"Отважное сердце" - читать интересную книгу автора (Хэган Патриция)

Глава 18

Звуки приглушенных рыданий постепенно растворились в шорохах ночи. В лагере переселенцев воцарились отчаяние и безысходность. Словно сам ангел смерти расправил свои черные крылья и безмолвно парил над головами мужчин, женщин и детей.

Эстер Уэббер, не говоря ни слова, уставившись невидящими глазами в пространство, сидела рядом с Сюзанной Джитер. Часть мужчин пошли искать забвения в виски, но забвение все не приходило. Дети спали, не подозревая о том, что, быть может, им скоро суждено уснуть навечно.

Джули нигде не смогла отыскать Сюджин и решила подождать ее в хозяйственном фургоне. Поклажа Джули оказалась тяжелой и громоздкой, пришлось привязать ее к спине, чтобы освободить руки, которыми она крепко прижимала к груди малыша. Дерек предупредил ее, что ребенок не должен издать ни звука, даже если для этого придется вставить ему в рот кляп.

Когда Джули подошла к назначенному месту, Элиза уже была там. Она стояла, закутавшись в толстую шерстяную накидку. Увидев Джули, она отвернулась. Из темноты вынырнул Дерек и спросил:

– Где Сюджин? Черт возьми, нам уже нужно выходить – к рассвету я должен вернуться.

Джули встревожилась.

– Она знала, в котором часу мы договорились выйти. С тех пор я ее не видела.

– Зато я видела, – сказала Элиза и объяснила, что заметила, как Сюджин проползла под одним из фургонов два часа назад. – Она сбежала. Остались только ты и я, Джули.

Джули повернулась к Дереку.

– Ты должен догнать ее. Может, она решила сделать то, что предлагала. Мы не можем этого допустить!

Дерек выругался.

– Это невозможно! Я же не могу побежать за ней. Это равносильно самоубийству. Ее жертва все равно нам не поможет. К рассвету они с ней закончат, – добавил он с жестокой прямотой.

– О, так она убежала к индейцам! – с иронией заметила Элиза. – Скво, конечно, с радостью выполнит любое желание каждого из этих дикарей, лишь бы только сохранить свою шкуру.

Джули ощутила бешенство, но все же заставила себя успокоиться. На гнев просто не было времени. Не было времени даже на то, чтобы горевать по поводу безрассудно отважного, но все же глупого решения Сюджин.

Дерек дал женщинам необходимые указания. Они должны были держаться чуть позади него, двигаться быстро и как можно тише, а если он подаст им знак, тут же упасть на землю. Беглецы направлялись прямо к индейцем, и это было их единственным преимуществом, так как апачи скорее всего с этой стороны их не ожидали. Дерек был уверен в том, что они смогут добраться до одной из пещер. Там он мог бы женщин оставить.

Они почти бесшумно продвигались в ночи, единственным звуком, нарушавшим тишину, был слабый шорох подошв по сухому песку. Дерек шел между женщинами, время от времени слегка дергая их за накидки, чтобы указать верное направление. Джули крепко прижимала к себе ребенка, готовая в любой момент пустить в дело матерчатый кляп, если малыш издаст хоть малейший звук.

Внезапно воздух прорезал громкий вой, и Джули тут же остановилась как вкопанная, а Элиза от неожиданности вскрикнула. Дерек сердито посмотрел на нее.

– Это горный лев, – прошептал он. – Больше рта не открывай. Апачи различают малейший шум и запросто отыщут нас.

В темноте черной громадой замаячило горное ущелье – они уже на милю отошли от фургонов. Внезапно Дерек дернул своих спутниц за накидки, и они замерли. Прежде чем Джули успела спросить, в чем дело, они услышали доносившийся откуда-то сверху шум – приглушенные женские крики и взрывы смеха. Джули похолодела. Это апачи развлекались с Сюджин. Дереку пришлось подтолкнуть Джули, чтобы заставить ее двинуться с места.

– Ничего уже не поделаешь, – прошептал он. – Пошли.

Луна скрылась за густыми, плотными тучами. Полная темнота вполне устраивала путников. Полагаясь только на память и интуицию, Дерек ощупью пробирался через расщелины, скользил по каменным выступам. Наконец он нашел пещеру, которая показалась ему подходящей. Он оставил на несколько минут своих спутниц и внимательно обследовал убежище, затем вернулся и провел их внутрь. Когда они, держась за стены и спотыкаясь, углубились в пещеру футов на тридцать, Дерек наконец остановился и тихо сказал:

– Думаю, здесь можно разговаривать, но только вполголоса.

Элиза тут же запричитала:

– Но здесь ужасно! И сколько же нам тут оставаться? Этот мерзкий запах! Пахнет как… как потный скунс.

– Кровь пахнет еще хуже, – грубо сказал Дерек и повернулся к Джули. – Отдай ребенка Элизе, и отойдем на минутку.

Джули не хотелось оставлять Даррелла Элизе, но другого выхода не было.

Дерек взял ее за руку и повел обратно, к выходу из пещеры. Найдя ровное место, он сел на пол и усадил Джули рядом с собой. Каждый из них понимал, какими бесценными были эти последние несколько минут, которые им суждено провести вместе.

– Ты слышишь? – улыбнулся Дерек. Джули покачала головой.

– Это шум моря, – тихо сказал он. – Послушай. Волны накатываются на берег и разбиваются о камни, резкие крики чаек, ветер. Чувствуешь, как ветер теребит твои волосы? – Он запустил пальцы в ее мягкие локоны. – Оближи губы. Ощути на них вкус соли. Это вкус нашей любви, твоей и моей, ведь она родилась в море. Мы – это море… его неведомые пучины, голубая гладь и шум прибоя… Постоянное. Бескрайнее. Вечное.

Джули зарыдала. Больше она не могла сдерживаться.

– Не вечное. Мы умираем, Дерек! Здесь. Сейчас. Ты же отправишься навстречу смерти. Останься со мной, Дерек! Если ты меня любишь…

Он быстро прижал пальцы к ее губам.

– Больше ничего не говори, – приказал он. – Я делаю то, что должен делать. А ты ошибаешься, Джули. Мы не умираем. Мы никогда не умрем, потому что нашу любовь уничтожить невозможно. Наша любовь превратится в облако, и будет качаться на волнах, и полетит вместе с ветром. Нет. Мы никогда не умрем. Мы будем жить вечно, Джули. Я люблю тебя.

Когда он ее обнял и поцеловал, Джули и вправду услышала море… легкая зыбь превращается в волны, белые барашки набегают на берег и триумфально превращаются в невесомую пену… пена лениво отползает назад, чтобы снова собраться в волны, снова родиться, еще раз познать радость триумфа. Они не умрут, просто не могут они умереть, и это чудесное мгновение будет длиться вечно. Вечно. Как море.

Но когда Дерек встал на ноги, чтобы уйти, Джули захлестнула огромная волна горечи.

– Я потеряла дом, маму, потом Терезу и племянницу, которой Бог не подарил и дня жизни. Любимого брата. Но… – она яростно затрясла головой, – я даже не думала, что Бог может сделать еще и это… что мне придется потерять и тебя.

– Мы падаем с вершины, Джули, – усмехнулся он в темноте. – Мы были уже на самой вершине, а теперь почва ушла из-под наших ног.

– Я не понимаю, – сквозь слезы прошептала она. Он с силой сжал ее руку.

– Я безумно раздосадован тем, что Бог выбил из-под нас гору, но все же чертовски высоко ценю то, что Он дал нам возможность взойти на вершину. По крайней мере, мы не простояли всю свою жизнь у подножия, в изумлении задрав головы и гадая, что же все-таки это такое – восхождение. Мы знаем, как это здорово – стоять на вершине. Знаем. А большинство людей так никогда и не поймут.

С этими словами он и вышел.

Джули вглядывалась в темноту, но – бесполезно.

Джули еще долго сидела не двигаясь, затем наконец поднялась и пошла к Элизе с ребенком. Элиза что-то забубнила, но Джули не слышала ее. Она взяла малыша и отошла в сторону. Она стояла в темноте пещеры, держа на руках своего племянника, и слушала море. Море окружало ее. Она чувствовала на губах привкус соли и видела пену, слышала крики чаек и завывание ветра. Она благодарила Бога за восхождение на вершину… и молилась о том, чтобы Он дал ей силы снова встать на ноги после ужасного падения, которое вот-вот должно было случиться.

Джули сидела у входа в пещеру и вглядывалась в небо. Темнота постепенно уступала место предрассветным сумеркам. Вскоре из-за гор должно было выглянуть солнце, возвещая приход нового дня.

Малыш захныкал и заворочался. В любую секунду он мог проснуться и захотеть есть. И что же Джули тогда делать? В ее груди нет молока. Он мог закричать, а апачи – услышать. Джули взглянула на Элизу и увидела, что та шевелит губами. Но слов Джули не слышала. Тогда она перевела взгляд на маленького Даррелла. Его ротик был открыт, но звуки по-прежнему не долетали до нее.

Внезапно Элиза поднялась на ноги, раздраженно подскочила к Джули и выхватила ребенка из ее рук. Джули увидела, как она подошла к сумке с припасами, что-то оттуда вытащила и засунула в рот малышу. Тот принялся жадно сосать, и тогда Джули вспомнила, что Луэлла Бэскомб объясняла ей, как приготовить для него соску из сахара. Может, она сделала одну такую и взяла с собой? Странно. Она не могла вспомнить.

Высоко в небе летала птица. Она то камнем бросалась вниз, то снова поднималась к облакам и там долго парила, летая кругами. Морская чайка? Нет. Чайка должна быть белой, а не черной. Джули, не отрывая глаз, завороженно следила за этим свободным полетом.

Где-то за спиной раздался испуганный возглас Элизы. Джули услышала и другие звуки: пронзительные крики, гортанные возгласы. Может, показалось? Нет. Они выезжали из ущелья – широкоплечие, обнаженные по пояс, краснокожие. Их неоседланные низкорослые мустанги неслись галопом, подгоняемые криками и ударами босых ног.

Всадники были крепкими и мускулистыми, их перевязанные лентами длинные черные волосы развевались по ветру.

Элиза в страхе отпрянула в глубь пещеры, крепко прижимая к себе ребенка, но Джули не могла оторвать от них взгляда.

Всадники приблизились к фургонам, и индейские стрелы дождем посыпались на переселенцев. Оборонявшиеся открыли огонь из винтовок. Вот один из воинов упал наземь и забился в агонии на песке, затем другой. Воздух наполнился стуком копыт, дикими воплями, грохотом ружейных выстрелов. Внезапно один из фургонов загорелся, пламя тут же перекинулось на соседний, потом на следующий, и жалкий маленький лагерь в мгновение ока превратился в пылающий ад.

Индейцы стали прорываться внутрь круга. Дико визжа, они вершили расправу, орудуя направо и налево ножами и томагавками.

Это длилось недолго. Вскоре в живых остался лишь один белый. Он был выше своих противников. Его плечи блестели на солнце. Он стоял на разрушенной баррикаде, патроны у него уже кончились, но он все сражался, держа в руках пустую винтовку и обрушивая ее на нападавших.

Кто-то ударил его по голове и рассек кожу. Кровь залила лицо – теперь он едва мог видеть своих противников. Сколько же их? Две дюжины? Три? Если бы они захотели, то могли бы схватить его в любой момент. Жить ему оставалось лишь считанные секунды. Но он не чувствовал ни малейшего страха. Он был слишком взбешен, чтобы чего-то бояться. Убить хотя бы еще одного, прежде чем погибнуть самому, – это было его единственным желанием. Он снова взмахнул рукой и обрушил приклад ружья на лицо индейца, который подобрался к нему слишком близко. Тот упал замертво. Но почему они его не хватают? Какого черта ждут?

Голос, шедший, казалось, из самых недр его души, перекрыл все остальные звуки:

– Ну, давайте! Возьмите меня, сукины дети! Попробуйте убить меня!

Апачи отступили и посмотрели на своего вождя, величественно восседавшего на своей лошади. А тот изумлялся удивительной отваге этого обреченного на смерть бледнолицего, который уже давно должен был умолять о пощаде, но все еще сражался. Воинам было приказано взять его живым, а вождь никогда не менял своего решения. Он крикнул что-то воину, который стоял за спиной у белого смельчака, и тот оглушил Дерека томагавком.

Джули стояла, не в силах пошевелиться. Она видела, как двое индейцев поволокли тело Дерека по земле и перекинули его через лошадь, как апачи собрали винтовки и патроны, вскочили на коней и ускакали в сторону маячивших вдалеке гор. И Дерек был с ними.

Она все это видела, но ее разум уже ничего не воспринимал.

Укрывшись за валуном на вершине скалы, Эрлоу Вэнс глядел вниз и улыбался. Как он и обещал, эти сукины дети сполна заплатили за все. Теперь индейцы получили свои ружья, а он наконец отомстил. Внезапно Эрлоу недовольно нахмурился: он вспомнил, что индейцы взяли Арнхардта с собой. Но, в общем-то, это было не важно. Арнхардт скорее всего ранен, а если он все-таки оклемается, апачи все равно его прикончат.

К окровавленным телам начали слетаться стервятники.