишься, проклятый колдун! — мысленно ответил варвар. — Я чувствую твой страх даже с этого места. Но никакие жалкие фокусы уже не спасут твою шкуру, потому что Я ПРИШЕЛ ЗА ТОБОЙ!»

Невидимая паутина, оплетшая умы кхитайцев, растворилась. Блеск в раскосых глазах угас, взор крестьян прояснился.

Этим, разумеется, чернокнижник не ограничится, догадывался варвар. Пэй-Кван — последнее препятствие, разделяющее мстителей и Пагоду Сна, в которой укрылся маг, поэтому Шао-дракон использует все средства, чтобы они не добрались до места.

«Ты многому научился, варвар. Но тебе не совладать с тем, кто постигал науку таинств с самого детства!»

Никто из остальных участников похода не слышал слов Столикого. Чернокнижник обращался только к разуму Конана.

«Ты так думаешь, чародей? Я везу с собой медальон Чей Танга, который твой любимец Беллакр не сумел помешать нам заполучить. Может быть, ты вновь воззовешь к Гипнос-Рену, чтобы он послал тебе еще парочку невидимых злобных тварей? Или ты уже надоел даже великому владыке сновидений? Тогда молись Тагалу — пусть он выведет на поверхность легион огненных демонов, которые встанут кольцом вокруг твоей нечистой пагоды, в противном случае ты сам отправишься к нему в гости через несколько часов».

Мысли Шао Луна стали открыты для Конана — киммериец уловил легкий трепет, который свидетельствовал о том, что маг действительно боялся. Гипнос-Рен, по всей вероятности, отказал своему ученику в защите, отвергнув повторную просьбу о помощи. Властелин снов вновь занял нейтральную позицию или даже перешел на сторону Кесеи. Любой из этих вариантов был губителен для Столикого. Сейчас колдун отчаянно искал выход, стремясь использовать любой шанс на спасение. Гордыня не позволяла ему позорно бежать, приближение врагов заставляло чародея все отчаяннее ломать голову в поисках решений. Даже загнанный в угол, он был опасен — огромный опыт чернокнижника являлся хорошей поддержкой. С другой стороны, недостатком было то, что большую часть своей жизни колдун просидел в замкнутом пространстве, изучая тайны магии. Поэтому его основным оружием служили чары, которые удобнее всего распространять на расстоянии от противника, и мысли Шао-дракона не могли течь в ином направлении. Он привык повелевать своими рабами, он привык отдавать приказы безвольным людям, но с теми, кто до последнего шел на риск, презирая всякую опасность, черный маг еще не сталкивался, и потому боялся Конана и его союзников.

У Кесеи тоже найдется тысяча поводов для того, чтобы лишить его жизни, знал Столикий. Они не пощадят его.

Нельзя позволить им достичь пагоды! Эту мысль варвар почти услышал так, как будто чародей произнес ее вслух.

Киммериец разгадал план врага. Было бы странно, если бы Шао Лун не воспользовался ни одним из своих умений. Как и Кесея, чернокнижник имел способность ткать иллюзии или накидывать на людей сеть массового гипноза. Конан понял, что колдун собирается прибегнуть к своей черной волшбе и распространить чары на многочисленных крестьян, которые помещают им достигнуть Чащи Ветров. Он рассказал об этом Кесеи. Волшебница мгновенно приготовилась отразить магию Столикого. В своей обители Шао Лун был несомненно сильнее, чем жрица Гипнос-Рена на чужой земле, потому чтобы в эти краткие мгновения ни придумала глава общества брахманов Сна, ее задумка воплотилась в реальность далеко не так, как она рассчитывала.

— Мертвецы восстали! — закричали крестьяне, указывая на группу путешественников. — Это едут посланники гуй, приносящие несчастье!

Не составило труда догадаться, что за этим последует.

Кхитайцы поспешно похватали все, что попалось под руку — косы, мотыги, грабли, камни, палки.

— Убить бесов! Прогнать нечисть из наших краев!

Ревущая толпа собралась по обе стороны дороги. Крестьяне размахивали оружием и злобно покрикивали на странников.

— Возвращайтесь в свои могилы! Вы пришли посеять зло в нашем поселке! Убить их! — разносились их голоса.

Конан вынул из ножен меч, готовясь зарубить первого, кто бросится на странников. Взгляд его ярких голубых глаз предупреждал каждого, что опрометчивый поступок может стоить очень дорого. Крестьяне бесновались по сторонам, но не решались открыто нападать на отряд.

— Смерть им!

В членов группы полетели камни.

Один из увесистых булыжников ударил в висок Алексе, и девушка, охнув, медленно сползла с коня. Таллок тут же соскочил со своего скакуна на помощь молодой волшебнице, и толпа крестьян хлынула в его сторону. В это мгновение даже Конан не успел бы спасти обоих от скорой и кровавой расправы — настолько неожиданно обезумевшие люди бросились на врагов.

Ученик кхитайских чародеев сделал первое, что подсказала ему интуиция в этой сложной ситуации. Неожиданно вспомнив то, чему его учили маги, он извлек из своей памяти кусок заклинания, некогда выученного наизусть:

— Мин Юй! Мин Ванг! Мин Фьонг!

Крестьяне застыли. Невидимая преграда отстранила их от жертв, точно кусок магической стены рухнул в то место, где проходила тонкая черта, отделяющая странников от жителей селения. Таллок быстро помог девушке подняться и взобраться на коня.

— Как это у тебя получилось? — вздохнула она с удивлением, не опуская пальцев с ушибленного места.

— Случайно вышло, — отмахнулся Таллок. — Ты в порядке?

— Да. Немного голова болит, но, в целом, со мной, кажется, ничего серьезного. Спасибо тебе.

— О чем речь, Алекса? Я всегда готов помочь. Пусть только эти мерзавцы попробуют дотронуться до тебя хоть пальцем!

— Ты такой храбрый, Таллок, — улыбнулась молодая волшебница.

Кесея, наконец, нашла магическую нить, тянущуюся из пагоды в поселок. Она не могла оборвать ее и тем самым рассеять чары чернокнижника, но верховная жрица была способна использовать колдовство Столикого против него самого.

— Исира, помоги мне!

Глава ордена Сна задумала преобразовать гипноз, который Шао Лун распространил на кхитайцев из селения.

Крестьяне закричали — с изумлением и испугом одновременно. Многим почудилось, что от группы чужестранцев начали расползаться сотни, тысячи, сотни тысяч пауков. Иллюзия была настолько правдоподобной, что жителям Пэй-Квана безоговорочно верилось в подлинность происходящего. Скопище мерзких тварей засеменило в их сторону, перебирая мохнатыми лапками. Пауки шуршали по земле, и было их так много, что вся земля почернела от их матовых восьминогих телец.

— Обитатели могил! — закричали люди. — Что за проклятье вы принесли в наши дома? Что вам нужно, ужасные создания?

Конан громко захохотал.

— О, мы страшные демоны, питающиеся свежим мясом! Трепещите, ибо мы очень голодны! Но, клянусь рогами нашего мастера Тагала, мы сразу же оставим вас в покое, как только утолим голод своим собратом по имени Шао Лун! Скажите нам, где он прячется, и мы пощадим вас, низкорождениые!

Все как один указали на дальний мост через реку, неторопливо перекатывавшую свои смрадные волны. На другом берегу качали ветвями деревья таинственной Чащи Ветров.

Варвар усмехнулся.

— И не вздумайте нас преследовать, негодные! Иначе мы можем передумать и полакомиться вашей кровью вместо того, чтобы есть колдуна.

Устрашенные словами киммерийца, крестьяне остались стоять на месте, даже не подумывая о том, чтобы пуститься в погоню. Путники оставили позади толпу кхитайцев и двинулись дальше по направлению к деревянному мосту, обозначившему северную границу Пэй-Квана. Странно, что чернокнижник никому не приказал разрушить переправу через ядовитую реку — это упущение, возможно, дорого обойдется Шао Луну.

У опушки коней пришлось оставить. Ветви деревьев, склоненные к земле, делали невозможным передвижение верхом.

На Алексу свалилась новая неприятность — девушка случайно наступила на колючку, проткнувшую ее ступню. Растение, создавшее эту преграду, оказалось ядовитым. Казалось, даже окружающая среда настроена враждебно по отношению к незваным гостям. Благо, Конан знал, как вывести яд из раны — жизнь юной девы-брамина оказалась вне опасности. Но киммериец настоял на том, что волшебнице лучше вообще не двигаться какое-то время, иначе может наступить оцепенение.

Чтобы не терять время, путь к Пагоде Сна странники продолжили втроем. Таллок остался присматривать за девушкой. Кесея, Конан и Исира рассчитывали положить конец скверным деяниям мага — до ненавистной обители колдуна оставалось всего каких-нибудь тысячу шагов. Следуя инструкциям Нуджара, отыскать пагоду оказалось совсем не трудно.

…Убежище Шао Луна. Земной оплот черного мага — волшебная обитель из пяти сужающихся кверху ярусов, окаймленных остроконечными шляпами черных крыш. Резиденция Столикого утопала в хаосе: узники мага рвались на свободу, темные подвалы пагоды покидали спящие люди, так и не выбравшиеся из плена сна и шествовавшие со смеженными веками. Бесплотные духи и призраки, воя тихо и протяжно, кружили в жутком танце.

Пагоду сотрясала дрожь — словно умирающее животное пристанище колдуна тряслось в агонии. Клубы мерцающего тумана, рожденные колебанием магических сил, окутывали подножие обители Шао Луна, сиротливо прижимаясь к бардовому камню здания, требуя защиты. На площади около пагоды носились дикие стаи бликов и отсветов — радужный свет стелился причудливым ковром у ног трех странников. Некогда созданное Столиким творение медленно таяло, выбрасывая из себя потоки магии.

Пробил тот час, когда чернокнижник потерял контроль над всеми заточенными в пагоде существами, и теперь они жестоко мстили своему тюремщику, растаскивая на части колдовскую защиту здания.

Как оказалось, поводом тому послужило вмешательство могущественной силы.

Прямо с неба на трех участников похода полились яркие лучи жемчужного света. Бог Сновидений приветствовал путешественников.

— Я знал, что ты придешь, Адана, — мягко сказал Гипнос-Рен.

— Повелитель!

— Долгих восемьдесят лет я наблюдал за вашей враждой, моя ученица! Пришло время разрешить затянувшийся спор. Все это время я размышлял, кого же из вас двоих я смогу взять в свою страну, чтобы сделать своим наместником. Ты и Шао Лун доказали, что вы, без сомнения, являетесь лучшими из всех учеников, которых я когда-либо отправлял на землю. Я думал восемьдесят лет — краткий миг для бога и почти целая вечность для человека. За это время вы набрались опыта и теперь готовы с умом распорядиться моим даром, но получить его может только один из вас. Я сделал свой выбор, кому передать право управления миром иллюзий. Это ты, Адана. Ты только что справилась с последним из испытаний, которые я приготовил для тебя, доказав свое право быть избранной — добралась до Пагоды Сна. Ты прошла через все преграды, несмотря на то, что я намеренно помогал твоему противнику. Шао Лун оказался в плену собственной злобы, а деструкция, присутствующая в сознании чародея, может привести к гибели целого мира, потому я не могу позволить Дракону занять трон в стране снов. В награду за твою преданность я приглашаю тебя в мой мир прямо сейчас — оставь тщетную суету жизни и стань королевой снов!

— Как пожелаешь, великий Гипнос-Рен. Но, сначала я должна помочь Конану закончить дело, с которым мы явились сюда. Если Столикий умрет в реальности, то его дух навеки останется блуждать в сознании киммерийца. Позволь помочь Конану разрушить иллюзорную Пагоду Сна и утопить в хаосе дух заклятого врага. Тогда будет восстановлена справедливость.

— Твое желание весьма похвально, Адана. Я разрешаю тебе в последний раз войти в страну снов из своего материального тела. После того, как вы расправитесь с противником, я, наконец, сделаю тебя полноправной владычицей моего мира.

С этим они вошли в умирающую обитель колдуна.

— Мы должны поторопиться, Конан, — предупредила варвара высшая жрица Сна. — Необходимо уничтожить эфемерную обитель Столикого до того, как рухнет ее реальный двойник, иначе последствия могут оказаться непоправимыми — Шао Лун, отрезанный от настоящего мира, навсегда останется заперт в твоем разуме.

— Этого еще только не хватало! Давайте поскорее покончим с проклятым магом!

Втроем странники поднялись по лестнице в самый верхний зал, куда привела их судьба для финального сражения.

Там, посреди магического символа, склонившийся над дощечками с начертанными на поверхности иероглифами, разложенными у ног, в медитирующей позе спал сам колдун.

Внешность мага сильно изменилась — отныне Столикий не казался молодым.

Искусственная маска юности спала с его лица, обнажив уродливый и отталкивающий лик старости. Посеревшее лицо испещрили мелкие капли пота. Седые волосы чернокнижника ниспадали на плечи сальными космами.

Сомнений не было — перед странниками был Шао Лун, творец кошмаров.