Дэвид Саттон Я приду во имя Дьявола

За последние тридцать лет Дэвид Common (David Sutton) был редактором и автором многочисленных и самых разнообразных публикаций, наиболее заметные из них печатались в его собственном журнале «Тень» (Shadow) и в периодических изданиях Британского общества фэнтези (The British Fantasy Society).

Обладатель Всемирной премии фэнтези (World Fantasy Award) и восьми Британских премий фэнтези (British Fantasy Award), Саттон является редактором антологий «Новинки литературы ужасов и сверхъестественного 1 и 2» (New Writing in Horror and the Supernatural 1 and 2), «Голова сатира и другие сказки» (Satyr's Head and Other Tales), а также одним из составителей сборников «Самые страшные волшебные сказки» (The Best Horror from Fantasy Tales), «Антология фэнтези и сверхъестественного» (The Anthology of Fantasy amp; the Supernatural) и серий «Темные голоса» (Dark Voices), «Фантастические рассказы» (Fantasy Tales).

Рассказы самого Саттона публиковались в таких журналах и антологиях, как «Ужасы. Лучшее за год-2» (Best New Horror 2), «Последние тени» (Final Shadows), «Зомби» (The Mammoth Book of Zombies), «Холодный страх» (Cold Fear), «Вкус страха» (Taste of Fear), «Команда скелетов» (Skeleton Crew), а недавно он закончил свой третий роман в жанре хоррор «Ярмарка с аттракционами» (Funfair).

Автор поясняет: «Многие мои истории появились на свет после посещения какого-нибудь таинственного, вдохновляющего места, и этот из их числа. Бьют — тихий живописный шотландский островок, он весь покрыт мегалитами и древними руинами. С высоких холмов вы можете любоваться морем, главным островом или другими островками, а нередко всем сразу. И все же может показаться, что вы затерялись в каком-то ином мире.

Развалины кельтского монастыря и их месторасположение реальны, так же как и некоторые сведения о ведьмах. Если бы настоящая антология не была посвящена теме оборотней, я бы написал рассказ о медузах — вся береговая линия Бьюта буквально усеяна мертвыми медузами… большущими!»

Саманта шла через луга широким быстрым шагом. После подъема по склону Лубас-Крэг у нее немного побаливали икры и бедра. На минуту она остановилась и посмотрела вниз — туда, откуда пришла. Между плавными перекатами холмов мелькнули спокойные синие воды бухты Данагойл. Саманта продолжила подъем, и они скрылись за поросшими травой и можжевельником холмами. Дневная жара напрасно надеялась помешать ее продвижению. Саманта вовсе не собиралась сдаваться. По ту сторону холма едва различимая тропа огибала поле, на котором паслись овцы и ягнята. Поле было усеяно клочками кудрявой шерсти, словно кто-то собирал их в пригоршню и пускал по ветру.

«Похожи на комья грязного талого снега», — подумала Саманта.

Однако стояло раннее лето, и, словно для того, чтобы напомнить об этом, прямо перед ней тропу беззаботно перепрыгнул заяц. «Друг ведьм и сказочных существ», — припомнила Саманта, когда заяц, завидев ее, свернул в сторону. Он пролетел зараз десять футов и приземлился чуть поодаль от тропы на следующем поле. Такое расстояние одним прыжком. Саманте хотелось передвигаться так же легко, как этот заяц. Длинные, мускулистые задние ноги, отталкиваясь от земли, вздымали животное в воздух. При полете уши с черными кончиками отлетали назад.

С такой черепашей скоростью, как у нее, она последней из них двоих доберется до церкви Святого Блэйна, укрывшейся в естественной впадине у вершины холма. Это древнее место, по очертаниям напоминающее зайца, спрятано где-то в лугах. Подобно гранитным плитам кельтских руин, оно ушло в траву под гнетом тысячелетий.

Саманта присела на серый скалистый выступ и сверилась с путеводителем. Влага каким-то образом просочилась сквозь воск, которым она натерла ботинки утром в своем номере в отеле в Порт-Бэннетайне. Ей очень хотелось снять ботинки и пойти дальше босиком, хотелось почувствовать голыми ступнями прикосновение шершавого дерна.

Ей хотелось сделать то, что лежит за пределами здравого смысла. За пределами предрассудков повседневной жизни. Сидя на камне на обдуваемом теплым ветром холме, она подумала о том, что ее парень вряд ли одобрил бы ее дикие желания. Хорошо, что его нет рядом.

Утром Дэймон уже пожаловался на то, что они проводят каникулы так, словно весь этот остров и его тайны должны быть изучены всего за два дня, в то время как в их распоряжении целых две недели пеших походов. А еще кроме острова Бьют можно много чего посмотреть. И Саманта сразу поняла, что он уже не разделяет ее интереса к истории острова.

— Я сажусь в автобус на Рубодах, — заявил Дэймон после завтрака и зашвырнул пустой рюкзак на кровать. — Потом быстренько переправлюсь на пароме, а затем, возможно, и до Лох-Файна доберусь. Ты со мной?

В его вопросе таилась скрытая угроза. Не пойдешь со мной — будешь наказана. Можно подумать, что она — непослушный ребенок. Саманта хотела спросить, отправится ли он к озеру пешком, ведь расстояние-то приличное, или, что больше соответствовало его тогдашнему настроению, воспользуется общественным транспортом.

Но она только сказала:

— Пожалуй, останусь на острове.

— А куда пойдешь? — все так же хмуро поинтересовался Дэймон, но уже с другой интонацией.

Ей показалось, что хмурая физиономия Дэймона напоминает морду зайца с испуганными глазами навыкате.

Саманта обогнула кровать, ее обнаженная грудь была целомудренно прикрыта полотенцем. Бедра втиснулись в пространство между кроватью и шкафом.

— К церкви Святого Блэйна, — ответила она. — Как мы и планировали на сегодняшний день, если помнишь.

Она взяла с прикроватной тумбочки расческу и провела ею по коротким мокрым волосам. Холодные капли воды скатились по спине.

От воды по коже пробежали мурашки, хотя, возможно, в предвкушении встречи с таинственной церковью. Саманта не готова была признаться в том, что еще до конца не определилась. Что-то непреодолимо влекло ее к церкви Святого Блэйна, и в то же время это желание вызывало безотчетную тревогу.

Закончив причесываться, Саманта хотела попробовать уговорить Дэймона пойти с ней. Но надо было подумать и о его ногах. Вдруг ни с того ни с сего на этот раз Дэймон сдал. Куда делись его обычная выносливость и неисчерпаемая энергия! Он больше походил на зверя, попавшего в капкан. Широкие, острые зубья капкана высасывали кровь зверя, дробили его кости, разрывали сухожилия, лишали сил. Капкан истощал не только его тело, но и его мозг.

Хотя Дэймон этого и не признавал, возраст, неправильное питание и выпивка медленно, но верно лишали его жизненных сил. И вот результат не заставил себя ждать — посиделки в пабе стали предпочтительнее долгих прогулок по фиолетовым вересковым холмам.

В эти дни, что они провели на острове, именно Саманта задавала темп. Она и сама от себя такого не ожидала. Саманта было подумала, что Дэймон подхватил простуду, но, когда она накануне высказала такое предположение, он жутко разозлился.

Вечером в номере отеля между ними вспыхнула ссора из-за ерунды. Ее огонь, казалось, раскалил пространство между ними.

— Повезло, что хозяин по ошибке сдал нам номер с двумя кроватями, — сказал Дэймон перед сном, вместо того чтобы поцеловать ее на ночь.

Номер погрузился в темноту. Саманта ждала. За три года, что она была с Дэймоном, она разучилась спать на отдельной кровати. В конце концов ей все же удалось уснуть, но, уже засыпая, Саманта успела строго себе сказать, что она не часть Дэймона. Она не его более слабый близнец, который должен следовать за сильным, так как без него пропадет.

Дэймон не был ее сильной половиной. Они и половинами-то не были. «Ты не часть, — говорила себе Саманта. — Ты — целое».

Утром Дэймон продолжал дуться. Волосы у него были жирные, но он отказался вымыть голову, когда Саманта крикнула ему, что уже помылась и душ свободен.

Что ж, пусть хоть весь грязью зарастет — ей все равно. Толстый, а ведь когда-то она считала своего приятеля просто коренастым. Макушка Дэймона едва доставала ей до бровей, но у него были широкие плечи, и до сегодняшнего дня его рост Саманту не особо волновал. А теперь, теперь было что-то нелепое в этой паре: высокая женщина и обрюзгший, толстый коротышка…

От накопившегося раздражения у Саманты усилилось сердцебиение. Прогулка по свежему воздуху должна ее успокоить.

Позабыв о мокрых ногах, Саманта натянула носки, поднялась с камня, накинула на плечо рюкзак и отправилась дальше. Крутые склоны холма вели вниз, но она не могла держаться за столбы с натянутой между ними ржавой колючей проволокой: ограда вела вверх на естественный вал, который отделял ее луг от соседнего.

Саманте показалось, что она увидела наверху зайца. Он как будто наблюдал за ней, спрятавшись в зарослях вереска, и ждал, когда же она к нему присоединится. Выглядывает из своего укрытия, будто он — белый кролик, а она — Алиса из Страны Чудес Льюиса Кэрролла, которую пригласили посетить диковинные места.

У нее возникло какое-то странное ощущение. Словно пески Стратавэна на западе и бухта Килчаттэн на востоке сжали с двух сторон полуостров Гэрроч-Хэд и с севера отрезали его от основной части острова. Отрезали, изолировав ее на новом острове в странном, новом времени. Саманта подумала, не переусердствовала ли она в своих походах по холмам. Слишком быстрая ходьба могла повлиять на восприятие окружающего мира. А еще игра воображения вызвала у нее ощущение тревоги, страх, дурные предчувствия. А чего — Саманта понять не могла.

Заяц же оказался только его каменным подобием с контурами, очерченными лишайником.

Узкая калитка в изгороди цеплялась за рюкзак, когда Саманта протискивалась сквозь нее. Ее ждал последний подъем к вершине. И вот перед Самантой возникли серые потрескавшиеся камни наружной стены церкви Святого Блэйна. Стена была возведена на насыпи, что мешало разглядеть развалины самой церкви и перелезть через стену. Саманта миновала небольшую рощицу и шла вдоль стены, пока не наткнулась на утопающие в густой тени железные ворота. Рядом с воротами стоял стенд Национального трастового фонда Шотландии. Прочитав размещенную на нем информацию, она узнала, что церковь была сожжена северными племенами во время их разрушительного похода через страну в 790 году.

И все же в этом месте царила особая атмосфера, причем куда более древняя, чем во времена кельтских священников, времена насилия и грабежей. При мысли о тех кровавых событиях — не говоря уже о постоянном чувстве необъяснимой тревоги — у Саманты мурашки побежали по спине.

За воротами ее воображение поразили огромные вязы и ясени, которые окружали впечатляющие развалины церкви Святого Блэйна. Серые стены сохранились где частично, где полностью. Единственная норманнская арка свидетельствовала о том, что здание однажды восстанавливалось. На изношенных плитах остались вмятины от многочисленных ног. Скоро и ее шаги присоединятся к этой безымянной компании потерянных душ.

Сидя на каменном обломке, который когда-то был частью стены, Саманта начала подумывать о том, что, возможно, ее поход к церкви не стоил затраченных усилий. Похоже, развалины не представляют никакого интереса. Дэймон уж точно взбесился бы, окажись он здесь после долгого перехода по холмам. Как бы то ни было, она дошла до места и решила исследовать его на предмет археологии.

Спустившись по склону в северном направлении и пройдя через ворота, она вышла к так называемому Котлу Дьявола. Развалины этого строения представляли собой несколько каменных глыб, установленных по кругу. Саманта определила, что это мегалиты.[1] Однако, судя по информации на стенде у ворот, никто не знал предназначения этого сооружения. Возможно, когда-то это была башня, подобная доисторическим ирландским и шотландским круглым башням, или брохам. За разрушенными стенами этого строения, в тени и сырости, в изобилии произрастал лишайник.

На земле в зарослях папоротника явно раньше времени выросло несколько гигантских грибов. Они выделялись на фоне серых камней и темно-зеленых листьев, как будто соблазняя ее своей плотью. Их блестящие кроваво-красные шляпки были усыпаны белыми крапинками. Саманта тут же вспомнила о сказках, ведь именно изображения мухоморов часто встречаются в иллюстрированных книжках для детей.

Грибы манили к себе и в то же время отпугивали. Подозрения и невольные воспоминания, обросшие мифами и полуправдами, пытались пробиться через подсознание Саманты, но она вовремя себя одернула.

«Не трогай их» — это подсказывал здравый смысл. То ли бабушкины сказки, то ли нет, но в любом случае эти грибы выглядели довольно необычно, а стало быть, были опасны.

Через несколько минут Саманта вернулась обратно к стенам и стала осматривать фундамент строения, которое и считалось самой церковью Святого Блэйна. Фундамент представлял собой несколько каменных плит, ушедших в землю и поросших травой.

Саманта решила перекусить и, сняв с плеча рюкзак, присела у одной из плит, использовав ее вместо стола. Это было идеальное место. Отсюда она могла видеть холмы большого острова. Над ними, подобно сигаретному дыму, полосами стелились низкие облака. А она, как и все, что ее окружало, купалась в солнечном свете.

Саманта распаковала завтрак, открыла бутылку колы и вдруг увидела что-то на камнях неподалеку от своего импровизированного стола. На плоском алтаре из камня явно оставили что-то вроде приношения. Подойдя поближе, она увидела, что это потемневшие, высохшие остатки грибов, точно таких же, как в развалинах башни.

Должно быть, кто-то побывал здесь совсем недавно, собрал грибы и оставил их сушиться на камнях, словно считая, что они могут пригодиться следующему посетителю этих мест. Саманта покопалась в воспоминаниях. Она знала, что подсознание может поделиться с ней тем, что она позабыла. Кажется, если съесть эти волшебные грибы, то они могут вызвать галлюцинации. Может, это ребята из эзотерической группы «Нью эйдж» занимались здесь сбором лекарственных растений в надежде достичь чего-то большего, как, например, знахари. Судя по легендам, в древние времена знахари использовали сому,[2] чтобы превратиться в птицу или зверя.

Вернулось недавнее ощущение сдвига, словно древний мир вторгся в настоящее, а ее разум и тело были способны это каким-то образом фиксировать. Тот заяц мог послужить катализатором. Символ Луны, плодовитости и воскрешения.

И сумасшествия.

Солнце пекло вовсю, но Саманту знобило.

А потом она вспомнила, что ее больше не волнуют эгоизм Дэймона и его грубая приземленность. Та простота, которая когда-то так ее привлекала. Она свободна. Только солнце и ветер. И она свободна. Свободна, как они. Ее мысли превратились в тысячу щупалец: словно связанные вместе и торчащие во все стороны ветки, отломанные от березы, которая росла возле плит фундамента церкви.

Метла ведьмы.

Ведьма…

Мысли Саманты освободились, словно вынутый из корзины клубок змей, и она начала осознавать значение своего появления именно здесь. Это была одна из причин, по которым она хотела посетить церковь Святого Блэйна. Когда-то в этом месте проводились шабаши ведьм. Она вспомнила выставку в музее Бьюта, где была широко представлена история острова.

Письмена на древнеанглийском. Гравюры семнадцатого века на стенах. Крещение местной ведьмы. Ее дикий танец вокруг броха. Истерические конвульсии. Тело ведьмы сжимается и раздувается, меняются ее рост и вес.

А потом — суд и пытки. Здесь на острове сохранились орудия пыток, которыми пользовались охотники за ведьмами: дыба, клещи для выдергивания ногтей, испанский сапог…

Саманта представила все эти покрытые ржавчиной инструменты и содрогнулась.

Однако где-то глубоко спрятались воспоминания, которые надо было освежить. Мази, вещества, вызывавшие у ведьм галлюцинации, ощущение полета или перехода из одного тела в другое.

С другой стороны, охотники за ведьмами были обыкновенными садистами и убийцами, погрязшими в мерзких пороках. А их жертвы? Просто бедные невинные женщины? Все ли?

Или среди них были личности, обладавшие исключительным даром?

Саманта положила нетронутый сандвич обратно в пакет. От нервного напряжения дрожали руки, но страстное желание, жившее внутри ее, было сильнее страха перед неизведанным.

Она схватила с камня один из высохших грибов, отломила от него большой кусок и поднесла ко рту. Языком она ощущала вкус гриба, прикасаясь к нему так, как касалась языка Дэймона во время любовной прелюдии. Ее губы сомкнулись. Она съела гриб и запила его горечь колой.

— Ну и как прошел твой день? — спросил Дэймон, который все еще лелеял чувство обиды на Саманту, проявившую чрезмерную строптивость.

Дэймон лежал на кровати и, похоже, провалялся так весь день, словно слизняк, старающийся укрыться от палящих лучей солнца.

Она едва успела сбросить с плеча рюкзак, а он уже пристает со своими ехидными вопросами. От его тупости Саманта прямо-таки ощетинилась. Но затем она подавила приступ гнева, уже готового обрушиться на голову Дэймона. Саманта чувствовала себя бодрой и полной сил. Дневной поход ее совсем не утомил, так зачем же портить себе настроение!

— Прекрасно, — ответила она спокойно и доброжелательно. — А твой? Добрался до Лox-Файна? — Проявление искреннего интереса должно было сгладить неадекватную реакцию Дэймона.

— Я подумал и решил никуда не ходить, — сказал он, ничуть не смущаясь.

— Ты что, провел в номере весь день? — Саманта чуть было не сорвалась на крик, и Дэймон вздрогнул от неожиданности.

Оглядев комнату, она увидела небрежно брошенный в ногах кровати бумажный пакет и развернутую газету на полу у прикроватной тумбочки. На подоконнике — пластиковый контейнер с остатками рыбы и чипсов. От объедков в комнате пахло уксусом.

«Ну, из отеля-то он все же выходил, — усмехнулась про себя Саманта. — Преодолел расстояние в две сотни ярдов до газетного киоска и фастфуда! Это можно назвать прогулкой только с большой натяжкой».

— Какая бездарная трата времени!

На лице Дэймона появилась слабая улыбка и тут же исчезла.

Он выглядел так, словно попал в силки, словно его держало в номере отеля нечто большее, чем просто апатия. «Может, он это просто мне назло?» — подумала Саманта.

— Не расстраивайся. — Дэймон лениво пошевелился на кровати, пружины под ним заскрипели, словно жалуясь на возраст и ржавчину. — Это мое гребаное время — не твое! — Дэймон снова улыбнулся, на этот раз извиняюще. — Слушай, может, сходим в Ротсэй, поужинаем в «Черном быке»? Тебе вроде там раньше нравилось.

Она действительно хочет есть. И может быть, Дэймон пытается заделать трещину, которая пролегла между ними, пока она не превратилась в каньон. Или он просто хочет набить брюхо? Саманта не была уверена ни в чем.

— А за ужином, — продолжал Дэймон, — ты расскажешь мне все о церкви Святого Блэйна. — В его голосе появились примирительные нотки.

От их отеля до Ротсэя была всего миля, но, как только они двинулись в путь, Дэймон начал отставать.

— В чем дело? — спросила Саманта, заметив, что он прихрамывает.

— Кажется, потянул сухожилие под коленом.

— Что, во время похода в ближайшую забегаловку?! — Саманта рассмеялась, довольная своей «[уткой.

После перехода через холмы, который занял весь день, она чувствовала себя бодрой и свежей. Мысль о том, что Дэймон превратился в немощного старика, ее дико смешила.

— Благодарю за сочувствие! Просто иди чуть помедленнее. Уверен, скоро пройдет.

Но Саманта не хотела идти чуть помедленнее. Ее тело жаждало адреналина, сердце накачивало кровью нетерпеливые мускулы. А она вынуждена была еле-еле плестись. Она представляла себя зайцем, бегающим по полям. Вот она поворачивается на девяносто градусов, уши отлетают назад, задние лапы — длинные и мускулистые — отталкиваются от земли, посылают ее вперед, прыжок, еще прыжок, ветер ласкает ее шелковистые волосы…

В „Черном быке“ Дэймон заказал хаггис,[3] картофельное пюре и репу, запил все это четырьмя пинтами пива. Он быстро захмелел и пришел в прекрасное расположение духа.

Саманта, едва притронувшись к своей камбале с картофелем фри, смотрела на Дэймона и думала, не рассказать ли ему о том, что она съела гриб и что, оказывается, ей совершенно не хочется есть. Он точно решит, что она рехнулась. Хорошо еще, что не отравилась! Хотя сам он методично травит себя алкоголем. Он может даже снова стать убедительным. Довольно с нее этих вечерних излияний!

К тому времени, как Дэймон решил, что выпил вполне достаточно и хочет спать, уже стемнело. Саманта смирилась с тем, что ей предстоит еще одна ночь без секса.

— Я вызову такси? — спросила Саманта, решив, что короткий путь до отеля будет для Дэймона тяжким испытанием, если принять во внимание его колено и то количество пива, которым он накачался.

Но от выпитого алкоголя он раздухарился и отверг ее предложение. Они пошли по тропе вдоль затопляемой во время прилива прибрежной полосы. Внизу, справа от них, черные волны накатывали на гальку. Только она, он и звезды.

Это могло бы быть даже романтично.

Однако очень скоро Дэймону потребовалось передохнуть. Саманта это предвидела. Из-за своего колена и выпитого за ужином пива он не шел, а еле тащился. А ведь всего пару дней назад Дэймон вовсю лазил по горам!

Теперь же он напоминал страдающего артритом пенсионера.

Саманте хотелось оставить его сидеть на дамбе и помчаться дальше, чтобы выплеснуть наружу хоть немного бившей ключом энергии. Ей хотелось сказать: „Наперегонки до отеля, слизняк!“ — и рвануть с места, прекрасно понимая, что ее обогнать невозможно.

— Всего пару минут, — предложил Дэймон, мгновенно вернув ее на грешную землю.

Саманта раздраженно свернула в проход в стене и спустилась по бетонным ступеням на пляж. Под ногами скрипела галька, в черной воде отражались далекие огни города.

Полная луна, поблескивая, покачивалась на воде. Высоко в небе подлинная луна сияла, как начищенная медная монета.

Саманта повернулась к своему другу:

— Если пойдем берегом, будет быстрее! — Она махнула рукой в сторону шоссе, а затем указала на береговую линию, которая вела прямо в Порт-Бэннетайн с их отелем на окраине. — Так короче.

— И в результате мы промочим ноги, — мрачно ответил Дэймон. — И потом, ты действительно думаешь, что прогулки по пляжу полезны для моего колена?

Он никогда таким не был!

— Боже мой, Дэймон, впервые слышу, чтобы тебя волновали мокрые ноги. И это говорит сам мистер Скалолаз! — Слова свободно срывались с губ Саманты, ироничные и злые.

Решив, что ни за что не позволит Дэймону повлиять на ее решение, она, не оглядываясь, быстро пошла вдоль берега.

Луна омывала Саманту, крестила холодным сиянием, ее украденный свет проникал в самую душу. Как хорошо! Саманте было так хорошо!

Дэймон поднялся и поплелся следом. Саманта услышала, как он спускается по лестнице, удовлетворенно вздохнула и зашагала дальше. После нескольких минут ходьбы, когда она с радостью ощущала под ногами твердую гальку и ответную реакцию своих крепких мускулов, Саманта оглянулась, чтобы проверить, далеко ли Дэймон.

Он здорово отстал. Его силуэт напоминал черный комок глины. Сгорбленная, толстая фигура шаталась, не выдерживая тяжести алкоголя.

Дэймон действительно выглядел так, словно на него давит тяжелый груз. „Может, на него и правда что-то давит, — подумала Саманта, — просто мне не видно что“.

— Догоняй! — крикнула она, забавляясь и одновременно удивляясь неуверенной походке Дэймона.

Он хромал слишком сильно для человека, который всего лишь потянул связки. Саманта решила дать ему ровно тридцать секунд и, если он ее не догонит, идти в отель одной.

Быстро. Смеясь. Она будет смеяться всю дорогу…

Дэймон, однако, не только не ускорил шаг, но пошел еще медленнее, словно его башмаки приклеивались к липкой гальке.

Саманта жутко разозлилась, когда он вообще перестал двигать ногами. „Еще одна чертова передышка!“ — выругалась она про себя.

Дэймон тяжело опустился на камень.

Ну что тут сделаешь! У нее было два пути. Она могла либо оставить его на пляже, пока прилив не заставит его утонуть или плыть, либо вернуться и помочь этому инвалиду.

„Прямо как непослушный ребенок“, — подумала Саманта. Она нехотя направилась к бесформенному силуэту. В ее душе не дрогнула ни одна струна.

Когда она подбежала к Дэймону, то услышала, как он что-то бормочет себе под нос, и по звуку это напоминало перекатывание двух камешков в кулаке. Яркая луна выплыла из-за облаков, и темный бугор приобрел форму. Да…

Нет, он был бесформенным…

Дэймон стал таким апатичным, что, казалось, превратился в камень, в обкатанный морскими волнами кусок базальта, который чайки используют как насест и на который гадят испокон веков.

Лунный свет окрасил пляж в цвет зрелой пшеницы. Но даже при таком освещении Саманта не могла определить границу между Дэймоном и камнем, на котором тот сидел. Казалось, ее глаза стали видеть по-другому.

Когда звук трущихся друг о друга камней повторился, она поняла, что Дэймон заснул.

В глубине души Саманта понимала, что он — спит ли, не спит ли — больше с места не сдвинется. Он удовлетворен своим новым образом жизни. А если он этого хочет, да будет так. Выбор Дэймона освободил Саманту. Наконец-то она могла дать свободу химии, теснившейся в ее мозгу.

Она подняла глаза к небу, ее голова откинулась назад, шея изогнулась, длинные пряди волос, которых у нее никогда не было, как шелковистые уши, упали за плечи. Их ласкали потоки морского воздуха. Саманта присела на корточки, задрала верхнюю губу и принюхалась. Морской ветерок приносил с собой тяжелый запах соленой воды и водорослей.

Следует ли ей быть здесь? А если нет, то где?

Внезапно страх пронзил ее сердце. Ужас начал разрастаться в мозгу, давил на глаза, лишая ее зрения. Казалось-казалось, ее лицо меняет форму, а глаза вылезают из орбит. От ужаса у Саманты свело руки и ноги. И что-то еще происходило с ними, но луна скрылась за облаками, и она не могла ничего разглядеть.

Дэймон неподвижно сидел рядом. Если он не проснется, то может утонуть. Саманта потянулась к темному силуэту. Храп Дэймона был похож на звук перекатывающейся гальки. Она думала о том, что, если ей удастся его разбудить, все будет хорошо. Пугающие ее чары рассеются, вернется нормальность, и она добродушно отругает Дэймона за капризы. Когда они вернутся в отель, она помоет ему ногу и перевяжет…

А потом призыв другой жизни пересилил все остальное. И Дэймон был тут же забыт.

Тревога Саманты еще больше усилилась, когда она поняла, что Дэймон стал ей совершенно безразличен.

Кожу начало покалывать, она потерла руками плечи, решив, что это просто мурашки от холода. Странное ощущение от прикосновения ладонями к свитеру. Шерсть к шерсти? Она почувствовала непреодолимое желание сбросить с себя одежду, но не успела его осуществить. Ее кожа начала отделяться, отрываясь от цепких нервных окончаний, волосяных фолликул и кровеносных сосудов.

Внезапно тишину пустынного пляжа разорвал жуткий крик и тут же растворился в ночи. Дэймон вынырнул из своего блаженного состояния, но только для того, чтобы бежать что было сил от того, чему стал свидетелем. Он снова закричал. Крик его был пронзительным и в то же время хриплым. А потом он поковылял так быстро, как только мог, в сторону Порт-Бэннетайна.

Саманта смотрела Дэймону вслед: расплывчатый силуэт с каждой секундой становился все меньше и меньше, и это помогало ей отвлечься от того, что с ней происходило. А потом наступила агония: невыносимая боль волнами накатывала от головы по шее к плечам, по рукам, по туловищу — к ногам. Боль была такой острой, словно несколько скальпелей одновременно проникали через ткани в мягкую красную плоть. От гулкого звука разрывающейся кожи заложило уши. Так трещат плотные старые обои, которые отдирают от стены в пустой комнате. От боли Саманта закусила нижнюю губу и почувствовала, как ее резцы удлиняются, заполняя слишком маленький рот. И наконец наступило одно долгое блаженное мгновение — так стриптизерша срывает с себя трусики или шаман отбрасывает земные одеяния — старая плоть Саманты упала на берег, а вместе с ней и лопнувшая по швам одежда.

Саманта осторожно сделала шаг назад. Она смотрела себе под ноги: ее кожа морщилась и собиралась в складки под одеждой. Из торчащих наружу лиловых внутренностей сочилась кровь. Словно выпотрошенный кит, которого выбросило на сушу.

Но упавшая на гальку кровоточащая, еще теплая плоть была ее плотью.

По телу Саманты пробежала дрожь, она ощутила легкое покалывание. Ее новая кожа начала подсыхать — пытка закончилась так же внезапно, как и началась.

Сидя на задних лапах, она облизала пушистые передние лапы и начала приводить в порядок забрызганные кровью нос и усы.

У нее — лапы.

Саманта поняла, что ей больше нечего бояться. Она сделала первый шаг. Широкий. Если бы у нее оставалось время на раздумье, она могла бы задаться вопросом, можно ли вернуться назад. Но она не стала задумываться: все ее мысли были заняты открывшимися перед ней новыми возможностями. Дэймон и вселенская скука. Жизнь давила на нее, как свинцовое небо зимой. Саманта не хотела такой жизни. Ее достало занудство Дэймона. Достало его однообразное существование. Ей не хотелось связывать с ним свою жизнь.

Гораздо привлекательнее было то, что манило ее к себе. Теперь она сможет трансформироваться. По собственному желанию менять свой облик, расплачиваясь за это минутной болью. Это стоило дороже. Встречать каждый новый день, все глубже постигая загадочный мир естественного существования, проникать в него, принимая тысячи разных форм.

Это была свобода. Наконец-то настоящая свобода! Нет ничего, просто ничего, и никто не сможет разубедить ее, лишить этой восхитительной уверенности. И уж тем более Дэймон. Новое сердце учащенно билось в груди. Саманта еще раз прислушалась к голосу своей души. Голос начал повторять на древнем шотландском диалекте, который она сама еще не до конца понимала, заклинание ведьм, прочитанное в музее:

Мощными прыжками, на которые раньше она не была способна даже в своих самых бурных фантазиях, Саманта помчалась прочь, подальше от пляжной вони. Перенеслась через шоссе, устремившись на юг. Она бежала через поросшие лесом долины, пропитанные мускусным запахом их обитателей, к холмам и новому рассвету, который вставал над первобытными руинами Лубас-Крэг.